Я никого убивать не могу, в смысле, не хочу. Ни людей, ни животных. Характер такой или воспитание, не знаю, но жить так мне комфортнее, чтоб без насилия, крови и переживаний, то есть насекомых, скажем, комара или муху запросто могу прихлопнуть, а вот бабочку уже нет. Жалко! Пусть летает, красивое создание. Если всерьез задуматься про мое особое отношение к этому вопросу, то становится ясно, – в моем сознании убийство любой твари зависит от вреда, который от нее в данный момент исходит, то есть, если она меня не кусает, я ей не палач. Можно наблюдать настоящее мирное сосуществование меня и природы. Так жить гармоничнее. Может, это немужское поведение, но жестокость невынужденного убийства для меня неприемлема. Охота – отвратительна! Какой-то пережиток дикарских времен. Мясо тебе нужно, пойди в магазин и купи. Даже рыбная ловля неприятна. Во-первых, по-моему, жутко скучно часами смотреть на этот поплавок, а, во-вторых, какая-то жестокость там тоже присутствует. Как-то видел случайно, как на пирсе ловят рыбу на удочку. Я, понятно, просто шел мимо и этим мероприятием не интересовался, но вдруг один поймал. Рыба была необыкновенно красивая: серебристо-блестящая, тонкая и длинная, как змея. Она коротко сверкнула в воздухе и упала на землю. Рыбак деловито вынул нож, вырезал из извивающегося туловища живой! рыбы кусочек, нанизал не удочку, забросил в море и тут же поймал следующую. Я был в шоке. Запомнил эту сцену навсегда, к сожалению. По-моему, так нельзя, не должно такого быть!
Следует отметить, что я никого не осуждаю. Про охоту и рыбную ловлю столько хорошего написано: тут и Хемингуэй, и Толстой, и Тургенев, которого в отсутствии гуманизма заподозрить никак нельзя. Просто у меня на этот счет особое мнение, я даже передачу «В мире животных», когда одни пожирают других, смотреть не могу, потому что переживаю, сочувствую боли и отчаянию поедаемых. Вообще, не нравится мне запланированная жертвенность дикой природы, хотя рецепта как это изменить, естественно, нет ни у кого.
Нужно оговориться сразу, живу я в городе, поэтому с природой никак не связан, практически не соприкасаюсь, единственно, кого удается наблюдать так это уличные кошки, голуби, да еще всякие случайные пернатые, вроде ворон и воробьев, иногда встречаются. Однажды какая-то сумасшедшая птица влетела к нам в квартиру. Она навылет пролетела сквозь кухню, влетела в комнату, с размаха ударившись об оконное стекло, упала на пол и начала метаться. У моего предельно ленивого тибетского терьера Томми неожиданно проснулись охотничьи инстинкты, и он с лаем бросился ее ловить. Я с криком: «фу!» бросился за Томми, пытаясь предотвратить сцену загрызания уже совершенно обезумевшей птицы на моих глазах. Птица беспорядочно летала по комнате, натыкаясь на мебель, светильники и стены, и еще раз попыталась протаранить окно, которое я не успел открыть. Все остальные бегали за ней и друг за другом, лаяли, кричали, а некоторые даже размахивали руками. Наконец, к моей неописуемой радости, птица «взяла себя в руки», подумала, и, найдя единственно правильное направление, вылетела из комнаты, а затем и из квартиры через кухонное окно. Убийство было предотвращено, хотя после этого Томми посмотрел на меня разочарованно, даже с некоторым осуждением, не понимая причину моего столь активного противодействия естественной с его стороны попытки защитить наш дом от сторонних посягательств. Вот вам наглядный пример цивилизованного решения вопроса: птица улетела, в дом вернулось исходное спокойствие, то есть проблема была разрешена без кровопролития, что, по-моему, самое важное.
