В это сложное время, когда русская земля изнывала пол гнетом татаро-монгольского ига, церковная жизнь не нарушалась. Строились монастыри и церкви, появлялись на Руси подвижники и святые. Сергий Радонежский – один из самых любимых и почитаемых на Руси святых подвижников.
Этот скромный и безвестный юноша Варфоломей, стал прославленным старцем. До него на Маковице был глухой лес, да медведи жили в дебрях по соседству. А когда он умер, место резко выделялось из всей России. На Маковице встал монастырь — Троице-Сергиева лавра, одна из четырех лавр нашей родины. Вокруг расчистились леса, поля явились, ржи, овсы, деревни. Еще при Сергии глухой пригорок в лесах Радонежа стал светло-притягательным для тысяч. Сергий Радонежский основал не только свой монастырь и не из него одного действовал. Бесчисленны обители, возникшие по его благословению, основанные его учениками — и проникнутые духом его.
Основным источником о подвижнике является житие, написанное его учеником Епифанием Премудрым около 1418. О дате его рождения, Епифаний написал так: "Сергий родился: в годы правления благочестивого, славного и державного царя Андроника, самодержца греческого, который царствовал в Царьграде, при архиепископе Константинополя Каллисте, патриархе вселенском; родился он в земле Русской, в годы княжения великого князя тверского Дмитрия Михайловича, при архиепископе преосвященном Петре, митрополите всея Руси, когда приходило войско Ахмыла". Исходя их этого описания, русская церковь традиционно считает днём его рождения 3 мая 1314 года.
«Преподобный отец наш Сергий родился от родителей благородных и благоверных: от отца, которого звали Кириллом, и матери, по имени Мария», — пишет далее Епифаний Премудрый. И сообщает, что проживала семья преподобного «в деревне в той области, которая находится в пределах Ростовского княжества, не очень близко от города Ростова». Принято считать, что речь идёт о селе Варницы под Ростовом. Будущий святой получил при крещении имя Варфоломей в честь апостола Варфоломея. Кроме него в семье было ещё двое детей, старший – Стефан и младший – Пётр.
Ростовское княжество ко времени рождения преподобного был негласным культурным центром Руси. Его огромная территория уходила далеко на север, в нынешнюю Вологодчину; княжество соперничало с Великим Новгородом в освоении русского Севера. В Ростове существовали библиотеки и школы, одну из которых посещал отрок Варфоломей, хотя в разорённой Русской земле школы были редкостью. Ростовскую культурную и религиозную жизнь того времени характеризовало «грекофильство». В Ростове сохранялась греческая церковная и культурная традиция: «тогда было в церкви Святой Богородицы так, что левый клирос пел по-гречески, а правый — по-русски».
Когда Варфоломею было семь лет, «родители его отдали учиться грамоте», но учёба не продвигалась: хотя «Стефан и Пётр быстро изучили грамоту», Варфоломей учился «как-то медленно и не прилежно». Старания учителя не приносили плодов: «отрок не слушал его и не мог научиться». Варфоломея бранили родители, учитель наказывал, товарищи укоряли, он же «со слезами молился Богу».
И вот однажды, отправившись в поле, Варфоломей встретил молящегося монаха. Епифаний рассказывает об этом так: "…он увидел некоего черноризца, старца святого, удивительного и неизвестного, саном пресвитера, благообразного и подобного ангелу, на поле под дубом стоящего и прилежно со слезами молящегося". Отрок Варфоломей рассказал старцу "о своей неспособности овладеть грамотой и попросил его помолиться за него Богу. После усердной молитвы старец подал мальчику кусок святой просфоры, который Варфоломей съел, получив от старца предсказание, что с этого дня он будет знать грамоту лучше своих братьев и сверстников, которое вскоре и подтвердилось". Сергий вырос высокообразованным человеком. Он знал несколько языков, много читал и многое знал. Знания он передавал своим ученикам. И сегодня считается покровителем учащихся. Этот рассказ Епифания лёг в основу знаменитой картины художника Михаила Нестерова «Видение отроку Варфоломею».
