Глава III. 9. А уходить так неуютно
9. «А уходить так неуютно».
- Ирина, иди формируй приказ о моем увольнении. С 31 декабря. Сегодня последний день начисления зарплаты. Ну, что ты изумляешься?
- А как же мне не изумляться?
- Мы много раз с тобой об этом говорили. Сама знаешь, как много у меня причин. И главная - пора использовать всю эту смешную зарплату для пересчета пенсии, ведь именно на нее мне предстоит жить.
- Да, все так, говорить-то говорили, но все равно как face`ом об table.
- Ничего, привыкнете. Каждая новость – только 3 дня новость.
- Конечно, и вас понять можно - 30 лет на одном месте не каждый выдержит, особенно на этой жаркой университетской кадровой кухне.
- Вот именно, ну, сколько же можно?
- Да и срочный договор с вами как раз заканчивается одновременно с годом.
- Ну да, а если вспомнить, как 2 года назад продлевался предыдущий и работающий трудоголик – «умывальников начальник» два с половиной месяца вообще не получал зарплату и не потому, что забыли продлить, а такова политика работы с неугодными и неудобными, но неожиданно необходимыми людьми.
Пусть ездит на работу, пусть пашет, выручает сотни людей и советом и делом, но при этом пусть сама побудет бесправной, пусть помучается, а на сколько продлят, а на каких условиях, может, принципы свои и вечные возражения спрячет подальше.
- Нет, этого бы они не дождались никогда!
- Молодец, всего за каких-то пару лет ты меня хорошо изучила.
- Не подумайте, что я критикую вас, просто непонятно, почему руководство всегда хочет всех людей причесать под одну гребенку, даже если явно стрижет купоны с достижений отдельных людей, которых нельзя затискивать в кем-то организованные рамки.
- Ну, ты уж совсем меня вольным художником считаешь. А я надеялась, что ты увидишь, что моя внутренняя дисциплина и понятие, что хорошо и плохо, даже жестче всех предначертаний свыше. Типа, "совесть лучший контролер"
- Так и я о том же. Ну, и потом, а мы как же? А кто придет на ваше место?
- Я бы рекомендовала тебя, если спросят. Но моя рекомендация, как ты понимаешь, может дать обратный результат, от противного, назло кондуктору. Ведь все те, с кем я пыталась бороться, много лет дают мне понять, что еле меня терпят, в том числе и этой политикой коротких договоров по типу коротких поводков. Короче, иди и неси приказ, да, и не забудь указать компенсацию неиспользованных отпусков - их у меня сто пятнадцать дней.
- Вы что, пять лет не отдыхали?
- Ну что ты, да только этим летом я брала 60 дней, потихоньку выбирала долги. И до этого каждый год отдыхала, просто неполно, поэтому отпуска постепенно и накапливались. Ничего, деньги мне очень пригодятся, если их кризис совсем не съест.
Ирина побрюзжала, но пошла выполнять такое необычное задание, своими руками увольнять свою "подружку", именно так их и называли, несмотря на разницу лет и сравнительно недавнее знакомство.
А дело было так: два года назад, в сентябре, в самом разгаре начала нового учебного года, из соседнего вуза, наслышанные об организации работы в университете на уровне высоких технологий, к Виталльне в отдел прислали девушку на стажировку. Весь политес был соблюден, стажировка и даже оплата предварительно согласованы, осталось только выделить время и уделить внимание.
Девушка была высокой и серьезной, предпочитала носить брюки в вариациях, была незамужем и считала себя некрасивой. Все это наша начальница с тридцатилетним опытом работы с людьми, а значит и сама уже неплохой психолог, моментально сфотографировала, и стажировка началась. И рассказывала, и показывала, и давала самостоятельные задания. Уже за день стало ясно - наш человек. Глаза умные и схватывает налету. На второй день решила познакомиться ближе - кто ты, что ты, откуда родом и так далее.
- Ой! - отвечает.- Вы не поверите, что может быть такое место рождения. Хоть паспорт показывай. Никто обычно не верит.
- А ты не бойся. Я много чего повидала, особенно в смысле географии и административного деления - отвечает она этак многозначительно.
- Я родилась в Чите-46.
Что тут началось! Сначала вскрик:
- Я не только поверю, но я сама там школу закончила аж в 1965 году. Господи, ну разве так бывает?! Я никого с тех пор оттуда не встречала, кроме своего предшественника, который и меня рекомендовал на эту должность в одна тысяча девятьсот семьдесят каком-то году, в общем, почти 30 лет назад.
Где-то в течение получаса они пищали и верещали, восклицали и ахали, изумлялись, как тесен мир, что даже в миллионном городе они нашлись, не говоря уже о том, где Чита и где восток Украины.
Выяснилось, что Ирина и дочь и внучка офицеров, служивших в военном городке Чита-46. Ее мама, Лена, лет на пять позже нашей героини закончила ту же школу. Потом закончила в областном центре музыкальное училище и вернулась в городок, где работала в музыкальной школе и в детском саду, и там же вышла замуж за лейтенанта. А сейчас и ее отец, и муж вышли в отставку после того, как поколесили по стране и приехали жить сюда, т.к. здесь жила младшая дочь и сестра с семьей, Лариса.
-----------------------------
Приказ написан и своей недрогнувшей рукой она вносит его как проект. Дальше собрали визы трех очень ответственных лиц, которые отдали свои визы не без удивления: Как? Сама себя увольняет, когда нет еще на то высочайшего волеизъявления? А где его взять, если верховный жрец, он же ректор, находится в служебной заграничной командировке в Австралии, за счет принимающей стороны, делится и черпает необходимый в нашем губернском городе именно австралийский опыт. Да ладно бы европейский, австрийский, как сказал бы Джордж Буш, который путает эти понятия, ан нет, именно в стране сумчатых, 22 часа лету. Хотя всем известно, что там живет его сын с семьей и очень просто ларчик открывался насчет заокеанского опыта.
Хороший хозяин, уезжая на месяц, продлил бы заранее, чтобы все было по закону. Однако тупая практика все решать задним числом с приходом прикладных математиков на руководящие должности в бухгалтерии уже давно вошла в практику, хотя и не согласовалась с трудовым законодательством. Возглавлялась бухгалтерия амбициозной молодой особой с мертвой хваткой, которая при очень среднем интеллектуальном развитии уже и кандидат наук, и проректор по финансам и "лучший враг" Ольги Витальевны.
