В ясные дни, а таковых насчитывают статистки погоды в Новосибирской области около половины в году, я могу прямо из окна квартиры наблюдать узкую полоску Обского водохранилища на участке, примыкающем непосредственно к ГЭС и далее от дамбы — до самого побережья у Бердска.
Зимой эта поверхность блестит снегом и льдом, на который выходят рыбаки — любители подлёдного лова, в остальное время года поверхность моря бывает разной, то свинцово-тёмной, то почти лазурной, — это как солнышко на неё глянет. Если совсем прозрачно и тихо, то приглядевшись, я могу различить на шоссе, которое пролегло по дамбе, силуэт какой-нибудь фуры.
На кухне моё место — к окну, так что прямо по курсу — вот оно — сибирское рукотворное море, и где-то, не так уж далеко от наблюдаемой мной полоски воды, на самом дне морском лежат останки затопленных сёл, занесённые песком и илом.
Так или иначе, но ведь увидишь и подумаешь.
Тюменькино, а именно так произносилось название села при мне с самого детства, всегда таило некоторую загадку.
Собственно и дед с бабушкой, покинувшие его совсем молодыми, хранили в себе память о своём детстве и юности ТАМ, поэтому они всегда почти ласково, непременно через мягкий знак, мягко произносили это наименование.
Почему я так углубился в эту Тему? Даже и сам не знаю… как-то возникла она, может быть, прорисовывается, как вид из окна?
Некая «память» о селе, в котором я никогда не бывал, неизменно возбуждается во мне наблюдаемым пейзажем, и теперь я уже чувствую необходимость, как долг перед своими предками, рассказать о Тюменькино и его обитателях, как можно больше.
Как говорится — всё что накопаю. Время пока позволяет.
Да вот и про войну рассказать захотелось. Но не про ту, которую кто-то сегодня хочет повторить (?!),
а про ту, которую повторять не следовало бы внукам своих дедов НИКОГДА.
Собственно за это каждый из них и ушёл на ту войну, как на свою Отечественную.
Но начав эту работу, я понял, что многое будет не до конца понятным, если не сказать ничего о периоде, войне предшествующем.
Поэтому прежде 7-й части «Истории села Тюменкино», которую я предварительно назвал «Война. Мартиролог», как-то по необходимости родилась часть «Репрессии».
И всё же несколько вступительных слов о Войне и Крестьянстве позволю себе в этой части.
Войны ведь никогда не обходили стороной русского крестьянина.
И как бы ни кичилось своей выправкой родовитое офицерство, но весь строй армии, её содержание, её собственно «рядовую» душу — определяли выходцы из деревень, из самой далёкой глухомани земли российской, которые служили основой солдатской массы.
Это особенно ярко проявилось в мировые войны, когда регулярная кадровая армия быстро разлеталась в пух и в прах, и требовалось без конца пополнять войска новыми свежими дивизиями, и бросать в бой подходящий под тяжкую работу войны стойкий человеческий материал, способный вгрызаться в землю и выживать в безжалостной мясорубке кровавых баталий.
Крестьянин, с детства приученный к тяжёлой физической работе и не приученный к комфорту, к изыскам пропитания, обходящийся элементарной санитарией и гигиеной, как никто другой годится к жизни в окопе, в траншее, в землянке.
Он-то с землицей завсегда был на Ты, ему ли не выжить и там?
Как известно Тюменкино ушло под воду Обского моря ещё до той поры, когда в СССР начали праздновать День Победы, строить в городах и сёлах мемориалы, возводить памятники, поимённо называть участников Великой Отечественной войны и вести поисковые работы на местах боёв под красивым лозунгом «Никто не забыт и ничто не забыто».
Но вряд ли кто-то успел составить списки всех участников ВОВ, родившихся или проживавших в Тюменкино, до момента физического исчезновения села моих пращуров, да это вряд ли возможно даже и сегодня — назвать ВСЕХ, даже из одного, не самого крупного села.
Тому очень много причин, о которых сразу следует оговориться, перед тем как автор поисковой работы представит свой список.
Без вести пропавших, и более того — людей, не получивших даже этого статуса, (а среди таких и один из моих дедов), до сей поры неисчислимо и вполне сопоставимо с числом погибших, чья смерть документально подтверждена.
Хотя и армейский документ зачастую таит в себе много загадок, ошибок, описок, неточностей, так как писался он огрызком карандаша на плохой бумаге, в какой-нибудь случайно подвернувшейся разграфлённой тетради, при свете коптилки — малограмотным и давно не спавшим писарем, в перерыве между обстрелами.
Очень многое записывались туда наспех, на слух, с чужих слов, без соблюдения правил грамматики и уж точно без сверки точности правописания топонимов с географической картой.
А сегодня современная техника сканирует и читает своим цифровым умом эти выцветшие записи, уже давно потерявшие первоначальный вид, потрёпанные временем, порой залитые чем-нибудь или порванные, прошитые и многократно архивно учтённые и проштампованные.
Большинство ошибок при этом электронным образом увековечиваются.
Вот в них и надо разбираться: просеивать имена, сверять данные по году и месту рождения, по последнему месту жительства, по дате и месту призыва в РККА.
Просматривать доступный послужной список и определяться в итоге — дошёл воин до Победы или погиб, или сгинул безвестно неведомо куда.
