Керас и Шивара лежали голова к голове на мягком пляжном песке и смотрели на звёздное небо Тепланы. Рядом мягко шелестело море.
— Может ещё раз окунуться? — спросил Керас.
— Нет, — возразила Шивара. — Давай лучше разглядывать звёзды!
— Давай, — согласился Керас.
— Красивое, всё-таки, у нас небо! — мечтательно сказала Шивара.
— Пойдёт! — ответил Керас. — Звёздное небо у Тепланы очень красивое…
— Как и у Цесмы, — хмыкнула Шивара.
— Конечно, у нашего спутника небо такое же, — улыбнулся Керас. — Даже названия созвездий на аборигенских языках звучит одинаково…
— Особенно красивое — созвездие Пахаря, — нежно вставила Шивара.
— Тем более, — добавил Керас, — что там находится звезда Кетра.
— Да, — сказала Шивара. — А у Кетры есть планета Лагиота, где работает Улин со своей Киарой.
— И у них всё неплохо получается, — с теплом сказал Керас. — Несмотря на их молодость.
— Сама удивляюсь! Как только Улин и Киара нашли друг друга, у них стало всё так прекрасно складываться…
На короткое время супруги прервали разговор, любуясь чистым звёздным небом.
— Наслаждаемся пока звёздами, — с некоторой горчинкой в голосе сказал Керас. — Скоро взойдёт Цесма, и всё потускнеет…
— Всё-таки, какое красивое у нас небо! — воскликнула Шивара. — Мы и подумать не могли, что оно всё так красиво выйдет!
— А обо мне забыли?! — мысленно вмешался в их разговор Сапфир. И в его словах чувствовалась обида. — Неужели я было не в состоянии позаботиться об этом?!
— Ой! Прости, Сапфир! — извинялась Шивара. — Мне как-то и не взбрело…
— Да, Сапфир, — поддержал жену Керас, — ты уж прости, но мы вообще-то не всегда помним, что ты можешь практически всё!
— Ах вы — хитрецы! — в словах Сапфира уже чувствовалось веселье.
Воцарилось молчание. Потом на востоке небо слегка засветлело — начала восходить Цесма.
— Керас, — мысленно спросил Сапфир, — как твои дела с этими растениями? Что-то я само не понимаю…
— Ох! — горестно вздохнул Керас. — Их лучше только Уська понимает, это — прапра нашей Мурушки…
— Да, — вставила слово Шивара, — как мы в своё время сожалели, когда Мурушка ушла…
— Конечно, — печально протянул Сапфир, — и о некоторых зверьках я тоже очень сожалею…
Но, Керас, что больше всего в твоих растениях тебя удивляет?
— Эти растения — очень странные. С животными работать гораздо легче, — Керас вздохнул. — Растения начали сопротивляться генетической модификации!
— Объясни это подробней! — попросила Шивара.
— Понимаешь, — начал медленно Керас, — всё-таки, у них начало появляться чувство любви. Им нравится весна, пора цветения. Им нравится давать нектар, особенно насекомым-опылителям, с которыми между ними установлена какая-то чувственная связь.
Ещё им нравится дарить свои плоды, особенно тем, кому они нравятся.
Но, если, — Керас несколько замялся, — начинать генетическое улучшение, у растений появляется, как бы скукоживание ауры, и они увядают.
— Это ты про цветковые растения говоришь, — спросила Шивара, — а как на счёт хвойных?
— С хвойными гораздо проще. Они безразличны к потребителям их плодов. Но также сопротивляются генетическим модификациям.
Тем не менее, мне кое-что удалось…
— Ты понимаешь, — перебила его Шивара, — ты когда-то очень давно начал формировать эти свои устойчивые домены в экзосфере одной звезды. Так мы потом и познакомились с Сапфиром…
— И поэтому мы вместе оказались здесь, — вставил Сапфир.
— Да, — продолжила мысль Шивара. — Но огненное тело разумной звезды это — одно, а растения — совсем другое. Им для жизни достаточно, чтобы был свет и тепло от родной звезды, необходимое количество влаги и некоторые прочие мелочи…
— Не так всё просто, — вмешался Сапфир. — Тот, Кто надо мной и есть Любовь! А ты, Керас, постарайся вложить в свои растения больше любви. И ещё постарайся определить возможные потребности этих растений. И пусть они развиваются согласно своим потребностям, а не твоим желаниям.
