Светка широко распахнула входную дверь и вбежала в узкий коридор квартиры, где она проживала с родителями. Она знала, что днём к ним должна была приехать бабушка, мамина мать, поэтому она так торопилась с ней поздороваться.
- Бабуля! Бабулечка моя родненькая! – Светланка обхватила пожилую женщину руками и стала целовать в обе щеки. Процесс приветствия она завершила звонким поцелуем в бабушкин нос. – Ура! Приехала! Я тебя теперь долго никуда не отпущу. Будешь мне сказки на ночь рассказывать, как в детстве. Ладно?
- Щебетунья ты, Светланка! – бабушка была счастлива видеть внучку.
- Тараторка! – засмеялась её мама.
- Мам, я голодная! Накормишь? – Светлана уже присаживалась за стол. – У нас есть что-нибудь горяченькое, что-нибудь вкусненькое?
- Как всегда: миллион вопросов! Ты руки сначала помой, а потом к столу присаживайся, - посоветовала Светлане мама.
- Ой, у нас в институте такое придумали! Такое придумали! Все, как пчёлы, гудят, новость обсуждают, - говорила девушка, откусывая хлеб и зачерпывая полную ложку супа. – У нас реконструкция будет!
- Ломать, что ли чего надумали? – спросила её бабушка. – Так это не новость. У нас только и делают, что ломают. Ломать – не строить!
Света в ответ только отрицательно покачала головой и продолжала есть. Она действительно проголодалась, потому что утром проспала и не позавтракала, а между парами некогда было сходить в буфет, так как все обсуждали новость.
- Перестраивать что-то, наверное, собрались, - предположила её мама.
- Нет! На историческом факультете придумали реконструкцию провести. Историческую, - Света пыталась внести ясность в своё сообщение. – Понятно?
- Ничего не понимаю, - Галина Николаевна, мама Светы, только махнула рукой в сторону дочери.
- Ну, - начала Света, - студенты будут восстанавливать определённое историческое событие. Все переоденутся соответственно показываемому отрезку времени. Всё будет, как было когда-то давно. Так уж многие делали: Бородинское сражение проводили, например. Я по телевизору видела. Теперь и у нас решили историческую реконструкцию провести. Вот здорово!
- А вы что показывать будете? – поинтересовалась бабушка.
- Войну. Великую Отечественную. Мы в войнушку играть будем, - Света обвела всех весёлым взглядом. От возбуждения она едва могла усидеть на стуле.
- В войнушку играть? – почему-то недовольно переспросила бабушка внучку. – Не очень-то это дело весёлое – война…
Но девушка только махнула в её сторону рукой, мол, не понимаете вы ничего.
- Представляете, как это здорово? Мы оденемся, как одевались в начале сороковых, причёски себе сделаем, какие тогда носили. И никакого макияжа, - рассказывала увлечённо девушка, успевая и есть, и размахивать руками. – И оружие будет, и паровоз…Самолёты даже будут! Класс!
- А кого же вы будете изображать? Что показывать будете? – спросила бабушка.
- Беженцев. Толком я ничего пока не знаю, но вроде бы немцы разбомбят советский эшелон, они будут обстреливать людей, которые в нём ехали, но тех спасут партизаны, - девушка закончила с супом и вцепилась крепкими зубками в ароматную сосиску. – Короче, я буду беженкой.
Бабушка сжала губы в тонкую ниточку, вытерла о полотенце и так сухие ладони и поднялась из-за стола.
- К телевизору пойду, - тихо сказала она. – Устала с дороги.
- Мам, чего это она так вдруг? – спросила девушка. – Я, вроде, ничего обидного не сказала…
- Не знаю, - ответила ей мама. – Пойди и сама спроси.
- Ну, пусть отдыхает, - ответила Света.
Позже она снова заговорила о реконструкции, так как её волновал вопрос о том, во что она оденется.
- Вот приедете ко мне, - начала бабушка, - мы с тобой в укладке поглядим. Там много старья всякого. Есть платья шифоновые и ситцевые, как тогда носили. Пиджачок чёрный есть. Подгоним тебе.
- Здорово! – обрадовалась Светлана. – А зачем ты всё это старьё хранишь? Кому оно может понадобиться?
- Вот тебе понадобилось, - проговорила бабушка. – Выкинуть всё можно – забыть нельзя. О маме моей память. Вот и вы далёкие времена вспомнили. Ты сама себя не спрашивала: зачем?
- Нет! – девушка задумалась над бабушкиными словами. – А, правда, зачем?
- Чтобы помнили! Чтобы современная молодёжь, которая войны не знает, почувствовала её на себе, чтоб на себя то страшное время примерила. А потом уж решала, как дальше жить.
- Бабуль, ты философ у нас прямо! – девушка смотрела на бабушку широко раскрытыми глазами, словно видела её впервые. – Ты же сама войну не видела – маленькая была.
