«Зина! Я купил этому прохвосту Краковской колбасы на один рубль сорок копеек. Потрудитесь накормить его, когда его перестанет тошнить…
Женский голос кокетливо заметил:
- Краковской! Господи, да ему обрезков нужно было купить на двугривенный в мясной. Краковскую колбасу я сама лучше съем.
- Только попробуй. Я тебе съем! Это отрава для человеческого желудка. Взрослая девушка, а как ребенок тащишь в рот всякую гадость. Не сметь! Предупреждаю: ни я, ни доктор Борменталь не будем с тобой возиться, когда у тебя живот схватит...»
Булгаков Михаил «Собачье сердце».
***
Возле кассы огромного супермаркета стояли две супружеские пары. Первая пара уже подошла к кассе. Кассирша машинально «пикала» товары, а жена, достав карту, приготовилась их оплатить. Девушке было лет так 30-35. Но, может, и все 40 — косметологи делают чудеса. Бледное лицо было маловыразительным, постным. Волосы, банально жёлтого, неестественного цвета, пострижены ровно и чуть прикрывали шею. На девушке была неброская одежда, серо-чёрных тонов, привычная в цивилизованном западном мире. Блондинка была высокая и стройная, как модель. Может, она и была модель.
За ней стоял, как принято теперь говорить, молодой человек — её муж. Точнее, не слишком уж молодой. В общем-то, довольно зрелого возраста. Заметно было, что муж по характеру и по возрасту был полной противоположностью супруги. Единственно, что у них совпадало — это высокий рост и стройность. Возраст у мужчины просматривался на 55-60 лет. 50? — ну, нет, 65? — возможно. Значит, муж был старше жены лет на 20-25, то есть, как говорится, жена годилась ему в дочери. Но эта девушка была явно жена и, похоже, она очень следила за своим питанием, а также держала на диете мужа. Отсюда и стройности.
Супруг был одет «под молодёжь» — спортивная одежда и обувь. Но неброско. Светлые полуседые волосы в аккуратной стрижке. Муж, стоя у конвейера, крутился, как шаловливый ребёнок (наверное, так он молодился), и оглядывался по сторонам. Его супругу, заметно было, каждое лишнее движение мужа раздражало. Дома, вероятно, он получал за это взыскания, а здесь она сдерживалась. Поджимала губы и задирала высокомерно и сердито голову, всем своим видом показывая недовольство. Но муж здесь, в магазине, не очень-то реагировал, предоставив себе относительную свободу действий. Однако и меру знал. Понятно было, что он нечасто посещал эти магазины, отдаваясь более интеллектуальной работе, и заготовка продуктов лежала на жене. Теперь это не проблема — купил всё в супермаркете и привёз на своей машине. И сегодня наш стареющий плейбой чувствовал себя почти как в театре.
Вторая пара не представляла для описания особого интереса. Обычные супруги пенсионного или предпенсионного возраста. Одеты были скромно, как многие теперь, — вечные джинсы, какие-то курточки. Муж — попроще, жена, как и положено женщине, — чуть подороже. Седеющий муж коротко пострижен машинкой — теперь каждый сам себя может дома стричь, имея такую удобную, с насадками машинку. У женщины тоже была явно домашняя стрижка на чуть вьющихся русых волосах с проседью. Супруги были среднего роста, муж повыше. Фигуры их были слегка подплывшие, особенно у жены. Люди были интеллигентного типа, из прежних времён.
Очевидно было, что совсем недавно, до женитьбы на молодой, плейбой тоже был — один из них. Он скучающе озирался и остановил свой рассеянный взгляд на тех продуктах, которые набрали для себя пенсионеры. Он не стал оценивать их продуктовую корзину и так догадался, что пенсионеры были не самые бедные. Вероятно, они ещё работали или кто-то один из них. Или дети помогали. Впрочем, это стареющего плейбоя не интересовало. Но, что бросилось ему в глаза, — это аппетитно лежащая на конвейере Краковская колбаса. Целых два колеса! Как давно он её не ел!
- И как могут позволить себе эти пенсионеры такую вредную колбасу?! — подумал он. Но ничего не сказал.
Потом пошарил глазами по другим их продуктам и выхватил взглядом несколько банок сгущёнки. Оооо! Это уже вообще — смерть! И как же он удивился, когда прочитал и уяснил, что в банках было не просто сгущённое молоко, так любимое им с детства, а сгущённые сливки, которых он вообще никогда не пробовал и даже не видел в продаже! Тут он совсем потерял ориентиры, не выдержал и спросил у пенсионеров, обращаясь больше к женщине (она стояла ближе, а её муж в это время озабоченно продолжал доставать товары из тележки):
- Какие замечательные продукты у вас! Краковская колбаса! Сгущённые сливки!.. Где вы их купили?
- В молочном ряду, — кивнув головой в нужную сторону, доброжелательно объяснила женщина, — они не часто бывают, но там пока ещё есть.
Плейбоя охватило смятение. Он остро захотел этих вкусных продуктов, завертел головой, безнадёжно, как утопающий, озираясь, на свою супругу, при этом, почти не отрывая взгляда от банок и колбасы, понимая, что сейчас это счастливое видение исчезнет.
Конвейер жёстко двигался, жена ускоренным темпом закладывала продукты в пакет, косым взглядом оценив обстановку, и ещё более поджимала тонкие губы и делала холодно-сердитым взгляд. Поняла, что мужа опять увлекают ненужные вредные продукты. Всё это — яд! Яд! Яд! И сгущёнка и Краковская колбаса! Сколько она уже говорила ему на эту тему — о полезной еде! А он опять! Как неразумный и необразованный ребёнок, слюну пускает на вредную пищу! Вместе же неоднократно фильм смотрели «Собачье сердце», в котором профессор Преображенский развенчал эту колбасу. А он опять.
Нет, вспомнил:
- А профессор Преображенский сказал про Краковскую колбасу… — начал говорить Плейбой своим соседям по конвейеру, уверенный, что они знают, что именно говорил профессор Преображенский по этому поводу, и посмотрел на женщину, ища отклик.
Соседка понятливо взглянула на него, но ничего не сказала. Лишь с лёгкой грустью или с сочувствием, то ли к себе, то ли к нему, пожала плечами. Она уже, постояв в очереди в кассу, успела рассмотреть его супругу, наслышана была про диеты молодых и не хотела стать причиной ссоры первой пары. Какое ей дело?
Но плейбой не хотел оставлять эту животрепещущую тему и повернулся за продолжением диалога к пенсионеру, ожидая от него окончательного вердикта этой замечательной колбасе.
- Вы помните, что говорил про Краковскую колбасу профессор Преображенский?
- А профессор Преображенский может пойти,… — сказал, презрительно скривившись, пенсионер и не договорил, давая собеседнику самому представить, куда надо идти профессору с его колбасой.
Стареющий плейбой радостно, облегченно рассмеялся, самым краешком глаза взглянув на свою молодую жену. Он был искренне рад, что встретил здесь настоящего единомышленника.
А молодая жена ещё выше подняла подбородок и сделала более высокомерным лицо — мнение этих убогих, выживающих из ума пенсионеров её не интересовало. Главное — это её здоровье и здоровье мужа, как гаранта её счастливой обеспеченной жизни.
Плейбой в последний раз взглянул на ряд банок сгущенных сливок и аппетитную Краковскую колбасу. Он откровенно позавидовал пенсионерам, что они будут травиться этой вредной колбасой, и подумал, с каким удовольствием он и сам бы сейчас отравился хотя бы одним её кусочком!
P.S. Изображение взято из открытых источников