Уж сказать, что это райское место, было бы ничего не сказать. Это Рублёвка и тут всего для большого человека гораздо больше, чем в раю. "В райю-то что, - думала Светлана, - там да конечно хорошо, фрукты и ягоды, всегда комфортная погода, все приветливы и улыбчивы, все нагишом лишь с листьями, прикрывающими известные места.
А тут в каждом доме, всё то же самое, только ещё и всё брендовое и многого другого вдоволь".
Её приняли хорошо, хозяева приветливы, хоть богатеи — это понятно. У них не дом, нет, у них замок, «чи дворец якой» подумала она на украинский манер.
"А малышка, ну просто ангелочек, ну говорю же рай, да и всё тут.
А что же моя жизнь? Чем она богата? Событий много и планов было много. Молодость, ух, есть что вспомнить и над чем погоревать тоже есть.
Мой Донбасс, девчата и парни или хлопцы", - вдруг на минутку задумалась Светлана. "Как мы называли парней-то, тогда, в молодости, в СССР. А чёрт его знает, в городах всё же, наверное, парни, а в селе хлопцы.
Да, тогда-то всё было правильно и так, и эдак, как не назови, лишь бы кохал, то есть любил.
Молодая хозяйка-то настоящий шедевр, даром, что художница, а картины хоть с неё пиши. Какая лёгкая, тонкая, культурная. А вот если бы потрудилась как я, да ещё с малым достатком, была бы такая же тонкая", - на минуточку подумала Светлана. Но стала гнать от себя эти мысли. Богатые и бедные, зачем сейчас об этом.
Платят-то хорошо и весь пансион, и отношение. А ведь я уж и не молодая. Звёзд с неба не сорвать, да и никто для меня уж не сорвёт. И надо бы как-то поставить последний аккорд в этих всех работах на выездах.
За эти десятки лет, что работала нянечкой, домработницей в разных семьях, было разное. Было весёлое и родное, а было и такое, что вспоминать-то не хочется. Эти потные руки, волосатый живот, эти грубые слова, а потом и вовсе увольнение под каким-то предлогом. Глава семейства, аксакал, хозяин, его слово было закон для всего восточного богатого рода.
Да что уж об этом. Поэтому и ценить нужно то, что есть. Но годы идут и ясно, что это уже, наверное, последний заезд. А потом всё навсегда к себе на Донбасс.
Понятно, что денег много не скопить, но всё же нужно сделать что-то такое, что осталось бы на долгую память и было бы очень полезным для оставшейся жизни.
Иногда она могла отдохнуть на диване в детской комнате в доме хозяев. Ну, когда малышка спала днём, например. Это разрешалось, без проблем. В домике для прислуги кровать была конечно попроще.
А в этот диван она влюбилась без оглядки с первого раза. Да и не простой он был, ортопедический какой-то матрас там. Он буквально снимал все печали, все физические боли. Не диван, а шаман.
И вот сама не думала, что так к нему привяжется. Пару раз за пару лет уезжала в отпуск. На месяц, а то и на пару недель. И что вы думаете, ну, не может без него. Ну, никуда. Спина ноет, всё тело ломит. Не спиться и вольно-не вольно думает постоянно о нём. Вот был бы он тут, ну всё же было бы хорошо. Но нет его и как будто свет погас.
Как-то она осторожно поинтересовалась у хозяйки, а сколько же стоит такой диван, и можно ли его купить где-то. Та назвала ей примерную стоимость. "Ах нет, - подумала Светлана, - такую сумму, это ведь несколько месяцев работы или, пожалуй, даже год".
Тянулись недели, месяцы, деньги всё-таки удавалось скопить. Ведь затрат-то не так уж и много, кормят тут и поят бесплатно. Хорошие хозяева, что и говорить.
А диван тот не выходил из головы. И она стала искать, что-то похожее и подобное, даже стала ездить в мебельные. Показывая фотографию того родного и дорогого.
В ответ разводили руками, дескать, подобного нет и вряд ли найти возможно и стоит он будет в два-три, а то и в десять раз дороже.
И вот однажды она зашла в мебельный магазин, тут же недалеко, на Рублёвке. И ей сказали, мол, знают, где такой заказать, но это, мол, индивидуальный заказ. И его стоимость будет..
"Ох..ть", - ответила Светлана.
"Что-что?" - переспросил продавец. "Ох дорогой какой", - опомнилась она. А
сама про себя подумала откуда у неё такие слова, наверное, от родственников шахтёров, там ведь все умели выражаться очень крепко.
Среди цветов и гектарного соснового леса, на участке хозяев гуляя с малышкой, она всё же опять вернулась к этой идеи.
"Нет, - решила она, - раз уж такая тяга, надо брать. Ведь всю жизнь для кого-то живу. А тут хоть раз что-то для себя. Ну не хватит так ещё кредит возьму".
В общем, решилась и в первый же выходной день помчалась заказать.
"Сделают в короткие сроки и даже скидка будет", - сказал менеджер.
Денег почти хватило, заняла чуть-чуть у знакомых, как раз пару зарплат ещё ими и рассчитаюсь.
