— Витька, а ну стой зараза! Вот только вернись домой, я тебя паршивца, ремнём по жопе-то отхожу! — на всю деревню разносился крик бабы Нюры. — Украл-таки, паршивец, рубль! А зачем он ему? Вот кто мне скажет? — Жаловалась бабка невидимым собеседникам, а заодно и всем любопытствующим соседкам, что высунули свои носы за калитки. Даже мимо бегущая собака остановилась послушать бабкины причитания, а после, сообразив, что Дмитрич, сосед разводящий на продажу кроликов, отвлёкся от разделки тушек, прошмыгнула к нему на двор и стащила себе мясца. И вот уже двое бегут с криками по деревенской улице. Но, ни бабка Нюра, ни Дмитрич, своих воришек не догнали.
Над лесным озером рос старый, накренившийся к самой воде, дуб. В его ветвях Витька с друзьями устроили себе «штаб». Насобирали веток, из пары старых дверей сделали пол, застелили его старыми половиками, и привязали на верёвку шину к самому краю ствола. Получились идеальные качели, с которых так весело было прыгать в воду. И сейчас, в штабе, его ждали Васька с Мишкой.
— Ну, чего, принёс? — Мишка выскочил на встречу другу.
— Во! — Витька разжал кулак и гордо продемонстрировал лежащую на ладони потёртую монету.
— Здорово! А мне мамка дала ещё двадцать копеек на мороженное. И я отцовы газеты в макулатуру сдал, это ещё рубль и пять копеек. А у тебя чего? — Обернулся Миша к Ваське.
— Ничего. Не дала бабка. Зажадила, — беззлобно огрызнулся Васька. — Сказала, блажь — это всё. Обещала бате нажаловаться, что я в огороде не помогаю, а только шлёндаю до самых сумерек не понятно где.
— Понятно, — почесал зудевшую от крапивы ногу Витька, — плакал наш Монте-Кристо. У нас только два рубля и двадцать пять копеек. А надо четыре и семьдесят пять копеек.
— А может попросить продать нам книжку под честное слово? Ну мы сейчас отдадим сколько есть, а завтра всё остальное. Ты, Михаил, у мамки денег на мороженое на неделю вперёд попросишь. Это ещё рубль. Мы с Васькой по всей деревне насобираем металлолому с картоном, и доберём необходимую сумму. — Витька смотрел на друзей ожидая поддержки своего плана. Главное успеть. У них всего два дня, и книжная лавка уедет дальше, а с ней и приключения храброго моряка.
Две недели назад, в клубе показали кино с Жаном Маре в главной роли, и конечно же все мальчишки гордо стали именовать себя Дантесами и драться на шпагах – палках. А тут такая удача, на неделю приехала книжная ярмарка, и можно сразу два тома купить по сниженной цене. Нельзя упускать.
— У бабки на чердаке, есть старый самовар. Большой такой. Больше меня. За него много дадут. Может даже сразу пять рублей! — ковыряя импровизированный пол самодельным ножом, сказал Васька. — Вот только надо что бы бабку кто-то из дома выманил. А я чердак открою. Главное не попасться. Высекет.
— Я с тобой пойду, — Витька вытянулся во весь свой небольшой рост, и скрестил руки на груди.
— А я помогу самовар вытащить, — вскочил на ноги Мишка, натягивая на себя промокшую после купания майку.
— Баб Тань, там ваша коза у Птицыных в палисаднике георгины ест, — крикнул Витька в окно Васькиного дома.
— Ох ты батюшки, — всплеснула руками Татьяна Сергеевна, и вытирая мокрые руки о подол, оставив недомытую в тазике посуду, побежала спасать соседские цветы.
— Ну, где вы там? — выглядывая за калитку, торопил друзей Витька, — сейчас бабушка вернётся.
— Да здесь мы, — показались из-за угла дома Васька с Мишкой, держа за ручки пузатый самовар.
— Тяжёлый, — надувая щёки, пыхтел Максим.
— Зато Монте-Кристо сразу две книжки купим, — сопел Васька.
На встречу, по дороге им попался Дмитрич, что тащил за собой на верёвке упиравшегося всеми лапами пса.
— Дядь Слав, а ты куда собаку тащишь? — Витька с друзьями встал на пути Дмитрича.
— Да вот, хочу сдать эту псину куда следует. Замучил мясо моё таскать, — вытер ладонью потную шею кроликовод.
— А куда следует это куда? — не отступался Витька, пока Васька с Мишкой переводили дух поставив самовар на землю.