Ну а в моём случае ещё — был ли он действительно связан с Тюменкино хотя бы на каком-то отрезке своей жизни.
У меня после начального периода работы в областном архиве с подлинниками различных документов по истории села составился некий список его жителей по состоянию на 1929 год.
Очевидно, что вписанными в него оказались не все жители, а в основном активная их часть, — та, что получила «избирательное право» для участия в выборах или же была официально его лишена, а также те, чьи имена были внесены в метрические книги, попавшие мне на просмотр, но таковых я отыскал не так уж много.
И всё же этот список, «принятый за основу», послужил отправной точкой для поимённого поиска воинов последней (я всё ещё надеюсь на это) Отечественной войны в различных доступных электронных базах данных.
Свой перечень (мартиролог) я дам во второй части повествования, а пока процитирую себя, что «цунами над нами» пролетали с такой ошалевшей периодичностью, что мало какому поколению за минувший век удалось прожить без войны или разгула реакции, бунта, революции и прочих катаклизмов. Они проносились над страной и смывали людей в небытие и безвестность огромными волнами.
Но тут исследователь вынужден пропустить период предшествующий 1929 году, где уместились и русско-японская война, и первая революция, затем первая Мировая и снова стихия революций, а потом Гражданская.
Это был бы необычайно интересный материал для любого краеведа-любителя, но каких-либо документов, следов, «зацепок» для поисков настолько мало в существующих источниках, что, по сути, исследовать нечего.
Увы, но такова даже сравнительно близкая к нам История Отечества.
Но замечу всё же, что в три мировые войны великороссы втягивались в тот момент, когда ВНЕЗАПНО немцы (Германия) превращались во врагов, при том, что они только вот накануне таких событий были чуть ли ни главными друзьями, связанными дружественными договорами и даже некоторыми родственными связями.
А потом раз — и резкий переход от взаимной симпатии к испепеляющей ненависти.
Третьей мировой при этом автор считает, (что не слишком-то и оригинально), Холодную войну, которая тянулась дольше других и, казалось бы, на безопасном расстоянии, но в итоге принесла великороссам разрушения их имперской государственности не менее чем в Первой мировой. И обрушение началось с момента явного предательства бывшим СССР своего ближайшего и верного союзника — ГДР.
Но это лирическое вступление или отступление.
В отношении Тюменкино зримым следом (шрамом) от Первой Мировой можно было бы посчитать лишь появление среди жителей села мадьяров по фамилии Ми(е)нгер(т), как бывших австрийских подданных (Шандор Якобович и Александр Яковлевич), зацепившихся за русскую землю и оказавшихся вдруг среди тюменкинских хлебопашцев после плена или вынужденной эвакуации с оккупированных и разорённых мест...
Но и то — не Факт, а только предположение.
Ну а о Революции и Гражданской войне напоминает лишь автобиография секретаря сельсовета Мосеенкова Василия Петровича, в которой он кратко упомянул о своей работе «в подполье».
Не густо, совсем мало, если учесть грандиозность масштабов тех событий.
Итак, я оттолкнулся в поиске воинов ВОВ с. Тюменкино от списка 1929 года, содержащем 178 фамилий, не как обозначение разных семей, а обозначение ФАМИЛИЙ в смысле рода. Под одной фамилией могло насчитываться и до десятка разных (отдельных) семей (хозяйств).
После 1929 года в стране начались крутые перемены, индустриализация, а уж близлежащий город Новосибирск и вовсе начал расти фантастически быстро. Города же, как известно, росли за счёт сёл.
Даже несмотря на то, что жители деревень были втянуты в коллективизацию и потеряли из-за этого определённую свободу выбора, в город, так или иначе, отовсюду текли ручейки крестьянской крови. Без этого кровотока никакая индустриализация не смогла бы физически состояться.
Это я о том, что к 1941 году население изменялось не только естественным образом — приростом и убылью, но и за счёт тех перемен, что потрясали страну.
А потрясали иногда безжалостно.
И до начала разговора о той Войне необходимо сказать о РЕПРЕССИЯХ.
Коллективизация не была первой волной, до этого ещё была продразвёрстка и обложение налогом. Причём термин ПРОДРАЗВЁРСТКА*,
как и само явление, им обозначенное, возникли не при Советской власти, а ещё до неё и даже до Февраля 17-го.
Этого многие не знают, как и того, что «комиссары» пошли от Временного правительства, а не от большевиков.
*Продразвёрстка — политика обеспечения заготовок продовольствия за счёт обложения крестьян налогом в виде зерновых и других продуктов, проводившаяся в период с 1916 по 1921 год. Начало продразвёрстки было положено правительством Российской империи в ноябре 1916 года и продолжено Временным, а затем и Советским правительством.
/Википедия/
Наверняка ситуацию, описанную известной фразой: «Белые пришли — грабят, красные пришли — грабят», испытало на себе село Тюменкино, не слишком удалённое от города и железной дороги. Добираться сюда было вполне сподручно комиссарам и продотрядам любого правительства.
Не знаю, как обстояло дело после 1916-го при царе-батюшке, но вот то, что термин «колчаковщина» запёкся в памяти сибиряков сильнее «военного коммунизма», то это мне очевидно.
Но последний стал, безусловно, более жёстким проявлением требования города к селу в обеспечении продовольствием.