— Я ещё хотел добавить, — несколько смутившись сказал Керас, — мои цветковые приглашают принять участие в их празднике цветения. То есть, вместе воспринимать Благодать весны и её красоту.
— А это — нельзя пропустить! — подчеркнул Сапфир, и супруги почувствовали его улыбку. — Приглашают — присоединяйтесь! Только надо вам для этого лучше подготовиться.
Цесма уже взошла, и её бледный голубоватый свет как-то таинственно осенял этот пустынный берег Тепланы.
Керас и Шивара решили, что они давно не видели своего внука Улина и его жену Киару. Но, поскольку у тех звезда Кетра находилась достаточно далеко, Керас и Шивара решили провести общение по обычной тахионной связи.
Керас активировал соединение и полу-обнял сидящую рядом Шивару. На экране появился их внук Улин.
— Бабушка, дедушка, привет! — воскликнул внук.
— А где же, — начала было Шивара.
Улин повернулся в сторону, и к нему подошла длинноволосая, как Шивара синекожая брюнетка, только на ней был не серебристый костюм, как у всех, а цветастое платье.
— Привет, Керас! Привет, Шивара! — поздоровалась она. — Рада вас видеть!
— Привет, привет, — сказала Шивара. — Киара, судя по твоему задору, у вас что-то получилось?
— Да, — ответил вместо жены Улин, — у нас есть кое-что…
Вначале речь пошла о том, что когда у Улина и Киары были выведены аборигенные люди, то тем аборигеноподобные роботы привнесли стандартный изначальный язык, который так и назывался «аборигенский изначальный». А, поскольку на планете по имени Лагиота эти аборигены живут ещё в каменном веке, то их язык изменился совершенно незначительно. Поэтому их речь Керас и Шивара должны будут понимать легко, без перевода.
Потом Улин напомнил Керасу, что однажды попросил у него деревья с липким соком. Эти каучуконосы некоторые аборигены Лагиоты уже используют для изготовления непромокаемой одежды и обуви. Кроме того, у них уже появились зачатки металлургии и стекольного дела.
Потом Улин показал крупным планом золотые украшения — два полых шарика из тонкого листового золота.
— Это уже умеют делать наши аборигены, — с некоторой гордостью сказал Улин, — несмотря на то, что они живут только в начале эпохи перехода от камня к бронзе…
— Между прочим, — перебил внука Керас, — в такую эпоху многие люди показывают опережающие результаты. А что по-настоящему интересное у вас есть?
— Сейчас, минутку, — с некоторой таинственностью ответил Улин.
На стереоэкране появились смуглые аборигены Лагиоты в лёгких одеждах из выделанных звериных шкур. Но на одном из них, по-видимому, на вожде, была одежда из ткани. Этот вождь начал демонстрировать то, что Керасу и Шиваре напомнило их школьные годы.
Перед вождём по имени Кестор лежали два бруска, один — стеклянный, другой — из эбонита, который был получен из каучука. Далее был показан этим аборигенам каменного века обычный школьный эксперимент по выявлению двух типов электрического заряда. Золотые шарики то отталкивались друг от друга, то притягивались, будучи подвешенными на тонких нитях. Заряд, полученный от эбонита, назвали «беон», от стекла — «крост». Позже в темноте было показано, как между двумя заряженными золотыми шариками проскочила искорка.
«Маленькая молния» — объявил тогда Кестор.
Изображение остановилось.
— Потом мы при помощи роботов, — сказал Улин, — нашептали Кестору один эксперимент. Они, ведь, ещё не знают, как следует бронзовое оружие, но кое-что могут. Мы же нашептали ему прикрепить к концам длинного шеста по бронзовому стержню и соединить их верёвкой, смоченной в солёной воде.
Опять пошло изображение. На стереоэкране отчётливо виднелось предгрозовое небо. И гордо вышагивающий Кестор, который нёс свой шест. На нём была обувь и перчатки из этой примитивной резины, полученной из сока растений, некогда выведенных Керасом.
