Русско-польская война 1632-1634 годов под Белгородом и Курском. Часть III
(начало, часть II)
Военная кампания 1634 года
В этот последний год Смоленской войны, после снятия осады воеводой Шеиным со Смоленска, боевые действия на южной границе России продолжаются, при том что русское правительство сумело договориться и подписать шертную грамоту о дружбе и мире с крымским ханом Джанибек-Гиреем.
10 января 1634 года Разрядный приказ получает «отписку» (донесение) из Новгород-Северского о приходе в уезд 500 запорожцев, посланных из Прилук для разведки князем Вишневецким (для разведки прибыл целый полк! - В.К.). 13-15 января поляки и черкасы появляются под Курском, становятся двумя таборами под городом, пытаются штурмовать, но без успеха (два табора — это, пожалуй, два полка, мало для штурма Курска. - В.К.).
Оборона Севска
1-7 марта более серьёзному «приступу» подвергся город Севск, но и этот штурм отбит. Согласно «отписке» путивльских воевод, под Севск, по показаниям пленных, пришло 800 поляков, 200 немцев и около 10 тысяч черкас.
Некий Иван Колошинский из Комарицкой волости (под Севском. — В.К.) сообщает другие данные: «Языки показали: польских людей и литовских Вишневецкого полка 4 тысячи, а с паном Желковским за 2 тысячи, а с гетманом запорожским и с его полковники запорожских черкас и казаков за 6 тысяч». Перечисляются и командиры отрядов черкас: гетман Ильяш, полковники Григорий Черкасский, Данила Каневский, Яцко Острянин («наш» полтавский полковник. - В.К.), Юрко Латыш Чигиринский, Филоненок Косынский и полковник Белецкий. (Семь командиров у черкас — это семь казачьих полков, около 1000 сабель в каждом - это и будет «за 6 тысяч», плюс 6 тысяч польско-литовского войска — 12 тысяч, близко к путивльским данным - В.К.)
В Москве пленные черкасы показали, что под Севском было до 30 тысяч войска при 20 пушках. Некто Григорий Михайлов, попавший в плен к черкасам под Осколом ещё во время похода Сагайдачного, был с ними под Севском и выйдя потом в Рыльск говорил о 10 тысячах войска.
«Несмотря на расхождения в оценке численности войск Речи Посполитой под Севском, силы эти были весьма значительны и не менее, чем наполовину, состояли из черкас», - делают вывод наши историки из обороны Севска, при том что о численности севского гарнизона не говорят ничего. Вообще, неделя осады — это небольшой срок, совсем недавно Белгород те же черкасы осаждают целый месяц. Видимо, был расчёт на быстрый решительный успех, как при нападении Острянина в 1633 году на Валуйки, а когда его не было, пыл нападавших быстро спадает. Почему? Наших историков причинно-следственные связи не интересуют.
Хотя они же приводят далее: когда польско-черкасское войско было под Севском, ему «приходит сообщение о готовящемся набеге крымских татар на Речь Посполитую». Это серьёзный повод для снятия поляками осады с Севска.
«Польские гетманы Жолкевский и Вишневецкий принимают решение о передислокации войск для отражения ожидаемого татарского вторжения. С ними не соглашаются запорожцы, по донесению рыльского воеводы, полковники Ильяш Чёрный и Острянин заявили, что «...им, запорожцам и листровым (реестровым) черкасам, с Желковским и Вишневецким на Корыжский перевоз не идти, а идти де им, запорожским и листровым черкасам, под Смоленск или на Муравский шлях».
На наш взгляд, казаки-черкасы не хотят сталкиваться с татарской конницей, поход к Смоленску, где идут основные боевые действия, просто отговорка, в действительности же они хотят идти на Муравский шлях, где можно пограбить близлежащие русские уезды и уйти по Муравскому же шляху к себе на Запорожье. Всё так и происходит.
Осада Курска
«Черкасы покинули Комарицкую волость и направились на юг. На Поле черкасы не боролись с татарами, а воевали с российскими служилыми людьми. 4-16 апреля 12-тысячный отряд гетмана Ильяша Чёрного, полковников Данилы Данилова и Яцко Острянина пытался взять Курск, но безуспешно, им удалось только выжечь слободы», - сообщают наши историки. А до этого черкасы «пытались взять Севск», скорее, они просто грабили неделю подгородные курские слободы.
Захваченные в апреле в Рыльске пленные черкасы показали, что «коронный гетман Конецпольский направил под российские украинные (окраинные. - В.К.) города 12 тысяч черкас под командованием Ильяша. В распросных речах Ильяша именуют то полковником, то гетманом, действовал он в и Комарицкой волости», приводят далее наши историки.