— А туда. Пущай из него мыло сделают. Хоть какая польза будет. — Дмитрич дёрнул за верёвку, пёс замотал головой, заскулил и попятился в обратную сторону.
— Дядь Слав, отдай мне собаку, — Витька встал перед соседом полностью перекрывая ему дорогу. — Не надо его на мыловарню. Я его бабушке на дрессировку отдам.
— Уйди с дороги. Смотрю тебя уже выдрессировали. Кто утром у бабки рубль спёр? Или тебе пёс нужен в напарники. Вдвоём хаты обносить будите? — хохотнул Дмитрич, и вновь дёрнул верёвку с упирающимся псом.
— Я вам за него два рубля дам и двадцать пять копеек в придачу, — упёрся ногами в землю пацанёнок.
— Чего? — Васька с Мишкой аж подпрыгнули от неожиданности.
— А давай, — усмехнулся Дмитрич, — завтра этот шелудивый, вновь по деревне бегать будет. А ты двойную порцию ремня от бабки получишь.
— С ума сошёл? — пыхтел в Витькино ухо Мишка.
— А как же Монте-Кристо? — шептал в другое Васька, и отчаянно дёргал друга за рукав.
— Пусти, порвёшь. — Витька сунул руку в карман, достал пять монет и протянул дяде Славе.
— Вот, держите. Отдайте собаку.
Пёс, словно почувствовав мальчишкину защиту, переполз за его спину и прижавшись к земле притих.
— Держи, Тимуровец. Деньги-то на что копил? — передавая верёвку Витьке, поинтересовался Дмитрич.
— На Монте-Кристо. Я ещё накоплю. А за пса спасибо.
На дороге стояли трое пацанов, огромный самовар и в его тени лежала собака. Дмитрич, огромный двухметровый мужик, весело посвистывая шёл от них прочь, периодически подбрасывая на ладони монетки.
— Ребят, вы это, того, сдайте самовар, а я к бабушке, за пса просить. И ты Мишка не думай, я тебе твои рубль с копейками всё верну. — Витька по птичьи кивнул головой, словно зёрнышко клюнул, развернулся и пошёл к дому. Пёс поднявшись весело потрусил рядом, постоянно пытаясь лизнуть ладонь в которой была крепко зажата верёвка.
— Я с тобой, — Мишка догнал друга и зашагал рядом. — Я ведь что подумал, ты же и мой рубль отдал, значит это наш, общий пёс. Я тоже за него просить буду. У меня мамка добрая, собаку не разрешит, но костей даст. Прокормим. А если твоя бабушка не разрешит, поселим у нас в штабе.
— Точно, — поравнялся с друзьями Васька, — я даже знаю, где достать фанерку для крыши, что бы дождём не замочило.
И только пузатый самовар остался одиноко стоять посреди дороги.
Несколько часов друзья ходили вокруг Витькиного дома, пока решились войти.
— И что вот с тобой делать? — баба Нюра сидела на крыльце, разглядывая внука и рядом с ним сидящую собаку.
— Ты же сама говорила, что пёс нужен, двор охранять. — Витька упрямо смотрел на носки бабкиных галош, — Я его Мухтаром назову.
— Ну, какой же это охранник? Этот беспризорник за сухую корочку кого хочешь в дом впустит.
— Я его дрессировать буду. — Витька и сам бы не смог объяснить, от куда в нём взялось столько храбрости отстаивать право на жизнь новопреобретённого друга. — Его на мыловарню сдать хотели. Он же без нас совсем пропадёт, — неожиданно в глазах пацана защипало, и предательски зачесался нос.
— В общем так. — бабушка встала, и подошла ко внуку, — то, что ты рубль утащил, отцу не скажу, а ты каждое утро за это помогаешь мне ягоды на варенье собирать. А на озеро и вечером с мальчишками сбегаешь. А также помогаешь мне стерилизовать банки для закруток, и никаких выкрутасов! Слушаешься меня во всём. А пёс, иди что ли, возьми плошку в сенях, ту, синюю, да налей ему щей. Кормить и дрессировать сам будешь.
— И вот ещё, — глядя на мальчишек, что наглаживали пса пока тот жадно глотал щи, бабушка протянула Витьке свёрток. — Дмитрич просил передать.
Витька разорвал газетную обёртку и обомлел. У него в руках лежал новенький двухтомник Дюма «граф Монте-Кристо» и красивый, широкий кожаный ошейник…