Тому причина одна — все ресурсы городов высосала Война, та самая, которую встретила Россия громкими криками «УРА!» и которая вынудила в итоге пойти на отречение царя.
Затем хаос Февраля под лозунгами «Хлеба!», потом приход красного Октября, следом длинная цепь белых и бело-чеховских эшелонов вдоль всего Транссиба… и «город» вынужденно начал действовать безапелляционно, до жестокого злоупотребления силой, даже не по политическим соображениям, а чисто из-за того, чтобы выжить и не умереть с голоду.
Ну а коллективизация оказалась ударом по крестьянству особой силы и ещё более широкого охвата. К тому же она пробудила уже внутри самого крестьянства особую гражданскую войну, когда «голытьба» действительно могла «отыграться» на «хозяевах жизни» во всю свою угнетённую душу, часто изъеденную не только унижением бедностью и холопством, но и откровенной завистью к «зажиточным», а также и охотно подогреваемым властью чувством классового мщения.
По истории коллективизации и раскулачивания в Сибири достаточно материалов — от монографий и статей, до художественной литературы.
Самое ужасное, что задумана коллективизация была (на бумаге, а точнее — советскими правительственными документами) почти
«по-человечьи», с учётом степени классового «вреда» от конкретного кулака.
Описывались необходимые мероприятия по обеспечению жизненных интересов переселяемых, с организацией механизма выполнения подобной процедуры и установлением критериев определения собственника, подлежащего «перековке» и даже с выделением на это государством материальных ресурсов и финансов, с определённой (пусть и минимальной) заботой о выживании переселяемых, но…
всё пошло худшим из возможных вариантов…
Впрочем, это столь обыденное явление для российских реалий — идти к намеченной цели наихудшим путём с максимально возможными потерями, но непременно под барабанный бой и под фанфары.
Политика слишком сильно вмешалась в процесс передела крестьянского нутра России. И репрессивный аппарат раскрутил это дело с таким «классовым» задором, что к 1937 году на полных парах «наш паровоз» слетел с рельсов индустриализации и коллективизации на откровенный, ничем не прикрытый тотальный террор в отношении всего населения страны.
Досталось и селу Тюменкино.
Историю моего прадеда, который был расстрелян в 1937 году, я излагал отдельно и достаточно (на момент её написания) подробно*.
Но и к ней я вернусь ещё раз в завершении этой части.
А сейчас назову имена тех, кто так же пострадал в ходе преобразования села.
Вернёмся к 1929 году, когда дополнительному хлебообложению подверглись трое (но это только те, о которых доподлинно известно):
Матюшенко(в) Михаил Родионович, чьё имущество оценивалось в 1 672 руб.,
а также Чугунов Гавриил Павлович с оценкой имущества в 1 700 руб.
Про прадеда, на чьё имущество оценки не обнаружено, знаю, (если верить протоколам допроса НКВД 1937 года), что ему устанавливался дополнительный налог (твёрдое задание), он был лишён «избирательного права» и даже якобы его «раскулачили» в 1931 году,
хотя (по семейной легенде) он со всей семьёй выехал из села ещё накануне событий в самом конце 1929 или в самом начале 1930 г.
Чугунов же с Матюшенко пока оставались на месте.
И, если за Чугуновыми в дальнейшем я следов никакой вины перед Властью не обнаружил, то род Матюшенко, как и фамилию Прудниковых, в покое не оставили.
Матюшенко Василий Тихонович 1882 г.р., его жена Дарья Ивановна и дети (Григорий 1914 г.р.; Павел и Семён 1924 г.р. — близнецы, имена детей называю лишь тех, о которых есть записи), по приговору от 12 декабря 1931 г. были отправлены на спецпоселение.
Место отбывания: Томская область, Парбигский р-он, пос. Светло-Зелёное.
Именно отсюда, из Нарымского края — отправятся в 1943 году на фронт Павел и Семён (Васильевичи) Матюшенко.
И по моим сведениям вернутся с Победой оба, но об этом подробнее в той части, где война Отечественная.
А пока 30 июля 1937 г., по обвинению в причастности к контрреволюционной повстанческо-вредительской террористической группе будет арестован Матюшенко Тихон Степанович 1859 г.р., уроженец Промысовской волости Орловской губ., их дед и, по несчастью, владелец сортировки в Тюменкино.
15 сентября 1937 г. тройкой УНКВД ЗСК (Запсибкрая) по статье 58 п. 2-7-8-10-11 УК РСФСР он приговорён к расстрелу,
и не стоит сомневаться, что приговор привели в исполнение. (Дата реабилитации: 6 сентября 1958 г.).
И ещё одна семья (род) в Тюменкино попала в жернова большого передела дважды.
Сначала 29.12.1931 г. по обвинению в антисоветской агитации был арестован Москвичёв Исаак Иванович 1903 г.р., уроженец с. Тюменкино Новосибирского р-на Запсибкрая. Проживал по месту рождения, крестьянин-единоличник, и по ст. 58-10 УК РСФСР постановлением тройки ПП ОГПУ Запсибкрая от 13.01.1933 г. был приговорен к 10 годам ИТЛ.