Другими словами, поляки вынуждены были согласиться с самовольным решением запорожско-черкасской вольницы, не очень надёжной и склонной к грабежам.
Разъезды под Белгородом
В 20-х числах марта под Белгородом вновь появляются «полтавские черкасы». Белгородская станица (разведывательный разъезд казаков) сначала обнаружила сакму (степную, натоптанную копытами коней дорогу. В.К.), а затем и самих черкас, около 2 тысяч человек в 70 верстах от города. В отсутствие Я. Острянина ими командуют полковники Филипп и Семен.
«Воевода Белгорода М.П. Волынский посылает под Полтаву станицу Никиты Тарасова, Она возвращается в Белгород 3 мая с «языком» - черкашином Семёном Петровым, который рассказал, что «полтавский полковник Яков Острянин направил письма в Переяславль и в другие «литовские порубежные городки» с предложением всем полковникам и урядникам сходиться к нему в Полтаву, а оттуда немедленно идти под Белгород».
«13 мая 25 белгородцев под командованием Сидора Маслова разбили черкасский разъезд из 15 человек и взяли в плен черкашина Василия Петрова (видимо, брата Семёна Петрова. - В.К.), который показал, что их послал Острянин из Полтавы для добывания «языков», что он планирует поход на Белгород», сообщают далее наши историки.
Мы видим здесь опять казачью голову Сидора Маслова, станицу которого в прошлом году разбил на реке Боровой, под Белгородом, 4 апреля 1633 года в своём рейде полк Острянина, как видим, разбил не до конца. Теперь станицу Сидора Маслова историки называют «25 белгородцев», а его самого, как и Никиту Тарасова, лишают казачьего чина, кажется, наши историки до сих пор выполняют партийный заказ о «расказачивании» нашей истории. Хотя и попадают в глупейшее положение, когда у них простые «белгородцы» разбивают в степи разъезд казаков-черкасов. Кстати, посёлок «Маслова пристань» под Белгородом получил своё название по имени этого казачьего головы Сидора Маслова, который со своими казаками имел там «поместья».
Белгородский воевода стольник Волынский встревожен известиями от станичной разведки, ибо «гарнизон ослаблен, потерял много людей в предыдущую осаду, а большой острог нуждается в ремонте и серьёзного приступа не выдержит», о чём он сообщает в Москву. («Большой острог» — это предместья, слободы вокруг «малого острога», собственно крепости, защищённые стеной и валом. - В.К.)
Осада Белгорода
«Черкасы под командованием Я. Острянина, вновь, но теперь уже внезапно, появились под стенами Белгорода. Помимо Острянина, черкасами командовали полковник Пырский и лубенский полковник Ловерко. Сбор отряда проходил в Лубнах, численность достигала 7 тысяч человек, из Лубен черкасы пошли Бокаевым шляхом, переправились через Северский Донец у устья Везеницы (Везелицы), и начали штурм Белгорода 8 июня 1634 года в 4 часа утра», к 5 часам вечера большой острог Белгорода был захвачен и сожжён».
"Большой острог", предместье «малого острога», легко поджигается огнём пушек, он становится обычно главным полем боевых действий, как мы видим это при осадах Курска и Севска, ничего особенного в этом нет, однако наши историки почему-то это выделяют. Войско Острянина появляется почему-то «внезапно», когда станичная разведка добыла столько «языков», когда воевода Волынский уже в мае готовится к обороне? Понять всё это трудно, если только наши историки не исходят из тезисов историка В.П. Загоровского, утверждавшего, что никакого служилого войска в Белгороде не было, то есть не было серьёзной военной организации, тогда донесения станичной разведки пропадают втуне. Живёт себе мирный Белгород и живёт, и всё происходит «внезапно» и катастрофично.
«С 8 по 12 июня черкасы штурмуют «малый острог» или «детинец», но гарнизон успешно отражает все приступы. Потеряв 230 казаков, черкасы, захватив полон в окрестностях, уходят в пределы Речи Посполитой», - заканчивают историю осады Белгорода наши историки, вся она продолжается 5 дней, что сопоставимо с осадой и Курска, и Севска, и результаты схожие.
«Осадный список»
Далее опять приводится любимый «Осадный список», причём в сравнении с «Осадным списком» прошлого года. Вообще, когда называют число защитников Белгорода в 1634 году с точностью до человека, и что «донцов» было аж 14 человек, возникает масса вопросов. И подозрение, что «Осадный список» - это всего лишь наградной список особо отличившихся.