- Погоди, внученька, сама всё поймёшь, коли не совсем глупая, - загадочно проговорила бабушка. – А в войну я была очень маленькой. Это правда.
Через пару недель Света с родителями приехала в гости к бабушке и сразу же вспомнила про укладку с одеждой своей прабабушки.
Действительно, в сундуке оказалось всё необходимое для Светланки: и платьице в горошек с белым кружевным воротничком, и кокетливая тёмно-голубая шляпка с какими-то ушками. Света прикинула её себе на голову, глянула в зеркало и довольно засмеялась: на неё смотрела симпатичная девчонка в ярко-рыжих кудряшках и с золотистыми веснушками на аккуратненьком носике.
- Это я что ли? – удивлённо спросила она маму и бабушку.
- Ты! Вот ведь как одежда человека меняет! Это прабабушка в таком наряде форсила до войны, - улыбнулась пожилая женщина. – В войну-то уж какой форс!
Света была довольна одеждой. Особенно ей понравилась шляпка.
- А туфли я свои надену. Чёрные, с ремешочком, - проговорила она.
- Ещё носочки нужно беленькие, - посоветовала бабушка. – Хорошо бы – с каёмочкой.
- Надо же! Какие тонкости! С каёмочкой! – дивилась Света. – Модничала моя прабабка, однако.
- Модничала, - прошелестела бабушка, но больше ничего не добавила.
Когда же Света с родителями собралась домой, бабушка вынесла ей свёрток. Светлана очень удивилась, увидев в маленьком одеяльце с выбитым уголком свою куклу, наряженную в кофточку и чепчик.
- Вот! Это твоя Валющка будет! Береги её так, как берегла бы свою родную дочку, - проговорила бабушка.
- Баб, какая ещё Валюшка? Зачем мне кукла? Вот придумала! Ты что-то чудишь, – Света переводила взгляд с куклы на бабушку, потом на маму.
- Бестолковая! – резковато сказала бабушка. – Ты не одна будешь убегать из горящего состава, а с дитём, с Валюшкой вот этой. Ты не только себя спасать будешь, но и ребёнка своего. Понимаешь? Помни это!
- А почему Валюшка-то? – опять спросила Света.
- Вот я и говорю: глупая ты девка, Светлана. Может, поймёшь когда, - и она перекрестила родных, которые усаживались в машину.
К мероприятию в городе готовились долго: нешуточное это дело – провести историческую реконструкцию. Ведь предстояло не только студентов организовать, но и очень многое сделать для того, чтобы представляемое событие выглядело по-настоящему, как реальное. События должны были разворачиваться на одной из заброшенных железнодорожных веток. Туда уже давно прибыл паровоз, и многие горожане хотели было взглянуть на этот раритет, но объект охраняли и зевак к «старичку» не пускали. Организаторы договорились насчёт авиации: ведь именно она должна была «бомбить» советский эшелон. К месту, где должна была происходить реконструкция, подтянулись пожарные машины и кареты «Скорой помощи». Мало ли чего?
Наконец, этот день наступил. В институте Светлана переоделась в подготовленное бабушкой платье, надела чёрный, в талию, пиджачок, накинула на голову шляпку – предмет её особенной гордости. На одну руку она повесила лёгкий узелок предположительно с вещичками для маленькой «дочки», взяла в руки Валюшку. Светлана и другие студенты – участники мероприятия сели в автобусы, которые и повезли их к месту событий.
Светлане интересно и странно было смотреть на собравшихся здесь молодых людей. Одних Света знала очень хорошо, других только в лицо. Но сейчас это были они и не они одновременно. Некоторые из них были одеты в немецкую форму, ненавистную девушке по фильмам, некоторые – в фуфайки. Многие парни были вооружены. Они были как-то особенно строги и сдержанны сегодня. Никто не шутил, как обычно. Света удивилась тому, что многие её однокурсницы, которые должны были изображать беженцев, были одеты приблизительно так, как и она. «Значит, и их бабушки сохранили одежду своих мам! Вот это да!» - удивлялась девушка. Но с «ребёнком» она была одна.
- Здорово придумала! – похвалил её кто-то из организаторов мероприятия.
И вот началось. Сначала Света вместе с другими девушками ехала в вагоне паровоза. Потом они услышали страшный гул и отдалённые взрывы. Сначала они звучали где-то далеко, но потом стали приближаться. Вдруг девушки увидели пламя: «немцы» подожгли состав. Вскоре эшелон остановился, девушки в панике стали прыгать из вагона на насыпь и спускаться с неё, чтобы убежать подальше от горящего состава, от «немцев».
Света тоже спрыгнула на насыпь, чуть не подвернув ногу. Она оглянулась по сторонам, увидела, как многие бегут через кусты к лесу, и стала спускаться вниз. Ноги скользили по шёлковой траве, и Светлана боялась покатиться вниз кубарем. Спустившись, девушка помчалась к кустам. «Мамочка родная! Хоть бы не упасть! Хоть бы успеть добежать до леса!» - такие мысли молотком стучали в голове девушки. Вдруг навстречу девушке выскочил «немец» в каске и с автоматом в руках. Света вскрикнула от неожиданности и инстинктивно прижала «дочку» к себе.
