Русско-польская война 1632-1634 под Белгородом и Курском
Часть II
(начало, "Смоленская война,оболганная и забытая", часть I)
В статье «Боевые операции в Днепро-Донском междуречье накануне начала строительства Белгородской черты (Смоленская война 1632-1634 годов)» к.и.н., доцента А.И. Папкова и к.и.н., доцента Е.В. Дворецкого, в сборнике «Белгородская черта» (5 выпуск, 2020), рассматриваются боевые действия под Курском и Белгородом в ходе Смоленской войны.
Авторы по-научному называют этот тогдашний юг России «Польской украйной России», от слова «поле», а не «Польша», как слышится некоторым, он граничит с Малороссией, которая тогда принадлежит Польше, малороссийские казаки-черкасы были её подданные.
Перед войной
«В марте 1631 года в Путивль (пограничный город под Курском. - Авт.) пришёл курянин Алексей Васильев, проживший два года в Запорожье и столько же в Батурине. Он рассказал, что слышал от черкас о том, что они готовят поход в Россию. Черкасы получили распоряжение польского правительства ждать в приграничных городах прибытия на левый берег Днепра гетмана Конецпольского с войсками».
«16 июня 1631 года в Путивль из Киева вернулся Григорий Гладкой. Он сообщил, что «...черкасы, государь, все поддались в королевскую волю. И по их де прошенью король велел их, черкас, выписывать на шесть тысеч. И на те де шесть тысеч король черкасам и гроши дал, а две де тысечи письменных черкас велел король к ним прибавить, только тем де черкасам, дву тысечам, гроши ещё не даваны».
Из приграничных русских городов в Малороссию направляются разведчики, в ноябре 1631 года они докладывают рыльскому воеводе, что «польский король прислал гетману Кулаге знамя, булаву, бубны и велел созывать черкас, что направлением удара станут Путивль и Рыльск «как реки станут». Здесь наши историки делают вывод: «Уже в конце 1631 года ожидался не просто набег черкас, а вторжение значительного их числа». Нам же видится другой: Польша без объявления войны готовится нарушить Деулинское перемирие с Россией, которое заканчивается только летом 1932 года, и возобновить войну с Россией, и Москва об этом имеет точные сведения.
Однако в 1631 году полякам не удаётся получить поддержку черкас, сказались православие черкас и позиция киевского митрополита. Ивана Кулагу лишают гетманства, затем казаки-черкасы убивают его в Каневе за то, что он «хотел обляшиться». Происходит ряд столкновений черкас с польскими войсками, в результате чего Польше и в 1632 году не удаётся собрать объединённое польско-черкасское войско. После окончания Деулинского перемирия Земский Собор в Москве 20 июня 1632 года официально объявляет войну Польше, осенью 1632 года армия воеводы Шеина осаждает Смоленск.
Военная кампания 1633 года
На южной границе боевые действия начинаются весной 1633 года. Путивльские воеводы сообщают в Москву: «что 14 мая пришли под Путивль полковник Песочинский, да Мурацкий, да Еремий Вишневецкий, да запорожские черкасы и вольных людей гетманы Дорошенко (Дорош Кучкович), да Тимошенко Рандоренко, а с ними польских и литовских людей, и запорожских черкас, и всяких вольных людей тысеч пятьдесят, с нарядом (артиллерией)...»
Штурм Путивля был отбит, он имел хорошие оборонительные укрепления, считается также, что в это донесение закралась ошибка: общее число польских войск с черкасами было значительно меньше, около 20 тысяч. 28 мая черкасы выжгли соседний Путивлю посад (предместье) Рыльска и разорили уезд (видимо, черкассая конница. - В.К.).
Весенний рейд полковника Острянина под Белгород
Этой же весной отряд черкас под командованием Якова Острянина внезапно, обойдя разведывательные станицы и сторожи, появляется под белгородскими Валуйками, захватывает и разоряет город. Попавший позже в плен под Севском черкашенин Михаил Михайлов показал, что он участвовал и в Валуйском бое, что «...водил их (черкас) под Валуйку изменник, русский человек Матюшка, чей словет, того он не ведает».
По «отписке» (донесению) оскольского воеводы Якова Хрущева, черкасы подошли к Валуйской крепости не по Муравской сакме, которая сторожилась, а «с Поля», по посольской дороге, переправившись через Северский Донец у Святых Гор, потом шли глухими местами, по которым русские сторожи не ездили, чтобы внезапно появиться под крепостью. («Святые горы»... возможно, это меловой массив между реками Корень и Короча, сегодня «Дмитриевское городище» - В.К.)
