Мой отец был заядлым рыбаком, но в детстве долгое время он меня на рыбалку не брал, уж не знаю по какой такой причине. Мне уже было пять с половиной лет, почти шесть – по детским меркам вполне взрослый человек – но я еще ни разу не съездила на рыбалку, настоящую рыбалку с большой рыбой, на Объ. Цежение марлей нашей речушки, где водились мелкие гальяны, которые годились только на корм кошке, рыбалкой не считалось – так, детская игра.
Увидев в очередной раз, что отец на огороде копает дождевых червей и складывает в банку, поняла – собирается на рыбалку.
- Пап, ну возьми меня на лыбалку (букву Р я катастрофически не выговаривала).
- Я не улыбаться еду, а рыбачить, - засмеялся папа.
- Я тоже хочу!
- Куда ты хочешь?
- С тобой?
- Со мной? А куда? Я лично сейчас собираюсь огород поливать. Хочешь со мной огород поливать?!
- Нет, я на лыбалку хочу!
- Вот когда научишься Р выговаривать, возьму тебя на рыбалку.
«Вот всё-то он понял, но надо же было поиздеваться», - обиделась я, но промолчала. Знала, что отец упрямый, если сказал – так и будет, но я-то была папиной дочкой, а значит такой же упрямой, если не больше. Три дня я ходила и рычала себе под нос: «Тлллактол… тллллактол…. тллллактор». Мама на меня смотрела странно, а отец посмеивался. В конце третьего дня у меня начало получаться: «Трактор». Еще денёк тренировки, и в пятницу вечером я выдала папе:
- Ты возьмешь меня на ррррыбалку?!
Мама ахнула, отец довольно улыбнулся:
- Ну, раз я обещал, то слово своё надо держать. Завтра поедем на Обь. Пошли червей копать!
Рано утром, когда солнышко едва окрасило небосвод, мы и еще пара семей, с которыми мы дружили, загрузились в машины-мотоциклы и двинули в путь. Погода была просто как по заказу: на небе ни облачка, тепло. День обещал быть прекрасным. Добравшись до места, поставили палатку для женщин и детей, и пошли на берег. Отец срезал несколько длинных веток тальника для удилища, из жестяной банки достал аккуратно смотанную старую леску с крючками.
- Вот тебе удочка будет.
- Пап, а поплавок?
- Зачем тебе поплавок?
- Ну, а как я узнаю, что рыба клюнет?! Я ж не маленькая уже, знаю что к чему!
Отец молча достал поплавок, сделанный из остова гусиного пера, приладил к леске, отдал мне удочку и пошёл догонять мужиков – они шли рыбачить к большой воде, там надо было переходить через протоку, на берегу которой меня собственно и оставили.
- Пап! – крикнула я ему в спину, - Червей-то оставь!
- Вот ведь вредина, - ответил он, - а что, без червей-то никак рыбачить не можешь?
- Ну, вот ты и попробуй! Червей-то мы вместе копали. Делись. – и протянула ладошку.
Отец вытащил из кармана заветную банку и высыпал мне на ладонь червей вместе с землёй.
- И куда я их?!
- Не знаю, - засмеялся папа, - ты просила, я отдал, - и бегом побежал за товарищами.
Сунула червей в карман платья. Розовенькое такое, с вышивкой. Как раз будет хорошо видно, если червяки начнут расползаться.
Насадила наживку, забросила удочку. Вода прозрачная, видно, как мальки шныряют недалеко от берега, поблёскивая боками на поворотах. Проверила наживку – всё на месте. Решила сменить место – найти поглубже, с травой: крупная рыба обычно в траве прячется. Минут через пять клюнуло, и я вытащила небольшого ельчика – свою первую рыбёшку. Вот говорят, что все помнят свой первый поцелуй, а я помню первую самостоятельно пойманную рыбёшку.
- Я поймала, я поймала, - закричала и побежала к отцу, чтобы похвастаться. Удочка была выше меня ростом, но я её не выпустила из рук. Протока была глубокая, я туда сунуться не решилась, но отец сам подошел ко мне, глянул на улов, удовлетворённо кивнул и приложил палец к губам:
- Не кричи, а то всю рыбу нам распугаешь. Ну, раз уж ты пришла, да еще и с удочкой, будешь с нами рыбачить.
Он перенёс меня через протоку, отвёл немного в сторону от товарищей:
- Вот твоё место.
Я кивнула головой, насадила червяка на крючок и, краснея под пристальными взглядами мужской братии, закинула удочку. Мужики как по команде отвернулись. Они что, думали, что я удочку закидывать не умею?! Ха, три раза Ха! Да я в огороде с четырёх лет тренируюсь! Место было неудачное: открытое пространство, мелкое. Чуть подальше виднелись какие-то кусты и камыш. Убедившись, что на меня никто не обращает внимания, двинулась туда. Минут через десять вытащила ёршика. Ладно, на уху пойдёт. Сбегала к остальным, кинула улов к ведро к папе. Он молча глянул, и опять уставился на поплавок. Через некоторое время таким же макаром в ведре появился окунёк. Судя по всему, особого клёва сегодня не было, или мы прозевали утреннюю зорьку.
После очередного закидона, крючок за что-то зацепился, капитально так… Как ни прискорбно было это осознавать, но нужно звать на помощь. Пошла к отцу:
- У меня там крючок за что-то зацепился, не могу вытащить.
- Да и ладно. Брось, леска старая, не жалко.
- Да-а-а? А вдруг там что-то поймалось?
Папа нехотя поднялся и пошёл за мной. Было видно, что настроение у него сегодня отнюдь не радостное.
- А почему ты здесь-то? Я ж тебя вон там оставил?
- Ага, на мелководье, где только мальки плавают! Я таких рыбёшек и в нашей речке могу марлей наловить!
- И в кого ты у нас такая умная?!
- В тебя, конечно!
Отец покачал головой и, держась за леску, потихоньку пошел в воду. Со дна поднялась муть, сводя видимость до минимума. Вот папа остановился, начал шарить под водой руками. Судя по его выражению лица, там что-то было интересное, а не просто притопленная коряга. Над водой сверкнул освобождённый крючок, а под водой что-то звякнуло. Папа вышел из воды, держа в руках сетку- авоську, обычную сетку, в которой носили продукты во времена СССР. Ручки авоськи были связаны толстой бечевкой, а сама сетка была полна бутылок с водкой и пивом. Ничего себе улов!
- Мужики!, - закричал папа, - смотрите, что у меня дочь поймала!
Компания побросала удочки и ринулась к нам. Все рассматривали необычный улов, охали и ахали. Видимо, отдыхавшая здесь компания решила охладить напитки, или оставить на потом, опустили авоську в воду, привязали её бечёвкой к чему-то, но узел был слабый, верёвка развязалась, а течение отнесло груз как раз к тем кустикам, где я так удачно подцепила авоську на крючок.
- Ну, Петрович, дочка-то у тебя настоящая рыбачка! – хлопали мужчины отца по плечу, а пацаны зеленели от зависти.