Кестор важно воткнул бронзовый штырь во влажную почву. Но не успел отойти подальше, как в верхний штырь ударила молния, и вспыхнула соединительная верёвка.
— Вот! — возбуждённо закричал Кестор. — Если небо — беон, то земля — крост! Если небо — крост, то земля — беон!
Экран погас.
— Ребята, — сморщившись произнёс Керас, — вы знаете, как один из народов аборигенов Тепланы называет своего бога войны?
— Керасус его зовут, — задумчиво протянула Шивара.
— Почему? — нестройным хором спросили Улин и Киара.
— Тогда я занимался со своими растениями, — начал кисло Керас.
Он рассказал, как фактически две большие семьи одного народа аборигенов Тепланы устроили большую склоку. Потом это перешло в настоящую войну.
— Однажды мне пришла информация об очередной потасовке, — рассказывал Керас. — Они сначала сошлись большими толпами, с применением копий и бронзовых мечей. Потом эти две толпы разошлись и стали обстреливать друг друга из луков. А я, как был с жезлом для управления растениями, так в таком виде и вынырнул посредине этой баталии. Жезл я держал поднятым вверх, что для растений было знаком «внимание». Но и аборигены от этого остановились, как вкопанные. Я им тогда сказал, что они поступают очень плохо, и мне это не нравится.
Но до них не так дошло. Эти аборигены начали воевать не неорганизованной толпой, а стройными рядами…
— Вот, до чего может довести недостаточно продуманное вмешательство, — поддержала Кераса Шивара. — А вы со своим электричеством для людей Каменного века…
— Но мы ещё их научили делать стеклянные линзы, — попыталась было оправдываться Киара, — и эти режущие инструменты из стекла…
— Ой! — вдруг удивлённо воскликнула она. — Сапфир, неужели ты и со мной начал разговаривать?!
— Да, — мысленно ответил ей Сапфир, но так, чтобы слышали все. — Конечно, с электричеством вы сильно перегнули. Я бы не хотело, чтобы вы что-то продолжали нашёптывать про электромагнетизм. А стеклянные ножи, линзы и резиновая одежда это — замечательно! Кстати, вот эту стандартную изначальную письменность я настоятельно рекомендую довнедрить! Пусть аборигены работают и работают с тем, что могут легко осознать…
А через неделю Шивара заметила какую-то озабоченность у Кераса.
— Ты чем-то встревожен? — спросила она мужа. — У твоих ручных растений скоро наступает большая пора цветения. А мы же вроде бы обещали…
— На Теплане кое-где проявилось напряжение литосферных плит. И значительное напряжение, — хмуро ответил Керас. — Надо запустить туда пару геоторпед…
— Так, чего же ты ждёшь?! — удивлённо спросила Шивара. — Запускай, у нас не так много времени!
Керас с виду ничего не сделал, но неожиданно небо прочертили две светлые полосы инверсионного следа — геоторпеды получили задание и отправились в путь. Они вонзятся в кору планеты в нужных местах. Прочность их корпуса и мощность двигателей позволят этим геоторпедам пройти несколько сот километров на заданной глубине, тем самым как бы надрезая литосферу Тепланы. Потом эти торпеды вернутся в ангар целыми и невредимыми. А литосферные плиты начнут ускоренное движение, сопровождаемое заметными, но не катастрофическими землетрясениями.
Керас и Шивара подождут ещё пару дней, пока землетрясения не закончатся, и только тогда отправятся на этот остров с экспериментальными растениями и Уськой — одной из потомков Мурушки.
— Уська, ты где? — сразу позвала Шивара после того, как они вынырнули на этом острове-лаборатории с продвинутыми растениями.
Но этой любительницы грызунов нигде не было.
— Некоторые аборигены увидели инверсионный след от геоторпед, — угрюмо заметил Керас, направляясь к уютному домику — зданию своей лаборатории. — Похоже, они вознамерились создать новый культ…
— Не переживай! — весело ответила Шивара. — Для аборигенов на таком уровне развития это свойственно. Пусть и создают новый культ…
— Пусть! — улыбнулся ей Керас.
Когда они подошли к двери домика, тишину нарушили громкие вопли — из ближайших зарослей к ним что есть мочи неслась Уська, громко визжа от восторга, что увидела хозяев, по которым так давно соскучилась.
