1 Парень на кладбище
На город давно опустилась ночь – летняя, тихая и очень душная. Казалось, сама мгла высосала остатки кислорода из воздуха, погрузив всё вокруг в одуряющую духоту. Умолкли ночные птицы в кронах деревьев. Попрятались бродячие псы. Стих ветер. Исчезли все звуки, присущие ночи. Кладбищенскую тишину нарушали только его шаги.
Он сгибался под тяжестью мешков, взваленных на могучие плечи. С широкой спины стекал пот. На лице, покрытом трёхдневной щетиной, застыла маска обречённой угрюмости, которая подошла бы больше старику, чем совсем ещё юному парню. Уголки губ нервно вздрагивали, озорной огонёк в тёмно-карих, почти чёрных глазах, угас, а сердце тревожно бухало в груди, как молот на наковальне.
С могильных плит, со свежих и поблекших фотографий, глядели умершие. Глядели с презрением, с жалостью, с ненавистью. Глядели на него…Но он продолжал идти, хоть и на душе с каждой секундой, проведённой на земле мёртвых, становилось всё жутче и мрачнее…
Таксист всю дорогу до кладбища косо смотрел на него, парня-качка, потного и уставшего, вызвавшего глубокой ночью машину по этому странному адресу, да и ещё и с двумя тяжёлыми мешками «земли». Но, чёрт побери, что ему оставалось делать?! Он не мог поступить иначе – кладбище слишком далеко и ему нереально было дойти пешком с такой ношей. Едва он вытащил мешки из багажника и поставил на землю, таксист прыгнул за руль и дал по газам. Парень закашлялся, матюгнулся, но без злобы и обиды. Ему оставалось только одно – надеяться, что таксист не придаст значения этому ночному заказу… А потом он натянул налобный фонарик, нащупал кнопку, и синеватый свет озарил темноту…
Вскоре могилы остались позади. Парень добрался до пустыря. Сбросил тяжёлые мешки с плеч, сел прямо на землю, покрытую редкой, выжженной солнцем травой. Выудил из кармана брюк пачку сигарет. Щелчок зажигалки, и по воздуху поплыли серые кольца дыма. Он курил редко, очень редко, предпочитая вести здоровый образ жизни и пропадая в тренажёрном зале. Но сегодня был как раз тот самый случай, когда затянуться никотиновым ядом просто необходимо.
Голова закружилась то ли от сигареты, то ли от переутомления. Мысли – чёрные и жалящие, облепили сознание, как встревоженный рой ос. Они зудели в голове и безжалостно жалили-жалили, вселяя в разум ужас и панику.
Парень взвыл. Его вопль пронёсся по округе и тут же резко оборвался. Успокойся, успокойся, - пищали остатки здравого смысла. Он поднялся на ноги, вновь взвалил мешки на плечи и побрёл дальше.
У чёрного дерева он остановился. Прислонил мешки к огромному стволу. Провёл ладонью по мягкой, словно бархат коре могучего исполина – единственного дерева, что росло на этой безжизненной земле. Оно давно уже не распускало листву, и его чёрные толстые ветви походили на лапы монстра. Дерево дышало и жило, глубоко пустив корни в сухую почву. Парню даже казалось, что он слышит стук его огромного сердца, находящегося где-то внутри, под корой.
Он скинул ветровку и футболку, и оставшись в одних брюках, принялся за работу. Руки мелко тряслись, когда доставал из одного мешка лопату и кирку. Пот катил градом со лба, заливая глаза, когда рыл яму. Комья земли летели в разные стороны. Иногда он останавливался, переводил дыхание и вновь рыл. Когда глубина ямы сравнялась с его плечами, лопата ударилась о что-то твёрдое. Парень прекратил копать и замер. Нагнулся, поднял со дна что-то мерзко-гладкое и тут же выбросил, едва не завизжав. Череп, принадлежащий когда-то большой птице, приземлился около мешков.
