АКАДЕМИКИ (Часть V)
ВСТРЕЧАЙ МЕНЯ, МОСКВА!
Вот бетон перрона
Вот стены Кремля
Вот пикет ОМОНа
Здравствуй Москва, а вот и я!
Прощайте мать, прощай сестра
Прощай былая жизнь моя
В прозрачном платье ты – судьба моя!
Прощайте старые долги
И ты меня к себе прими –
Я твой герой, встречай меня, Москва!
Билли Новик & группа «Billy’s Band», песня «Встречай меня, Москва!» из альбома «Осенний алкоджаз»
Стоя на перроне Казанского вокзала и глядя на остроконечный купол, напоминающий купол Московского Кремля, я отчётливо вдруг вспомнил строки из бессмертной поэмы великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин»: «Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось. Как много в нём отозвалось»…
Мысленно цитируя себе эти замечательные строки классика, я действительно испытал настоящее волнение перед первым визитом в столицу. Правда, свой первый визит в Москву я представлял несколько иначе…
Вот, приезжаю я, значит, в Москву, останавливаюсь у друзей, а лучше всего — у родственников, которых, на самом-то деле, в столице у меня никогда сроду не было, и живу здесь пару-тройку месяцев беспечным гостем.
Первым делом, конечно же, иду на Красную площадь, затем отправляюсь по историческим музеям и галереям. А после выполнения обязательной программы просто-напросто иду неспешно бродить по московским улочкам.
И только после всего этого я смогу что-то по-настоящему почувствовать…
И именно тогда, в Москве на Казанском вокзале, мне пришла в голову совершенно неожиданная мысль, которая впоследствии сформировалась в мой личный афоризм: «Ожидание праздника — лучше самого праздника!»
Уважаемому читателю сей афоризм может показаться странным, но ведь в жизни именно так и случается — ждёшь чего-нибудь с нетерпением, совершенно чётко представляешь, как это будет происходить и как ты будешь всему этому радоваться.
И когда наступает то, о чём ты так долго думал и мечтал, то этого самого праздника не случается…
Вернее, он, конечно же, случается, но происходит это совершенно не так, как ты себе это изначально представлял.
Противоречие есть необходимое условие для побуждения души к размышлению.
Такая вот диалектика по Платону получается…
И пока моя душа выискивала те самые противоречия, мои боевые товарищи во главе с бравым капитаном дальнего плавания, который взялся нас провожать до аэровокзала, быстрым шагом направились в сторону ближайшего метро. Я ринулся вслед за ними, ибо ужаснулся тому, что могу затеряться в многотысячной столичной толпе.
Мы прошли вдоль строений вокзала и нырнули в портал, увенчанный большой раскоряченной буквой «М».
Метрополитен я видел впервые и, откровенно говоря, был весьма поражён размахом и красотой московской подземки. И пока мы в нерешительности стояли перед турникетами, дежурная по станции великодушно предложила нам:
— Ребята, морячки, а вы проходите, проходите бесплатно!
Металлические створки турникета словно по волшебству раскрылись, и мы прошли через открытый проход, не забыв при этом поблагодарить эту замечательную «жрицу подземного храма».
В карманах наших «широких штанин» громко позвякивали неиспользованные металлические жетоны с выгравированной на них уже знакомой буквой «М», отчего на душе стало легко, и я поймал себя на том, что тихонько напеваю песенку из кинофильма «Я шагаю по Москве», которую в этом замечательном фильме исполняет юный Никита Михалков:
Бывает всё на свете хорошо,
В чём дело — сразу не поймёшь.
А просто летний дождь прошёл,
Нормальный летний дождь.
Мелькнёт в толпе знакомое лицо,
Весёлые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо
И летняя гроза…
А я иду, шагаю по Москве,
Но я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан и тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю с кем,
А если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве…
В вагоне было полно народу, и поезд мчал нас на станцию «Аэропорт».
На аэровокзале мы первым делом справились о билетах.
Однако, к нашему разочарованию, билетов на сегодняшний день не оказалось, и кассир предложила нам приобрести билеты на рейс, который вылетал во Владивосток через три дня.
Я с досадой подумал о том, что у меня нет ни друзей, ни родственников в Москве, и отошёл в сторону, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Тем временем Паша Метлушко — Манямба, который был родом из Хабаровска, умудрился взять билеты на только что вылетающий рейс и тут же умчался на регистрацию. А четверокурсники Джон Анюков и Антоха Киселёв выкупили предложенные нам билеты и собрались ехать в город — искать себе пристанище и ночлег на ближайшие два дня.