Так вот, эта бухгалтерия завела свои законы, а когда отдельные недовольные трудящиеся возникали вплоть до судебных разбирательств, виноватой всегда делали ее, Ольгу Витальевну. Вот такая интересная роль.
Визы собраны с поднявшимся шорохом, но неожиданно не захотел ставить окончательную подпись и.о. руководителя, проректор по международным связям. Одним словом его можно определить как хорошего человека, да это и действительно так, к нашей героине он всегда относился с теплотой и одновременно пользовался в ответ таким же градусом отношений. Пришлось уговаривать звонком:
- Подписывайте, Михаил Петрович! В чем проблема? Должна же я наконец наиболее грамотно пересчитать пенсию? Да и потом, если очень нужна, всегда можно принять назад. Но я думаю, что этого не случится. Подписывайте, еще все рады будут.
- Только не я, Ольга Витальевна! Мы с вами очень хорошо работали. Хорошо, я подпишу, хоть чувствую, что это и не согласовано с Г.П.
Увольнение состоялось, на календаре только 23 декабря, много мыслей о том, как это, стать пенсионеркой, на полном скаку выскочить из привычной жизни. Такие мысли рано или поздно приходят или придут ко всем, кто достигнет определенного возраста. И если в 40 лет жизнь только начинается, то в 60 - достигается определенная зрелость, если плясать от этого нового 40-летнего начала. И в самом деле, голова еще варит, энергия бьет ключом по этой голове, масса задумок, планов и прожектов. Как приблизительно сказала одна героиня Виктории Токаревой, уходя с работы:
- Наконец-то я пришью все пуговицы в доме!
А пока она размышляла, куда потратить расчетные с отпускными и как лучше очистить кабинет от личных вещей, лишних бумаг, цветов, почистить персональный компьютер в части личных файлов и документов, которые никому не могут сгодиться.
Недаром компьютер назвали персональным, он невольно вбирает в себя часть личности каждого своего пользователя, каким бы сухарем и аккуратистом он ни был. А Виталльна не была сухарем никогда. Там было все и много: стишки, причем подчас собственного производства, фотки нескольких актеров, но не актрис, конечно. Но и актеры очень специфические, отнюдь не записные красавцы, а очень характерные лица, которые достойно старятся, становятся все интересней с годами. Ну, например, Жан Поль Бельмондо.
А красавцы что? Все, наверное, замечали, как бывшие красавцы и красавицы становятся к старости типичными мартышками на одно лицо.
Но главная интрига ее работы состояла в том, что 30 лет назад она участвовала в эксперименте, начатом еще Москвой, по компьютеризации управленческих процессов в вузах, в том числе и по автоматизации управления персоналом. Еще не было ПК, еще шифровали громоздкие карточки с 84 позициями на каждого работающего и при отсутствии в те годы электронной почты засылали обычной в город Киев, в республиканское министерство, для поддержания информации о преподавателях всех вузов.
Этот проект, как все в период гигантомании, просуществовал 13 лет, никому ничего не дав, кроме видимости работы всех и на всех уровнях. Один простой пример: по тщательно отобранной и зашифрованной информации университета Главный информационный центр присылал дикие распечатки, в одной из них, например, на долю университета приходилось 20 Героев Советского Союза. Ездила, ругалась, доказывала, анализировала, переделывала - и постепенно вошла во вкус. Стала агитировать тех, с кем работала, что за компьютеризацией будущее. Не правда ли, сейчас это очевидно, а тогда продиралась сквозь непонимание, нежелание вникнуть, а то и просто насмешки.
До одного счастливого дня, когда в Киеве, на этом злополучном Головном ВЦ случайно встретилась с тетенькой из университетского ВЦ. Пообщавшись, мудро решили, что делают незнамо что незнамо для кого, да и еще совершенно безуспешно.
И пора, наконец, начинать компьютеризацию персонала у себя дома, имея оперативную память под рукой для всяких прикладных нужд. И не шифровать карточки вплоть до пребывания за границей, а пойти путем работы специалистов за ПК. А на дворе уже начинались 90-е годы. Сказано-сделано. Тетеньку звали Галина Петровна Кузенец, она была лет на пять постарше, возглавляла один из отделов вычислительного центра и была серьезным специалистом в области прикладной математики.
Потом уже, в процессе работы, они все с удивлением обнаружили, что сама она не любила и даже недостаточно умела работать на компьютере, для этого у нее были прекрасные программисты. Но сама она была уникальным постановщиком задач, иными словами, по придуманному Ольгой выражению, «умела систематизировать бедлам».
------------------------------
Но вот вернулся он, сердца университета чемпион, из далеких странствий, и сам весь далекий от всего и от всех. А здесь такие сюрпризы. Часов в 9 утра звонок. Привычные приветствия:
-Доброго утра!
- С приездом.
- А что я узнал по приезде? Вы, оказывается, уже сами себя увольняете? - Голос взволнован и даже с дрожью, то ли от обиды, то ли от волнения, то ли от гнева. Но и то, и другое, и третье приятно, чего скрывать.
- У меня же заканчивается срок, надо пересчитать пенсию, а для этого получить всю причитающуюся мне невыплаченную зарплату до 31 декабря. А в последний расчетный день вас не было и вообще не у кого было узнать, продлеваете ли вы со мной контракт.
- Завтра у нас ученый совет, я вас прошу подойти на него.
Надо сказать, что разговор происходит между двумя разными учебными корпусами, в которых кроме факультетов находится ректорат и другие управленческие отделы, что, кстати, всегда было очень неудобным практически для всех.
А последние 15 лет, после неудачной операции для Ольги походы в Главный корпус стали на грани подвига,особенно зимой. Одновременно она была устроена так, что это неудобство с лихвой компенсировала постоянным присутствием на рабочем месте. Уже никуда не выскакивала в рабочее время, как это постоянно делали другие, ни в парикмахерскую, ни в магазины, ни к врачам, ни в школу, ни в садики, ни к банкомату, в общем, никуда, т.е. в этом смысле проявляла идеальное постоянство и усидчивость. А к этому слишком быстро все привыкли и никто не ценил.