Парень сглотнул вязкую слюну и вылез на поверхность. С минуту или чуть дольше глядел в черноту ямы. Чернота завораживала, притупляла панику, до этого больно бьющуюся в голове, успокаивала. Ещё немного и всё будет позади.
Кар-кар…
От неожиданности парень вздрогнул. Ворон сидел на ветке Чёрного дерева и глядел стеклянными жёлтыми глазами то ли в пустоту, то ли на него – взмокшего и перепачканного землёй.
Парень поднял один из мешков и аккуратно опустил в яму. Раздался треск, будто что-то порвалось. Окровавленная кисть мелькнула в прорехе.
— Прости меня…— прошептал парень, кидая следом второй мешок и отводя взгляд в сторону.
Ворон пролетел над его головой и приземлился у края ямы.
— Кыш, — замахнулся парень на наглую птицу.
Но ворон даже не шелохнулся, буравя взглядом черноту свежевскопанной могилы.
— Я-я не хотел…не хотел…— бормотал парень, закапывая яму.
Ворон смотрел то на него, то на яму…
— Вот и всё…— спустя несколько минут парень устало прислонился к стволу Чёрного дерева, и хрипло добавил, — всё закончилось…
Чуть отдышавшись, он натянул футболку. Повязал на бёдра ветровку. Из расстёгнутого кармана вывалились купюры и устлали землю разноцветным ковром. Тысячные, пятитысячные – много денег. Он не считал, было не до этого...
Быстро запихал купюры обратно в карман, наглухо застегнул молнию. Бросил последний взгляд на свежий след – завтра выглянет солнце и выравняет землю, и никто и никогда не узнает, что кто-то покоится под ветвями чёрного исполина…
Крупные капли западали с небес. А спустя мгновение в небе сверкнуло, и хлынул ливень.
Парень запрокинул голову назад, подставил лицо потоку дождя и закричал. Но его никто не услышал, крики заглушили раскаты грома.
В город, изнывающий от июльского зноя, наконец-то пришёл дождь…
2 Алиса ждёт
Алиса проснулась посреди ночи. Сорочка взмокла от холодного липкого пота, но духота была здесь ни при чём. Всему виной был кошмарный сон. Она села в кровати и обхватила колени руками. Раскачивалась, стараясь унять мелкую дрожь, принесённую из самых глубоких тёмных недр подсознания, где хранились воспоминания, которые хотелось никогда не вспоминать.
За окном поливал дождь, сильные порывы ветра раздували шторы в спальне. Тени притаились по углам и принимали формы ночных монстров Алисы. Ей даже чудилось глухое рычание, будто бы тварь из сна пробралась в реальность. Перед глазами так и стояла уродливая морда с оскалившейся пастью.
Алиса дотронулась до тонкого шрама на шее. Рубец запылал давно забытой болью. Или же ей просто показалось. Рука потянулась к ночнику. Голубой свет растёкся по спальне, разогнал тени и видения.
Стояла глубокая ночь, стрелки часов приближались к трём.
— Влад…— горько прошептала Алиса, мельком взглянув на столик. Там лежали наручные часы. Влад торопился и забыл их. Это было вчера…
Вчерашней ночью на его мобильник позвонили. Влад с минуту или две говорил, и с каждой секундой голос его становился всё серьёзнее и мрачнее. А потом он начал резко собираться.
Алиса встала с постели и бесшумно подошла к нему сзади. Обняла за плечи. Он вздрогнул, обернулся.
— Мне нужно идти, — сказал Влад. Его серые глаза возбуждённо блестели в полумраке спальни.
—Сейчас? — еле слышно спросила Алиса.
— Да…это срочно. Я вернусь днём, самое позднее вечером.
Алиса не ответила, а только крепче прижалась к нему. Он поцеловал её, зарылся носом в светлых волосах.
— Я хочу, чтобы ты знала – эта ночь самая лучшая, — прошептал Влад.