Острянину удаётся поджечь острог, и воевода И.Колтовский с гарнизоном вынужден был идти на прорыв из крепости. Пожар был настолько силён, что «пушки, стоявшие на башнях, расплавились в «медь дробную», она была потом отправлена в Москву на переплавку Алексеем Игнатьевым.
Чем же закончился «прорыв из крепости»? - наши историки об этом не сообщают. Но сам этот факт говорит о том, что Острянин получил отпор и вряд ли захватил какие трофеи, на пожарище. Поэтому он сразу уходит от Валуек, не попытавшись разграбить уезд.
«От Валуек черкасы Острянина пошли на Белгород, 4 апреля 1633 они разгромили на реке Боровой белгородскую станицу», 5 апреля на реке Корени произошла «схватка между черкасским разъездом и белгородскими ратниками под командованием Данилы Везенина, черкасы были разбиты, были захвачены пленные. Однако 10 сентября 1933 года около 300 черкас разбили белгородскую сторожу на реке Боровой, примерно там же, где была разгромлена станица Сидора Маслова (видимо, 4 апреля. - В.К.). Чуть раньше на реке Польный Воронеж была разбита станица атамана Толмачёва, сам он раненый попадает в плен».
Мы видим здесь у наших историков простое перечисление фактов, причём со значительным разрывом по времени, что ничуть их не смущает. Советский историк-диссидент Л.Н.Гумилёв говорит по этому поводу: «Традиционная методика исторического исследования, основанная на анализе источников, позволяет только перечислить события, происходившие в данном регионе за отмеченный период. Но связи между ними и логика событий при этом от исследователя ускользают». Попытаемся это восполнить.
Здесь приведены разрозненные стычки в степи отряда черкас со станицами, дозорами, сторожами служилых белгородских казаков, которые стыдливо называются «ратниками». Отряд полковника Острянина, штурмовавший Валуйки, представляет собой вообще-то полк черкас, около 500 сабель, поэтому он легко разгромил 4 апреля на реке Боровой белгородскую станицу Сидора Маслова. Станица, сторожа, — это разведывательный или сторожевой отряд в 10-15 казаков, даже усиленный — это далеко не сотня, но реальное соотношение сил наши историки опускают, видимо, это для них принципиально.
Однако 5 апреля черкасов Острянина встречают «белгородские ратники», за которыми наши историки скрывают, похоже, полк служилых (полковых или городовых) казаков под командованием Данилы Везенина, то есть равную черкасам кавалерийскую военную силу, отсюда их разгром. Казачий голова Данила Везенин разбивает разъезд черкас полковника Острянина на реке Корени, под самым Белгородом, после чего тот уходит в степь. Только в июне Острянин появится под Белгородом уже со значительным войском.
10 сентября 1633 на реке Боровой, считай, полк (300 сабель) черкас разбивает казачью сторожу, а чуть раньше на реке Польный Воронеж разбита станица воронежского атамана Толмачёва. Опять мы видим рейдовый полк черкас, громящий разведывательные сторожи и станицы, причём уже осенью. Почему наши историки притягивают его к весенним событиям? Хотят показать большую военную силу казаков-черкасов?
Кстати, в Северский Донец впадает река Везеница, возможно в 1633 году на этой реке, в отдалении от Второй белгородской крепости, были поместья Данилы Везенина и его казаков, от этой реки Данила мог получить и свою фамилию.
Оборона Белгорода
По отписке воеводы М. Волынского, в июне 1633 года под Белгород приходит войско черкас полковника Острянина, и, прежде чем начать штурм, около месяца осаждает город. 20 июня черкасы идут на приступ городских стен, но успеха не имеют.
«Защитники острога» сосредоточились, в основном, на башнях, расположенных примерно через 80 метров друг от друга, перед острожной стеной был ров и частик (надолбы, мешающие прохождению конницы. - В.К.). Защищают острог «как служилые люди «по прибору» - казаки, станичные вожи, и ездоки (по всем башням — 330 человек, от 10 до 40 в каждой), так и «их дети, братья и племянники», то есть ещё не повёрстанная в службу лично свободная часть населения города (всего 264 человека, от 13 до 24 в башне)».
