ПЕРВЫЙ РАЗ ЧЕЛОВЕКА ВИДЕЛА!
Дипломный спектакль студентов 4-го курса СГИИ, театральный факультет: эскиз по мотивам одноимённого романа Ф. М. Достоевского «Идиот» (20.06.2022).
Режиссёр-педагог – художественный руководитель курса, заслуженный работник культуры РФ, профессор Е. В. Бубнова.
Воспоминания князя Мышкина (Алексей Ефимов) повествуют о его поездке в Россию за наследством. Волей случая князь оказался не только втянут в историю неудавшегося замужества Настасьи Филипповны (Мария Бабина), но неожиданно для себя стал одним из главных действующих лиц. Другими словами, на сцене раскрыта драма Настасьи Филипповны через видения князя Мышкина.
Первая встреча с Настасьей Филипповной произвела на Льва Николаевича не меньшее впечатление, чем на Парфёна Рогожина (Андрей Андреев). Пожалуй, князя спас портрет, подготовивший его обострённые чувства к встрече с женщиной, красота которой в ореоле страданий представляется ему идеальной.
Не сильно-то князь и ошибся. Ведь на женщину, не способную дать бездну пыток, возвести на голгофу, он бы внимания не обратил. Только такая ему и нужна: прекрасная и с характером, вывернутым до крайностей — шаг, и в пропасть. Во внешне сдержанной Настасье Филипповне всё «без берегов»: нежность и ненависть, «хмель» и безысходность, спонтанность и упоение властью — в размахе ей не откажешь. Такую безбрежность и здоровому не всегда удаётся взнуздать. Не удивительно, что подорванная психика Настасьи Филипповны не выдержала испытаний.
Маникальное бегство Настасьи Филипповны от себя другой (невиновной) к себе «такой», в эпатаж и загул, не прекращается. Казалось бы, сильный характер, казалось бы, различает «добро» и «зло». Была бы религиозна — спаслась бы в монастыре. Такой гордыню смирить — непомерно сильнее, чем со смертью играть в открытую. Получается, не верит в спасение Настасья Филипповна, не верит в возможность отмолиться, не важно, при жизни ли, после неё. При том, что с её характером, воспитанием и капиталом на этом поприще она могла бы реализовать самые сумасшедшие амбиции. Нет! Такая возможность даже не рассматривается, настолько горька обида на судьбу, на обольстителя, подло с ней поступившего. Сам Господь Бог, пославший ей князя Мышкина, способного понять и принять её без упрёков, с благодарностью и восторгом, оказался бессилен. Настасья Филипповна приговорила себя, и точка. Но страшно-то, страшно-то как! Быть может, потому она так держалась за Рогожина, что он мог завершить ей непосильное, и понемногу разжигала в нём ту обиду, для которой Рогожину единственный выход — нож, а ей — избавление.
Но это случится позже, а пока Настасья Филипповна тянет ответ Гавриле Ардалионовичу. Наступает день её рождения, для троих приглашённых — решающий.
Первый, граф Тоцкий Афанасий Иванович (Виктор Петраковский) — душегуб и аристократ — не тратит по пустякам душевных сил. И хотя Настасья Филипповна совсем не пустяк, но даже ей, открыто упрекающей «благодетеля» в растлении, его не смутить. Её темперамент и красоту, помноженные на юность, он считает законным своим оправданием, а семьдесят пять тысяч приданого — вполне искупающей откупной.
Второй, генерал Епанчин (Антон Уилер), также заинтересован в скорейшем завершении этой, можно сказать, военной кампании — он хочет выдать за Тоцкого старшую дочь. Подарок генерала, удивительный по красоте жемчуг, Настасья Филипповна не без оснований объявляет несоразмерным событию. Торг есть торг: генерал Епанчин не смущается намёку — светские условности превыше всего, что он не устаёт с апломбом втолковывать Гавриле Ардалионовичу (Александр Спирин).
Последнего на брак с Настасьей Филипповной приходится уговаривать: ему нравится младшая дочь Епанчина. Положение Гаврилы Ардалионовича самое незавидное. Возможно, будь он богаче, деньги так бы его не мучили. Но обстоятельства берут за горло: амбиции требуют средств, которых, кроме как посредством женитьбы, взять отчаянно ниоткуда. Надо отметить, Гаврила Ардалионович, несмотря на семейную пертурбацию, держится с завидным достоинством. Алчность он грехом не считает, но и за три рубля, как утверждает Рогожин, на Васильевский не поползёт.
Как мы помним из содержания романа, Лев Николаевич появился на вечеринке по личной инициативе, с целью удержать Настасью Филипповну от брака с Гаврилой Ардалионовичем.
Гостья (Мария Калинина), жгучая брюнетка в ярком платье, украшает и развлекает угрюмое мужское общество на именинах Настасьи Филипповны, наряженной в чёрное. Это она жарко убеждает Настасью Филипповну взять деньги Рогожина и выйти за князя, она кричит: «Шампанского!» в надежде устроить скорую свадьбу Настасьи Филипповны, отговорки которой изрядно всех утомили.
Сцена сожжения денег после объяснения с князем, безусловно, самая напряжённая и динамичная в спектакле. Тоцкий и Епанчин нервно переходят комнату. Гостья живым огнём мечется по гостиной с криком «Горят! Горят!» Ганя застыл соляным столбом. Рогожин на полу не может оторвать восхищённого взгляда от Настасьи Филипповны, устроившей всем форменный кошмар. Берестой на огне бьётся перед камином Лебедев (Илья Коробейников). Он, мёртвой хваткой хватающий любой кус, зубами готов пачку выдернуть: «Тринадцать человек детей, жена больная, без ног!» Но повелительный окрик Настасьи Филипповны держит всех в ожидании исхода.
Только князь Мышкин стоит где стоял, обречённо наблюдая происходящее. Что происходит в его душе? Какой её застилает мрак?..
...Могла ли Настасья Филипповна «не узнать Бога»? Исключено: она проницательна и умна. Она против самой себя, против Бога восстала — против несправедливости, которую Бог допустил, против бессилия перед прошлым. Но вот появляется человек, для которого её прошлое не существует, более того, он не рогожинскую её берёт, а честную. Которая «из такого ада чистая вышла». Он, единственный, впервые дал ей почувствовать себя человеком, а не вещью в базарный день. Но… «лучше теперь одуматься, чем потом...» Как с якорем, с пачкой рогожинских денег в руках, Настасья Филипповна исповедовалась на груди князя: «Да разве я о тебе не мечтала? Давно мечтала...», чтобы эти мечты вместе с пачкой кинуть в огонь и уехать, гибельно прокричав на прощание: «Прощай, князь! Первый раз человека видела! Рогожин, едем!»