Когда Варфоломей исполнилось 12 лет, то его сильно обедневшая семья была вынуждена перебраться в город Радонеж. Ещё до достижения двенадцатилетнего возраста Варфоломей «стал поститься строгим постом и от всего воздерживался, в среду и в пятницу ничего не ел, а в прочие дни хлебом питался и водой; по ночам часто бодрствовал и молился». Мать, беспокоясь за здоровье своего сына, уговаривала его, чтобы он оставил столь суровый образ жизни. Но благоразумный отрок смиренно ответствовал своей матери: "Не отклоняй меня от воздержания, ибо оно так сладостно и полезно для моей души".
Рано почувствовал он любовь к молитве, и так ревностно стал посещать храм Божий, что не пропускал ни одной службы. Не любил он детских игр и старательно избегал их; не по сердцу ему приходились веселье и смех сверстников, ибо он знал, что «худые сообщества развращают добрые нравы». С особенным тщанием и ревностью он предавался чтению Божественных и священных книг. Варфоломей мечтал посвятить себя монашеской жизни, и родители не возражали, но просили дождаться их смерти. Варфоломей ухаживал за родителями, пока они в старческом возрасте не постриглись в монахи, как было принято в стародавние времена.
После смерти родителей Варфоломей отдал свою долю наследства младшему брату, Петру, а сам направился в Покровский Хотьковский монастырь, где были похоронены его родители и жил старший брат Стефан. 23-летний Варфоломей уговорил брата Стефана уйти вместе на пустынное жительство и «вскоре оба они покинули Хотьково».
***
Прежде всего братьям нужно было выбрать подходящее место. Долго ходили они по окрестным лесам, пока не нашли поляну в сердцевине густого, дремучего леса, которого не касалась рука человека; ни одна дорога не пролегала чрез сей лес, ни одно жилище не стояло в нем, лишь только звери да птицы обитали здесь. С горячей молитвою обратились к Богу братья, призывая Божие благословение на место будущего обитания. Устроили хижину, а затем построили деревянную церковь, которую решили освятить во имя Пресвятой Троицы, для чего пошли в Москву и просили митрополита дать разрешение на освящение церкви. Так было положено основание Свято-Троицкого монастыря.
Однако старший брат Стефан «недолго прожил в пустыни с братом своим»: вскоре он «увидел, что трудна жизнь в пустыни, жизнь печальная, жизнь суровая, во всем нужда». Тогда Стефан оставил брата, и один ушёл в Москву, поселился в Богоявленском монастыре, где познакомился с будущим митрополитом московским Алексием: «в церкви на клиросе оба, рядом стоя, пели».
Оставшись в полном одиночестве, Варфоломей еще более стал приготовляться к иноческой жизни; лишь когда укрепился он в трудах и подвигах и приучил себя к строгому исполнению правил монашеских, то решил принять пострижение. Пришел к нему один игумен, по имени Митрофан; он и постриг в иноческий чин блаженного Варфоломея. Обряд пострижения был совершен в день памяти святых мучеников Сергия и Вакха, и Варфоломею было дано имя Сергий. После пострижения Митрофан совершил Божественную литургию в церкви Пресвятой Троицы и причастил нового инока.
Семь дней новопостриженный инок неисходно пребывал в церкви и молился, славословил великое имя Господне, воспевал псалмы Давидовы и песни духовные. Каждый день Митрофан совершал литургию и приобщал его Святых Тела и Крови Господних. За всё сие время пищею Сергия была просфора, даваемая ему ежедневно Митрофаном. Пробыв несколько дней с Сергием, Митрофан сказал ему:
– Чадо, я оставляю сие место и предаю тебя в руки Божии; Господь да будет твоим заступником и хранителем.
И удалился.