Так я жил, так я думал, но в один прекрасный день все переменилось, то есть не сразу, конечно, – изменение жизненных установок всегда требует некоторое время на осознание и осмысление факта, что старая модель или мораль уже не работает. Со своими принципами расставаться очень нелегко: ты их пригрел, выкормил, убедился в их справедливости, и они, в конце концов, стали частью тебя самого, а кому охота заниматься членовредительством?
Она появилась неожиданно и без предупреждения, как все крупные неприятности в нашей жизни, вышла из комнаты и легкой трусцой проследовала на кухню. Маленького размера, серой масти и с длинным хвостом. На мой взгляд, ничего отвратительного или страшного, что практически узаконено, как первая реакция людей во взаимоотношениях с этими животными, в ней не было, имеются в виду, конечно, домашние условия, если увидишь ее в поле, или где-нибудь еще, то отвращения никакого, там она воспринимается спокойно, как часть живой природы. Меня она не боялась, не замечала даже, создавалось впечатление, что она спешит по каким-то своим делам и ей глубоко наплевать, как к ней здесь относятся окружающие.
– У нас появилась мышь, – сказал я громким голосом, чтоб оповестить о том, что в нашей квартире поселился новый жилец, во избежание возможных парадоксальных проявлений, ведь из литературы известно, что женщины иногда реагируют на этого маленького грызуна весьма эмоционально.
В этот момент, видимо, услышав и правильно поняв, что я сказал, из спальни выскочила наша собака и с громким лаем побежала за незваным гостем. Мышь бросилась удирать, резко увеличив скорость, но у входа на кухню Томми ее все-таки догнал. Выхода не было, расправа была неминуема, и тогда случилось невероятное. Как заправский скалолаз, мышь запрыгнула на косяк двери и поползла вертикально вверх. Томми неистово лаял, встав на задние лапы и упершись передними в стену. Затаив дыхание, мы с изумлением смотрели на схватку, развернувшуюся на наших глазах. Силы противников были явно неравны: наша собака выглядела рядом с мышью, как динозавр. Мышь доползла до самого верха, немного проползла по верхней части косяка и остановилась. Теперь она неподвижно висела туловищем вниз, удерживаясь на всех своих лапах. Собака неистово лаяла. Мы не знали что делать. Пауза затягивалась. И вдруг мышь упала. Она свалилась с двухметровой высоты, мягко шлепнувшись об пол, прямо рядом с Томми. Собака в испуге отскочила в сторону, а затем с радостным рычанием бросилась на своего врага. Я страшно напрягся и подумал, что сейчас наступит кровавая развязка этого поединка, однако, каким-то непредсказуемым образом мышь все-таки вскочила на лапы, неожиданно подпрыгнула на месте, уходя от зубов нашего вконец обезумевшего пса, и быстро убежала в безопасное место, за кухонный шкаф. Собака бросилась за ней, но достать ее из-за шкафа было уже невозможно. И тут произошло еще одно невероятное событие, еще более впечатляющее, чем эквилибристические упражнения мыши под куполом нашей квартиры, – собака заплакала! Она выла, скулила и не находила себе места от обиды и унижения. Ее оскорбили прямо в ее собачье сердце. Никогда не мог себе представить, что собака может так переживать, рыдать, без слез, конечно, но со всей горечью поруганной добродетели. Томми, видимо, чувствовал себя нагло обманутым сторожем дома, который прилюдно, при свидетелях не смог исполнить свой профессиональный собачий долг. Действительно обидно, с ним можно согласиться и посочувствовать, но я, честно говоря, вздохнул с облегчением, понимая, что конфликт разрешился наилучшим образом, и никто не пострадал. Томми, разрывающий на части эту маленькую мышь, кровь на кухне – это не самое лучшее впечатление перед сном, так что, по-моему, все закончилось благополучно. Так я тогда подумал.
– Сделай что-нибудь, – сказала жена. – Я не хочу жить среди мышей.
– Во-первых, – возразил я, – есть только одна мышь, а, во-вторых, после того, что она сейчас пережила, я уверен, что она сама от нас уйдет и больше не вернется, ведь Томми напугал ее до полусмерти.
