Болотников не верил в жизнь после смерти. Ни в страшный до икоты верующих суд, ни в крылатых адвокатов с подкованными свидетелями, ни в счетовода грехов, похожего на местного участкового, ни в адский лабиринт в подполье рая. Не верил даже когда умирали его друзья и знакомые. Болотников знал, что это навсегда. Но когда война убила его жену, он умер сам. Причем не сразу. Он умирал четыре часа, пока рыл для жены могилу среди беременных груш во дворе дома. С каждым взмахом лопаты жизнь выходила из Болотникова вместе с желанием послать весь земной шар на марсианский фаллос. Закончив земляные дела, он привязал к самодельному кресту любимый шарф жены вместо таблички, а затем лег рядом и скончался. Спустя некоторое время встал, словно приведение, отряхнулся небрежно и пошел насиловать свой мертвый аппетит холодным ужином.
На следующее утро началась та самая жизнь, в которую Болотников не верил. Отражение в зеркале устраивало каждый день судилище, соседи с фальшивыми крыльями соболезновали как умели, родственники угощали холодцом из копыт. Но эта жизнь Болотникова не волновала. Он пережевывал ее равнодушно и запивал водой из-под крана. А потом спускался в лабиринт подполья ради поисков самогонного рая. А когда нашел, то купил туда абонемент на целый месяц. В раю он дрался с участковым, пилил беременные груши бензопилой и как-то раз убил свое отражение, разбив зеркало молотком.
Однажды, вынырнув ненадолго из глубин крепленного Эдема, Болотников оказался случайно у старой городской библиотеки. Там он увидел потерявшуюся девочку лет пяти, в треснувших очках, с коробкой засохшего мармелада. Одетая в майку с изображением Буратино верхом на единороге, девочка протянула конфету в качестве платы и попросила отвести ее домой. Именно тогда, глотая засохший мармелад Болотников впервые подумал – «А вдруг!». Но отбросив дурацкую мысль, он взял девочку за руку и повел на поиски дома. А когда обнаружил вместо дома развалины, мысль вернулась снова – «Может она таки существует эта чертова жизнь после смерти?». В этот раз Болотников отгонять ее не стал. Он наоборот сжал крепче руку девочки и пошел искать ее потерянную жизнь в хаосе войны.