Сергий снова остался в том пустынном месте совсем один. Он без конца трудился т подвергал себя разным испытаниям: ревностно постился, мало спал, а во время лютой зимы, когда от мороза трескалась земля, переносил стужу в летней одежде. Особенно много скорбей и искушений испытал он от бесов в начале своего одиночества в пустыне. Возникали пред ним образы зверей и мерзких гадов. Бросались на него со свистом, скрежетом зубов. Однажды ночью, по рассказу преподобного, когда в «церквице» своей он «пел утреню», чрез стену вдруг вошел сам сатана, с ним целый «полк бесовский». Они гнали его прочь, грозили, наступали. Он молился. («Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его…») Бесы исчезли.
После этих страшных видений не так страшен был для подвижника вид диких зверей; мимо его одинокой келлии пробегали стаи голодных волков, готовых растерзать инока, заходили сюда и медведи. Как-то раз Сергий увидел у келии огромного медведя, слабого от голода. И пожалел. Принес из келии краюшку хлеба, подал — с детских ведь лет был, как родители, «странноприимен». Мохнатый странник мирно съел. Потом стал навещать его. Сергий подавал всегда. И медведь сделался ручным.
Между тем о преподобном стала повсюду распространяться слава. Посему из окрестных сел люди стали приходить к нему, кто обращался к нему за советом, кто желал насладиться его душеспасительной беседой. Всякий находил у него добрый совет, всякий возвращался от него утешенным и успокоенным. Некоторые просили даже у него позволения жить вместе с ним, но святой отговаривал их, указывая на трудности иноческого жития.
– Места сии, – говорил преподобный, – пустынны и дики, много лишений предстоит нам здесь.
Но они продолжали просить, и видя твердость их намерения и крепкую решимость посвятить себя Богу, преподобный должен был уступить их просьбам. Вскоре под руководством преподобного собралось двенадцать человек, и долго не изменялось сие число: если кого-либо из братий постигала кончина, то на его место приходил другой, так что многие усматривали в сем числе совпадение: число учеников преподобного было такое же, каково было число учеников Господа нашего Иисуса Христа; иные же сравнивали его с числом двенадцати колен Израилевых. Пришедшие построили 12 келий. Сергий вместе с братией обнес келии деревянным тыном. Так возник монастырь, существующий доныне.
Тихо и мирно проходила подвижническая жизнь пустынников; ежедневно они собирались в свою небольшую церковь и здесь возносили Господу усердные молитвы; семь раз в день принимала церковь под свой кров иноков: они совершали здесь полунощницу, утреню, третий, шестой и девятый час, вечерню и повечерие, а для совершения Божественной литургии приглашали к себе из ближайших сел священника.
Спустя год после того, как пришли к Сергию братия, поселился в их обители и вышеупомянутый священноинок Митрофан, совершивший обряд пострижения над преподобным Сергием; с радостью он был встречен братией, и был единодушно всеми избран игуменом. Иноки радовались, что теперь стало возможно совершать литургию гораздо чаще, чем прежде. Но Митрофан вскоре предал Господу свою душу.
***
Монахи стали просить преподобного, чтобы он принял на себя сан священства и был бы у них игуменом. Сергий отказался от сего: он хотел подражать Господу и быть всем слугою; он построил несколько келий, выкопал колодезь, носил воду и ставил ее у келии каждого брата, рубил дрова, пек хлебы, шил одежду, готовил пищу и исполнял смиренно другие работы. Свободное от трудов время Сергий посвящал молитве и посту, питался одним только хлебом и водой и то в небольшом количестве, каждую ночь он проводил в молитве и бдении, лишь на краткое время забывался сном. К величайшему удивлению всех, столь суровая жизнь не только не ослабляла здоровья подвижника, но даже как будто укрепляла его тело и придавала ему силы для новых еще больших подвигов. Своим воздержанием, смирением и благочестивой жизнью преподобный Сергий подавал пример всей братии. С удивлением взирали отшельники на сего «ангела во плоти» и всеми силами старались подражать ему; так же, как и он, пребывали они в посте, молитве и постоянных трудах.