– Я в этом сильно сомневаюсь, – сказала жена, почему-то не разделяя мой оптимизм. – Если в доме появились мыши, то их так просто не возьмешь, вернее, не выгонишь.
– Посмотрим, – не вполне уверенно произнес я в ответ. – Подождем пару дней, может она больше не появится, найдет себе место поспокойнее.
Как любил говорить мой приятель: «Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра». Он был феноменальный лентяй, то есть философ в душе, и его афоризм был, конечно, справедлив, что неоднократно проверялось на практике, однако есть такие проблемы, которые со временем многократно увеличивают усилия, необходимые для их преодоления. Такие проблемы желательно решать, образно говоря, вчера, то есть, до момента их появления. Так жизнь устроена. Но это понимаешь, к сожалению, только потом, и в тот вечер я наивно подумал: «ну, завелась в доме мышка, что в этом такого страшного?» и, без всякой задней мысли, спокойно отправился спать. Однако, по прошествии нескольких дней ситуация начала усугубляться. Томми, как привязанный, дежурил на кухне, периодически лаял на шкаф, все время подозрительно обнюхивал углы и, вообще, потерял покой. Пришлось по ночам плотно прикрывать дверь на кухню, потому что он будил нас своим громким лаем, чего раньше за ним не замечалось. Мышей больше мы не видели, но их присутствие в нашей квартире было очевидно. Они у нас жили скрытно, на нелегальном положении, как «пятая колонна», ели все, что можно было съесть, а также все, что нельзя.
– Я так жить не могу! Они, в конце концов, нас съедят…, – с ужасом произнесла жена, увидав обгрызенные полиэтиленовые пакеты, в которые мы собирали мусор.
Тогда я понял, что отступать больше некуда, решительно сел за свой компьютер и набрал текст поиска: «Борьба с мышами». Получил 1.600.000 ссылок на статьи, где обсуждался этот вопрос! Это меня, честно говоря, удивило. Оказывается – это проблема всего человечества! Серьезная проблема, раз про нее так много пишут. По-научному называется дератизация – борьба с грызунами.
– Есть «Универсальный ультразвуковой стационарный отпугиватель мышей», – произнес я громко, прочитав первое, что бросилось в глаза. – Может, нам это подойдет? Система работает без всякого физического насилия, нужно только включить устройство и мыши в панике убегают. Генератор страха. Наверняка, они у военных патент украли, чтоб деньги заработать. А что, идеальное решение!
– Там сказано «универсальный». Это что означает? Что он на всех действует? Может, мы тоже из нашей квартиры убежим? А о Томми ты подумал? Как он это перенесет? Бедная собачка, – сказала жена и от избытка чувств погладила Томми по голове. – Нет, эта система нам не подходит, мучить собаку я не позволю, поищи что-нибудь другое, попроще.
– Есть химические методы, то есть яды всякие, но это точно не для нас, – сказал я, просматривая статьи в списке. – «Отравляющие вещества – в жизнь!» – хорошенький лозунг.
– Ни в коем случае! – воскликнула жена. – Томми может отравиться!
– Я вообще удивляюсь, – объявил я, изучив несколько десятков статей, – почему никто не предлагает нервно паралитические газы или нейтронную бомбу ограниченного кухонного действия. Тут все выступают за войну на уничтожение! Против врага все средства хороши?
– А что еще делать с мышами? – осторожно заметила жена.
– Мышей нужно удалить, но не травить газом или ядом, не взрывать и не резать пилой на куски. Ты со мной согласна? – спросил я вызывающе.
– Я согласна, – ответила жена. – Я тоже не люблю насилие.
– Поэтому вывод, который невольно напрашивается, – сказал я примирительным голосом, – все-таки придется воспользоваться старыми дедовскими средствами, то есть, либо завести кошку, что при наличии собаки сделать невозможно, либо ловить мышей в мышеловке. Ничего другого, приемлемого я, лично, не вижу.
– Сделай что-нибудь, – повторила жена свою первоначальную просьбу и сделала страдальческое выражение лица. – Я так жить не могу!