— Их будет ещё много…— Алиса посмотрела на него. Свет ночника искажал цвета вокруг, и теперь глаза Влада казались прозрачными, неживыми. Стало страшно. Дурное предчувствие кольнуло сердце.
Влад улыбнулся, мягко отстранил её от себя:
— Мне пора…
Она прошла вместе с ним в прихожую. Молча смотрела, как он, сидя на корточках, завязывает шнурки. Руки у него заметно дрожали, непослушная прядь волос падала на глаза. Он волновался, и она видела это.
— Я буду ждать тебя, — тихо сказала Алиса.
Влад поднялся на ноги и крепко обнял её:
— Я вернусь и…мы поедем туда, куда ты захочешь. Я люблю тебя.
Его губы коснулись её губ…
Но он не вернулся ни днём, ни вечером, ни даже сегодняшней ночью. Алиса вышла на балкон и смотрела на дождь. Мощные потоки заливали двор, заглушали все звуки. Вчера же было всё иначе. Стояла тишина, которую нарушали только шаги Влада и цокот кузнечиков в траве. Она глядела на своего первого мужчину, глядела как он уходил, и на глаза наворачивались слёзы.
— Влад! — крикнула тогда она.
Влад обернулся. Губы растянулись в широкой улыбке. Он помахал ей рукой и послал воздушный поцелуй. Внутри Алисы всё сжалось, сделалось дурно, к горлу подкатила тошнота. Захотелось выбежать на улицу, догнать его, вернуть домой и…будь, что будет. Но она только прошептала:
— Я буду ждать тебя…
И она ждала. Ждала весь день и весь вечер. И сейчас тоже ждала. А дождь шёл всё сильнее и сильнее.
— Где же ты, Влад? — крикнула она, и по щекам потекли слёзы.
Раздался звук. То ли скрежет, то ли хриплый возглас. Алиса вздрогнула. Попыталась вглядеться в ночной двор. Но вокруг был только дождь, и ничего кроме дождя.
— Влад, — прошептала Алиса. Она хотела уже вернуться в постель, но вдруг…
Кар…
Алиса едва не подпрыгнула. Резко обернулась. На карнизе балкона сидела птица. Большой чёрный ворон. Алиса постучала по стеклу. Ворон не улетел. Он уставился на девушку стеклянными жёлтыми глазками.
Кар…
Алиса открыла окно.
— Кыш…— всхлипнула она. Птица внушала ужас.
Кар…
Ворон склонил голову на бок, будто бы изучая девушку. А потом расправил крылья и взлетел, в ту же секунду пропав в серой пелене дождя…
Ворон кое-что оставил на краешке карниза. Это было золотое колечко с крошечным бриллиантом. Пройди ещё секунда, и блестящее украшение улетело бы вниз. Но Алиса успела подхватить.
Она долго мыла его под краном, прежде чем примерить.
Алиса ахнула от восторга. Бриллиант переливался в электрическом свете, завораживал.
Что ж ты делаешь, Алиса?
Мысль больно ужалила, совсем как осоловелая пчела в жаркий день. Алиса осознала, что надела на палец кольцо, принадлежавшее неизвестно кому, кольцо, которое принес ворон.
Безумие… Это не должно быть на ней.
Она попыталась снять кольцо, но не получилось. Намылила руку, но кольцо будто вросло в кожу, став единым целым с её пальцем.
— Дьявол…— прохрипела Алиса.
Сердце заколотилось в груди, на лбу выступила испарина…
Алиса промучилась полчаса, но кольцо так и осталось на её безымянном пальце. Она сдалась, резко почувствовав себя разбитой и очень усталой. Еле добрела до кровати. Рухнула в постель и забылась тёмным тревожным сном.