Но с каждым днем всё сильнее чувствовалась нужда в игумене и иерее. Приглашать к себе священников было не всегда возможно, да и нужен был руководитель, облеченный властью игуменскою. Не было другого лица, более достойного занять такое место, кроме основателя сей обители, но преподобный Сергий страшился игуменства: не начальником, а последним иноком желал он быть в монастыре, основанном его трудами. Наконец отшельники, собравшись вместе, пришли к преподобному и сказали:
– Отче, не можем мы жить без игумена, желаем, чтобы ты был нашим наставником и руководителем, мы хотим приходить к тебе с покаянием и, открывая пред тобою все наши помышления, всякий день получать от тебя разрешение наших грехов. Совершай у нас святую литургию, дабы мы из честных рук твоих приобщались Божественных Таин.
Сильно и долго отказывался Сергий. Но иноки продолжали неотступно просить преподобного, чтобы он исполнил их желание. Они долго убеждали, просили и даже настаивали. Наконец, тронутый и побежденный их мольбами, святой отправился с двумя старцами в Переяславль Залесский к Афанасию, епископу Волынскому. Святитель ласково принял подвижника, о коем уже давно дошли до него слухи. Он долго беседовал с ним о спасении души, а по окончании беседы сказал:
– Отныне будь отцом и игуменом для братии, тобою же собранной в новой обители Живоначальной Троицы!
С ликованием встретили своего нового игумена пустынножители, они вышли навстречу своему наставнику и отцу и с любовью поклонились ему. Радовался и игумен, он вошел в церковь и обратился к Господу с усердной молитвою, чтобы Бог благословил его, послал ему всесильную помощь в новом, трудном служении.
Став игуменом, Сергий не только не изменил своей прежней строгости, но еще с большею ревностью стал исполнять все правила монашеские; постоянно носил он в сердце своем слова Спасителя: «кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом». Ежедневно совершал он Божественную литургию, всегда сам приготовлял просфоры; молол для них собственноручно пшеницу и исполнял всякие другие работы. Особенно любимым трудом преподобного было печение просфор, до сего дела никого другого он не допускал, хотя многие из братии и желали бы взять на себя сей труд. Первым он приходил в церковь, где стоял прямо, никогда не позволял себе ни прислониться к стене, ни сесть; последним уходил из храма Божия; неусыпно поучал он братию, убеждал ее следовать стопам великих святых, о житиях которых он часто рассказывал.
Изначально преподобный Сергий поселился на безводном месте. Не без намерения остановился здесь святой: нося издалека воду, он тем самым хотел сделать свой труд еще большим, ибо стремился всё сильнее изнурить свою плоть. Когда же, умножилась братия и образовался монастырь, то в воде стал замечаться большой недостаток, ее приходилось носить издалека и с большими затруднениями. Посему некоторые стали роптать на святого, говоря:
– Зачем ты, не разбирая, поселился на сем месте? Зачем, когда здесь нет поблизости воды, ты устроил обитель?
Преподобный на сии упреки смиренно отвечал:
– Братия, я желал один безмолвствовать на сем месте, Богу же было угодно, чтобы здесь возникла обитель. Он может даровать нам и воду, только не изнемогайте духом и молитесь с верою: ведь, если Он в пустыне извел воду из камня непокорному народу еврейскому, то тем более не оставит вас, усердно служащих Ему.
И вот однажды он взял с собой одного из монахов, и тайно сошел с ним в чащу, находившуюся под монастырем, где никогда не было проточной воды. Найдя во рве немного дождевой воды, святой преклонил колена и стал так молиться:
– Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, сотворивший небо и землю и всё видимое и невидимое, создавший человека и не хотящий смерти грешника, молим Тебя мы, грешные и недостойные рабы Твои, услыши нас в час сей и яви славу Твою; как в пустыне через Моисея чудодействовала крепкая десница Твоя, источив из камня воду, так и здесь яви силу Твою, – Творец неба и земли, даруй нам воду на месте сем, и да разумеют все, что Ты внемлешь молящимся Тебе и воссылающим славу Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и во веки веков. Аминь.