«Кроме того, здесь же «государю служили и бились явственно» крестьяне, собранные в округе (всего — 586 «подымовных», в каждой башне от 20 до 56 человек). На стенах и в башнях детинца крепости «оборонялись 190 стрельцов, а также 152 их неслуживых родственника и 264 крестьянина из посопной волости».
«Наибольший ущерб нападавшим причинила крепостная артиллерия, от огня которой штурмующие потеряли 365 человек. Осадный голова Фёдор Пищулин руководил командой в 50 пушкарей, в числе которых был 6 казённых кузнецов. На стенах и башнях города стояли две полуторные пищали, три александрийские пушки, две железные скорострельные пищали, четыре тюфяка (пушки. - В.К.), шесть полковых пищалей, а также «пищаль Собака» и шесть затинных пищалей, не считая пищалей кузнецов (затинная пищаль — малокалиберная пушка. - В.К.)».
«Во время штурма черкасами Разуменских ворот, отряд белгородцев под командованием стрелецкого и казачьего головы Варфоломея Хитрого совершил вылазку, не только отбив от стены крепости туры (вышки для штурма. - В.К.), щиты, приметы и лестницы, но и уничтожив 78 врагов, а одного даже пленив. В вылазке участвовало 214 человек, лучшая часть гарнизона: 24 станичных головы, 86 дворян и полковых детей боярских, 28 станичных детей боярских, 9 стрельцов, 63 донских и 2 верстанных казака, а также стрелецкий сотник и подьячий съезжей избы Потап Степанов, лично сразивший трёх черкас».
«Таким образом, - подводят итог наши историки, - по данным «Осадного списка...» в обороне Белгорода летом 1633 года участвовало 2050 человек, причём 20% составляли родственники служилых людей, а 41% - крестьяне, основную ударную силу представляли собой служилые люди и донские казаки. Именно их действия, а также огонь крепостной артиллерии, нанесли черкасам существенный урон, заставивший их снять осаду, и отряд Острянина отошёл на территорию Польского королевства. Проходя мимо Путивля, они разграбили ещё Комарицкую волость».
Это самое важное событие в истории Второй белгородской крепости на низменном, левом берегу Северского Донца, и это всё, что приводят о нём Папков и Дворецкий. В общем, они пересказывают «Осадный список...», чем ещё раз подтверждают характеристику Л.Н.Гумилёва «традиционной методики исторического исследования».
Логика событий этой обороны Белгорода, их связи ускользают, зато с точностью до человека перечислены участники обороны, при том что не приводится численность «отряда» полковника Острянина: он не предоставил свой «Осадный список...», а значит нашим историкам сказать нечего.
Потрясающая арифметическая точность состава обороняющихся, вплоть до подъячего Потапа Степанова, попавшего в «Осадный список», очевидно, за проявленный героизм, говорит, пожалуй, что этот список отличившихся, представленных к поощрению Москве.
Приводится процентный состав родственников и крестьян, выделены не понятные «служилые по прибору» и вполне понятные «донские казаки», мелькают какие-то «ездоки», «казаки», «станичные вожи», «дети боярские полковые и станичные, «дворяне», «станичные головы», другими словами, представлен как бы «сословно-классовый состав» XVII века, хотя и без упоминания «классов». Вызывает ли хоть какое чувство такая история?
Русское войско представляет здесь какую-то «солянку», собранную впопыхах, все смешалось в этом «войске», так что возникает вопрос: как оно вообще противостоит организованной военной силе польско-черкасского войска? Впрочем, о черкасах говорится только что они - «отряд».
Предшественник наших историков В.П Загоровский (автор «Белгородской черты», 1969) отвечал на этот вопрос: благодаря самоорганизации трудового народа Белгородской черты; сегодня этот коммунистический ответ снят, и вопрос остаётся без ответа. Впрочем, вся сословно-классовая методология Загоровского осталась:«Население (юга России – В.К.), состоявшее из мелких служилых людей и крестьян и занимавшееся мирной хозяйственной деятельностью, одновременно вело мужественную борьбу... Роль государства в этой борьбе была не слишком велика».
Наша реконструкция
Из других источников известно, что «отряд» полковника Острянина представлял собой войско до 5 тысяч черкас, это, по меньшей мере, - пять конных полков с польской артиллерией, сам Острянин, как станет ясно позже, был назначен гетманом этого войска. Это было серьёзное военное нападение, весенний же рейд Острянина был всего лишь разведкой. Кто же ему противостоял?
