11. Новое знакомство.
А в предыдущее воскресенье Саша приводил к маме знакомиться свою девушку, Иру. Ира была на 12 лет старше ее сына и имела дочку 12 лет.
И вот, вместо того, чтобы метать всем громы и молнии на Сашкину голову, никто этим не занимался, а где-то даже его понимали, и, по крайней мере, не ужасались, это точно. Так получилось, что две Оли единогласно решили, что Сашка и здесь самый хитрый – от одной «мамки» он перемещается к другой, которая и позаботится о нем, как взрослый человек, тем более, что у своей мамы он появился уже после сорока лет, и никогда не видел ее молодой, как старшие сыновья.
Кто знает, может, это его детские комплексы? Помнится, совсем еще карапузом, если с ним гуляли в сквере или в парке, где было много лавочек, он всегда безошибочно шел к скамейке совсем юных девиц и смело с ними знакомился, сияя от счастья, и предлагая свои игрушки и ведерки с совочками.
Интересная история, однако. Ира была в юности знакома с компанией Сережи. Вообще-то их было три девицы, а Ира ни в чем не уступала двум другим, поэтому и видели в первую очередь именно ее, а потом две другие подруги, более предприимчивые, что ли, кавалеров отвлекали на себя.
Потом она вышла замуж, да как-то так, всего на несколько лет. Затем были разные работы, где же работать биологу в их городе?
Так и получилось, что в определенный момент она обратилась за помощью к бывшему мужу одной из своих давних университетских тех самых подруг, он к тому времени уже имел свою фирму – так она появилась в абсолютно мужском, вернее, парнишечьем, коллективе на оптовом складе автозапчастей.
Коллектив с ее появлением резко прекратил ругаться матом, и стал бриться почти ежедневно и одеваться «тщательнее». Не отставал от других и Сашка. А потом они и вовсе были перемещены в одну комнату за экраны компьютеров, пытаясь учесть весь этот мелкий и крупный бедлам склада.
Судя по всему, Сашка оказался самым настойчивым, и брал осаду долго и терпеливо, тем более, что других приключений в это время не случилось, а, может, и не требовалось, благодаря этой постоянной увлеченности.
С весны они встречались всерьез, вместе ходили в бассейн, на неделю ездили на море, в частный пансионат, открытый еще Сережиной семьей у слияния Азовского моря с Черным, где на побережье встречались лишь редкие отдыхающие.
Потом дважды ездили к матери Ирины в Белгородскую область, где Сашка даже участвовал в общих работах по сбору картофеля – впервые в жизни, ибо вообще презирал любые работы по дому и огороду, за что и был неоднократно поругаем всей их семьей.
А тут – такие успехи от встреч с Ирой, которая исподволь сумела во многом изменить этого строптивца и вредину, вечного эгоиста и грубияна. Так чего же ужасаться? Разве лучше, когда два юных оболтуса сваливаются на родителей, удваивая требования и претензии, не отдавая элементарного участия в делах семейных?
Так вот, с Ирой были знакомы уже все, даже маленький Димка. Остались только Вовчик и его бабушка, иначе – Сашина мама – Ольга Витальевна.
---------------------
О! Это особое действо – встреча и знакомство с очередными избранницами ее сыновей, когда практически уже собираются жить вместе, когда уже становятся практически новыми членами семьи.
У нее уже был опыт этих, прямо скажем, непростых встреч и знакомств, хотя случай был особый – речь шла о ее младшем сыне, с которым они жили вместе. Случай-то особый, но переживаний особых не было, все-таки опыт – великая сила. Была убежденность, что так и должно быть – сыновья вырастают, мужают и улетают из гнезда, чтобы свить свое, как ни банально это звучит.
Да и значение Иры в его жизни нельзя было недооценивать – парня как подменили, в хорошем смысле, как ни крути. И лишнюю лень преодолел легко, и поступки совершает абсолютно мужские, хоть раньше за ним этого не водилось. И свой надоевший всем девиз «А я при чем?» куда-то припрятал и засунул подальше. Не ходит, а летает, переделывая кучу дел, в том числе и до сих пор ненавистную уборку в своей комнате.