Позже он, Исаак Иванович, между прочим, числившийся в бедняках и активно участвовавший в жизни села, (в 1927 году — он народный заседатель, в 1929 году — член сельсовета), как и все прочие мною здесь упомянутые, будет реабилитирован, но…
но пока 30 июля 1937 г. по обвинению в причастности к контрреволюционной повстанческо-вредительской террористической группе будет арестован
Москвичёв Николай Андреевич 1866 г.р., уроженец деревни Верх-Студенец Калужской губ., неграмотный, единоличник.
Место проживания: с. Тюменкино Новосибирского р-на Новосибирской обл. (НСО), который 15 сентября 1937 г. тройкой УНКВД ЗСК по статье 58 п. 2-7-8-10-11 УК РСФСР приговорён к расстрелу.
И в тот же день! 30 июля 1937 г. с тем же обвинением арестован Косенков Иван Фёдорович. Удивительно, но кара в виде высшей меры наказания (ВМН), то есть — расстрел, его обошла. Ему дали «по-божески», он приговорён к 8 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.
Причины такого «милосердия» неизвестны, но могли быть «смягчающие обстоятельства».
Кстати, два сына Косенкова и его брат уйдут на войну и вернутся!
Даже младший сын 9.11.27 г.р. успеет быть призванным в январе 1945 г. на Тихоокеанский флот и поучаствовать в боевых действиях.
И ещё, возможно, по странному совпадению 14 марта 1938 г. тройка при УНКВД по Читинской обл. приговорила к ВМН некоего Косенкова Кузьму Марковича (1876 г.р.). Возможно, туда протянулся след от новосибирского дела? Но это только догадка…
И всё же даже удивительно, что приговор был «столь мягок», ведь 30 июля 37-го были арестованы и третий, и четвёртый фигуранты по ДЕЛУ о контрреволюционной повстанческо-вредительской террористической группе!
Представить трудно, аж четверо врагов с такими-то формулировками обвинения на одно небольшое село!? Эко ведь расстаралось местное управление НКВД. То-то было событие для односельчан — страху натерпелись на годы вперёд.
И кто-то же «подал сигнал» о врагах — наверняка! — из местных. Знать бы кто…
Так ведь и люди какие — эти двое:
Яценко Никифор Петрович (1903 г.р.) работал заведующим МТФ (молочно-товарной фермой) в колхозе. Должность не маленькая, хотя ведь и маршалов ставили к стенке запросто… но он, Яценко, опять же — из бедняков и член сельсовета 1929 года.
А Кучменко Иван Петрович (1901 г.р.) — колхозный бригадир!
Логику тут уловить сложно. Карающий меч был занесён слишком высоко, а рубил наотмашь, ладно хоть тут до председателей не добрались...
Однако Яценко Н.П. с Кучменко И.П., как и Косенкову И.Ф. дали «терпимо», те же 8 лет ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.
И по моим данным Кучменко Александр Петрович, видимо, брат Ивана, с 1949 года станет председателем Тюменского сельсовета.
Не всем колхозникам так «везло», но и то верно, что Москвичёва Николая Андреевича постигла высшая кара социальной справедливости за его упёртое «единоличие». Наглядная демонстрация крестьянской массе, что колхоз — безопаснее.
В этом же «деле» числятся ещё двое близких Тюменкино людей.
Читаем: Шитиков Егор Алексеевич 1886 г.р., уроженец д. Верхние-Чёмы Новосибирской обл. Русский. Неграмотный. Проживал по месту рождения. Сапожник. Арестован 30.07.1937 по обвинению в принадлежности к контр-рев. кулацкой повстанческой организации, ст. 58-2,10,11 УК РСФСР. Постановлением тройки УНКВД Запсибкрая от 15.09.1937 приговорён к ВМН.
Далее:
Ощепков Илларион Фомич 1884 г.р., рабочий Толмачёвского совхоза… у него то же дело, та же статья и та же — высшая, мера наказания.
О(а)щепковы проживали и в Тюменкино, Шитиковы, вероятно, тоже.
Сколько всего лиц прошло по этому делу, пока неизвестно, и «наши» односельчане, возможно, ещё не все выявлены и перечислены.
Так, например, не совсем ясна судьба братьев Фомичёвых — Михаила и Никиты, а также их отца Фёдора…
или куда подевался Сартаков Трофим Трофимович?
А это именно те крестьяне (Фёдор Фомичёв и Трофим Сартаков), кто объявили бойкот хлебозаготовок ещё в 20-е годы, да плюс к ним — прадед мой, который, если опять же верить НКВД, в 1923 году даже был ими арестован;
как выживали служители культа — священник Павел Книж(ши)ников и псаломщик Евсидатов?
или что стало с Зуевым Иваном, лишённым избирательных прав в 1928 году?
Хотя ведь у власти кроме статей политических всегда имелась возможность привлечь человека и по «уголовке».
Мужички-то были ох какие горячие… таких власть не жаловала на воле.
Вернёмся, однако, и к «колхозной» дате 29.12.1931 г., в этот день был арестован не только Исаак Москвичёв, но и Пономаренко Зиновий Лукич 1900 г.р., уроженец с. Тюменцево (так в документе) Запсибкрая. Образование начальное. Проживал по месту рождения.
Бригадир в колхозе «Комбайн».