На следующее утро я поехал покупать мышеловку.
– У нас завелись мыши. Что вы можете посоветовать? – спросил я.
Продавец, молодой веселый парень, так радостно улыбнулся моему откровению, как будто услышал хорошую шутку. Это был его заработок. «Если бы он мог, то сам разводил бы мышей и подкидывал их в дома», – подумал я, глядя на его довольную физиономию.
– Мыши? Это бывает, – удовлетворенно произнес он. – Могу порекомендовать вам «липучку». Дешево и сердито! – и протянул мне некую упаковку.
– А как это работает? – спросил я.
– Очень просто! Клейкая картонка кладется на пол, в центр положите кусочек сыра или колбасы. Мышь подходит к приманке и прилипает.
Я представил себе эту сцену: беспомощная, прилипшая к картонке мышь, в мучениях умирающая от голода. Страшная смерть.
– Есть что-нибудь другое? – поинтересовался я, откладывая «липучку» в сторону.
– Конечно, – ответил он. – Простая мышеловка механического действия. Взводится пружина и, когда мышь касается приманки, ее прихлопывает так, что ломает кости позвоночника. Очень проста и надежна в употреблении.
– Может, у вас есть что-нибудь, чтоб ее просто поймать, но не убивать и не калечить, – попросил я.
– Конечно, – ответил он и посмотрел на меня с некоторой иронией, – есть безболезненные средства, одобренные Обществом по охране животных, – он сам засмеялся своей шутке. – Например, клетка. Мышь заходит внутрь, пробует приманку и дверца захлопывается. При этом никакого ущерба для ее здоровья и благополучия нет. Это, надеюсь, вам подходит? – спросил он с интонацией явной провокации в голосе.
Не понимаю, почему люди так несерьезно и пренебрежительно относятся к неприятию насилия. Я не хочу жить с мышами, но из этого вовсе не следует, что я хочу их увечить или убивать. Мое единственное желание, это удалить их из нашего дома, нам нужны разные территории для проживания.
– Эта, наверное, подойдет! – не вполне уверенно произнес я, крутя в руках среднего размера металлическую клетку из толстой белой проволоки. – А что потом делать с пойманной мышью?
– Мочить в сортире! – неожиданно громко объявил он свое мнение и оглушительно засмеялся. – Как завещал нам президент Путин.
«Грубый юмор и парень этот простой и примитивный, не понимает, что в жизни есть высшие соображения, а не только утилитарная полезность», – раздраженно подумал я, заплатил за покупку и, с чувством исполненного долга, поехал домой. Там я распечатал мышеловку и, на всякий случай, решил вначале прочитать инструкцию, понять которую оказалось совершенно невозможно. «Пособие по сборке и использованию устройства» меня просто взбесило. Такое впечатление, что эти инструкции пишутся для марсиан, инопланетян, которые впервые прилетели на Землю и должны разобраться, как тут все устроено. Там даются такие объяснения, что человек вообще перестает понимать, о чем идет речь, при этом используются сложные формально-канцелярские обороты речи, что создает впечатление, что это машинный перевод с какого-то другого языка. Интересно, кто их пишет, эти пособия по использованию? С отвращением выбросил инструкцию в помойное ведро, легко собрал мышеловку, пользуясь исключительно здравым смыслом, поставил ее на пол, около холодильника, выключил свет и, крепко прикрыв кухонную дверь, чтоб Томми их не спугнул, отправился спать.