Без напоминаний ездит в магазин за продуктами, а все потому, что и Ире надо одновременно. А заготовку на зиму овощей тоже не тянул по обыкновению, а вместе поехали на какой-то рынок в пригороде, заранее разузнав о нем, навезли всякой всячины из последних осенних овощей, не считая собственно заготовки – картошки и лука. Из всего этого Ольга Витальевна делала правильные выводы – если твой сын счастлив, то и тебе удастся погреться в лучах его счастья, поэтому и саму причину этого счастья тоже надо возлюбить, как «ближнего своего».
Когда приехала Ирина, у них уже и стол стоял, и самовар во дворе был подготовлен к «постановке». Это же особая экзотика – без особого застолья попить чаю из самовара, вскипяченного на щепках и с настоящей трубой. При этом надо предварить ремаркой, что Сашке до сих пор ни разу не удавалось самолично провести это действо от начала до конца, то щепки не горели, то дым шел такой, что был похож на осенний костер у кого-нибудь во дворе, то вода не закипала. Тогда, обычно, подключались братья или – раньше – отец, а он мирно отваливал в сторону.
На этот раз все получилось более чем хорошо. Вот она – волшебная сила чувства – в руках все горит и любая работа спорится.
А дамы в это время трепались обо всем понемногу, как будто были давно знакомы. Да и то сказать, были рождены под одним знаком гороскопа, то бишь Стрельца, а посему в любой обстановке чувствовали себя комфортно, а уж за словом в карман не полезли бы ни при какой погоде в доме.
Ольге Витальевне понравилось, что незнакомая обстановка не гнетет Иру, свободный обмен фразами не делает ее нисколечко развязной, осматривается приятно, без особого любопытства, но и без подчеркнутого равнодушия.
В ее собственные планы и вовсе не входило чем-то пугать человека, читать нравоучения по поводу и без, спрашивать «как они докатились до жизни такой», выяснять обстоятельства ее прошлой и теперешней жизни – все, что надо, она и так знала - боже упаси! Ей просто хотелось пообщаться от души с новым человеком, не безразличным ее младшему сыну. И она его понимала уже в течение первых десяти минут этого общения.
Ну, во-первых, хороша собой, и не столько лицом, на котором отразились обстоятельства ее жизни и возраст, как ни крути, сколько необыкновенной стройностью, изяществом и хрупкостью, которые есть только в современных девчонках. Как ей это удалось в себе выработать и сохранить – один бог знает.
Каждое движение было изящно и пластично – и этого не подделаешь, как ни старайся. Высокие каблуки и собственный хороший рост делали ее повыше Сашки. Вернее, в этой паре он был как крепкий дубок, а она как гибкая лиана. Хорошая реакция на юмор, хорошая чистая русская речь, без режущих слух фрикативных «г» и «шо», присущих практически всем в регионе.
Подтекстом проступала начитанность и культура вкупе с университетским образованием на биологическом факультете. Говорили обо всем, о чем и упомнить невозможно. О домашних цветах, коими и у Ольги Витальевны, были заставлены подоконники и часть комнаты, о каблуках, о косметике, о дочери и ее увлечениях, об их поездке на море и в деревню к ее матери, о привезенных баранине и кроликах, которые достались и им с Сашкой, и которые еще не совсем съедены и мерзнут в холодильнике.
Потом появился и ее недоросль, разговор стал еще оживленней, перекинулся на родной университет, и Ольга вспомнила некую сцену из ее прошлой университетской жизни.
А дело было так: пошли они однажды в четверг, который был санитарным днем, в бассейн с подругой – преподавательницей английского языка – Нинкой Боградской. Обе – кровь с молоком. Поплавали эдак хорошо в совершенно пустом бассейне, а потом потихоньку одевались в раздевалке. А надевание колготок на мокрое тело – это было для нее уже тогда нелегким делом, она мучалась, натягивала их, растянув чуть ли не по полу, а тем временем болтали, смеялись. Сушили волосы.
И только они собрались, и направились к двери из раздевалки на лестницу, обе румяные и без всякой косметики, ведь был уже вечер, как вдруг дверь стремительно распахнулась – и один за другим вошли человек 15 мужчин и одна затесавшаяся среди них женщина, во главе с ректором и секретарем парткома, которого за созвучие фамилии звали в университете «Бжезинским». А тут они, две «юные» купальщицы»…
Это была явно делегация из других вузов, потому что Бжезинский обводил помещение руками, а перед ними, застывшими от неожиданности, обронил: - А это наша группа здоровья!