Кольцо само соскользнуло с её пальца и закатилось под стол…
3 Мэтью
Мэтью (он же Матвей) пришёл домой под утро. Грязный, сырой, пропахший мёртвой землёй пустыря. Руки саднили от мозолей, виски ломило от тупой боли, всё тело ныло от усталости. Он плюхнулся на пол и попробовал отдышаться. Могучая грудь ходила ходуном, а в голове бились десятки мыслей. Чёрные, мрачные, пугающие мысли давили на мозг. И среди них одна-единственная хорошая, приносящая облегчение – как хорошо, что матери нет дома, как хорошо, что она отдыхает на юге страны и не видит в какой состоянии и виде явился её единственный сыночек.
Мэтью поднялся с пола и поплёлся в ванную. Стянул с себя мокрую, грязную одежду. Перед тем, как закинуть её в стиральную машину, вывернул все карманы. Сырые купюры он развесил на батарее. «Куча бабла…» - просипел противный голос в голове. Никогда у Мэтью не было в руках такой суммы, а теперь все батареи в квартире укрыты деньгами. Холодные батареи…
Нервно расхохотался, увидев в зеркале своё отражение. На тренированном молодом теле чернели синяки, лицо побледнело до неузнаваемости, уголки губ вздрагивали, глаза безумно блестели.
— Ты ничего не можешь изменить…— сказал он сам себе и залез под душ…
Тёплая вода смывала усталость и раздражение. Смывала грязь с тела и, казалось, что с души. Он простоял час, если не больше. Простоял пока подушечки пальцев не размокли и не стали морщинистыми. И пока не проснулся голод.
Мэтью вылез из душа, повязал полотенце на бёдрах и прошлёпал на кухню. Пожарил себе яичницу, быстро перекусил и почувствовал, как слипаются глаза. Он добрёл до своей комнаты и, едва его голова коснулась подушки, провалился в черноту…
Он уже спал и не видел, как в комнату, через открытое окно, залетел ворон.
Чёрная птица важно уселась на комод, где стояли рамки с фотографиями. Две рамки. С одной фотографии улыбался маленький черноволосый мальчик, а внизу синела надпись «Матвей, 7 лет». На втором фото была девушка – светловолосая, с голубыми глазами, и с тонким шрамом на шее. Его любовь, единственная любовь…
Ему снилась девушка с фото. Во сне они занимались любовью. Её глаза то темнели от страсти, но, наоборот, светлели, становились прозрачно-голубыми. Пухлые губы дрожали и что-то шептали, но он не мог разобрать и слова. Да, и было всё равно, что она говорит. Ведь она наконец-то с ним, в его объятиях. А остальное не имело никакого значения.
Яркий солнечный свет заливал постель. И всё бы хорошо, но вся простынь была пропитана кровью. Алой кровью.
Так не должно быть…
Кровь стекала с постели на пол, разливаясь лужей, морем крови. Вся мебель в комнате плавала в крови.
Крик не сорвался с губ Мэтью. Кто-то залепил немотой его уста. Но ужас проник в голову, вытесняя все мысли. Мэтью замер. Её руки легли ему на ягодицы.
В чём дело? Почему ты остановился?
Спрашивали её глаза.
Разве ты не видишь?
Едва не заплакал он.
Но ведь ты так хотел этого?
Улыбнулась она.
И свет в комнате померк. Тьма поглотила солнце. Непроглядная чернота. Топкая, вязкая, как болото окутала Мэтью со всех сторон. Не было больше его любви, не было крови. И только серые глаза блеснули в темноте. Знакомые, серые, как сталь глаза…
Мэтью скатился с кровати и больно стукнулся затылком о край комода. Сверху на него упала фотография. Фотография со светловолосой девушкой.
4 В парке
Они встретились в парке спустя несколько дней. Мэтью возвращался с тренировки. Злой и расстроенный. Он не высыпался уже неделю (его ночи были полны кровавых кошмаров), и из-за этого всё валилось из рук. Сегодня едва не уронил штангу, и тренер, стараясь выражаться как можно мягче, посоветовал ему отдохнуть и отстранил от соревнований. Мэтью специально пошёл длинной дорогой, через парк, чтобы остыть, выветрить ярость и обиду.