Ее сыновья,один постоянно, а двое других на подхвате, привозили ее утром, а забирали довольно поздно вечером. А будучи человеком целеустремленным и увлеченным, она умудрялась, несмотря на короткие договоры, которые любого отучат излишне париться и гореть на работе, самой себе ставить перспективные цели по совершенствованию работы не только своего отдела, но и других. Именно поэтому пусть вас не удивляет ее ответ.
- Геннадий Павлович, вы, наверное, хотите мне цветочки вручить за долголетний добросовестный труд?
- Да, поблагодарить, мы так недавно Шалалаенко провожали.
- Ну, причем здесь Надежда Никитична? Все люди разные. Она ушла в 70 лет. Вы и раньше ее не раз чествовали, меня же этим не баловали, не стоит и начинать. Кроме того, для меня непросто дойти до главного корпуса, а, дойдя, совсем непросто выйти перед очи ученого совета с моей хромоногостью, это будет фарс, а не респект.
- Но тогда завтра, до совета, приходите ко мне в кабинет.
- Вы хотите вручить те же цветочки, только в своем кабинете? Но мне-то тащиться по снегу в ваш корпус то же самое расстояние.
Дело в том, что 2 года назад он с особой изощренностью и цинизмом несколько раз гонял плохо ходящего человека с 28 декабря по 15 марта по поводу продления срока, нарушая все законы, и человеческие, и юридические. И еще тогда она самой себе сказала, что больше никогда и никому этого не позволит.
- Нам нужно встретиться и посоветоваться.
- О чем, скажите, пожалуйста. Вы столько раз обижали меня сверхкороткими контрактами, среди которых были даже на 4 и на 9 месяцев, что у меня сложилось мнение, что у вас есть человек на это место и без моих советов. Хотя сейчас уже никаких обид. В моей душе покой и удивительное равновесие: 50% за то, чтобы остаться, 50% за то, чтобы уйти. Скажете по телефону: - Оставайтесь! - и я, как человек дисциплинированный, останусь, и снова буду тянуть этот воз за себя и за всех, кто на нем уселся. А нет, так перекрещусь и уйду, такая работа на износ меня давно не устраивает. Свиданье в 30 лет было без любви, разлука будет без печали.
Этого он стерпеть не смог – она ему диктует, как продлить договор по телефону, так не бывать этому.
Здесь опять не обойтись без воспоминаний, как в 90-е годы О.В.Доронина вместе с вычислительным центром и отделом Кузенец создали замечательную программу, которую сначала все приняли в штыки, а потом всем скопом ее эксплуатировали и эксплуатируют до сих пор, и заставляли создавать все новые выходные формы из готовой базы и для научного отдела и для охраны труда и для библиотеки и для профкома и даже для бухгалтерии.
Как 10 лет и она сама на своих ногах и вместе с ней весь отдел ходили на ВЦ каждый день, чтобы в отведенное машинное время ввести максимум информации о работниках университета. И как лет десять назад, с приходом нового главного бухгалтера, у них отняли одну из рабочих комнат, чтобы создать компьютерную комнату для бухгалтерии, где был сделан прекрасный ремонт, куплена и установлена техника прямо напротив кабинета Виталльны. А кроме того, сделана шикарная презентация этой комнаты во главе с первым проректором, в штат набрали прикладных математиков из студентов и аспирантов, которые, не имея ни жизненного, ни профессионального опыта, очень рьяно стали программировать зарплату.
А кадровики еще 5 лет продолжали ежедневно мотаться на ВЦ. И хромая начальница тоже. И первый компьютер получили только в начале нового века, да и то нечаянно, просто попали под раздачу, когда началась всеобщая компьютеризация.
--------------------------------
А тогда, 2 года назад, так и покатилась их стажировка, вперемешку дельное с ахами, вздохами, воспоминаниями. Но по делу - все-таки преобладало.
Ирина рассказала о такой несусветной встрече дома, ее воспоминания 10-летней девочки пополнились воспоминаниями папы и мамы, а уж потом и дедушки с бабушкой, живших в пригороде. А затем состоялось и само знакомство в день рождения Ивана Ивановича, этого самого дедушки, который отмечали у дочери, в симпатичной трехкомнатной квартире улучшенной планировки на первом этаже в одном из спальных районов города.
Была только семья и Ольга Витальевна. Семья сама по себе замечательная, 3 поколения за одним столом, только как бы застывшая на одном этапе. Как в детстве: мама, папа, дочь, самый младший - сын, но дочери за тридцать, а сыну- красавцу Антону, под тридцать. Им бы уже самим быть и мамой, и папой, и играть в дочки-матери в своих семьях, но пока не сложилось, личная жизнь, похоже, на точке замерзания, у нее - подружки, у него - друзья. Причем, подружки серьезные, деловые, сделавшие карьеру, а у него друзья так себе, просто приятели. Если бы это касалось только ее новых знакомых из очень далекого прошлого... а то сейчас это повальное явление. И замуж выходят поздно, и женятся из-под палки часто по необходимости.
Но вернемся к застолью, самой большой примечательностью которого, конечно, был Иван Иванович, подполковник в отставке, такой вкусный большой старик в модной пайте, похожий на белого медведя. Он восхищался, вспоминал, рассказывал, правда, Виталия Николаевича Квадратько, отца Оли, главного инженера ракетной дивизии совсем не знал, был в каком-то отряде "позвоночников" при той же войсковой части и зять, похоже, служил там же. Папа Иры, Анатолий, напротив, с годами не раздобрел, а подсох, при этом явственно в нынешнем Антоне угадывались его черты вперемешку с мамиными. А если идти тем же путем, что все люди похожи на каких-либо животных, был похож на таранку.
Самой интересной, талантливой и непререкаемой, конечно, была мама Елена Ивановна, учительница музыки в двух средних школах, красивая, как на юных школьных фотографиях, так и сейчас.
Вот представьте себе, люди встретились впервые. Обычный обмен приветствиями:
-Здравствуйте, я ваша тетя, приветствую вас в вашем доме.
- И мы вас.
- Так вот она какая, Оля Квадратько. Проходите.