— Уся, — рассмеялся Керас, поглаживая по перьям подбежавшего зверька, — ты своим криком всех грызунов Тепланы перепугала!
— Понимаешь, — начал объяснять Шиваре Керас после того, как Уська успокоилась и куда-то делась, — у этих деревьев всё не так просто. Как бы объяснить, — он немного замялся. — Короче0 если хвойные воспринимают только верхнюю Благодать, скажем так, то цветковые могут впитывать всю пламенеющую Благодать…
Я достаточно ясно сказал? — как-то скромно спросил он.
— Не-а, — легкомысленно хмыкнула в ответ Шивара. — Поживём — увидим.
Они пришли на полянку, окружённую цветущими деревьями, которых в свою очередь окружали редкие сосны. Откуда-то появилась урчащая Уська.
— Ну, что, — сказал Керас. — Может быть прямо здесь, в центре полянки и приляжем?
— Давай! — согласилась Шивара.
Они так и улеглись, голова к голове, и между их макушками было чуть меньше шага. Но точно посредине между ними тут же свернулась клубком Уська, которая начала громко урчать.
Лёжа на спине, Керас и Шивара видели окаймляющие полянку деревья в белой пене цветов. Громкое жужжание многочисленных пчёл, от которых по громкости старалась не отставать Уська…
И супруги, закрыв глаза, начали чувствовать, как они вместе куда-то проваливаются. Вначале им двоим казалось, что они будто бы летят в межзвёздной среде, окружённые лепестками цветов. Потом они начали погружаться в огромный океан. Только вода в этом океане оказалась не водой, а цветочным нектаром. Потом всё завертелось в разноцветной карусели…
Керас почувствовал чьи-то урчащие усы своей щекой, это Уська пробуждала хозяев, касаясь своей пернатой мордочкой то его, то её щеки.
— Всё-таки, это была Благодать, — мысленно произнёс Керас.
— Да, — вслух ответила Шивара, — это была настоящая Благодать.
— Но вечер только начинается, — вмешался в их разговор Сапфир, — до захода Сутзета ещё достаточно времени, и ещё не всё завершено.
Керас, я бы тебя попросило всё-таки подняться, сорвать несколько стебельков сухой обычной травы и положить их на этот плоский камень, который лежит рядом с вами.
Керас нехотя, не поднимаясь на ноги, заскользил над полянкой. Он нарвал немного сухой травы, встал, потом шагом вернулся и положил траву на плоский камень.
— Сядь рядом с этим камнем, — попросил его Сапфир, — и сосредоточь всё своё внимания на сухой траве.
Керас сел, сложил ноги в позу «лотоса» и стал внимательно смотреть на траву, лежащую на камне.
— Сегодня, Керас, было очень жарко, — внезапно заявил Сапфир. — Отдай же весь свой жар этой траве!
Сухая трава начала дымиться и вспыхнула оранжевым пламенем.
— Теперь — впитывай огонь в себя! — мысленно крикнул Сапфир.
И только-что разгорающийся огонь погас. Удивлённая Шивара подошла поближе и села рядом.
— У тебя, Керас, — спокойно объяснял Сапфир, — уже достаточно развились необходимые органоиды. А теперь — попробуй повторить!
Керас снова сосредоточил свой взгляд на остатках сухой травы на камне, которая опять вспыхнула и быстро погасла.
Шивара нежно обняла его за шею.
— Такой уж у меня муж, — тихо прошептала она.
Сутзет уже начинал заходить. И опять откуда-то появилась Уська, которая с урчанием начала старательно тереться об хозяев.
— И ещё я бы хотело посоветовать, — добавил Сапфир. — Ты, Керас, обрати внимание, трава — потомок цветковых деревьев, и она очень выносливая. Попробуй-ка вывести нужную траву и развить у неё органоиды левитации. Интересно, что в результате получится…
С тех пор, как Керас и Шивара впервые испытали Благодать вместе с растениями, минуло немало лет. Супруги старались каждый год проводить на этом острове медитацию восприятия Благодати вместе с цветущими растениями. А что касается подходящей погоды — они уж и сами были в состоянии позаботиться об этом.