Она сидела на скамейке в парке и плакала. Бледная, с синяками под глазами – она тоже не высыпалась. Мэтью присел рядом и молча протянул платок.
Она вздрогнула:
— Матвей?
Только мать и она называли его Матвеем. Для остальных он был Мэтью. Глупо, но это прозвище прилипло к нему со школьных времён.
— Привет, Алиса…— прошептал он.
Она вытерла слёзы, высморкалась. Мэтью не расспрашивал, просто сидел рядом и ждал, когда она сама расскажет. И Алиса рассказала.
— Может, он уехал куда-нибудь…— неуверенно сказал Мэтью, когда она замолкла, стараясь казаться как можно спокойнее. Выходило плохо, даже руки задрожали. Он сунул их в карманы и натянуто улыбнулся.
Алиса посмотрела на него. Её голубые глаза стали будто ещё ярче и в них мелькнула обида:
— Нет! — горячо возразила она, — он не мог просто уехать! Он бы позвонил мне…Что-то случилось…
— Да брось! Что с ним могло случится. Он просто…
— Что?
Мэтью промолчал, хотя с языка готовы были слететь злые слова. Слова, в которые он хотел бы чтобы она поверила.
— Бросил меня? — тихо договорила за него Алиса.
— Я не это хотел сказать…
— Это, Матвей…именно это ты и хотел сказать…
— Я не знаю где Влад, — соврал Мэтью и опустил глаза.
Она придвинулась к нему ближе и положила голову ему на плечо.
— Я устала. Каждую ночь он мне снится, окровавленный, умирающий. Я пытаюсь помочь ему, но не могу – я просыпаюсь…
Она разрыдалась. Мэтью почувствовал, как заходится сердце в груди то ли от жалости, то ли от страха.
— Я ходила в полицию. Написала заявление. Но я – никто ему по документам…— продолжила Алиса и посмотрела на него. Мэтью выдержал её взгляд.
— Я поспрашиваю у знакомых. Но ты должна понимать, что Влад в этом городе совсем недавно…— прошептал он.
— Спасибо, Матвей…ты мой самый лучший друг, — она сквозь слёзы улыбнулась.
— Может, он и, правда, уехал…— неуверенно сказал Мэтью.
— Всё равно…я буду ждать его, — Алиса вытерла слёзы и встала, — мне пора домой.
Кар…
Она вздрогнула и ещё более побледнела.
— Что такое? — спросил Мэтью, поднимаясь.
— Опять эта чёртова птица, — голос у Алисы задрожал.
Она указала рукой на дерево. На ветке старого тополя сидел ворон и не сводил с них стеклянных жёлтых глаз.
— Это просто ворона, — произнёс Мэтью, стараясь чтобы его слова прозвучали как можно бодрее и беззаботнее. Хотя, на самом деле, ему стало не по себе от взгляда чёрной птицы, и позвоночник полоснул холодок. Мерзкий такой холодок, почти такой же, как в ту ночь на пустыре.
— Ворон, — поправила Алиса. Схватила парня за руку, — мне кажется, что он преследует меня. Проводи меня, Матвей.
— Хорошо, — кивнул Мэтью, крепко сжимая её ладонь.
Они шли молча до самого дома Алисы. Мэтью хотел утешить девушку, сказать обнадёживающие слова, заставить её улыбнуться, но глядя на её бледное лицо, осознавал – таких слов ему попросту не найти.
У подъезда она порывисто обняла Мэтью, крепко прижавшись к нему. Он задрожал от внезапной близости. Пробормотал:
— Всё будет хорошо…если что звони мне…
Она позвонила через несколько дней и охрипшим голосом прошептала:
— Он вернулся…
5 Возвращение
Боль медленно просыпалась. Вспыхивала короткими спазмами, возвращая к жизни. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг была только темнота. Попытался закричать, но что-то не давало. Это что-то набивалось в рот и нос. Что-то влажное, холодное. Он прислушался, но ничего не услышал, кроме голоса. Тихого, нежного голоса, зовущего его:
— Вернись ко мне…
Но так хотелось закрыть глаза и вновь погрузиться в этот странный сон, где нет ничего. Ни боли, ни воспоминаний. Ничего. Только покой и пустота.