Когда они все-таки выскочили на лестницу, распиравший их смех вырвался наружу:
- Ой! Ольга! А что было бы, если бы они приперлись, когда ты колготки натягивала от одного конца лавочки до другого, изгибаясь в конвульсиях?
- Ага! Или ты кое-чего застегивала задом наперед, а потом это перекручивала куда положено?
- Или сидели бы мы под фенами, как облезшие кошки?
- Нет, еще бы лучше, когда из душа выходили, в чем мать родила, зная, что раздевалка пуста вовсе!
Они еле оделись в зимнюю одежду и обувь и вывалились из бассейна, окутанные паром, все еще хохоча:
- Ой! Не могу! Да сориентировался как! – А это наша группа здоровья! – все еще разбирало их, когда живо представляли себя распаренных и красных перед делегацией, серой и бледноватой.
И когда уже у нее в кабинете, куда зашли попить чаю, ведь рабочий день уже давно закончился, отсмеялись окончательно, вдруг единодушно задались неизбежными вопросами:
- А чего было тащить делегацию?
- Состоящую сплошь из мужиков?
- Через женскую раздевалку и душ в помещение самого бассейна?
- Это все Бжизя! – к слову сказать, и это тоже было поведано Ирине, в университете ходили по рукам «бжезинизмы», фразочки, записанные за секретарем парткома, и даже такая эпиграмма:
Форсист, фасонист и речист ты,
однако мысли и дела, и даже сам язык
– нечисты.
А фразочки сыпались из него, как из рога изобилия, например, перед местными писателями, приглашенными в университет: - Вы – кулинары нашей духовной пищи! Или с трибуны перед полным залом на конференции: - Мы давно уже выросли из штанов, подающих надежды! – он имел в виду «короткие штанишки».
Причем, это было еще более уморительным, когда одновременно можно было видеть небольшого, жутко элегантного, всегда в изысканных костюмах и роскошных галстуках, что было явной редкостью в советское время, от нетерпения и полемического задора подпрыгивающего на ножках-пружинках, секретаря, который на полном серьезе и дидактическом кураже изрекал такие вот перлы.
А потом перешли и на биофак, где Ольга Витальевна также знала почти всех и про многих помнила веселые сценки.
Так, руководитель дипломной работы Иры, замечательная дама-профессор, давно уже приехавшая в Д-ск из Санкт-Петербурга, тогда еще Ленинграда, естественно, бывший декан родного биофака, всегда очень красиво и со вкусом одевавшаяся, помнится ей в том числе и по такой истории:
- Ольга Витальевна, я вас прошу, выручайте меня! – завела она как-то однажды такой разговор, зайдя специально к ней в кабинет.
- Да что случилось, Зоя Андреевна?
- Мне нужна девушка для очень деликатной работы, среди своих я не могу найти такой.
- Да что за работа такая, сверхделикатная?
- Да, еще и очень аккуратная! Она должна под микроскопом вычленять гениталии у… комаров, - тут они вместе рассмеялись деланно и сдержанно, - ведь это не было шуткой, Зоя Андреевна была энтомологом с мировым именем, прославившая свое имя именно благодаря исследованиям систем воспроизводства кровососущих с целью уменьшения их «поголовья». Правда, надо признать, комаров и прочих от этого не становилось меньше как в мире, так и в регионе.
Ира смеялась от души вместе с ее Сашкой, а Ольга Витальевна еще раздумывала, чем бы их еще развлечь, как вдруг Сашка сказал, что они уезжают, поскольку времени уже было 12.02. Ну, кто бы мог подумать, четыре часа пролетели совсем незаметно, как «миг един».
----------------------
Нет, спокойной ее жизнь на пенсии не назовешь – это точно. Пока размышляла, как она будет описывать свою жизнь в прошлом – настоящее громко заявляло о себе и требовало ее внимания не меньше, чем вся прошлая жизнь целиком
.
Два дня откуда-то повылезали все пауки в доме. Лениво перемещался по полу один – в большой комнате, потом Сережа, заехавший по обыкновению днем посмотреть на работы в его доме – увидел точно такого же на полу в Сашиной комнате, без зазрения совести перемещавшегося от стола к дивану, как будто это так и надо…
- Сережа! Только не дави. Ради бога! Это к известию, серьезному, к слову сказать.
- А как это ты определяешь?