Тогда внезапно забил обильный источник. Сильно поражена была братия; ропот недовольных сменился чувством благоговения пред святым игуменом; иноки даже стали называть сей источник «Сергиевым». Но смиренному подвижнику было тяжело прославление людское; посему он сказал:
– Не я, братия, дал вам сию воду, но сам Господь послал ее нам недостойным. Посему не называйте его моим именем.
Внимая сим словам своего наставника, братия перестала называть тот источник «Сергиевым». С того времени иноки уже не испытывали более недостатка в воде, но брали воду из сего источника для всех монастырских потребностей; и часто черпающие эту воду с верою получали от нее исцеление.
Долгое время братии в монастыре было 12 человек. Но вот пришел из Смоленска архимандрит по имени Симеон. Отказавшись от высокого положения, он просил преподобного принять его как простого инока. Сильно был тронут такой просьбой Сергий и с любовью принял прибывшего. Архимандрит Симеон принес с собою много имущества и передал его преподобному для того, чтобы святой мог построить более обширный храм. С того времени многие стали собираться к преподобному Сергию, чтобы под руководством этого славного подвижника спасать свои души; с любовью принимал святой игумен всех приходящих, но, зная на опыте трудность монашеской жизни, не скоро постригал их.
Сергий запретил братии просить подаяние и поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им в этом пример. Богатая примерами истинно христианской жизни обитель преподобного Сергия в первое время своего существования была очень бедна; часто подвижники испытывали крайний недостаток в самом нужном: не хватало пшеницы для просфор или фимиама для каждения, воска для свеч, елея для лампад, – тогда иноки зажигали лучины и при таком освещении совершали службы в церкви. Сосуды, кои употреблялись для причащения, были сделаны из дерева, облачение было из простой крашенины, богослужебные книги писались на бересте. Иногда иноки испытывали недостаток в пище и голодали.
В один из приступов нужды в обители нашлись недовольные. Поголодали два дня и зароптали.
— Вот, — сказал преподобному инок от лица всех, — мы смотрели на тебя и слушались, а теперь приходится умирать с голоду, потому что ты запрещаешь нам выходить в мир просить милостыни. Потерпим еще сутки, а завтра все уйдем отсюда и больше не возвратимся: мы не в силах выносить такую скудость, столь гнилые хлебы.
Сергий обратился к братии с увещанием. Но не успел он его кончить, как послышался стук в монастырские ворота; привратник увидел в окошечко, что привезли много хлеба. Он сам был очень голоден, но все же побежал к Сергию.
— Отче, привезли много хлебов, благослови принять. Вот, по твоим святым молитвам, они у ворот.
Сергий благословил, и в монастырские ворота въехало несколько повозок, нагруженных испеченным хлебом, рыбою и разной снедью. Сергий порадовался, сказал:
— Ну вот, вы алчущие, накормите кормильцев наших, позовите их разделить с нами общую трапезу.
Приказал ударить в било, всем идти в церковь, отслужить благодарственный молебен. И лишь после молебна благословил сесть за трапезу. Хлебы оказались теплы, мягки, точно только что из печки.
***
Несмотря на лишения число учеников в монастыре все увеличивалось. В начале 1370-х годов положение обители меняется: около 1374 года умерла вдова Ивана Калиты княгиня Ульяна, в удел которой входил монастырь, и Радонеж отошёл князю Владимиру Андреевичу, став его «вотчиной». Князь Владимир стал часто посещать монастырь и организовал снабжение его всем необходимым.
В период 1364—1376 годов в монастыре было введено общежития — вместо устава скитского (особножительства). Эта реформа связывается с посланием Вселенского Патриарха Филофея, который также прислал игумену крест, параман и схиму.
Монастырь не нуждался уже теперь, как прежде. А Сергий был все так же прост — беден, нищ и равнодушен к благам, как остался и до самой смерти. Ни власть, ни разные «отличия» его вообще не занимали. Негромкий голос, тихие движения, лицо покойное, святого плотника великорусского. В нем наши ржи и васильки, березы и зеркальность вод, ласточки и кресты и не сравнимое ни с чем благоухание России. Все — возведенное к предельной легкости, чистоте.