Их обоих (Москвичёва и Пономаренко) осудили в один день, то есть они прошли как бы «по организации…», но что-то спасло их от расстрела и отделались они лишь «десяточкой» ИТЛ.
Всё же ещё не 37-ой год, хотя и тогда (в 1931 году) десяточка весила уже ой как не мало.
Выжили ли они в лагерях, вернулись ли — неизвестно.
Зато стало известно, что колхоз «Комбайн» в Тюменкино уже возник, как-то существовал, а также и то, что даже на заре колхозного дела бригадирство в нём не помогло Зиновию Лукичу.
И ещё известно, что сын Зиновия Лукича — Александр, 1923 г.р. уйдёт на фронт в 1942 году из Новосибирска, а вернётся уже в другой колхоз «Партизан», что неподалёку от Тюменкино — в Огурцово. Почему-то случилось так…
Вообще судьба многих людей, проживавших в Тюменкино, будет тесно переплетаться с судьбами других соседних сёл и особенно:
Верх-Тулы, Верхних и Нижних Чём, Огурцово.
Ну и город, естественно, притянет к себе, как магнитом, очень многих из числа родившихся в селе.
Так ещё один уроженец Тюменкино Чистяков Дмитрий Лаврентьевич
арестован 28.07.1937 г. по обвинению в причастности к контр-рев. повстанческой организации и а/с агитации, ст. 58-2,10,11 УК РСФСР.
Проживал он на тот момент в с. Бугры Кировского р-на Новосибирска и работал комендантом Бугринского каменного карьера (того самого, что на Горской и где теперь возведён Ледовый Дворец).
Коменданту карьера тройка УНКВД по Запсибкраю 15.08.1937 г. отмерила срок в 10 лет ИТЛ.
А вот бакенщику речного пароходства из с. В-Чёмы так «не подфартило».
Козлов Яков Агафонович был расстрелян 19.09.1937 г. по обвинению в причастности к контр-рев. кулацкой повстанческой организации.
Яков Агафонович был свидетелем в 1918 году на свадьбе у Лунина Г.В. в Тюменкино и, скорее всего, проживал тогда там же.
А с Луниными есть сюжет о войне Отечественной, переплетающийся с темой репрессий…
22.07.1943 г. погиб уроженец села Тюменкино Новосибирской обл. Лунин Пётр Алексеевич, пулемётчик 5-ой гвардейской стрелковой дивизии, освобождавшей на тот момент Урицкий район Орловской области.
Так уж совпало, что именно в Урицком районе с 1930 по 1943 г.г. были репрессированы около 20 крестьян и крестьянок (и в том числе колхозников) с фамилией Лунины… (сведения взяты из базы данных «Бессмертный барак»).
Репрессии, однако, перед самой войной утихли, но всё же не совсем…
Нахожу вот: Томилов Алексей Иванович 1892 г.р., с. Тюменкино, крестьянин-единоличник (!), арестован 13.11.1940 г. Осуждён 30 января 1941 г. Новосибирским облсудом.
Обвинён в а/с агитации, по ст. 58-10 УК РСФСР, приговорён к 5 годам лишения свободы.
Борьба с крестьянами-единоличниками не закончилась ещё и тогда в 1940-ом… а дата реабилитации по его делу: аж 30 октября 1995(!) г.
«Книга памяти Новосибирской обл., том 2».
Интересно опять же переплетение с Отечественной войной в деле Томилова.
Брат Алексея Томилова — Павел, телефонист 518-го пушечного арт.полка РГК пропал без вести 20.11.1942 г.
Так вот в графе бланка донесения о потерях "Когда и по какой причине выбыл", кроме даты и стандартной записи «пропал без вести» есть очень странная добавка ..."в бога"…, видимо, она означает, что Павел был верующим человеком.
В сотнях других записях ничего подобного я не встречал.
И никаких документов по розыску Павла нет, а скорее всего, некому было его искать уже…
А ещё, как выяснилось случайно, в Тюменкино родилась гражданка Носова Павла Петровна.
Вот что сказано о ней в «Книге памяти Новосибирской области. Том 5»:
04.05.1907 г.р., уроженка с. Тюменцево Новосибирской обл. Русская. Малограмотная. Проживала в г. Новосибирске. Кассир в отделении Госбанка. Арестована 16.03.1938 по обвинению в участии в шпионской группе, созданной японской разведкой, ст. 58-6,11 УК РСФСФР.
Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 28.05.1938 приговорена к ВМН. Расстреляна 27.06.1938. Реабилитирована 01.11.1967.
Как и у Пономаренко Зиновия Лукича место рождения у Павлы (ах, какое же редкостное женское имя!) указано Тюменцево.
Село с таким наименованием (Тюменцево), являющееся райцентром в Алтайском крае, (можно сказать рядышком), никогда не входило территориально ни в Новосибирскую область (НСО), ни в состав огромного Запсибкрая, поэтому речь идёт явно о Тюменкино (на Алтае с врагами народа боролось другое управление НКВД).
Но с географией и топонимами разбираться следует внимательно.
Ещё есть с. Тюменка в Купинском районе, Тюсьмень в Венгеровском районе (НСО), с. Тюменево в Мариинском районе (теперь Кемеровской обл.).
Это созвучие имён, конечно, иногда серьёзно «путает карты» не только географические, да и само Тюменкино как только не обзывалось в различного рода документах, все варианты как-нибудь перечислю позже.