- А видишь, никуда не спешит, ведет себя, как у себя дома, да и сам матерый паучище, а не просто мелюзга. И это при том, что и паутины, вроде, нигде никакой нет…ведь пылесосили даже стены, как вытащили все временные нагромождения после ремонта в кухне.
- Я и не думал, что ты такая суеверная…
- Да ладно тебе, суеверная. С пауками уже несколько раз проверено. Вылезших нельзя убивать, только если во время уборки, фронтально, так сказать. Вон в большой комнате тоже расхаживает еще один, красавчик…
Новости не пришлось долго ждать. На следующий день позвонила Ирина и сообщила, что ее распрекрасный сынок Виталий Владимирович, сбежал от них снова на кафедру к Алевтине, и помахал всем ручкой.
Самое смешное, что ей – ни слова, ни полслова сыночек не выдавил из себя, как до этого не рассказал о том, что внедрил свою жену на кафедру физвоспитания, на полставки преподавателя. Она еще тогда, услышав эту новость от Ирины, возмутилась:
- Ну, зачем он это делает, скажи на милость! Из нее преподаватель, как из меня балерина, - Да и физкультурный институт она закончила под сорок лет по специальности врача-реабилитолога, с такой непонятной квалификацией, позволявшей ей работать инструктором лечебной физкультуры в интернате с больными детским церебральным параличом.
При этом жалко было этих несчастных детей, которых громогласная невестка наверняка строила, как ей вздумается. - Да и не спортивная она совсем, - добавила она, вспомнив своеобразную фигуру и манеру одеваться, вернее, полное отсутствие этой самой манеры, - Да и то сказать, на кафедре такие классные девчата, яркие, сильные, гибкие и стильные. В роскошных спортивных костюмах – глаз не отвести. И куда их понесло! Вот что значит быть подкаблучником, и мои уговоры не подействовали. Сказала «хочу и буду» - и все – и он разбежался выполнять.
Да, еще в отдел пристроил Ромкину девушку, а сам смылся.
- Если честно, никто и не жалеет, только у нас опять проблема с начальником.
- А давай ты! Я давно говорила, что это по праву твое место.
- Так меня и так назначили с его подачи-рекомендации, но я у ректора согласилась только на временное исполнение.
- А может, привыкнешь, обвыкнешься, да и останешься.
- Нет, нет, и нет. При том отношении к отделу у руководства и работников университета, не соглашусь ни за что. Это только вы у нас такая были железная, находили свои радости во всякой гадости. Да залечивали множественные стрессы хорошей литературой в перерыв и после работы, когда ждали своего сына с машиной.
У меня другой характер, и другие жизненные задачи на сегодняшний день. Так что ищите нам начальника.
- Я?
Вот так, ни много ни мало – задание не из легких. Ведь непонятно, то ли обрадовать кого-то, то ли свинью подложить. Еще Лесняков когда-то ей говорил:
- Ты погоди благодарить за то, что рекомендую. Может, через пару месяцев сбежишь, проклиная и меня и весь университет.
А сыночек-то, хорош гусь, ведь в пятницу приезжал к ней после работы, перед занятиями у заочников выдалось подобие окна. Поговорили о том, о сем, что в понедельник их четверых вызывают к ректору по одному непонятному вопросу. Странно, но раньше всегда вызывали только ее, а за своих работников она как бы сама держала ответ… потом о том, что девочку взял хорошую на работу, хоть ничего ей и не сказал. Тут, он, правда, сразу же возразил:
- Ну, ты же сама не любишь семейственность разводить, потому и не сказал.
- Это не я - не люблю, а жизнь многократно проверила, хоть ты и не прислушиваешься к ее постулатам.
При этом про восхождение его Эллочки на университетский спортивный олимп не было сказано ни слова, как и про грядущий переход на кафедру. Хотя он, видимо, уже задумал в понедельник подать заявление и показать из вызванных «на ковер» свою преемницу. Отметили, правда, что вот уже и год прошел, как он ввязался в эту работу, потеряв и значительный отпуск, и свободный график преподавателя.
Все это, наверное, и повлияло в конечном счете на его решение. Но как неискренен, каналья, впрочем, это очень быстро произошло с тех самых пор, как женился на Эллочке, так и хочется добавить – «людоедке».
В голове уже роились возможные кандидатуры на свою бывшую работу. Нет, все-таки не зря недавно написал ей один одноклассник на сайте:
- А ответь мне, ты искренне считаешь справедливым приход твоего сына на твою работу? – и как догадался только там в своем далеком Иркутске?