- У вас хорошая квартира, мне такая планировка знакома, очень удачная.
- Да, мы тоже рады. Можно сказать, что после переезда из Хмельницкого и проживания с родителями в двушке в далеком пригороде нам здорово повезло, тем более, что вскоре демобилизованным из армии вообще надолго перестали давать квартиры, такие настали времена.
- Какой замечательный стол.
- Это все наши девочки, Лена да Ирина.
Стали выпивать да закусывать. Необходимого в таких случаях стеснения как не было, так и не наступило. Ведь люди, хоть и видятся впервые, но с единым прошлым, крещеные в одной забайкальской суровой купели. И даже пропустили эту замечательную славянскую минуту-предвкушение застолья, когда все замолкают, оглядывают тарелки и наличие приборов и уже мысленно причащаются, но пока не дано сигнала, не хватает какой-нибудь очень нужной ерунды, томительно-торжественное ожидание как моление за хлеб насущный продолжается, но, слава богу, не вечно же. Традиция есть традиция, замерли - и понеслась.
- А давайте посмотрим фотографии.
- С удовольствием, я тоже привезла. Интересно же, какие мы были.
- Хорошая девочка Лена. Красавица.
- А это что?
- Это госпиталь в Домне. Там работала наша бабушка.
-Так вы и в Домне служили, Иван Иванович? А мы туда приехали в 60 году, я, мама и сестренка, а папа переехал туда эшелоном из Нерчинска. Слыхали о таком?
- Да, но никогда там не был. Это же вообще места ссылки декабристов.
- Совершенно верно. А в Домну я вернулась, когда мне было уже 16 лет, в девятый класс.
Многих повспоминали. С одними общими знакомыми жили в Домне в одном подъезде огромного единственного, кроме Дома офицеров, каменного дома, с другими учились, с третьими общались. А с моей одноклассницей Аллой Иванчиковой Лена вместе работала в музыкальной школе в нашем городке. Так Оля впервые что-то узнала об одной из одноклассниц.
А коронным номером вечера стало замечательное пение Елены Ивановны таким сильным и неожиданным для городской квартиры голосом, которому подходил любой репертуар, что и было исполнено - от старинного романса и оперной арии до народной и детской песенки. Особенно пришлась по душе Ольге любимая "Помню я еще молодушкой была", естественно, не забыли и соответствующий анекдот. Ведь давно замечено, что никакой бородатый анекдот не будет бородатым, если о нем вспомнили к месту и в масть, свежий и настоящий хохот обеспечен.
Вечер прошел замечательно, но в дальнейшем имел только одно продолжение, на Рождество у Ольги дома. Так бывает, трудно подружиться в более чем зрелом возрасте. А вот Ирина оказалась настоящей подружкой и находкой.
Молодая женщина, коллега из другого вуза, при отсутствии у Виталльны собственных дочерей, да и просто очень хороший человек, со своим собственным богатым внутренним миром и слегка ироничным взглядом на окружающую действительность - это замечательный подарок судьбы.
Они перезванивались, Ирина советовалась по работе, просто хохотали и что-то обсуждали, им было хорошо.
Но вот однажды по телефону ответил чужой голос и так выяснилось, что Ира уволилась с неделю назад. Стала звонить ей домой и сделала приглашение к себе на работу, что она и приняла с удовольствием. Где-то через месяц, когда очередная кругленькая кадровичка пошла за прибавлением семейства, они стали работать вместе.
Это было очень хорошее время, хотя и трудное. Именно тогда у самой-то Ольги шел самый длительный знаменитый процесс продления договора, т.е. Ирина уже работала во временном штате, а начальница, пригласившая ее, сидела на птичьих правах. И только одно оставалось у обеих неизменным - жуткая пахота с перелопачиванием информации параллельно с неимоверной текучкой, постоянные стрессы и подвохи, особенно со стороны бухгалтерии.
------------------------------
А если говорить о сути противоречий,то Ольга Витальевна напрямую обвиняла ректора в ошибках компьютеризации управленческих отделов и в целом управления университетом, в результате которых ее отдел оказался на пике жутких противоречий на долгие годы, практически на два десятилетия, и с ее уходом они не прекратились.
Напомним, что кадровая программа и к ней более 70 выходных форм была в основном готова уже в 1991 году. В 1995 году, вместо создания компьютерного класса и неимоверного отдела прогнозирования и учета при бухгалтерии, надо было цеплять к каждой уже внесенной фамилии любого работника университета его оклад, надбавки, премии, снимать налоги, печатать ведомости на зарплату - и была бы единая корпоративная система учета, которая расширялась бы на другие отделы. Ведь козе понятно, что все те же работники являются членами профсоюза, читателями библиотеки, получают ежегодную учебную нагрузку, регулярно проходят медосмотры согласно требованиям охраны труда, состоят на военном учете и т.д.
Вместо этого рьяные программисты-прикладники создали новую чисто бухгалтерскую программу, где вновь вводились и зачастую с ошибками, фамилии, имена, отчества работников, места и даты рождения. А тут еще подоспела новая национальная проблема, перевод этих фамилий, имен, отчеств на державную мову. Что тут началось…
Как перевели бухгалтеры, можно себе представить, и это в то время, когда в кадровой программе уже велась единственно правильная работа в этом направлении - не перевод, а сверка с паспортами, где черным по белому зафиксировано это написание на двух языках, что требуется сохранить в базе на все случаи жизни. Ведь не секрет, что в нашем регионе все поголовно пользуются русским языком как родным, и звук собственного имени воспринимают только на этом языке.
Да ладно бы перевели, и это осталось для внутреннего пользования, а то ведь бухгалтерия регулярно сдавала персонифицированные отчеты в налоговую инспекцию и в пенсионный фонд, ни о чем не заботясь, а оттуда пошли кипами так называемые протоколы разногласий, где возле одного цифрового идентификационного номера работника шло до десятка написания вариаций на тему фамилии, имени, отчества.
При этом надо напомнить уважаемому читателю, что в вузах это все идет в многотысячном количестве. А как вы думаете, куда засылались эти протоколы разногласия? Правильно, в отдел кадров, т.е. создалась невозможная ситуация: одни гонят совершенно искусственный брак, и получают свою хорошую зарплату и при этом априори всегда правы, а другие должны исправлять, страдать от неимоверной нагрузки и получать гроши только потому, что так установилось, т.е. ты уже только тем виноват, что у тебя правильно.