Сама Шивара часто и густо посещала другие планеты, где уже были свои аборигенные цивилизации. Она изучала пути их развития. А Керас, согласно совету Сапфира, работал над одной многолетней травой, и у него наконец-то что-то начинало получаться. Эта трава с коротенькими корнями уже умела выкарабкиваться из почвы и скользить низко над землёй, но очень не любила морское побережье из-за солёности.
Однажды Керас и Шивара, встретившись после одной из не коротких разлук, решили отдохнуть, летая над пока спокойным океаном Тепланы. Им здесь ничто не угрожало и ничто не мешало, поэтому они летали расслабившись, и могли так летать долго. То они летали лёжа на груди, пытаясь разглядеть глубины океана, но чаще они летали лёжа на спине, разглядывая то облака, освещённые Сутзетом, то чистое бирюзовое небо, то ночные созвездия…
Но их идиллию нарушил Сапфир.
— Пока вас носит над морями и океанами, Улин и Киара не могут до вас дозвониться, — мысленно хмыкнул он.
— Уже возвращаемся, — ответил Керас.
И они, отразившись от Цесмы, вынырнули возле своего жилья, где можно было одеться и выйти на тахионную связь, к которой были готовы подключиться Гриваса с Рофертом и Двета с Ушером.
— Улин, Киара, у вас что-то случилось? — спросила Шивара.
— Да, — несколько смущённо ответил Улин. — Похоже, у избранной группы аборигенов развитие мысли пошло не туда…
— Понимаете, — поддержала мужа Киара, — мы тогда, ещё несколько десятилетий назад, прекратили активное вмешательство в их развитие. Только предостерегли от вхождения в воду, где водятся электрические рыбы без резиновой одежды, и окончательно внедрили письменность…
— Думаю, эти вмешательства можно же исключить? — вставил Улин.
— Ну, вот, — продолжила Киара, — у них появился культ молнии, и что ещё вышло…
— Сейчас, — начал пояснять Улин, — проведёт «лекцию» Аруш — внук Кестора. Всё было снято на скрытые камеры.
На стереоэкране хмурилось грозовое небо. Невдалеке на небольшом возвышении виднелся длинный шест, воткнутый в землю.
Вдруг — первая же молния с ужасным грохотом поразила этот шест, который тут же загорелся. Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы людей.
— Свершилось! — громко провозгласил человек в белых одеждах и воздел руки ладонями к небу. — Крост и беон соединились и создали огонь!
Опять раздались аплодисменты примерно сотни зрителей, сидящих напротив выступающего на грубо обработанных деревянных скамьях.
— В это благословенное время я расскажу об Истоках. — Снова начал говорящий, которого звали Аруш. — Итак. Вначале Древняя Великая Дорога породила Одно. Потом Одно породило Двух. Но эти Двое были не живые Он и Она, а скорее Крост и Беон. А потом эти Крост и Беон начали притягиваться друг к другу и бросились друг к другу! И это был абсолютный удар, и эти Двое раскололись на фрагменты! — Аруш слегка перевёл дыхание и спросил, — А на сколько фрагментов распался каждый из Двоих?
— Ну, судя по свойствам человека, — раздался мужской старческий голос, — каждый должен был разлететься на семь осколков.
— Именно так! — радостно подтвердил Аруш. — И получилось три Существа — два больших и одно маленькое. В одном большом Существе было пять фрагментов Кроста, в другом — пять фрагментов Беона. А в маленьком — по два фрагмента Кроста и Беона, — и опять Аруш спросил. — А что происходит между беоном и кростом, если они рядом?
— Между ними проскакивает искра, — ответил мужской голос.
— Да. Между двумя фрагментами прошла молния, и они сгорели в божественном Огне! — и опять Аруш спросил. —А какое чувство связанно с огнём?
— Но это же — любовь! — раздался женский голос.
— Именно так! — Аруш почти перешёл на крик. — И Божественный Огонь прошёл по всем оставшимся двенадцати фрагментам и абсолютно соединил их! И получилось одно Существо — Изначальный Са Фи, состоящий из Троих — Он, Она и Оно — Дитя. Но это ещё не всё, — Аруш перевёл дыхание и немного успокоился. — Потом каждый из двенадцати фрагментов породил себе двойника, связанного Любовью с остальными одиннадцатью. И получилось Существо с двадцатью четырьмя фрагментами, или трижды восемь. Или дважды двенадцать. И это Существо называется Живой Са Фи, Который вначале породил Белое и Чёрное — своих главных помощников. А потом — Он породил всё-всё остальное…
Крупные капли дождя застучали по земле.