Московский историк О.Курбатов приводит в своих статьях, что на южной границе в XVII веке военно-административной единицей был «служилый город», который включал в себя городской гарнизон из стрельцов, пушкарей и городовых казаков из пригородных слобод и формирования полковых казаков из сёл уезда. Стрелецкий полк составлял обычно около 1000 человек, примерно столько же было в полках городовых и полковых «уездных» казаков.
«Крестьян» в первой половине XVII века на Белгородской черте практически не было, ввиду постоянной военной опасности со стороны татар и черкас, наши историки записывают в «крестьяне», пожалуй, «подпомощников» казаков, которые были именно помощниками казаков, и могли сами при необходимости нести казачью службу. «Ездоки», «вожи» и так далее — это всё подразделения стрелецко-казачьего служилого войска на Черте. Собственно это войско, или «служилый город» и отражает нападение черкасов на Белгород, Курск и другие города Черты.
«Отряд белгородцев под командованием стрелецкого и казачьего головы Варфоломея Хитрого совершает вылазку», неужели из открытых крепостных ворот, которые берут штурмом? На наш взгляд, это полковые казаки наносят удар с тыла по черкасскому войску, когда черкасы штурмуют эти самые Разуменские ворота, чем принуждают их снять осаду с Белгорода и уходить восвояси.
Оборона Курска
26 августа 1633 года «черкасы под командованием полковников Пырского, Ловерка, Острянина и урядника Сеножатского» осадили Курск. Бой длился с четырёх часов до вечера, куряне отбили приступ без особого для себя урона, сгорела только Стрелецкая слобода, даже захватили 14 черкас в плен. На допросе под пыткой один из них, Фёдор Харитонов, показал, что под Курском было 3 тысячи литовских людей и черкас, остальные называли 1,5 тысячи человек. Последние показания считаются более достоверными».
«Приступ» в течение 4 часов — это не «осада», а скорее, кавалерийский наскок, который не удался. «Черкасы» под командованием трёх полковников — это три казачьих полка, в предместьях города им дали бой курские служилые казаки (городовые и полковые), во время которого сгорела Стрелецкая слобода и могли быть захвачены в плен 14 черкас. Очевидно, Курск успел вовремя собрать свои казачьи полки со всего уезда, и они легко отразили нападение трёх черкасских полков под стенами города.
По сообщению вышедшего в августе 1633 года из черкасского плена в Путивль Семёна Ильина, сбор черкас проходил под Ромнами, всего пришло около 3 тысяч, под Курск с «отставным гетманом» Яковом Остряниным, полковниками Пырским и Лаверком 19 августа вышли в поход 2 тысячи, остальные разошлись по своим городам. Опять мы видим здесь Якова Острянина, полковника и «отставного гетмана», который в июне действовал с пятью тысячами черкас под Белгородом, и осаждал его целый месяц.
Исторические документы говорят, что в казачьем полку, основной боевой единице той эпохи, было от 500 до 1000 казаков, то есть три полка черкас под Курском во главе с полковниками дают общую численность войска от 1,5 до 3,0 тысяч человек. Но более важно, что мы видим здесь три боевых подразделения во главе с командирами, которые могут самостоятельно выполнять боевые задачи, а сколько у них было конкретно казаков в полку - не столь важно, ибо воюют не только числом, но и уменьем и умом командира.
Можно предположить, что под Белгородом Яков Острянин был в чине «гетмана», поскольку упоминается один во главе пяти полков черкас, но его поход на Белгород был признан польским командованием неудачным, и он был разжалован до «полковника».
В середине июня 1633 года по Изюмскому тракту, восточнее Белгорода вдоль реки Оскол, вторгается 20-тысячная конница крымского хана Мубарак-Гирея, подкупленного поляками. Она доходит до центральных уездов России, и только в 20-х числах августа татары отброшены обратно в Крым полками детей боярских, по сути своей, «привилегированными», проверенными казаками, несших обычную «казачью службу», пришедших из-под Смоленска. Этими событиями заканчивается военная кампания в 1633 году на Белгородской черте, на тогдашней южной границе России.
(продолжение следует)
Виктор Каменев,
лауреат премии имени Б. Полевого журнала «Юность» за 2006 год
23.06.2022