Исправили один раз, а через определенное время - еще раз и те же самые ошибки. Доходили до отчаяния, но достучаться ни к кому невозможно. Ответ один: А кто же будет исправлять? Да никто! Таких ошибок в разумном вузе и быть не должно. Но при очевидной установке, что бухгалтерия всегда права, такое положение дел длилось десять лет. А почему она всегда права? Да потому, что началась эра договорных отношений.
Уважаемые вузы стали получать колоссальные средства, вдвое превышающие суммы государственного бюджетного финансирования, за счет оказания платных образовательных услуг. А в значительной степени эти средства распределялись руководством при посредничестве университетских финансистов, а с годами, возможно, и наоборот, финансистами при посредстве руководства, т.е. почти, как в пословице, хвост стал руководить собакой. За эти годы бухгалтерия выросла в два с половиной раза, стала финансово-экономическим управлением, а отдел персонала, как давно уже называются эти отделы в крупных фирмах, остался на уровне численности 1979 года, когда Ольга Витальевна только пришла на работу. Зато этот отдел мог похвастаться самым высоким уровнем организации труда за себя и за того парня, в том числе и за математиков-программистов.
А что Виталльна? А она, с лозунгом в руках и убеждением в душе, мол, кто же, как не я, пахала и пахала за всех, временами устраивая некоторый слышимый всеми ор и хай, чтоб другим служба медом не казалась и чтоб получить хоть какую-то разрядку.
Разрядившись, быстро отходила и с новыми силами впрягалась и тянула свою привычную лямку. Но никогда ее не забывали одернуть, наказать и морально, и материально, сделать именинницей заказных проверок и прочее из арсенала мудрого руководства.
Несмотря на все это у нее был колоссальный авторитет, когда надо было резко поработать, придумать, решить, форсировать, спасти, написать и согласовать. Разве вы сами не встречали и не участвовали в таких ситуациях?
Да, совершенно верно, еще от великого классика это называется горем от ума. Когда все тебя используют, но не дают все организовать по уму, а значит, просто не дают быть счастливым от хорошо сделанного дела. А народная мудрость и вовсе четко определила такое положение дел: Один с сошкой, а семеро с ложкой.
Как человек разумный она прекрасно понимала, что вечно так продолжаться не может. Не должно быть в одном вузе несколько баз, обслуживающих один и тот же персонал. Да и агитация околобухгалтерских 2-х великих докторов наук возымела свое действие:
- Давайте объединять усилия, создавать единую корпоративную систему, на вас - общие данные о человеке, на нас - зарплата.
- Да объединяйте две базы в одну, что-то оттуда и оттуда и будет одна. достоверная на все случаи жизни.
- Нет, вы слишком упрощаете, это не может быть путем объединения. Это будет создание абсолютно новой программы, в которую информация из вашей программы будет импортирована только частично, а кое-что нужно будет добавить, немного сверить и все будет тип-топ.
- Мне не совсем понятно, почему информацию из одной программы нельзя перелить в другую и сразу практически можно увидеть, получается или нет на небольшом объеме, в котором отразятся все трудности и недостатки.
- Нет, это невозможно, это разные системы программирования.
А дальше шли заумные выкладки чисто профессионального напора. Мы, мол, такие умные, что вам этого просто не понять.
А как же им не агитировать всеми силами, если за 10 лет работы, кроме бракованных имени, отчества и фамилии и ряда цифирей, обозначающих коды, табельные номера и деньги в виде оклада, надбавок, налогов и т.д. у них ничего до сих пор нет. Ни должности, ни степени и звания, ни размера стажа и ни его вида, ни работы во вредных условиях, ни совместительства, ни вида пенсии, ни срока конкурсного избрания, ни отпусков, в общем, ничего.
Давая согласие объединяться, она твердо знала, что будет очень трудно, но что до такой степени... В этой, казалось бы, общей работе они все время были кому-то чего-то должны, а им - никто и ничего, даже элементарной культуры общей работы. Отключение системы без предупреждения, порча огромных файлов их родной системы, беспардонное и бездумное, если не безумное, импортирование информации, влезание в такие тонкие системы, как автоматическое накапливание разных видов стажа, предоставление отпусков, память сроков конкурса и т.д.
Кое-что, правда, удавалось автоматизировать, например, подготовку приказов и выдачу выписок из них, но "если б видел кто" текст этих приказов, подумал бы, что это бред сумасшедшего. Основная идея, как оказалось, заключалась в том, чтобы руками вполне подготовленных кадровиков заполнить и поддерживать всю общую базу, в том числе за трудовиков - штатное расписание, за бухгалтеров - зарплату. И не больше и не меньше. Влезая во все это, она смела еще надеяться, что если она с коллективом делает такое важное общее дело, то хотя бы материально им станет легче, их доходы станут выше, что приобретут им новую хорошую лицензионную технику, не говоря уже о ремонтах и бумаге, в которой всегда был недостаток.
Ничего подобного! Мучайтесь, варитесь в собственном соку, проклинайте себя и других, а мы на это все посмотрим со стороны.
Не правда ли, весело. Да еще и собственные подчиненные взроптали, ведь закончился период опытной эксплуатации и спешат внедрить такой сырец в промышленную, что и было однажды сделано приказом по университету. С этой замечательной даты, с этого рубикона началось такое!
Практически все приказы, в том числе о приеме во все хозрасчетные структуры, которые раньше это делали сами, все это свалилось опять на бедные головы этих заложников просчетов самого высшего руководства. А плавной работы не получается, а информация о конкурсах не сохраняется, вместо этого есть только информация о нагрузке на текущий учебный год, т.е. весь университет зачислен каждый год только до 31 августа, а в сентябре перестает выплачиваться зарплата более чем тысяче людей. Кроме того, не обсчитывается стаж, нет файла отпусков и не восстановлено ни одной выходной формы кадровой программы, где есть уникальные - графики конкурсов, весь персонал по полу, по возрасту, по стажу, по наличию степени, звания, наград, почетных званий и т.д. Многие из этих форм полностью соответствовали отчетам в министерство, в обладминистрацию, в пенсионный фонд, в госстатистику и т.д.