Эти пару месяцев были, пожалуй, более томительные, чем первая брачная ночь. Она часто видела диван во сне, она част представляла, как будет показывать его своим знакомым и близким друзьям. И пусть все обзавидуются.
Через пару месяцев она была уже у себя дома, диван доставили туда же, на украинскую часть Донбасса. Счастью не было предела, хоть её верный спутник жизни, её мужчина не совсем понял, зачем такая роскошь.
Нет, он не стал скандалить, в конце-концов она своим трудом его купила. А как горели её глаза, за такие глаза, он готов был простить ей что угодно.
Его привезли с вечера, и через пару часов она уже установила его в самом удобном месте. Хотя перемещали по комнате несколько раз, но без угрызения совести, что кому-то надоедят своим шумом. Ведь у них был свой маленький домик с огородом.
По случае приезда долгожданного дивана даже выпили горилочки. Да так, что чуть не всю ночь на этом-то диване вспоминали молодость. "Уж, диво какое-то, а не диван-то твой", - приговаривал её мужик. "Да уж, удивлялась и она", - заходя на второй и третий заход.
Проснулись уж ближе к обеду. Пришла знакомая, долго стуча в дверь.
"А что же", - не собираетесь в укрытие.
"В какое ещё укрытие?", - удивилась Татьяна. А мужик-то сразу понял. "Что, началось?" - спросил он.
"Да, идут освобождать, от Луганска уже пару десятков километров продвинулись в нашу сторону. Ну так что пойдёмте на завод, говорят, там крепкие убежища".
"Ты иди, Галка, мы позже". Та ушла.
"Ну, что делать-то будем?". Светлана тут конечно же всё поняла.
"Надо бы уходить в убежище", - сказал он.
"Нет, я никуда не пойду. Я диван не брошу, - ответила она, - да и кому мы нужны-то тут".
Он согласился.
Громыхало и летало над ними несколько дней. Они, вроде, не очень-то и боялись. Но тут что-то громкое влетело в соседский дом и разворотило его на глазах.
Всё же решили спуститься в погреб. "Жаль, что диван туда с собой не возьмёшь", - подумала она.
Ещё несколько дней там, вдруг в часы затишья услышали стук в дверь. Уже поздновато, темно для его глаз. Она просила не открывать, а он всё-таки решился, потому что там уже кричали: "Откройте или будем стрелять!"
"Кто там?"- спросил он. "Отрывайте", - сказали там. "Неужто наши", - сказал он вслух. "Конечно, наши, - послышалось оттуда, - не сепары же".
Он вздрогнул, ведь он-то, ведь для него наши как раз те, они, сепары, как тут военные называли их все эти 8 лет.
Открыл, боясь, что они поймут, кого он имел ввиду. "Что старик, оружие, горилка есть", - сказали они на хорошем русском. "Горилка е, конечно", - ответил он. "А можно ли у тебя машину спрятать, гараж есть под домом?"
"Да откуда же", - и он вытянул свою голову на улицу, а там огромный «казак», машина такая бронетранспортёр. "Ох ты, мать честная, тем более такую-то где ж вам тут спрятать". Вынес горилки, они уехали, и тут он только подумал. Так может их нужно было где спрятать, может, они нашим сдаться хотят.
Через пару часов опять забухало, да так, что кругом дома тряслись, звеня стёклами и воротами.
Опять в погреб, но так бухало, что как никогда. Ну, тут похоже уже не успокоится, пока не возьмёт верх кто-то подумал он.
В погребе обогреватель вдруг стих, ясно, где-то перебило электричество. А взрывы не умолкают, Светлана вжимается в него при каждом хлопке.
И вот тот самый прилёт, они сразу поняли, что летит к ним.
Бах, стёкла, какие-то балки, штукатурка, всё летит, даже в погребе стены сдавливаются. У неё звенит в голове, но она в сознании. У него кровь изо рта? Нет, из носа. По щекам его, по щекам. И он приходит в себя. "Жив, да жив, но в голове звон", - добавляет он. А потом как-то стихло всё вокруг. Даже подумали оба, что оглохли, да нет же, слышат ведь друг друга.
"Ну ,что давай выбираться, давай пробовать". Люк не слушается, что-то на него плотно встало. Вот, держи эту лопатку, попробуй вот тут поддеть". "Нет, не получается. Что же делать-то?"
Наступило какое-то отчаяние и в друг они услышали голоса: "Эй, есть кто живой". Он стал яростно стучать в дверцу погреба, они стали кричать.
Почти сразу услышали, что там наверху говорят, что кто-то кричит, мол, давай разбирать диван.
Работа шла небыстро, оказалось, рухнула одна кирпичная стена.
Наконец их откопали. Это были наши, те, кого они долго ждали по-настоящему.
Когда уехали в эвакуацию, на военном грузовике сперва до Старобельска, а потом и вовсе в Россию, первые пару часов практически не разговаривали.
И вдруг она зарыдала. "Да что же ты плачешь-то так", - стал он её успокаивать. "Диван-то в клочья", - сказала она.
"Ох, и глупенькая", - ответил он как-то по-мальчишески, наши же пришли.