Последние лет десять в каждый свой приезд на малую родину, в Оренбуржье, я пасу уток, которых держат мои родственники. Вначале в одном селе, потом другом. Обычно это небольшая стая, птиц двадцать - тридцать, так что мне развлечение, а родственники на время освобождаются от этого не трудного, но отнимающего много времени занятия.
В этот раз всё пошло по-иному.
Погостив у одной сестры, я поехал к другой. Утром, выпустив из сарая птицу, я посмотрел, как утки гуськом посеменили к вырытому рядом бассейну, и зашёл в дом, выпить чашку кофе.
Минут через пять я вернулся к бассейну, и тут меня ждал сюрприз. Уток не было!
Живёт сестра на краю села. Почти от дома, на север, простирается большое поле. Сенокос ещё не начался и поле покрыто высокой степной травой. Невдалеке, отделённая от поля просёлочной дорогой, находится небольшая роща, откуда к сестре в курятник каждое лето наведывается корсак.
Вначале я испугался: не в лес ли отправились утки? Там лиса может быстро передушить пол стаи. Но вроде никаких истошных криков из леса не раздавалось. Осмотревшись по сторонам, понял, что вначале нужно пойти по проселочной дороге, вдоль поля, поискать стаю в траве, и если её там нет, то придётся прочёсывать лес.
Я прошёл довольно много, пока не увидел в траве ослепительно блеснувшее на солнце белое оперение птицы. Это была одна из отставших уток, и вскоре я увидел, что вся стая, бежала, развернувшись широким фронтом, по полю. Утки гнались за мошками, кузнечиками, бабочками, которые сидели на стеблях травы, на цветочках и при приближении птицы «спасались бегством». Схватив добычу или упустив её, утки мчались за следующей жертвой.
Скорость бега была такая, что увидеть то птиц я увидел, а вот догнал не скоро.
К этому времени стая нырнула в стену начавшейся более высокой травы, разбежалась по всему полю, и собрать её, не растерять, чтобы погнать в сторону дома, оказалось нелегким делом.
Обычно утки стараются «не отрываться от коллектива» и если одна из них не видит остальных, то начинает громко крякать, а стая ей отвечает, показывая, где она. И отставшая, или заблудившаяся особа стремглав бежит к стае.
Здесь же, при ловле насекомых, утки совершенно теряли голову. Они, ничего не соображая бежали, бросаясь то вперёд, то влево, то вправо. В голову пришло нехорошее сравнение: «Мечутся, ну, прямо как наркоманы в поисках дозы».
С трудом выгнав стаю на дорогу я погнал их к бассейну, чтобы после купания гнать уже в другом направлении, где они спокойно щипали бы свою траву, а не бегали, как угорелые.
Это оказалось нелёгким делом, они не бежали гуськом по дороге: то одна, то другая кидались в сторону придорожной травы увидев сидящих там насекомых, пока я спроваживал этих, ещё парочка успевала скрыться в траве по другую сторону дороги. Когда добрались до бассейна, я был уже весь взмокший.
Утки попрыгали в бассейн, я тоже решил освежиться кружкой воды. Забежав в дом, я только сделал несколько глотков, выскочил из дома и ... увидел последних уток, исчезающих в траве. Теперь было уже легче: почти сразу догнав стаю, я выгнал её из травы и погнал на другой участок.
На следующий день я уже знал повадки этой стаи и более спокойно относился к её исчезновению в высокой траве, пока я заваривал чашку кофе и выбегал с ним из дома.
Вечером, когда мы загнали стаю в сарай, я сказал сестре:
- Первый раз вижу уток мясной породы.
- С чего ты решил, что они мясной породы?
- Так за два дня почти не видел, чтобы они траву щипали. Только и бегают за мясом.
На третий день я совсем приноровился к ним, и уже не только смотрел за стаей, но и наслаждался летней степью в пору, когда всё в ней цветёт.
Большую часть жизни я прожил в Новосибирске. Новосибирская область расположена на Западно-Сибирской равнине. Здесь много болот, почвы бедные, в значительной степени солончаковые, травяной покров не отличается большим разнообразием.
Совсем другое дело оренбургская степь, тут растут сотни и сотни разных трав. В этом году здесь выпало необычно много дождей, трава была высокая и сочная. Во время моего приезда степь пышно расцвела.
Каждый день соседка Людмила, загорелая красивая сельская женщина, выводила пастись теленка, и привязывала его к колышку.
Вечером она вела теленка на верёвке домой, а он, набравшийся сил от сочного разнотравья, одурманенный за день пьянящим запахом степных цветущих трав которые были в этом году почти в его рост, рвался, натягивая верёвку, и хозяйка - молодая, крепкая с виду и, видимо, сильная женщина, с трудом удерживала расшалившегося теленка.
И меня, как этого молодого телёнка, тоже пьянили запахи трав, природа вокруг, красивые сельчанки.
Вспомнились слова прекрасной советской песни (1), мне захотелось упасть в эту траву, также, как в молодости мы, парни, падали с девушками в эту дурманящую запахом высокую траву, и катались по ней.
Конечно, я упал в травы, полежал, раскинув руки, потом перекатился по ней несколько раз. И только девушки не было рядом. Да если и была бы, то она, наверное, испугалась вида приезжего деда, упавшего в высокую траву и катающегося по ней. Возможно даже побежала бы за помощью, решив, что мне плохо.
А мне было так хорошо!
------------------------
(1) Травы, травы, травы не успели,
От росы серебряной согнуться,
И такие нежные напевы, ах,
Почему-то прямо в сердце льются.
(И. Юшин)