Эти отчеты бухгалтерским программистам как бы неизвестны, совсем неинтересны, так поэтому их как бы и нет. Очевидно одно - работать в единой системе - это и есть работать на них. А как быть с ежедневной отчетностью? Переходить при наличии двух программ на старый дедовский метод галочек и палочек? Да и невозможно это, все рабочее время занято обслуживанием программы-монстра.
Одна отдушина и единственно возможный выход - продолжать поддерживать свою программу в достоверном состоянии, а для этого, ну не смешно ли, эти идиотские автоматические приказы "Предоставить отпуск без сохранения заработной платы по уходу за ребенком с окладом 956 гривен на 1234 дня" отрабатывать вручную в своей родной уникальной программе, чтобы иметь возможность составлять отчеты, иметь из системы подсказки, у кого и когда заканчивается срок конкурса и когда наступает стаж в 3, 10 и 20 лет с точностью до одного дня.
Да еще и через день грозят отключить старую программу, им же она не нужна!
Ситуация патовая - выбрось своего выпестованного ребенка, который платит тебе любовью, сообразительностью и помощью, а взамен тебе предлагают любить недоделанного монстра. О чем она и кричала и пыталась до всех достучаться.
Очень знакомая картинка. Кто кричит и пытается хоть что-то выстроить по уму - тот и виноват. Не мути воду, не беспокой занятых людей. А чем заняты - это уже вопрос. В основном, защитами. Сколько диссертаций наклепали по этим программам. И не секрет, что мысли, алгоритмы, справочники в этих диссертациях в немалых количествах от Дорониной, филологини несчастной, которая сама-то и воспользоваться ничем не может. Единственная для нее радость, что нечаянно большую часть своей трудовой деятельности занималась все же ЭВМ и некоторыми аспектами программирования, на которые когда-то поступала в юности.
Работали-работали, разагитированные и оскорбленные совершенно несуразным трудом почесывания левой пятки через правое ухо, как вдруг собирают экстренное совещание – презентацию. Слов-то понахватались, а зачем еще и дело делать к таким красивым словам?
Оказывается, опять кадровики в именинниках. Опять взят призрачный след. Решено программу, в которой проработали полтора года, похерить за неудачностью / но прямо, как вы понимаете, этого никто не говорит/, назвать ее АСУП версия 1 и перейти работать в АСУП версия 2. Для демонстрации и собрали этих рабынь и заложниц и представили совершенно другую, но еще более тупую и удаленную от нужд кадровика программу, на которой опять нужно учиться работать с полгода, а текучку и вечный конвейер университетской жизни никто не способен ни задержать, ни отменить.
Надо сказать, что и среди "звездных мальчиков", следуя обозначению Василия Аксенова, почитательницей которого неизменно была и наша героиня с самой своей юности из знаменитых 60-х годов. Вот именно, и среди мальчиков находились честные люди, которые соглашались, что все идет не так, как надо. Сколько внимания, своего опыта, знаний о законах и подзаконных актах, с которыми надо быть знакомыми, чтобы создать талантливую классную программу, передала она нескольким ребятам, в которых увидела хоть тень заинтересованности и понимания. Но лучшие стали уходить, и это было не всегда быстро восполнимо. Текучесть честных специалистов - это тоже надо пережить.
А научить каждого нового ученого, а на самом деле еще неоперившегося юнца, сами знаете, чего наешься печеного. Остальные же - пустая трата времени. Ты уже сороковому отроку рассказываешь, какие виды отпусков бывают, чем они отличаются, какой они продолжительности, как исчисляется стаж, за который дается отпуск, а у него в одно ухо влетело, в другое вылетело - он идет и программирует подсчет продолжительности так называемых в обиходе "декретных" отпусков по типу ежегодных. Ну скажите на милость, кому это надо. что отпуск по уходу за ребенком в возрасте до 3-х лет составляет 1234 дня? А если вышла на работу раньше, то компьютер тебе напишет "Не использовано 310 дней". Ну, и что, что не использовано? Они же не откладываются на потом, тогда и подсчет – лукавое мудрствование – и только. Дурацкое жонглирование возможностями умной техники, приданной к дурным головам.
Дошло до того, что выписки из таких приказов у них перестали брать уважающие себя организации вроде соцобеспечения, пенсионного фонда, почты, книготорга и т.д., с кем университет заключал разнообразные договоры о разных видах деятельности, и где дивились приказам, где в бесплатный отпуск отправляют с окладом.
Итак, дурдом, версия 2. С ней и работала наша Доронина до самого ухода, а параллельно в родной программе. И все это время шу-шу-шу. Программа финансового менеджмента, частью которой и была АСУП представлена к государственной премии. И так было раза 3. Представляли, отклоняли, снова представляли и что вы думаете, одни дали, а другие, наконец, получили... премию за развесистую клюкву.
А вас, кто в ней батрачит и знает, что это за идиотизм, никто и не спросил и не спросит, и даже не вспомнят, что с вас все начиналось и продолжалось. Так получите свои 30 карбованцев за каждый из 30 отработанных лет / так оценили ее вклад при выплате премии перед пенсией/ - и отчаливайте. Воздуху будет больше и откроются великим менеджерам великие горизонты.
"Смешно, не правда ли, смешно? Смешно! И он ушел, недолюбив, недо-"
И еще: "Я не люблю, когда мне лезут в душу, особенно когда в нее плюют"
Что тут еще скажешь после великого и непревзойденного Высоцкого?
На следующий день ни на какой совет и ни в какой кабинет она не пошла, хотя все окружение очень и очень настаивало, хотя тут же признавали, что ей видней, что они, прежде всего, думают о себе. За пять минут до совета был звонок первого зама, недавно произведенного в чины, но уже доктора наук. Ну и что, что доктор наук?
Вы расспросите как-нибудь на досуге нашу героиню, что такое современный доктор наук, это - практически даже не всегда элементарно грамотный человек, но зато чванливый и истеричный сверх всякой меры. Не говоря уже об отсутствии широты знаний и кругозора, об отсутствии энциклопедических знаний и гениального умения просто рассказать о сложном.