Утром обнаружил в мышеловке крупную мышь. Удивительно, но эта штука действительно работает! Меня это обстоятельство крайне обрадовало, появилась надежда, что удастся очистить дом от всех этих тварей, причем бескровно, без физического насилия, методом простого, точнее говоря, принудительного выселения из квартиры. Удовлетворенный найденным решением, я положил мышеловку в черный полиэтиленовый пакет и вынес ее во двор, там у нас имеется небольшой палисадник. Убедившись, что вокруг никого нет, осторожно открыл дверцу и выпустил мышь на свободу. Убежала, даже не поблагодарив, а ведь я фактически спас ей жизнь. Весьма довольный своим методом, вернулся домой. Так началось соревнование между темпом депортации мышей и темпом их рождаемости. В Интернете нашел данные: пять пометов в год, число детенышей в помете от трех до пятнадцати, то есть, если усреднить, то от одной пары за год рождаются около пятидесяти мышей. Меня это обрадовало: темп выдворения мышей из квартиры заведомо опережал их рождаемость. Теперь каждый день я проделывал ту же самую операцию, вставал ранним утром и выносил пойманное за ночь, причем иногда в клетку попадали сразу две, а один раз даже три мелкие мышки, видимо, они спутали мышеловку со столовой и забежали перекусить всей компанией. Все было хорошо, но в один момент найденная и отлаженная мною схема борьбы с мышами окончательно и бесповоротно сломалась: меня на месте «преступления» застукал мой сосед с первого этажа. Он высунул голову в окно и сразу начал кричать:
– Вы с ума сошли! Что вы делаете? Зачем вы выпускаете мышей? Вы хотите, чтоб они по всему дому разбежались?
– Что же мне делать? – начал я оправдываться. – Я не могу их убивать.
– Это не наше дело, – продолжал он возмущаться. – Вы не имеете права их выпускать. Нам не нужны ваши мыши. Сегодня же соберу собрание жильцов, люди должны узнать, что вы тут вытворяете. Безобразие! Вы же подвергаете всех нас опасности.
Есть такой тип людей – «общественники», они всегда интересуются своими соседями, кто как живет, на что, моральный облик и прочее. Их хлебом не корми, дай понаблюдать за рядом-живущими. Именно на такого я нарвался. Он, конечно, раструбил эту новость по всему дому, и через пару дней меня вызвали на собрание жильцов, где я почувствовал себя школьником, который разбил окно. Все были мною возмущены, на меня кричали, меня обвиняли, обсуждали мое ненормальное поведение и, в конце концов, вынесли обвинительное заключение. Причем, на мое предложение: «Давайте, я буду ловить мышей, передавать вам, а вы будете с ними разбираться так, как считаете правильным. Вы ведь хотите мне помочь?», все ответили отказом, добровольцев не нашлось, и никто не захотел в этом участвовать. Тогда я предложил отвозить мышей за город и выпускать там, но общество единогласно отказало мне в доверии. В результате, собрание решило, что теперь все будут следить за моими действиями, и если меня еще раз поймают с мышами, то примут соответствующие меры. В общем, меня публично осудили, и теперь я изгой. Стоит мне выйти из квартиры со свертком, как тут же совершенно «случайно» встречаю кого-нибудь на лестнице. «Мышей выносите?» – спрашивают и на полном серьезе требуют, чтоб я предъявил содержимое пакета. Совсем с ума сошли. Может, я неправ, даже могу признать, что в чем-то я неправ, но никто не захотел войти в мое положение, никто меня не поддержал. Обидно, ведь я такой же жилец, как и все остальные, просто я столкнулся с проблемой, от которой у всех головная боль, которая никому не нужна.
Вынос мышей пришлось прекратить, мышеловка, за ненадобностью, была приведена в нерабочее положение и убрана на холодильник. Что делать я не знал. Оказалось, что борьба с мышами без насилия – невозможна, они – другая цивилизация, не понимают гуманного к себе отношения, плевать хотели на все, что для меня дорого, и единственно, что им нужно – это жрать и размножаться. Я их нисколько не осуждаю, пожалуйста, занимайтесь этим всем, но не в моей квартире.
За неимением лучшего продолжения, решил попробовать последний шанс, последнюю надежду: я решил от них отгородиться. Мы крепко закрыли дверь, отделяющую кухню от остальной квартиры, перестали покупать продукты, готовить и начали питаться на стороне, как в дни нашей студенческой юности. На кухню вообще перестали заходить, даже не интересно было посмотреть, что там происходит.