- Хальт! Хенде хох! – «немец» направил автомат на молодую «мать», а потом протянул руку к свёртку с «ребёнком» и стал вырывать его у неё.
Лицо противника было жёстким, глаза, как показалось Свете, были злыми. В эту минуту у девушки даже мысли не было о том, что всё происходящее - игра, представление. Она словно забыла о реконструкции. Сейчас она видела перед собой не переодетого студента: это был немец, посягавший на её жизнь и жизнь её ребёнка. Света вцепилась в «ребёнка», что было сил, и стала вырываться из рук «фашиста». Он, конечно, был сильнее, но Света извернулась и со всей мочи ударила противника коленом в пах.
- Офигела что ли? – услышала она «немца», вдруг заговорившего по-русски, но не остановилась, а ещё быстрее бросилась бежать через кусты.
Они хлестали её по голым коленкам, по всему телу, рукам, лицу, но Света не останавливалась. Подол платья зацепился за куст, и Света рванула его изо всех сил. Кусок подола остался висеть на кусте. Вдруг из леса навстречу девушке выбежали мужчины в телогрейках и, остановив её, повели в лес. Света ревела в голос, и «партизаны» долго не могли успокоить её. Им удалось сделать это, только сунув ей в руки кружку с чаем. Свёрток свой Света так никому и не отдала, несмотря на то, что её спасители хотели это сделать.
Домой Света пришла уже поздно. Мама открыла ей дверь и, увидев дочь, остановилась, как вкопанная, прижав ладонь ко рту. Перед ней стояла опухшая от слёз, растрёпанная и вся в ссадинах Светлана, прижимавшая к груди свёрток с куклой. Подол её платья был порван. Девушка выглядела так, будто собиралась сейчас же упасть в обморок.
- Света…, - начала, было, мама.
- Нас спасли, - только и сказала дочь.
Вечером, отмывшись в ванной и поев, Света набрала номер телефона бабушки.
- Привет, бабуль…, - начала она тихо.
- Ты не заболела ли часом? – встревожилась бабушка.
- Нет! Здорова. Бабуль, а Валюшка – это ты, да?
- Я…
- А я была твоей мамой, так?
- Так..
- Бабуль, это было очень-очень страшно… Всё было по-настоящему. Я боялась очень. Но не за себя, ты не думай, больше - за Валюшку. Я и забыла, что это кукла… Я спасала свою дочь. И тебя так твоя мама спасла? Я не спрашивала никогда…
- Мне несколько месяцев было, когда война началась. Немцы заняли Витебск, и мама решила вместе со мной эвакуироваться на восток. Эшелон разбомбили, и мама, привязав меня к груди большим платком, бежала от горящего эшелона в лес. И спасли её партизаны. Несколько лет мы прожили в лесной тёмной землянке. Сейчас глаза закрою и вижу лес: деревья высоченные, верхушки их качаются, шум стоит. Землянку помню. Темно в ней всегда было. Светильник мужики из гильзы сделали. Дымил он сильно. Играла шишками, гильзами патронов. Хорошо помню бусы из шиповника… Кто-то из партизан мне подарил. Почти всю войну мы с мамой так и прожили в землянке партизанского отряда. Когда Белоруссию освободили, партизанский отряд наш с другим соединился и на запад двинулся. Папа мой погиб в самом начале войны. Так что маме моей пришлось одной растить меня. Очень тяжело было, но мы всё вынесли.
Бабушка помолчала немного, а потом сказала:
- А ты меня прости, Света.
- За что, бабушка?
- За то, что я тебя глупой назвала. Не глупая ты, а умная. И тот, кто реконструкцию эту придумал, тоже умный. Надо, чтоб люди знали о войне, чтоб больше никогда не испытали её ужасов. Понимаешь? А уж если доведётся воевать, нынешняя молодёжь должна уметь постоять и за Родину, и за себя, и за своих детей. Как ты сегодня. Так ведь, Светланка?
Света кивнула головой, словно бабушка видела её. Она немного помолчала, а потом сказала:
- Бабулечка, я приеду к тебе, и ты мне всё-всё расскажешь. Я это должна знать.
- Ты поняла это, деточка?– взволнованно спросила бабушка.
- Поняла, бабушка! Надо, чтоб и дети мои об этом знали и помнили, чтоб никогда не забывали, через что пришлось пройти вам. Ведь только тогда будут жить в памяти нашей те, кого рядом с нами нет.
- Умница! Всё правильно поняла!
- Бабушка, а ты…, - Света замялась, - ты живи долго. Ладно?
- Хорошо! Так и будет, родная.