— Молю тебя… вернись… ко мне, — голос, прерываемый всхлипами, звал его, лишал покоя.
Накатывали обрывки воспоминаний. Яркие голубые глаза и бледный шрам на шее, которую он так любил целовать. Сладкие губы. Жаркий шёпот.
— Вернись ко мне…
Он почувствовал вновь руки и ноги, потребность ходить и дышать, видеть и слышать…
Прошло не менее часа, прежде чем на поверхности земли показалась посиневшая окровавленная кисть, а вслед за ней голова и плечи, вымазанные грязью.
Он вылез наружу. С трудом встал на ноги. С неба на него глядела убывающая луна. Ветер трепал его волосы. Он поднял с земли череп птицы и водрузил на своё лицо. Получилось подобие маски. Жуткой серой маски на окровавленном лице.
Вернись ко мне…
Он, пошатываясь побрёл вперёд…на голос…
***
Алиса сидела на постели и допивала последний бокал вина. Красного вина. Кровавого вина. Алкоголь ударил ей в голову с первого же бокала (ещё бы, она давно толком ничего не ела). А к концу бутылки Алиса была чертовски пьяна. Так пьяна, что разделась догола. Достала из комода его рубашку (единственную рубашку), натянула на себя и разревелась.
— Вернись ко мне, — повторяла она снова и снова, размазывая по лицу слёзы.
Это были пьяные слёзы. Слёзы отчаянья и боли.
Вино закончилось. Голова кружилась всё сильнее и сильнее. На потолке бегали причудливые тени. К горлу подкатывала тошнота. Алиса, зажав рот ладонями, кинулась ванную.
Её рвало. Долго и мучительно. Непривыкший к алкоголю организм жёстко мстил…
С трудом поднявшись на ноги, она открыла кран с холодной водой. Умылась. Прополоскала рот. Хотела уже вернуться в постель и забыться сном, полным кошмаров. Но…
В дверь позвонили. Три раза. Сердце забилось чаще. Кто мог прийти к ней глубокой ночью?
Алиса на цыпочках прокралась в прихожую. Глянула в дверной глазок, и в следующую секунду распахнула дверь.
— Где ж ты пропадал всё это время, — прошептала она и втянула его в квартиру. Крепко обняла. От него пахло сыростью и землёй, а ещё кровью…но Алисе было всё равно.
Она потащила его в комнату, рука потянулась к выключателю. Он мучительно застонал, едва комнату озарил яркий электрический свет.
— Прости, сейчас выключу. Господи…да на тебе места живого нет, — Алиса усадила его на стул, — я сейчас…
Сбегала за аптечкой. Разжала его руку, крепко сжимающую маску. Брезгливо запнула её в угол. Осторожно стянула с него куртку и футболку.
Сердце тревожно сжалось, едва увидела его раны:
— Я позвоню в скорую…
Он помотал головой и тихо сказал:
— Я вернулся к тебе…
6 Человек в костяной маске
Мэтью бежал, не останавливаясь, до самого дома Алисы. Мигали уличные фонари, грозя вот-вот погрузить город во тьму. Где-то неподалёку завывали собаки – жутко, протяжно, как голодные волки морозной зимой. Мелькали тени на тополях – причуды ночи или попросту игра его воображения? Мэтью не знал...
Горели румянцем щёки, сердце заходилось в груди, а в голове больно билась только одна-единственная мысль – этого не может быть… Алиса сказала всего несколько слов и бросила трубку. Но этих слов хватило, чтобы вселить в душу панику.