Утром пришло на Сашкин телефон сообщение от Лешки:
- Ну, все, я погнал.
Волнительно как-то, ведь парень погнал в армию. А девять месяцев тоже срок немалый, да еще и в ВДВ, нет, это здесь называется – аэромобильное соединение в соседней области.
------------------------
А тут и еще одна проблема назрела – Сашка решил пожить вместе с Ирой, ищут съемную квартиру или дом, но все цены кусаются до ужаса – и это в то время, как их общая квартира стоит теперь практически пустая – сын с невесткой еще два года назад съехали к ее бабушке в дом, одной ей стало трудновато. Детей оставили в квартире, хотя и рискованный это шаг – оставлять двоих парней для самостоятельной жизни. Но ведь ход мыслей понятен – лишь бы оставить жилье за собой.
Теперь Лешка в армии, Ромка – на казарменном положении в военном лицее, практически квартира пуста, а Саша должен почему-то платить бешеные деньги, которых нет, за свое счастье. А старшему брату вкупе с невесткой на это глубоко кучеряво. Вот ведь сказал однажды кто-то умный, что «человек определяется не в словах, а в поступках».
А про визит в пятницу так и хочется резюмировать словами из анекдота «И чего приходил, может, сказать чего хотел»! Но не случилось.
Перезвонил только в четверг, категорически отрицая, что в пятницу он хотя бы догадывался о грядущем заявлении про перевод на свою кафедру в понедельник.
- Отношение к кадрам не изменилось ни в малой степени, а быть нянькой всему университету, да еще терпеть от всех во главе с руководством – я не намерен, тем более, что я больше потерял, чем приобрел.
- Ну, может, ты и прав! – только и осталось ответить ей, - А чего зря мучить себя и других, если не испытываешь ощущения, что эта работа – твое призвание. Ведь когда он впервые пошел на преподавательскую работу в школу милиции, тогда он, помнится, с уверенностью заявил:
- Это – мое! – почему она тогда и помогла ему с работой по совместительству в университете, куда он по окончании учебного года перешел в штат.
---------------------
Как взволновала ее встреча со своей одноклассницей Ольгой Суворовой на Скайпе! И все-таки это совсем не то, что переписываться на «Одноклассниках», что они, правда, с успехом проделывали уже с месяц до этой встречи воочию.
Оля долго не появлялась в сети, хоть в комментариях к фотографии о нерчинском классе тогда появилась запись дочери:
- А это моя мама Оля Суворова в платье в цветочек в первом ряду…
Тогда они втроем с Ниной Царьковой и Сережей Бакшеевым хотя бы узнали, что она теперь Суворова и мама взрослой дочери. Не прошло и года, как Ольга появилась сама, правда, в роли той, что «еще не волшебник», но училась быстро и грамотно. Она так всем восторгалась, как радостный новичок, что пару раз обиделась на нелицеприятные, на ее взгляд, комментарии ее слов на чужих форумах, фото и видео.
Оля от души ей сочувствовала, и вспоминала для поддержки, на что ей доводилось напороться поначалу, и как она научилась с этим бороться.
Чего греха таить, несмотря на сверхобширную аудиторию одноклассников, там, сколько людей – столько и мнений, подчас полярных по одному и тому же вопросу, подчас подаваемых в категоричной манере невеж и невежд.
Нет, она могла противостоять грубости и цинизму, но… зачем тратить свои силы на это, ведь от ее борьбы, даже если убудет в одном месте, тобой посещенном, тут же прибудет в другом, где люди сидят такие же, и радуются чужому цинизму, как и своему собственному.
Надо просто найти свою группу, свой социум, где ты свой человек, тебя знают и ждут, так же, как и ты знаешь и ждешь других.
Ведь недаром психологи говорят, что даже в грандиозном застолье, ты, как и каждый его участник, можешь охватить только шестерых, а остальные и остальное пройдут как фон этому тесному общению. И правоту этого утверждения могут проверить все и сейчас же, если вскорости доведется участвовать в чем-либо подобном или хотя бы вспомнить что-нибудь этакое.
И на «Одноклассниках» мы больше всего общаемся именно с одноклассниками или их родственниками, с теми из младших, кто помнит нас, поскольку младшие всегда помнят старшеклассников. А также с теми, кто выбрал вас по интересам, ведь зачастую в твоем окружении оказываются друзья друзей, или просто их знакомые.