Всё это мешало поискам, а порой сбивало с толку, особенно если ещё попадаются и люди-тёзки, а случалось, что попадались полные тёзки — ровесники!
Так один полный однофамилец с Тюменкинским списком 1929 г. отыскался в 1938 году в Оренбурге. Это Горохов Иван Евдокимович 1879 г.р. на тот момент сторож тамошнего Главпочтамта.
Гороховых — Евдокимовичей по отчеству, у меня числилось трое, в том числе и Иван, так вот этому — Ивану (Оренбургскому как бы?), в апреле 1938 г. тройка тамошнего НКВД присудила ВМН.
«Наш» он или нет? Невозможно сказать точно.
Ещё по книгам НСО я нашёл 6 репрессированных Зверевых, но нет никаких указаний по месту их рождения или жительства.
А граждане с фамилией Зверевы в Тюменкино проживали точно, но я их упускаю пока из списка жертв...
Также и Зебровы упоминались в документах сельсовета или, если точно — то Тюменского сельсовета Бугринского района Новониколаевского округа, именно так пропечатывал штамп с/с в 1929 году.
Про одного — Зеброва Василия Егоровича (1913 г.р.) указано кратко: родился в д. Верх-Чёмы НСО, осуждён по статье 58-10 УК РСФСР линейным судом Зап.-Сиб. Пароходства. Приговор от 2 декабря 1940 г., 3 года л/св.
Дата реабилитации: 16 марта 1994 г.
Упомяну также и про Пивкина Василия Ефимовича. Там дело куда хуже, чем у Зеброва.
Он был «подписан» по сталинскому списку «Западно-Сибирский край» от 27 марта 1937 года, то есть подлежал суду Военной Коллегией Верховного Суда СССР по первой категории (расстрел).
«Подписан» означало, что на документе (списке), регулярно подаваемом Ежовым на самые верхи, резолюцию «За» ставили лично Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович…
Сам «Списочный порядок осуждения» — это упрощенная процедура судопроизводства, которая была введена Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 г.
Был ли Василий Ефимович как-то связан с Тюменкино — не знаю, но Пивкины в селе проживали, и дед мой (Прудников Василий Семёнович) часто упоминал эту фамилию, а позже и от мамы своей я слышал о Пивкиных, а при беседе с одним из них присутствовал даже лично.
Есть ещё одна фамилия совсем загадочная по сюжету.
Значатся в моём списке Прибыльцов Павел Николаевич и его жена Степанида Арефьевна, есть запись в метрической книге о рождении у них сына Иоанна в 1914 году.
А ещё где-то была упомянута (в связи с налогом) Ефросинья, но написание её фамилии — ПрибыльцЕва.
Разница в одну буковку, как и точки над «е», иногда создают путаницу огромную, хотя наверняка ветвь — «фамилия», одна и та же, а пойди докажи, какая запись правильная.
И вот среди репрессированных есть урождённый в Новосибирской области в 1910 году ПрибыльцЕв Василий Павлович.
В списках «жертв политического террора в СССР» о нём всего лишь упомянуто, что он был осуждён на спецпоселение (Республика Коми).
А теперь сюжет по Отечественной войне.
ПрибыльцОв Вас.Павл. (именно так) 1910 г.р., г.Новосибирск, красноармеец, призванный Центральным РВК г. Новосибирска в 1941 году, числится среди пропавших без вести (электронная база документов ВОВ), и в той базе нет никакого упоминания про Прибыльцева В.П….
но ПрибыльцЕв Василий Павлович, урождённый в Ордынском районе в 1910 г, указан в книге «вернувшихся с Победой» по Новосибирской области как демобилизованный в 1945 году (но там нет сведений ни о каком Прибыльцове В.П.).
Я не исключаю, что речь идёт об одном и том же человеке… но эта путаница пошла не только из-за разного написания фамилии,
но более из-за перипетий времени, где человека бросало туда-сюда, а как его правильно «вписать в Историю» думали меньше всего,
так что и не разберёшься, выжил ли он или нет, один это человек или сразу трое разных?
На этом следы довоенных репрессий в моих исследованиях оборвались...
Сама Отечественная война с точки зрения Закона тоже была предельно строга к своим гражданам.
Сразу скажу, что никакого фактического материала по осуждениям в годы войны в отношении жителей Тюменкино мною пока не обнаружено, но были не единичные случаи попадания «наших» сельчан в окружение и в плен.
Известно, что процедура обратной фильтрации таких военнослужащих была достаточна жёсткой и зачастую такие люди оказывались или в штрафбатах, или вовсе в лагерях и в тюрьмах. Но об этом в другой части повествования.
Теперь я возвращусь к «расстрельному делу»* моего прадеда Прудникова Семёна Фёдоровича.
Я решил кроме тех документов, что касались лично моего предка найти документы по остальным фигурантам «заговора».
Кто были эти люди, и что сталось с ними?
Вернусь к отчётности НКВД и материалам дела.
Вот упомянутый организатор вредительской сети Голованов Александр Георгиевич. Кто он?
Нахожу, что сначала он пострадал ещё в 1930 году.
1894 г.р., уроженец г. Томска. Русский. Образование среднее. Проживал в г. Новосибирске. Конструктор в отделе Запсибстройобъединения.