Он прислонился к фонарю, чтобы перевести дух. Поднял глаза вверх. В квартире Алисы горел свет. Тусклый одинокий свет от ночника. Сиротливый свет на фоне всеобщей дрёмы дома.
Дверь в подъезд была приоткрыта. Мэтью решительно шагнул внутрь. В мгновение вбежал на четвёртый этаж, где жила Алиса. Три стука, и дверь распахнулась.
Алиса стояла на пороге – бледная, в белой, криво застёгнутой рубашке.
— Что случилось? — Мэтью ввалился в прихожую.
— Он вернулся, — прошептала Алиса, — Влад вернулся.
Её глаза сияли в полумраке. Сияли радостно, почти безумно.
— Я так ждала, и он вернулся…
Мэтью схватил её за плечи и встряхнул:
— Господи, Алиса, что ты несёшь…Он не мог вернуться…
— Он вернулся ко мне, — голос Алисы дрогнул, она хотела сказать что-то ещё, но промолчала.
Мэтью принюхался:
— Ты пьяна?
Алиса помотала головой, губы у неё задрожали, в глазах заблестели слёзы.
— Он вернулся…— упрямо повторила она и истерично расхохоталась.
И тут Мэтью услышал шаги позади себя. Обернулся. На него смотрел человек в костяной маске…
Мэтью долго вглядывался, не веря своим глазам. Это точно был он. Тот, кого здесь не должно было быть. Серые глаза, сквозь прорези на маске, глядели, не отрываясь на Мэтью. Серые глаза, в которых только холод и пустота.
— Влад…— прохрипел Мэтью. Ноги подкашивались, к горлу подкатывала тошнота. Он опёрся о дверной косяк и медленно сполз на пол.
Человек стянул маску с лица и отбросил в сторону.
— Этого не может быть, не может быть…— бормотал Мэтью. Сознание меркло, перед глазами вспыхивали воспоминания о событиях той роковой ночи…
7 Ярость
— Я сделаю ей предложение…
Сказал тогда Влад, когда они, уставшие и довольные, вернулись с дела. Всё вышло, как нельзя, лучше. Покупатель ничего не спрашивал, только ухмыльнулся, взял товар и сел за руль.
— Кому?
Не сразу понял Мэтью.
— Той, кого люблю…
Влад стоял и весь лучился от радости.
— Это было моё последнее дело, я сказал Вахтангу, что всё, завязываю. Тот дал добро… С прошлым покончено, я начинаю новую жизнь.
Влад был воодушевлён, и Мэтью почувствовал лёгкий укол зависти. Он тоже вышел из игры, но впереди маячили только мутные перспективы в спорте. Очень неясные, неопределённые перспективы…
— И что ты будешь делать? — хмуро спросил Мэтью.
— Жить…— просто ответил Влад.
Он достал из кармана коробочку. Маленькую коробочку, обитую красным бархатом. Открыл. Тоненькое золотое колечко с крошечным бриллиантом блеснуло в полумраке комнаты.
— Ей понравится…— нежно сказал он, глядя перед собой.
Мэтью скосился на кольцо. На виске больно пульсировала вена.
— Кому? — глухо поинтересовался он, хоть уже и догадывался.
— Алисе…— Влад улыбнулся и спрятал коробочку с кольцом в карман.
Стало трудно дышать, Мэтью плюхнулся на стул, обхватил голову руками. Злоба заклокотала где-то внутри, в районе живота, поднимаясь всё выше и выше.
— Ты что? Что случилось? — забеспокоился Влад.
Мэтью расхохотался, хрипло и горько:
— А ни хрена…
— Что? — не понял Влад.
— А пошёл ты на хер. Вали из города, в свои чигиря. И БОЛЬШЕ НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ К НЕЙ! — просипел Мэтью и продолжил, — Чёрт, я думал это пройдёт… Какой я болван… Я думал это просто увлечение, временное и пустое…чёрт…чёрт…чёрт…
Влад молчал.
