НЕКРАСАВЕЦ и СТИХИ
Я не любитель писать мемуары и решилась вспомнить об этом эпизоде своей жизни потому что в нем - правда и боль отнюдь не только моя. Многие женщины проходят через такое испытание: принуждение к сексуальным отношениям.Мне удалось достичь своей цели, обойдя препятствие,не озлобившись на весь мир и своего врага.Хотя я его и не пожалела некогда. И все же...
Назову его условно- Кирилл, фамилия вроде Якош.От него по определенной причине зависело издание моей первой книги.Время было советское, то есть гонорарное и потому весьма зависимое от начальственного одобрямса.Я была тогда девушкой яркой и кокетливой, он – мужчиной средних лет с ощутимым брюшком и неизменной береткой, скрывающей лысину , которой он, судя по всему, очень стыдился.Глазки у него были темные и вроде масленые. Он был талантливый журналист, но абсолютно бездарный рифмоплетчик, чьи неуклюжие стихи посвящались исключительно деревенскому быту. Никакой мало мальской мысли в них не содержалось, о природных красотах тоже почти ни гугу. В основном он писал о трактористах и кузнецах и немало на этом заработал. Мне он резво и решительно заявил, что евреев в верху
не любят и потому, если я пожелаю издаваться, должна проявить к нему личную благосклонность, то есть с ним переспать. Я возмутилась,отказалась. и начала свою битву.
Не стану открывать здесь все подробности, скажу только, что я легко смогла сделать из него посмешище. О чем в те времена, будучи в гневе, ничуть не жалела. Сейчас смотрю на это несколько иначе и понимаю, что о нации бедняга заговорил в надежде на дополнительный аргумент. Зря он это. Я – дочь орденоносца и инвалида войны, бывшего танкиста и добрейшей души человека, а также матери, во время войны голодавшей и едва спасшейся, прямо-таки загорелась желанием воздать за себя и за них. Интрига удалась.
А когда уже нервный Якуш сделал вид, что готов пойти навстречу, обманула его, заслав рукопись и данные мне формально, ради предотвращения битвы, рекомендации не в подвластное ему издательство, а в Москву. Оттуда пришел приказ издать книгу.
После этого Кирилл словно почернел. Он попытался через печать обвинить меня в «буржуазном упадничестве» и бог весть чем бы это для меня обернулось. Но обошлось. Мне тайно во-время сообщили о том, что статья готовится, а я сообразила, как не допустить этой публикации. Финит а ля комеди. Книга моя вышла.В конце своей жизни Якуш говорил, что он передо мной виноват.
Так почему же я его все-таки жалею?Он был никем не любим, абсолютно одинок и, как я узнала позднее, очень болен.Теперь я понимаю, что поступки этого человекак диктовались его комплексом неполноценности. Он стыдился своей внешности, он понимал, что его стихи далеки от совершенства, но его должность была куда денежнее, чем зарплата журналиста, и он терпел.
.По вечерам его мучили боли, у него была язва желудка и куча других болячек. Убираться в квартире и готовить ему помогала приходящая женщина, он ей платил.Жены и даже постоянной любовницы у него, говорят, не было. И как многие неудачливыве мужчины, он скатывался в нечто похожее на мужской шовинизм, он вроде мстить хотел самоуверенным, симпатичным и –да!-легко владеющим рифмой девчонкам за нелюбовь, за свое неуклюжее тельце с короткими ножками и увесистым брюшком, за круглую невыразительную мордочку, снабженную темными, жаждущими глазами, за лысинку и за свою нередкую боль в пустой, полной тоски и страха, квартире.И теперь мне его жаль.Он был заложником свуоего несчастья и чуть не сделал из меня озлобленного мстителя.Хорошо. что это ему не удалось
В твоей болезненной тиши,
В углу унылом
Кривое зеркало души
Стояло, стыло.
Кривое зеркало души
Мир искажало,
И ты забыл, как это жить,
Не обижая…
То мыслей мрачных воронье,
То боль крутая..
Я за несчастие твое
Тебя прощаю.