— Вот, и всё! — рассмеялся Аруш. — одеваем резиновые плащи и расходимся!
Изображение исчезло.
— Са Фи — у них так называют Сапфира, — пояснил хмуроватый Улин.
— Лагиота вечно нам как-то странно улыбается, — в задумчивости проговорила Шивара.
— Лучше улыбаться, чем плакать! — мысленно хмыкнул Сапфир.
На какое-то время возникла тишина…
— Вот, до чего они у нас докатились, — нарушил общее молчание Улин. — Стереть у них из памяти? Но, с другой стороны…
— Стоп, стоп, стоп! — перебил его недовольный Сапфир. — Там у них говорится про Любовь. А Тот, Кто надо мной и есть Любовь! Поэтому я категорически против этой болезненной процедуры стирания! Пусть всё идёт естественно, без каких-либо вмешательств!
— Хорошо! — облегчённо вздохнул Улин.
— Да, — поддержала его Киара. — Так будет лучше!
Опять воцарилось молчание…
— Керас, — прервала тишину Двета, — кажется, у тебя с этой летающей травой что-то интересненькое происходит?
— Да, как сказать, — замялся Керас. — Многие особи перестали бояться летать над морем, когда научились высоко подниматься. И теперь они расселились по всем материкам и островам с подходящим климатом, сбивая с толку аборигенов, — рассмеялся Керас.
Он ещё рассказал, что эта трава перестала нуждаться в насекомых-опылителях, два растения в воздухе как-то переплетаются и касаются цветок цветка. А ещё некоторые особи этой травы иногда поднимаются в верхние слои атмосферы…
После того дня с показом проповеди Аруша прошло более века. И опять Улин с Киарой собрали «большое совещание». На этот раз число присутствующих было больше, появились родственники по линии Шивары, которые до этого жили сравнительно недалеко в Запределье и некоторые друзья этих родственников.
На экране тахионной связи появилось заплаканное лицо Киары. Потом промелькнул Улин, потом они оба исчезли и опять появился Улин.
— Говорить буду я, — хмуро сказал он. — Киара слишком расстроена.
И Улин рассказал, что люди племени Аруша после смерти своего правителя стали называть себя арушанами. Они хорошо освоили стандартную начальную письменность. У них уже была довольно-таки сносная металлургия Бронзового века, они знали стекло и резину. В качестве оружия арушане изготовляли короткие бронзовые мечи, а наконечники копий у них были из заточенного стекла. Зато доспехами у них была резиновая одежда с прикреплёнными тонкими бронзовыми пластинами.
Но соседнее племя, или точнее сказать — народ наризов, для наконечников своих копий применял не хрупкое стекло, а бронзу, а основа доспехов у них была не резиновая, а кожаная.
— Вот, — рассказывал Улин, — Нараш — царь наризов, решил напасть на арушан. Битва у них была непродолжительной — стеклянные наконечники арушанских копий быстро ломались. Хотя, если стеклом попасть не по металлу, а по коже — поражение будет гарантированно.
Далее Улин рассказал о ходе битвы. Как арушане храбро ни сражались, всё же копья их подвели. Только в одном месте победа ускользнула от наризов — арушане отступили на мелководье, где водились электрические рыбы. А рыбы, почувствовав суматоху, начали защищаться. Но арушане в их резиновых доспехах электрических ударов не чувствовали, в отличие от их врагов, которые корчились в судорогах и стали лёгкой добычей для арушанских мечей. Этот отряд, оттеснённый на мелководье, сложил оружие только тогда, когда Нараш лично пообещал им свою милость.
— Вот так арушане оказались подчинённым народом, — подвёл Улин своё не очень весёлое повествование. — А Киара очень расстроилась…
— Поражение в этой войне — не означает полное уничтожение, — успокаивающе мысленно сказал Сапфир. — Кстати, разве Нараш не в восторге от своих очков?