Арестован 20.11.1930 по обвинению в антисоветской (а/с) агитации, ст. 58-10 УК РСФСР.
Постановлением тройки ПП ОГПУ Запсибкрая от 09.02.1931 приговорён к высылке сроком на 3 года. (Реабилитирован 15.08.1989 г.).
Он же — уже, видимо, после ссылки — арестован повторно.
Образование н/высшее. Проживал в г. Новосибирске. Конструктор проектного отдела строительства Дома науки и культуры.
Арестован 28.11.1937 по обвинен. в причастности к контр-рев. кадетско-монархической организации, ст. 58-2,8,9,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
(Реабилитирован 25.05.1956 г.,
эта дата реабилитации будет практически у всех фигурантов дела, и поэтому я её упускаю в дальнейшем).
Источник: «Книга памяти Новосибирской области. Том 4».
Тома 4 и 5 — это как раз перечень жертв дел 37–38 г.г., шитых белыми нитками НКВД по НСО.
И я упоминание о них (об источниках) далее тоже упускаю. Эти имена — они все из этих «Книг памяти…» или из базы данных «Бессмертный барак».
Другим организатором являлся Сафонов Ярослав Сергеевич
1890 г.р., уроженец г. Ногинск Московской обл. Русский. Образование среднее спец. юридическое. Проживал в г. Новосибирске.
Бухгалтер треста техники безопасности. Арестован 28.11.1937 по обвинению в причастности к контрреволюционной кадетско-монархической организации, ст. 58-2,8,9,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
Далее Певнев Иннокентий Михайлович, у него тоже была предыстория…
1888 г. р., уроженец г. Иркутска, Русский. Проживал по месту рождения, военнослужащий, б/п, русский, грамотный, арестован 13.03.31 г., коллегией ОГПУ 19.02.32 г. по ст. 58-11 УК РСФСР приговорен к 3 годам лишения свободы. (Реабилитирован прокуратурой Иркутской области 13.06.89 г.).
После отсидки бдительные органы достают его уже в Новосибирске.
… экономист треста «Главкожобувь», образование среднее спец,. арестован 27.11.1937 по обвинению в причастности к контрреволюционной кадетско-монархической организации, ст. 58-2,8,9,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
Далее Никифоров Модест Андреевич
1885 г.р., уроженец Казанской губернии. Русский. Образование среднее. Проживал в г. Новосибирске. Счетный работник Кузбассшахтостроя. Арестован 28.11.1937 по обвинен. в причастности к к.р. кадетско-монархич. организации, ст. 58-2,8,9,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
Теперь два непосредственных руководителя и организатора «вредительств и диверсий»:
«бывший белый офицер» Белов Александр Федорович
1899 г.р., уроженец г. Сызрань. Русский. Образование среднее. Проживал в г. Новосибирске. Товаровед отделения Сибторга. Арестован 28.11.1937 по обвинен. в причастности к к.р. кадетско-монархич. организации, ст. 58- 2,8,9,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
Другой бывший белый офицер Андреев Илья Михайлович
20.07.1883 г.р., уроженец Жуковской волости Тамбовской губернии. Русский. Образование среднее. Проживал в г. Новосибирске. Инспектор лесторгбазы. Арестован 26.11.1937 по обвинению в причастности к повстанческой кадетско-монархической к.р. организации, ст. 58-2,8,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 04.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 07.12.1937.
Ещё один фигурант из этого дела Путий Федосий Федорович
27.08.1880 г.р., уроженец с. Ивановка Днепропетровской обл. Украинец. Образование начальное. Проживал в посёлке совхоза НКВД «Тулинский» Новосибирской обл. Кладовщик материального склада. Арестован 30.11.1937 по обвинению в причастности к повстанческой кадетско-монархической организации, ст. 58- 2,8,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по НСО от 04.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 07.12.1937.
Обязательно следует упомянуть ещё одну жертву.
Левкин Тихон Дмитриевич
1899 г.р., уроженец Пензенской губ. Русский. Образование начальное. Проживал в г. Новосибирске. Слесарь пекарни треста столовых и ресторанов.
По обвинению в причастности к к.р. кадетско-монархич. организации постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорён к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
В моём списке Тюменкино 1929 года упомянута Лёвкина Александра Григорьевна восприемница Тюмениной Антониды в 1914 году. Думаю, Лё(е)вкины обитали, если не в самом Тюменкино, то очень близко.
Что касается Прудниковых, то их Новосибирское НКВД последовательно выявляло повсюду и истребляло:
Прудников Илья Матвеевич
1886 г.р., уроженец д. Тимошки Климовичского уезда Могилевской губ. Белорус. Образование начальное. Проживал в г. Новосибирске. Старший инспектор Крайконторы сельхозснабжения. Арестован 01.05.1937 по обвинению в причастности к к.р. правотроцкистской группе, ст. 58-6,7,8,11 УК РСФСР. Осужден 230 Военной коллегией Верх. суда СССР 29.10.1937 к ВМН. Расстрелян в тот же день.
Прудников Николай Епифанович
01.1883 г.р., уроженец станицы Успенская Кубанской обл. Русский. Неграмотный. Проживал в г. Новосибирске. Разнорабочий на строительстве Дома науки и культуры. Арестован 28.07.1937 по обвинению в причастности к к.р. повстанческой организации и а/с агитации, ст. 58-2,10,11 УК РСФСР.