На этот раз «Осадный список» показывает, что во время штурма «на стенах и башнях детинца оборонялись 176 стрельцов (190 — в 1633), а также 97 их неслужилых родственников (152 — в 1633), 174 крестьянина из посопной волости (264 — в 1633). В угловой башне находилось также 14 донцов (казаков с Дона. - В.К). Как и в боях в большом остроге, урон противнику нанесли лишь донские казаки и служилые люди — стрельцы, убившие во время приступа 31 черкаса. Наибольший ущерб нападавшим нанесла крепостная артиллерия, от огня которой они потеряли около 250 человек. Под командованием осадного головы Фёдора Гавриловича Пищулина было 46 пушкарей, в том числе 6 казённых кузнецов».
«Во время штурма города черкасами отряд белгородцев под командованием стрелецкого и казачьего головы Варфоломея Хитрого совершил вылазку, в которой участвовало 76 человек. По своему составу это была лучшая часть гарнизона: 21 — станичных голов, 27 полковых детей боярских, 25 станичных детей боярских, а также стрелецкий сотник, подьячие съезжей избы Потап Семёнов и Фёдор Спесивцев. Таким образом, в обороне Белгорода летом 1634 года участвовало 1547 человек, что на 503 меньше, чем в 1633, что сказалось на обороноспособности крепости. В составе гарнизона увеличился процент родственников служилых людей, с 20 до 24, и крестьян, с 41 до 44. Основную ударную силу составляли служилые люди и донские казаки, в совокупности с артиллерийским огнём. Однако, на этот раз крепость существенно пострадала».
Опять мы видим опять перечисление фактов за отчётный период, а «логика и связи событий от историков ускользают», как заметил историк Л.Н. Гумилёв.
Отметим, что на этот раз Белгород штурмовало 7-тысячное войско, это на 2 тысячи больше, чем в 1633 году. Удивительно, что «14 донцов» выделяются как основная ударная сила гарнизона Белгорода. Удивительно, что есть «казачий голова», при том что самих «казаков» нет, «донцами» ведь командует «атаман». Может быть «станичники», «дети боярские» - и есть пропавшие куда-то «казаки»? Пропали также «городовые» и «полковые» казаки. Где казачьи головы Никита Тарасов и Сидор Маслов со своими «белгородцами»?
По нашим историкам, черкасы имеют четырёхкратное превосходство над гарнизоном Белгорода, они также при артиллерии, что как-то не отмечается, но все приступы крепости отбиты, врагом сожжён только большой острог, пригородные слободы, а вся осада продолжается 5 дней. Вообще, это не осада, а налёт в надежде на внезапность, которой на этот раз не было. Острянии всё не может забыть свой удачный налёт на Валуйки в 1633 году?
Как и в прошлом году, «отряд белгородцев под командованием казачьего и стрелецкого головы Варфоломея Хитрого» совершает вылазку, но откуда, неужели из осаждаемой крепости? Открыв ворота (на конях или в пешем строю?), 76 человек выходят против фронта черкасской конницы? Здесь наши историки умолкают.
По нашему мнению, станичный голова Сидор Маслов вряд ли находится в Белгороде, он ведь живёт в своём поместье под Белгородом, а с ним сотня его служилых казаков, коннице же в городе действовать неудобно. Так же и голова голова Никита Тарасов. И, наверняка, они принимают участие со своими сотнями в вылазке казачьего и стрелецкого головы Варфоломея Хитрого, под началом которого «21 станичная голова», а это до 2 тысяч служилых казаков и детей боярских (казачья «сотня» - от 50 до 100 сабель). Вот такая «ударная сила» действительно могла сделать «вылазку» против 7-тысячной черкасской конницы, особенно ударив ей в тыл, пользуясь своим знанием местности, так что черкасские полки вынуждены были снять осаду с Белгорода и уходить.
Особенно выделяют наши историки в обороне Белгорода, по советской традиции, «посопных крестьян», забывая, что до 1650 года, до строительства земляного вала, воеводы полевых городов отписывают в Москву: «Своей волей сюда никто идти не хочет» — опасно. Эти «крестьяне» были частью «служилого войска» на Белгородской черте в первой половине XVII века, можно сказать, одним из его подразделений, поэтому они воюют на стенах Белгорода, эти «крестьяне» записываются по случаю в «казачью службу» и в "стрелецкую службу", а наши историки всё «сословия-классы» из них делают.
(продолжение следует)
Виктор Каменев,
лауреат премии имени Б. Полевого журнала «Юность» за 2006 год
29.06.2022