Помнится, несколько раз приезжала из Крыма доктор экономических наук, которая всю жизнь работала в НИИ, а теперь вдруг стала зав. кафедрой в местном классическом университете. А чтобы заиметь профессорское звание надо иметь соответствующий педагогический стаж. А ей мнилось, что она в молодости, якобы, несколько лет преподавала в Д-ском университете по совместительству. Поднимали архивное дело, стажа нет, какие-то крохи часов в 30 при нормативе 180 в год.
Но каков был напор! И через ректора со всеми проректорами и через профком и через обладминистрацию, не говоря уже о зав. кафедрой, где она подчитывала. Но зато, о чудо, в кадрах все получили истинное удовольствие от листания личного дела. На фото - смазливое личико, которое работало секретаршей директора института и в личном листке писало "не учавствовала" и "не избералась". Вот он, простенький оселок или как бы сейчас сказали тест на ученую степень. Ведь если до 20 лет ты не обучился грамоте, т.е. не приобрел необходимый базис знаний, то вряд ли ты сделаешь рывок сразу в доктора через кандидаты, обойдя всех, кто этот базис имел, показал склонность к научным исследованиям, и мог резко развиваться в той или иной области знаний.
Значит, тянули, протекционировали, а то и просто писали диссертацию другие люди, а защиты - отрепетированные, ведь все свои - и директор, и спецсовет, и все экспертизы по принципу "вы - нам, а мы - вам", которым доверяет ВАК. Зато она теперь доктор именно экономических наук, как известно, экономика у нас экономная и экономисты тоже, сделанные из того, что было под рукой.
И не надо говорить, что доктора и кандидаты наук до перестройки были выше качеством. Нет, именно советский период создал практику протекционирования бездарей. Как говорится, помоги умному, а дурак пробьется сам!
Хотя, были и еще есть замечательно образованные люди, и Ольга Витальевна имела честь быть с ними знакомой, испить из этого чистого источника, набраться культуры самого глубокого и широкого плана, в том числе и общения, а также подивиться и поучиться величию поступков при скромности и непоказушной интеллектуальности и интеллигентности.
Итак, простите такое длинное и не совсем лирическое отступление. В общем, когда поручено, то и антагонист позвонил и ласковым, не предвещающим ничего хорошего голосом, пропел:
- Я хотел бы узнать, придете ли вы, Ольга Витальевна, на совет или нет, ведь он практически уже начинается.
Да здравствует ее величество последовательность в вопросе "Уходя, уходи!". И она ответила, что не придет и незачем ей зря снег месить, чтобы на этом совете фигурировать. Посудите сами, если вас приглашают вручить цветочки и какую-нибудь "мыльницу", то и советоваться о возможном продлении уже не будут, не зря же букет покупали. Сказала, что 50 на 50 , значит и продолжай ту же линию. Хорошо бы остаться, но и уйти столь же хорошо и уместно.
Слишком к тебе все привыкли, как к воздуху, присутствие и наличие которого не замечают. А вот если его перекрыть, то и наступит вполне ощутимое удушье. В данном случае, какой-то период "через пень колоду".
Всем своим опытом она от теоретического и профессионального знания давно пришла к очень практической мысли, что "свято место пусто не бывает". И что незаменимых людей нет. Хотя в последнее время уже и историки признают роль личности в истории. Ну, в истории вообще - это громко, но в истории университета, которая тоже, несмотря на маститую редколлегию двух богато изданных книг, в значительной степени писалась ее руками, за что и поблагодарил ее авторский коллектив безымянно, указав только должность среди тех, кто редактировал и набирал текст.
А той истории всего 70 лет, если считать от пединститута и 40, если считать от преобразования его в университет. И из этих 40 - 30 лет ее, т.е. она сама носитель этой истории, имея хорошую память, очень многие факты может выдать прямо так, навскидку. А вот когда праздновали эти 70 и 40 лет, да и другие юбилеи, этого человека никто не вспомнил для поощрения среди других, хотя многие поощрительно-наградные документы были подготовлены ею. Да что юбилеи, ведь все 30 лет награды руководства, ордена, медали, почетные звания, Почетные Грамоты и знаки разных уровней делались ее руками.
----------------------
Но даже насчет "мыльницы" она погорячилась. Даже такой ерунды ей не подарили. Букет из одиннадцати роскошных розовых роз на длинных ножках и пакет с университетской символикой и содержимым из нескольких мелких коровок, ведь на носу год быка. Были и календари с портретом ректора, которые она никогда у себя не вешала - кому это надо - постоянно видеть своего шефа, который является твоим главным мучителем - не разновидность ли мазохизма.
И приказ с премией в размере смешного должностного оклада, что на круг составило аж по 30 гривен за каждый отработанный год. А себе в тот же период выдали штук по пять премий к Новому году и каждая по несколько тысяч, хоть в гривнах считай, хоть в долларах. И это при том, что все утро, как потом оказалось, ее же людей гоняли из корпуса в корпус, чтобы переделать уже изданный 23 декабря приказ в смысле расширения слов, а не размера премии, которые и списали из приказа о 60-летнем юбилее, где она сама скромно и перечислила все свои заслуги.
Вот такая кухня. Нет, разве можно дальше среди этих людей жить и работать, которые, надо сказать, и не работают толком давно, только стригут купоны, ходят по юбилеям, и все больше верят в свою вседозволенность, не считая людей за людей кругом, не умея уже отличить черное от белого.
С этого дня она стала собираться и паковаться, чистить стол и шкафы. чтобы успеть до 31 декабря. А успела до 30-го, чтобы 31, когда рабочий день до 12 часов, не являться вовсе, чтобы в последний день не сидеть одной до 7 вечера, т.к. мы уже говорили, что забирал ее младший сын Саша ежедневно именно в это время, когда заканчивал свою работу. Тем более, что 30 декабря для нее очень памятный день - день рождения ее среднего сына, Сергея.
Правда, ходили ходоки:
- Типа, вы еще материальную ответственность не передали.
- Я готова. Скажите, кому.
- А пока некому.
Больше всех удивились и не знали, как они будут дальше работать по совершенствованию своей бредовой программы великие замы главного бухгалтера и программисты.