— Ты же пустое место, никто. У тебя ни хрена нет…— бормотал Мэтью. В голове бухала кровь. Хотелось встать и ударить Влада, выбить из него эту чёртову любовь.
Влад прокашлялся и тихо сказал:
— Уходи, Мэтью…
Мэтью поднял на него глаза. Влад стоял, сложив руки на груди. В глазах презрение, губы плотно сжаты. Худой, невысокий, высокомерный. И что в нём нашла Алиса?
— Уходи отсюда, — повторил Влад, холодно и твёрдо.
И Мэтью накинулся на него. Они повалились на пол, мутузя друг друга кулаками. В какой-то момент Мэтью крепко обвил шею Влада рукой. Тот засучил ногами по полу, пытаясь вырваться из стальной хватки. И раздался хруст. Еле слышный хруст. Тихий и в тоже время оглушительный. Тело Влада вмиг обмякло…
8 Ворон Game Over
Мэтью обомлел. Не отрываясь, глядел на человека, который был похож на Влада и в то же время нет, и не мог произнести и слова. Сердце бухало в груди, к горлу подкатывала тошнота. Казалось, что это всего лишь один из его последних кошмаров, и он попросту спит. Ещё минута-другая и проснётся…
Тело Влада было испещрено кровавыми полосами, похожими на полу затянувшиеся раны. Даже шею обвивал кровавый след, будто ошейник с шипами на бойцовом псе. От Влада разило землёй и холодом могил. В серых глазах не было ничего. Только пустота, серая всепоглощающая пустота.
Мэтью стало страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни. Даже в ту злополучную ночь.
— Ты же сдох…— неуверенно пробормотал он и поднялся на ноги.
Влад никак не отреагировал на его слова.
— Чёртов зомби…вали туда, откуда вылез, — прохрипел Мэтью, храбрясь, и посмотрел на Алису.
Девушка переводила взгляд с Мэтью на своего жениха. Бледная, с дрожащими губами.
— Он сейчас уйдёт…— сказал Мэтью, приближаясь к Алисе.
Она помотала головой и прошептала:
— Не подходи ко мне…
— Алиса, ты что? Это же я – Мэтью…
Замигала лампочка в прихожей. Миг и всё погрузилось во мрак. Мэтью почувствовал, как что-то коснулось его лица. Будто кто-то невидимый проскользнул мимо, случайно задев его. Щёку засаднило. Тёплое потекло по лицу. Что-то тёплое с запахом меди.
Яркий свет заставил Мэтью зажмуриться. А когда он открыл глаза, вся комната была объята алым. Алым, как кровь, светом. Некто чёрный стоял перед ним. Огромный, под самый потолок, человек, в чёрной развевающейся от сквозняка одежде. Он нависал над Мэтью, буравя жёлтыми горящими глазами.
Рядом не было ни Алисы, ни Влада. Только он и человек в чёрном. А ещё алый свет, от которого было больно глазам.
— Я не хотел…его убивать, — прошептал Мэтью и по его щекам потекли слёзы. Горячие слёзы, обжигающие лицо и шею.
Некто в чёрном положил руки в красных перчатках ему на плечи, заставляя опуститься на колени. Голову Мэтью пронзила резкая боль, стало больно говорить. Но он рассказывал и рассказывал. Всё, не забывая даже самых маленьких, казалось бы, незначительных деталей. Он рассказал всё…
Он закрыл лицо ладонями, когда в руке человека в чёрном что-то мелькнуло…
Мэтью пришёл в себя, стоя на коленях. Алиса забилась в угол и всхлипывала.
— Где они? — тихо спросил Мэтью, ища взглядом Влада и человека в костяной маске.
Алиса замотала головой.
— Где они? — вновь прохрипел Мэтью.
— Никого нет…— прошептала Алиса, — здесь больше никого нет…
За окном занимался рассвет. Сонные лучи солнца лениво скользили по полу, по лицам двух людей – девушки и парня…
Конец. Июнь 2022 г.