Олечка оказалась человеком, о котором она давно мечтала. Она, как и Сережа Бакшеев, всерьез готовы были читать ее экзерциции, высказывать свое мнение. А нашла она ее пробы в той самой группе «Это было недавно», которая создавалась как средство общения всех ее многочисленных одноклассников из 12 школ. Нет, оставим здесь школ 6-7, где она училась хотя бы более полугода, и хоть кого-то запомнила на эти 50 лет.
Оля с серьезностью и усидчивостью хорошей ученицы прочитала в группе, в которую редко кто заглядывал, практически все, и в результате оказалась весьма осведомленной в ее жизни. Сама она жила в Ульяновске, куда переехала после демобилизации мужа – военного юриста. Замуж за него вышла в Нерчинске, где работала в госпитале после учебы в Чите.
Имела дочь, которую мы уже видели на сайте, именно она усадила маму за компьютер, пообещав, что будет интересно. Обещанное подтвердилось сто крат, за что Оля была ей очень благодарна. Елена была деловой женщиной, много сил и внимания отдавала любимому делу, а мама на пенсии помогала ей с внуком, особенно, когда он два года назад пошел в школу. Семья на фотографиях выглядела красивой и успешной, да так оно и было на самом деле, если не считать многочисленных возрастных болячек и хандры по их поводу.
Но об этом они заговорили уже в самом конце, так и хочется написать, передачи. Потому что это и словами не описать, как могут верещать две солидные тетеньки, узнавшие друг в друге девчонок-семиклассниц, и гут же одновременно перевоплотившихся в них. Восклицания, вопросы, перебивания друг друга и одновременные замолкания из-за отставания звука от изображения, смех по разным поводам и без:
- А помнишь?- повторяемые без конца. И уж в самом конце о болезнях и уходе близких.
-------------------------
И опять мысли, пришедшие на дворовой скамейке, когда наслаждаясь солнцем ли, сумерками ли, звездами ли и звуком поющих цикад, создается особое состояние расслабленности и отдыха тела, но активной мыслительной деятельности, как ни странно.
За ажурным бетонным забором как всегда стремительно промелькнула соседка в длинном халате из ворсалана с богатой вышивкой по воротнику и карманам, в необыкновенно нарядном цвете взбесившейся фуксии.
При виде соседки в халате Ольга Витальевна привычно настроилась на философски-томительно-печальный лад с грустной улыбкой. Дело в том, что и у нее был точно такой халат и в таком же цвете, так что «взбесившейся фуксии» - это обозначение скорее цвета ее собственного халата, а не Елениного.
Да и как не замирать и не улыбаться загадочно через силу, когда этот халат она выбрала в первые дни своей пенсии для заветного пакета со своими пожитками.
Она, мать троих сыновей, прекрасно могла себе представить их трудности в подобной ситуации, да и личный опыт рисовал картины многих и многих нарядных дам, кои лежали, безмолвные, обряженные невестками, в чудовищных капроновых платках бурых расцветок со стеклянными двумя узлами под подбородками. Поэтому и об этом тоже надо было позаботиться самой – а там будь что будет. Именно поэтому она и посвятила некую толику времени на перешивание воротника и карманов в единый капюшон, поверх которого предназначалась шляпа, чтобы в целом было – а ля «боярышня» и не иначе.
А за свою манеру все подготовить и предвосхитить, причем не только в этом случае, платила иногда резкой сменой настроения во дворе при виде знакомого объекта за забором. Да ладно, не стоит так уж погружаться, мысль, хоть и материальна, но это все же не само действие, и слава богу!
Но и ерничать, напевая «Была бы шляпа, пальто из дря-а-па, а к ним живот и голова» почему-то не хотелось, хотя обычно при других обстоятельствах она выходила из транса, возопив нечто подобное, случаю подходящее.
А вот все тот же бард Вадим Егоров, и снова отрывок из стихов «Дождь смоет все следы».
И понял я в тот миг, от ливня изнывая,
Что детский этот крик ворвавшийся сюда
И есть тот самый след, который несмываем,
Который негасим никем и никогда.
Когда придет час последнего жизненного проявления с переходом в другое состояние, она бы хотела вспомнить запах пахнущей солнышком детской головенки собирательного дитяти из череды сидевших у нее на коленях…
Как думаете, провидение может отказать ей в этой просьбе?