— Да, он ими очень доволен, — ответил Улин. — И даже из-за этого сильно смягчился в отношении арушан.
— Вот, — продолжил Сапфир. — Пусть арушане поживут в одном государстве с наризами. Пусть потрутся. Посмотрим, что из них выкуется…
— Да, — подвела итог Шивара. — Что-то невесёлой получилась улыбка у Лагиоты. Керас, может лучше ты расскажешь о той своей травке?
— Ну, что, — подхватил идею жены Керас, — эта травка, или летучка, как мы её называем, совсем непростая, как может показаться.
И он рассказал, что они с Шиварой каждый год во время цветения стараются провести медитацию на этом острове экспериментальных растений. После этого им как-то и думается легче, и всё легко получается. И работа над этой летучкой тоже легко получалась. Но после того, как некоторые особи этой травки перестали опасаться летать над морем, они все быстро убрались с этого острова.
— Хочу уточнить, — вставила Шивара. — По ощущениям, все деревья на острове стали дружелюбными к нам после того, как мы сами начали медитировать в пору цветения. Они, мне кажется, стали каким-то образом подсказывать нам, что мы, как прогрессоры, можем сделать с ними. А эта летучка очень не любит наших вмешательств…
— Да, — поддержал Керас Шивару. — Как только эта травка начала летать за море, она быстро стала разбрасывать свои семена на материках и прочих островах с подходящим климатом. Игнорируя наш остров-лабораторию.
— Что интересно, — продолжила Шивара, — появились новые сорта летучки. Один из них перестал летать, просто они остаются на месте, где выросли. И они своим присутствием непонятным образом влияют на молодую поросль. Своеобразные растения-воспитатели.
— Но, конечно, — сказал Керас, — на этом острове наша лаборатория не будет вечно — аборигены уже научаются кое-как ходить по морям. Поэтому мы собираемся переселить часть растений на Вакару, часть — на Сукарт. Вакара ближе к Сутзету, чем система Тепланы и Цесмы, а Сукарт — дальше. Понятно, что на Вакаре жарче, но там мы перестали подгонять эволюцию на этапе Палеозоя, а на Сукарте мы остановились на Мезозое, несмотря на тамошний холод.
— Ты забыл сказать, — вмешалась Гриваса, — что твоя летучка уже свободно летает в ближнем космосе и уже добралась до Цесмы.
— Почему, сразу — забыл? — как-то недовольно ответил Керас. — Я просто ещё не дошёл до этого…
— А летучая трава довольно-таки жестокая, — задумчиво пробормотал Роферт. — Однажды аборигены нашей Цесмы решили полетать. Они сделали себе особую корзину, прикрепили к ней клетку, в которую втиснули три пойманных экземпляра этой летучки, хотя они были больше похожи на крупные деревья.
Короче, эти растения повели себя как разумные жестокие создания. Они взмыли в верхние слои атмосферы, чтобы их поработители погибли, потом разбили клетку об скалу и улетели…
Им же надо было найти эту скалу и знать, что об неё можно легко разнести свою своеобразную тюрьму! — удивлённо воскликнул Роферт.
— Это, смотря в какой ситуации! — возразила Роферту Шивара. — Летучка, это же не стандартная лошадь, с которой аборигены иногда очень жестоко обращаются! У этих растений есть не только цветки, которые могут опыляться и в космосе, но и красивые многоцветные ложные цветки.
Однажды дети тепланских аборигенов играли в приморском песке. К ним подлетел и завис куст летучки. И тогда один мальчик протянул к летучке руки ладошками вверх, а травка подлетела и потрогала их лепестками своего ложного цветка, как бы здороваясь с ребёнком. Тогда и остальные дети протянули свои ладошки, и растение поздоровалось с каждым из них.
А теперь — в этой местности появился своеобразный ритуал, растения «здороваются» с детьми, иногда и со взрослыми, которые когда-то были этими детьми. На доброжелательность эта травка откликается доброжелательностью. И мы о ней очень мало знаем, — Шивара развела руками.
— Всё-же, — задумчиво произнёс Керас, — надо навеять нашим аборигенам во сне, чтобы они остерегались по-скотски обращаться с летучкой…
— По-скотски ни с кем нельзя обращаться! — судорожно вздохнула Шивара.