Многие приходили издали, чтобы только взглянуть на преподобного. Это время, когда «старичка» слышно на всю Россию, когда сближается он с митр. Алексием, улаживает распри, совершает грандиозную миссию по распространению монастырей.
Преподобный хотел более строгого порядка, приближавшего к первохристианской общине. Все равны и все бедны одинаково. Ни у кого ничего нет. Монастырь живет общиною. Все способные к труду должны были трудиться. Частная собственность строго воспрещена. При Сергии было организовано собственное хлебопашество — вокруг монастыря являются пахотные поля, частью обрабатываются они монахами, частью наемными крестьянами, частью — желающими поработать на монастырь.
Чтобы управлять усложнившейся общиной, Сергий избрал себе помощников и распределил между ними обязанности. Первым лицом после игумена считался келарь. Эта должность впервые учреждена в русских монастырях пр. Феодосием Печерским. Келарь заведовал казной, благочинием и хозяйством — не только внутри монастыря. Когда появились вотчины, он ведал и их жизнью. Правил и судебные дела. Так что у келаря забот немало. Одним из первых келарей Лавры был преп. Никон, позже игумен.
В духовники назначали опытнейшего в духовной жизни. Он — исповедник братии. Савва Сторожевский, основатель монастыря под Звенигородом, был из первых духовников. Позже эту должность получил Епифаний, биограф Сергия.
За порядком в церкви наблюдал экклезиарх. Меньшие должности: параэкклезиарх — содержал в чистоте церковь, канонарх — вел «клиросное послушание» и хранил богослужебные книги.
Так жили и трудились в монастыре Сергия, теперь уже прославленном, с проложенными к нему дорогами, где можно было и остановиться, и пробыть некоторое время — простым ли людям, или князю.
В то время митрополитом московским был Алексий. Он высоко уважал радонежского и часто приезжал в Лавру, возможно, чтобы отдохнуть с тихим человеком — от борьбы, волнений и политики. Перед смертью митрополит Алексей уговаривал игумена быть ему преемником, но Сергий решительно отказался. Он был пустынник и «молитвенник», любитель леса, тишины – его жизненный путь иной. Ему ли, с детства — отошедшему от злобы мира сего, жить при дворе, в Москве, властвовать, иногда вести интриги, назначать, смещать, грозить! Он оставался верен себе, хотел подражать Господу и быть всем слугою.
Кроме Троицкого монастыря и Благовещенского монастыря на Киржаче, преподобный Сергий основал ещё несколько монастырей: Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме, во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников. Учениками и духовными чадами преподобного Сергия основано (как при его жизни, так и после смерти) до сорока монастырей; из них, в свою очередь, вышли основатели ещё примерно пятидесяти монастырей. Сергий был игуменом в продолжение 48 лет.
Список литературы:
1. Аверьянов К. А. Сергий Радонежский. Личность и эпоха. — М., 2006.
2. Балашов Д. М. Святая Русь. Книга вторая. Сергий Радонежский.
3. Борисов Н. С. Сергий Радонежский. — М.: Мол. гвардия, 2009. — 336 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03284-2.
4. Горев М. Троицкая лавра и Сергий Радонежский. — М., 1920.
5. Иоанн (Самойлов), игумен, «Земной Ангел и Небесный человек». К 700-летию преподобного Сергия Радонежского // Московские епархиальные ведомости, № 9-10, 2013 г.
6. Ключевский В. О. Значение преподобного Сергия для русского народа и государства Архивная копия от 19 марта 2009 на Wayback Machine
7. Костомаров Н. И. Бог и его подвижники. — М., 1930.
8. Мельник А. Г. Почитание Сергия Радонежского в русских монастырях XVI в // Вопросы истории. — 2015. — № 1. — С. 152—156.
9. Случевский К. К. Государственное значение Святого Сергия и Троице-Сергиевой лавры. — М.: Унив. тип., 1892.