– Если в доме не будет никаких продуктов, они скоро уйдут, – неуверенно предположил я. – Не могут же они жить, не питаясь.
Однако, через неделю нашего раздельного проживания, я увидел ее в комнате. Как она преодолела запертую кухонную дверь, уму непостижимо? Среднего размера мышь спокойно прошлась по диагонали и скрылась за книжным шкафом. Томми на нее не реагировал. Наша собака, которая вначале облаивала каждую отдельную особь, ошеломленная их непомерно возросшим количеством, окончательно замолчала, жалась к нашим ногам, не отходила ни на шаг, а по ночам жалобно скулила, лежа возле кровати, видимо, боялась. Мы были тоже напряжены, но держали себя в руках и панике не поддавались. Однажды приснился мне страшный сон: я лежу в кровати, сплю, вдруг открываю глаза, а рядом с моей головой сидит крупная мышь и, не отрываясь, смотрит на меня. Я проснулся от крика жены и увидел мышь, которая пробежала по нашей постели. Жена смотрела на нее с ужасом, прижимая руки ко рту.
– Я не могу здесь жить, – умоляюще прошептала она. – Давай, уедем. Куда угодно. Я согласна на все. Они нас съедят! – она заплакала.
– Уже съели, – невесело пошутил я, обнимая и пытаясь успокоить жену, рыдания которой начали напоминать истерику. – Обещаю, утром мы уезжаем. Снимем гостиницу, а потом найдем себе другое место для жилья. Мир большой.
Мы не спали всю ночь, боялись выключить свет, а утром, собрав необходимые вещи, покинули наш, оккупированный мышами, дом. Томми, видимо, почувствовав, что мы уезжаем, весело подпрыгивал и крутился возле нас. Томми – сдался. Я – сдался. Мыши оказались сильнее. Мы признали свое поражение, капитулировали без боя, уступив противнику свою территорию. Нужно отдать им должное: они оказались смелыми существами, способными выживать и размножаться в любых условиях, не признающими никакие компромиссы и не считающиеся с потерями. Оказалось, что отступлением с кухни их не остановить.
Некоторые могут подумать, что это маразм какой-то: цивилизованного человека, у которого есть все средства для защиты, выгнали из дома примитивные твари. Другие скажут, что у меня ярко выраженный комплекс вины перед слабыми и голодными, ведь можно было с мышами с самого начала эффективно бороться. Таким критикам могу ответить, что для меня лучше покинуть свой дом, чем утопить живую, дергающуюся мышь в унитазе. Что делать, я пацифист, насилие мне отвратительно, и никакие обстоятельства не заставят меня убивать. Гуманизм – превыше всего! На известный моральный вопрос Достоевского: «Что бы вы вынесли из горящего дома: картину Рафаэля или котенка?», я однозначно и без всяких сомнений отвечу, что котенка. Но в современном мире, где все подчинено практичности и рациональности, это мало кто понимает.
Я запер квартиру, погрузил вещи в машину. Томми радостно запрыгнул на заднее сидение. Жена села рядом со мной и тихо заплакала, да и мне было невесело. Отъезжая, я оглянулся на дом, в котором мы прожили много лет, и злорадная мысль невольно посетила меня: «Теперь мои соседи сполна испытают на себе все то, в чем обвиняли меня». Справедливость восторжествует, но от такой справедливости мне, честно говоря, становится как-то не по себе…
Послесловие автора.
Этот рассказ не основан на реальных событиях или фактах. Просто, недавно посетила нас знакомая из Америки и рассказала, что как-то ночью в ее машину, припаркованную возле дома, залезли суслики (или тушканчики) и сгрызли изоляцию на проводах, то есть всю электрическую часть. Утром машину было невозможно завести. Ремонт обошелся ей в кругленькую сумму, но сделать с сусликами (или тушканчиками) ничего нельзя, так как они находятся под охраной государства, а законы в США граждане стараются соблюдать. Меня эта история настолько поразила, что я решил написать душераздирающую бытовую драму про тридцати дневную войну с мышами.