Предыдущая страница http://proza.ru/2022/06/26/1133
Иван Алексеевич Шестаков попал в поле зрения великого князя Константина в 1853 году. В том году умер его брат Дмитрий, которому сулили блестящее будущее на службе. Смерть сына подкосила их отца. Иван в это время находился в Англии, отношения с которой стремительно ухудшались.
Шестаков в то время контролировал строительство двух корветов для российского флота. Английское правительство конфисковало недостроенные суда, и поэтому посол в Англии барон Филипп Иванович Бруннов разрешил Шестакову уехать в Петербург.
В Петербурге Шестаков представился Константину Николаевичу, и тот поручил ему составить доклад об английском флоте. Мысли Шестакова понравились великому князю. Он назначил его членом Пароходного комитета.
Во время войны Иван Алексеевич участвовал в проектировании и строительстве винтовых канонерских лодок, а затем в этой работе участвовали поручик корпуса корабельных инженеров Иващенко, Путилов и главный инженер Николаевской железной дороги американец Уайнекс.
Успешная работа по строительству канонерок произвела впечатление на Константина. Шестаков получил награды, князь назначил его своим адъютантом. В 1854 году Иван Алексеевич был капитан-лейтенантом, а в 1857 - уже капитаном 1 ранга.
В 1856 году Шестакова командировали в США для наблюдения за строительством из американского дуба фрегата «Генерал-Адмирал», в США командировали группу офицеров:
капитана 2 ранга Шестакова, капитан-лейтенанта Шварца 1-го, лейтенанта Можайского, лейтенанта Белавенца, корпуса корабельных инженеров поручика Иващенко, инженер–механика поручика Селянинова и прапорщика Колобнина.
Шварца, Селянинова и Колобнина отправили с целью промышленного шпионажа – «для узнания подробностей вооружения строящихся там шести фрегатов с винтовыми двигателями и установки механизмов».
Белавенцу поручалось выяснить устройство корабельных компасов на американских судах.
В исходе октября 1856 года они все жили в Кронштадте в ожидании отправления парохода «Олаф», назначенного в распоряжение императрицы Александры Фёдоровны, проводившей зиму в Ницце.
На этом пароходе им предстояло следовать до Англии, а оттуда в Северо-Американские Соединённые Штаты.
В Средиземное море также отправлялась целая эскадра под начальством адмирала Беренса. Эскадре и пароходу велено было ждать высочайшего напутствия. Когда Александр II после смотра давал последние напутствия Беренсу и Шестакову,
обласканный императором Шестаков, как было принято, поклонился и поцеловал императора в плечо, а, выпрямляясь, нечаянно, но довольно сильно ударил Александра II своим затылком в лицо. Вот это было уже не предусмотрено протоколом.
Что сказал царь, осталось неизвестно.
Итак, из четвёрки приятелей: Григория Бутакова, Андрея Попова, Ивана Шестакова и Степана Лесовского - самая заурядная должность, командира строившегося гражданского парохода, оказалась у Степана Степановича Лесовского, а самая высокая, хотя и очень незавидная – у Григория Ивановича Бутакова.
Григорий Иванович, герой обороны Севастополя, первым из них получил звание контр-адмирала, множество наград, назначен в царскую свиту и на должность «заведующего морскою частью в Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя».
Вот как отозвался Бутаков о своей должности: «Трудная обязанность управлять черноморским ведомством была возложена на меня в такое время, когда всего прежнего, довоенного и военного состава флота не существовало». Когда он перечислял, что ему предстояло сделать, напрашивался только один совет: взять верёвку и повеситься.
Не могу все эти требования перечислить, слишком много места это бы заняло. А кратко можно очертить их словами самого Григория Ивановича: «…с одной стороны ничтожность и полная расстроенность всех средств, а с другой громадность требований, неопределённость чему быть и что не будет, постоянно ставили …в самое критическое положение».
Понятно, почему он уламывал Лесовского приехать на службу в Севастополь. На свою беду, Бутаков недооценил важности организации РОПиТ, нажил себе врага в лице Аркаса и вызвал неудовольствие великого князя Константина.
А самое главное – он надел изношенные доспехи Дон Кихота и отправился на войну с ветряными мельницами: взяточничеством и казнокрадством. В августе 1857 года Григорий Иванович написал в дневнике: «Зная, что моё бедное отечество подтачивается страшным червем взяточничества, этою повсеместною нашею гангреною, выбрал удобный случай, чтобы нанести, в пределах вверенного мне управления, удар всеобщему врагу…
Мне нужна была для этого решимость не содрогающаяся даже глаз на глаз со смертью, которая одна в состоянии понуждать на столь смелый шаг, не боясь поднимать против себя, неопытного в законоведении, целую стаю опытных кляузников…».
Григорий Иванович умело воевал в Севастополе, не боялся находиться под вражескими ядрами и бомбами, а здесь ему пришлось собирать всю свою смелость.
Смелость не помогла - это сражение он проиграл.
Андрей Александрович Попов в Севастополе был офицером по особым поручениям при Корнилове, а затем при Нахимове, находился на самых опасных участках, получил контузию головы. После войны руководил строительством 14 винтовых корветов и 6 клиперов.
Его назначили «совещательным членом» кораблестроительного технического комитета и начальником штаба командующего отрядом всех винтовых корветов и клиперов контр-адмирала барона Розена.
У Петра Карловича Розена отец был бароном, а мать – графиней. Десяти лет от роду Петю, сына барона и графини, определили кадетом в Морской корпус, после окончания которого он исправно тянул служебную лямку на судах Балтийского флота, с начальством никогда не спорил, никуда ни с какими инициативами не высовывался и спокойно дослужился до контр-адмирала.
Во время Крымской войны он командовал блокшивами. Блокшив – старое несамоходное судно или баржа на северном Кронштадтском рейде. Можно себе представить чувства Попова, когда он узнал, кому ему придётся непосредственно подчиняться.
После нескольких стычек со своим начальником штаба Розен понял: спокойной службы у него не будет, и попросил заменить начальника штаба. Великий князь Константин заменил его самого, назначив командиром отряда Андрея Александровича Попова.
Как Григория Бутакова и Ивана Шестакова, Попова тоже назначили в царскую свиту: на погонах у него теперь появился царский вензель, а дополнительно к жалованию платили ещё и «свитские».
Продолжение http://proza.ru/2022/07/02/1534
На фотографии: Иван Алексеевич Шестаков