А еще 30 числа в ректорате все переругались, кого назначать. Из отдела никому не предложили, как и думала Ольга Витальевна. Хотя двое - Ирина и Татьяна, недавно вышедшая из декретного отпуска, две умные молодые женщины 30 с небольшим лет, которые в голос говорили, что им этого не надо, вполне могли бы справиться. Могли также и продолжить общее дело, потому что путь совершенствования бесконечен, и так хотелось бы плавного и последовательного его продолжения.
Рассказывали, что предлагали двум работникам из других отделов, но они благоразумно отказались. И тогда всерьез стали обсуждать совершенно неподходящую, но из кожи вон лезущую на это место секретаршу административно-хозяйственного проректора Валюшку Дубовую, девицу лет под сорок, даже не имеющую высшего образования, но студентку-заочницу исторического факультета, на котором она практически и не бывала. А потому, что ее хозяйственный проректор в прошлом выпускник и комсомольский секретарь исторического факультета, а в настоящем - кандидат исторических наук из тех самых, о которых мы уже здесь вспоминали.
- Да, с Валюшкой Дубовой, все таланты которой сводятся к очень четкому умению с хорошей скоростью отвечать по телефону "да" или "нет" и с той же скоростью вешать трубку, они на меня еще молиться будут.
- Но самое смешное, что за особые заслуги уже и не секретарша давно, а помощник проректора без изменения функций секретарши, при этом и оклад и зарплата в целом с надбавками больше, чем у вас.
- А вот такая жажда власти. Да и шеф хочет ее пристроить к делу, поговаривают, что его скоро из проректоров турнут.
- А что она будет делать с подчиненными, если у них возникнут вопросы?
- А ей ее шеф сказал, что она будет только сидеть и ставить подпись. где укажут.
- Да нет, ее ни за что не назначат.
- Все, ее решили не назначать, большинство против.
- Да бросьте, это же не выборная должность, назначение происходит по решению ректора.
- В общем, так, Ольга Витальевна, - в разговор вмешалась старейшина кадровой работы, которой бы точно давно надо уйти, компьютер она осваивать отказалась еще в 90-е годы, так, работала на подхвате, да и то, когда заставят, а больше сплетничала, болела, но при профкоме была очень нужным человеком в совете ветеранов, практически зам. председателя, а председатели были из числа старейших преподавателей, сменялись и возглавляли организацию только номинально, а она была там величиной постоянной - 4-го января приходите на работу и без разговоров, и сходите к ректору.
- Вы так решили? А я имею другую информацию. Мне только что звонил Валюшкин шеф и просил подписать приказ о ее назначении. - Все, по домам. Сколько можно в пальто стоять у меня под дверью? С наступающим Новым годом.
А еще несколько часов назад они этот наступающий Новый год успешно и несмотря ни на что отметили, девчонки подарили Виталльне 12 чешских стаканов богемского стекла с золотыми изящными ободками, а она накрыла им стол. В общем, и Новый год отметили, и на пенсию проводили. Все, как водится в хороших домах. Отмечали, вспоминали, как 30 лет назад она пришла тоже после Нового года и как одна из великих старух отдела, Софа, сказала:
- Такая молоденькая и хорошенькая, покрутится пару месяцев и сбежит, здесь же "черные полковники" не выдерживали больше пяти лет, а тут девчонка!
Да и было кому вспоминать, в отделе еще 4 человека помнят этот приход, а теперь уже и уход легендарной Виталльны.
Кстати, именно с нашей Виталльны и началась эра замещения отставников-офицеров в роли кадровиков вузов на образованную не то чтобы молодежь, а представителей скорее среднего возраста. Новые времена требовали новых грамотных людей.
Неужели начался обратный процесс, но уже не к отставникам, а к блатным пустышкам?
Народ ушел, сумки упакованы, а тут звонок проректора, с которым были неплохие отношения, да и розовые розы он принес и не столько по поручению, сколько потому, что имел такую хорошую привычку делать людям приятное, и никогда не забывал поздравить Ольгу Витальевну с днем рождения, к тому же имел для этого некоторые возможности, и делал это всегда вместе с Валюшкой, что и надо отметить для пущей объективности повествования:
- Ольга Витальевна, не волнуйтесь, спешу вам сообщить, приказ подписан. Будьте здоровы. Все будет хорошо.
- Ирина, ты меня узнаешь? – она поймала ее по телефону в пути до дому,- Да, чтоб вы не питали иллюзий весь праздник. Приказ подписан. Только что звонил тот, кто в этом очень заинтересован. Говорит, что все будет хорошо. Я думаю, что жизнь ваша преобразится, сделают ремонты, заменят, наконец, эти двери и окна образца 50-х годов.
Вот такой парадокс, компьютерная техника у них была самая новая и прогрессивная, это чтобы за всех работали, а двери, как у кадровиков в 50-е, обитые драным дермантином с клоками ваты. И это в то время, когда в отдельных кабинетах меняли уже все по нескольку раз вплоть до туалетов. Да, и в общественных навели блеск тоже. Сами знаете, нас всю жизнь весь мир презирал за эти ужастики. Так теперь там навели дикий комфорт, который в диссонансе со всем остальным антуражем! Но за новыми окнами и дверями люди первого, а здесь - рабы, люди второго сорта.
Все. Ушла. В том числе и поэтому!
С тех пор прошло пять лет на пенсии. «Пенсия – это такое состояние, когда платят, но работать не надо» - примерно так провозгласили в «Стариках-разбойниках» со всеми последующими вытекающими из этого состояния плюсами и минусами. Но жить можно, причем желательно именно жить, а не доживать. Это же словосочетание под вопросом не менее глубоко, чем «Быть или не быть?».
За эти годы в ее жизни появилась Ирина, зарегистрировавшая ее на «Одноклассниках», потом и сами немногочисленные, но стОящие многого одноклассники. Своей чередой шел ремонт дома каждое лето из прошедших 5-ти. По большому счету он еще не закончен, т.к. вмешались очень серьезные другие заботы и возникшие в связи с этим мысли и обстоятельства.
Одновременно Сережа начал строить дом на бабушкином участке рядом с их домом, как и задумывалось когда-то раньше.
Но обо всем этом уже в следующих двух главах мА-романа, мА-поэмы.