Спустя полчаса в зале аэровокзала из всей нашей честной компании остался только я да Димка Кенин. Видимо, только у нас с ним не было ни друзей, ни родственников в столице, кроме того, у нас не было даже денег, чтобы заселиться в гостиницу на пару дней. Вернее, деньги у нас, конечно же, были, но ровно на то, чтобы купить билеты на самолёт до Владивостока и съесть по паре бутербродов перед вылетом.
Безусловно, была альтернатива поехать железной дорогой, но перспектива трястись в поезде целую неделю, перебиваясь хлебом и водой, нас совсем не радовала.
Пораскинув мозгами, мы решили, что жить мы будем на вокзале, вещи сдадим в камеру хранения. А чтобы не голодать всё это время, решили «скинуть балласт».
И когда мы уже было собрались продать наши сингапурские сумки-двудонки Corallite привокзальным фарцовщикам, которые всё это время околачивались вокруг нас, как вдруг услышали приятный женский голос из окошка, где пять минут назад справлялись насчёт билетов:
— Ребята, морячки! Это вы спрашивали билеты на сегодня до Владивостока?
— Да, это мы! — утвердительно ответил Димка.
— Есть два билета на сегодня, на вечер… Будете брать?
Не веря своему счастью, мы подскочили к заветному окошку. И если бы не узкий проём, отделяющий нас от кассирши, то мы бы её точно расцеловали!
Нам так хотелось отблагодарить эту замечательную женщину, что мы тут же полезли в свои чуть было не проданные двудонки, извлекли оттуда коробочки с фирменной жвачкой Chicles и протянули ей в окошко.
Кассирша на секунду нахмурила брови, но потом, бросив взор на разноцветные коробочки Chicles, вдруг ласково улыбнулась и пожелала нам счастливого пути.
Мы вышли на улицу, щурясь от весеннего московского солнца, и тут же наткнулись на своих четверокурсников. Они курили возле главного входа и, вероятно, раздумывали, куда бы им направить свои стопы. Узнав о том, что нам посчастливилось взять билеты на сегодняшний рейс, они немного расстроились тому, что поспешили со своими билетами, но поскольку дело уже было сделано, то решили вместе побродить по Москве.
О, что за чудо этот город Москва! Особенно когда ты в морской форме идёшь по его широким улицам, улыбаясь встречным прохожим. А прохожие, завидев в толпе редкую морскую форму, улыбаются тебе в ответ!
Мы вновь спустились в метро, и хотя наши старшие товарищи были по гражданке, и бдительная дежурная попросила их предъявить курсантские билеты в развёрнутом виде, в подземку прошли всё же бесплатно, как и в прошлый раз.
На Красной площади было полно народу. Возле стен Кремля ходили зазывалы с мегафонами в руках и приглашали всех праздно шатающихся по площади граждан на экскурсию. После недолгих переговоров, приравняв нас к военнослужащим (помогла форма и курсантские билеты), зазывалы пропустили нас в святая святых — на территорию Кремля.
В темпе вальса мы пробежались по территории, посетили музеи-храмы, сделали несколько фото на память и отправились на Арбат.
На тот самый Арбат, который давно стал символом старой Москвы, увековеченный в стихах, в прозе, в песнях и в кино.
Мы чинно шествовали по Арбату, обращая на себя взгляды уличных художников, продавцов униформы и сувениров и даже уличных музыкантов.
И когда мы поравнялись со стоящим в начале Арбата художником-портретистом, он окликнул нас:
— Портрет морякам-балтийцам!
— Спасибо, дядя, но мы не балтийцы! — ответствовал Димка Кенин.
— Как не балтийцы? А кто же тогда? Черноморцы? — несколько опешил художник.
— Тихоокеанцы! — с улыбкой ответили мы в один голос.
— Гм, а из какого города? — не унимался художник.
— Из Владивостока, маэстро! — сообщил Дима.
Художник был явно обескуражен таким ответом. И пока он обдумывал, стоит ли дальше предлагать свои услуги, к нам подошли ребята, торгующие военной формой, и предложили продать им наши фуражки-мичманки с курсантскими кокардами, именуемые в курсантском обиходе за их округлую форму «плевками».
Вероятно, эти ребята были очень расстроены тем, что мы им отказали, ведь в их поистине роскошной коллекции действительно не хватало, пожалуй, только знаков отличия нашей бурсы.
На Арбате нам пришлось завершить своё знакомство со столицей, поскольку уже давно нужно было возвращаться на аэровокзал. А наши старшие товарищи решили поехать в служебную гостиницу Министерства морского флота, с тем чтобы устроиться туда на ночлег. Проехав с ними пару остановок на троллейбусе абсолютно бесплатно (это уже вошло в привычку!), мы распрощались со ребятами и вновь нырнули в подземку.