Постановлением тройки УНКВД по Запсибкраю от 15.08.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 25.08.1937.
Прудников Семён Фёдорович (прадед мой)
1879 г.р., урож. Орловской губ. Русский. Образование начальное. Проживал в г. Новосибирске. Плотник при ж.д. больнице. Арестован 27.11.1937 по обвинен. в причастности к к.р. кадетско-монархич. организации, ст. 58-2,8,9,11 УК РСФСР. Постановлением тройки УНКВД по НСО от 01.12.1937 приговорен к ВМН. Расстрелян 06.12.1937.
А следом 16.03.1938 г., ну как «за компанию» расстреляли ещё слесаря Куйтунского МТС Прудникова Фёдора Матвеевича 1908 г.р. в г. Иркутске.
Все перечисленные Прудниковы были просто однофамильцами и шли по разным делам, но итог всем выписывался по суду ли, или же «тройкой», один и тот же — по высшей мере.
А вот следов вписанного в дело прадеда кулака Прусникова А.П. я не обнаружил нигде, и казалось мне, что в протоколы допросов вкралась описка и вместо «с» должна быть буква «д» в фамилии, но и напечатано на машинке было так же.
Этого Прусникова якобы завербовал мой прадед, как и упомянутого в том же деле, по тому же поводу — вербовке, кулака Колишницына или Комешницына М.В.?, которого среди репрессированных органами, я также не обнаружил.
Возможно, эти двое были сексотами-провокаторами или стукачами, или же просто вымышленными лицами для полноты и красоты дела.
А дела-то вершились грандиозные.
Из Справки начальника УНКВД Западно-Сибирского края С.Н. Миронова в крайком ВКП(б) «По делу эсеровско-монархического заговора в Западной Сибири (в сокращении).
УГБ УНКВД на территории Западно-Сибирского края вскрыта кадетско-монархическая и эсеровская организации, которые по заданиям японской разведки и «Российского Обще-Воинского Союза» готовили вооруженный переворот и захват власти…
… Если учесть, что на территории Нарымского округа и Кузбасса расселено 208 400 чел. высланного кулачества и находится в административной ссылке 5 350 чел. бывших белых офицеров, активных бандитов и карателей, станет ясным, на какой широкой базе была построена повстанческая работа.
Вооружение повстанческих формирований штаб намечал произвести путем захвата артскладов СибВО.
По делу «Союза Спасения России» и «Сиббюро ПСР» арестовано 382 чел. Выявлено агентурно-следственным путем 1317 чел. участников организации.
Начальник УНКВД Западно-Сибирского края Миронов.
(Архив Управления ФСБ по Новосибирской области. ДП-3767. Л. 111, полностью текст справки приводится также в моём материале «Два мостика. Часть 3. Прадед. Дело 1937г. Заговор»).
Первые аресты по указанному «делу» карательные органы произвели в октябре-ноябре 1936 г.
За принадлежность к мифическому «эсеро-монархическому заговору» весной — летом 1937 г. на территории Западной Сибири были произведены массовые аресты, затронувшие не только «руководителей» вымышленных организаций, но и практически всех политических ссыльных, находившихся в городах и селах региона, прежде всего эсеров.
Что же касается раскулаченных крестьян-спецпереселенцев, то и среди них летом-осенью 1937 г. прошли массовые аресты.
В спецпосёлках Западной Сибири в 1936 г. подверглось осуждению 720 чел., в 1937 — 2 105, в 1938 г. — 1 671 чел.
(ГАРФ. Ф. Р-9479. Оп. 1, Д. 89. Л. 212 — 213).
Но на этом остановиться и жить в покое органы не собирались.
Параллельно развивалась «Польская операция» НКВД, в которой по числу жертв ярко выделялась среди регионов Сибири Новосибирская область
— 7 825 осуждённых,
— 7 377 расстрелянных! (это при отнесении всех осуждённых Томской железной дороги к НСО).
УНКВД вело тотальное уничтожение по национальному признаку не только поляков, но и всех «прибалтов». На то, конечно, было и повеление свыше.
Жертвами этой «работы» стали тысячи латышей, литовцев и эстонцев по Новосибирской области.
Далее и одновременно с этим пошли репрессии против немцев, австрийцев, латгальцев… и прочих «шпионов и вредителей» с неправильными фамилиями или с недостаточно пролетарским местом рождения, например, корейцев.
Как ни вспомнить тут про «наших» австро-венгерских Мингертов.
Что сталось с Тюменкинскими мадьярами? Пока нигде никаких следов…
Вывод по вышеизложенному напрашивается такой: террором Власть добивалась и добилась определённого уровня подчинения населения в целом, страх и безволие вселились в души многих и многих на долгие годы.
В некоторые моменты истории такое состояние общества близко к принятию, как неизбежного, жертвенности или самопожертвования во имя чего-то…
А во имя чего — подскажет ход Истории, ну и пропаганда постарается.
Продолжение следует…
По ссылкам в тексте:
* Сборник «Дом на Тульской», рассказы:
Два мостика. Часть 3. Прадед. Дело 1937 г. Заговор.
Два мостика. Часть 4. Прадед. Допрос — обвинение.