До регистрации оставалась ещё пара часов, а нам жутко хотелось есть и спать.
Прикинув свои скромные финансовые возможности, мы выпили по стакану колы с булочкой в привокзальном буфете и отправились смотреть фильм в видеосалон.
А когда мы заспанные вышли из видеосалона после окончания сеанса, то наткнулись на Петровича и Григорьича, которые, судя по всему, только что прибыли в столицу.
С ними были ещё несколько наших ребят.
— Ты смотри, Петрович, каковы разгильдяи! — возмутился Григорьич. — Вместо того чтобы осматривать достопримечательности столицы, они тут кино смотрят!
— Так мы это, Владимир Григорьевич, уже осмотрели… — заспанным голосом сообщил Димка.
— Вижу я, как вы осмотрели! Небось проторчали весь день на вокзале? — не унимался Григорьич.
— Владимир Григорьевич, мы полтора часа назад из города вернулись, а сейчас у нас регистрация начинается! — вступился за Димку я.
Григорьич ещё слегка побухтел, но, к счастью, у нас уже совсем не оставалось времени на разговоры, а посему мы любезно откланялись начальству и помчались сломя голову на регистрацию.
После регистрации мы сели в большой пассажирский автобус, который должен был доставить нас в аэропорт.
Я прощался с Москвой из окна автобуса и, глядя на огни развязок и путепроводов, почему-то представлял, что это огни моего родного города…
Автобус остановился прямо перед авиалайнером с надписью «Аэрофлот» на белоснежном фюзеляже. Мы вышли из автобуса, поднялись по трапу на борт и, игриво улыбнувшись хорошеньким стюардессам, заняли свои места в салоне экономкласса.
Откровенно говоря, на самолёте я летал всего один раз, да и то в детстве — к тётке на север Приморья. Тот полёт я почти не запомнил, поскольку был тогда совсем мал.
То есть, по правде говоря, предстоящий полёт можно было с полной уверенностью назвать первым осмысленным полётом в моей жизни.
Кроме того, несмотря на накопившуюся усталость, которая слегка притупила все чувства, я всё же испытывал дикий страх перед полётом.
И пока я боролся со своим страхом, в динамиках раздался спокойный голос командира корабля, который поприветствовал нас и сообщил краткую информацию о предстоящем полёте. Спокойный и уверенный голос командира воздушного судна подействовал на меня успокаивающе, и я вновь погрузился в свои мысли о доме.
Тем временем лайнер готовился к взлёту — в чреве самолёта периодически раздавался странный гул, поднимались и опускались закрылки. Затем всё стихло, и стюардессы, от которых мы с Димой не отводили восторженных глаз, стали проводить предполётный инструктаж. Внимательно прослушав инструктаж, как подобает настоящим морякам, и запомнив все необходимые действия в случае аварии, мы пристегнулись ремнями безопасности и приготовились к взлёту.
Затем лайнер вырулил на взлётную полосу, резво взял разбег и, мягко оторвавшись от земли, взмыл в ночное московское небо.
Самолёт, слегка вибрируя, набирал высоту, а у меня тряслись поджилки от страха.
Я пытался всё это время себя успокоить и даже пристыдить, но стоило мне только представить, что я нахожусь в стальном теле реактивной крылатой машины, которая с огромной скоростью движется в воздухе, мне вновь становилось не по себе!
Димка, напротив, был абсолютно спокоен, видимо, сказались его частые перелёты на Сахалин, откуда он был родом.
Помимо страха, меня одолевали ещё сон и голод.
И поскольку оказалось, что в самолётах принято кормить пассажиров (!), то мы решили дождаться ужина и условились бодрствовать поочерёдно.
Сперва дремал Димка, а я ожидал, когда же появится стюардесса с заветной тележкой.
И когда мне стало совсем невмоготу бороться с накатывающим сном, я разбудил Димку, а сам тут же вырубился. Очнулся я оттого, что Димка толкал меня в бок, а где-то совсем рядом чрезвычайно приятный девичий голос предлагал сделать незамысловатый выбор: «Курица или рыба?».
И конечно же, мы, как истинные дальневосточники, выбрали курицу!
Покончив со скромным, но чрезвычайно вкусным аэрофлотовским ужином, мы моментально заснули.
Пожалуй, впервые за прошедшие месяцы странствий я спал спокойно и безмятежно, а когда проснулся, то увидел сквозь стекло иллюминатора, как наш реактивный лайнер, подобно гигантскому альбатросу, расправив крылья, чёрной тенью парит над бурыми сопками Уссурийской тайги.
Фото из архива автора: Кенин Дмитрий и автор на территории московского кремля.
Автор фото: Анюков Евгений.