Учитель.
...молясь твоей многострадальной тени,
учитель, перед именем твоим
позволь смиренно преклонить колени.
Н.А. Добролюбов
Отчизны верные сыны.
Есть люди, которые подобно угасшим звездам излучают свет много лет после своего ухода. Эта достаточно избитая фраза тем не менее уж очень подходит моему герою.
Андрей Петрович Раевский был потомком славного дворянского рода московских Раевских. Славный и древний род Раевских берёт своё начало со времён пятивековой давности. Основателем рода считается Есман Раевский, проживавший в первой половине XV века. Начиная с первого колена по девятое включительно существуют три ветви генеалогического древа: одна – основная и две – побочные. Правая ветвь, идущая по женской линии , начинается от дочери Есмана и завершается на царе Иване Васильевиче (Иване Грозном). Левая ветвь вначале по мужской, а затем по женской линии идёт от Прасковьи Раевской до императора Петра I.
Основная же ветвь в хронологическом порядке ведёт родословную от Есмана Раевского до Петра Ивановича Раевского (XV колено), отца трёх братьев и двух сестёр в семье Андрея. Петр Раевский окончил медицинский факультет Московского университета; защитил докторскую диссертацию по специальности «оперативная хирургия». Работал практикующим врачом в Московской больнице, а затем ординатором клиники в Московском университете.
По рассказам Андрея Петровича отец был представителем истинной русской аристократии в лучшем понимании этого слова – без снобизма и чопорности. Эти черты свойственны и его детям, из числа которых троих мне посчастливилось знать лично.
... Самым знаменитым в роду Раевских был герой Отечественной войны 1812 года генерал Николай Николаевич Раевский. Древо Раевских прославлено бессмертным эпизодом, когда генерал берёт за руки своих юных сыновей и ведёт их в атаку на французов. Все боевые подвиги генерала Раевского увековечены в военной истории России.
Раевские были связаны родством и свойством с самыми знаменитыми фамилиями великой России, вот неполный их перечень: Глинские и Нарышкины, Муромцевы и Столыпины, Михалковы и Оболенские, Самарины и Толстые...
Да, именно те Толстые – из колен Льва Николаевича. От Муромцевых тянется родовая нить к Ивану Бунину; от Оболенских – к Константину Симонову, от Михалковых - к нашей знаменитой троице хранителей этой фамилии.
Бабушка Андрея Раевского Елена Павловна Евреинова (в девичестве) приходилась троюродной сестрой М.Ю. Лермонтову.
Дед Андрея Иван Иванович Раевский был в близкой и многолетней дружбе со Львом Николаевичем Толстым. Толстой несколько лет жил в усадьбе Раевских в Бегичевке, Епифановского уезда, где вместе с И.И. Раевским занимались благотворительной деятельностью, связанной с помощью голодающего населению городов и сёл Центральной России. Совет Льва Николаевича подтолкнул юного Петра Раевского к выбору профессии врача.
...После революции Пётр Иванович Раевский и его дети остались в России. Старшего сына Сергея постигла тяжелая участь: он был арестован в 1939 году и пробыл в ГУЛАГе долгих четыре года. Затем сорок лет провёл в экпедициях на востоке союза, открывая богатые недра для жестокой родины.
Его жена Раевская Елена Юрьевна (в девичестве княжна Е. Урусова) была репрессирована в 1937 году и расстреляна по приговору суда в июле того же года.
Остальных детей Петра Раевского Б-г миловал. Средний Михаил обрёл семью, родил сына, работал в Сибири и рано скончался в 1944 году.
Андрей служил в театре, был на фронте, снова вернулся в театр.
Екатерина – великолепный лингвист – работала преподавателем в институте.
Потомственные дворяне, аристократы и одновременно честные, чистые люди достойно служили Отечеству даже во времена, когда оно преследовало и гнобило своих достойнейших детей.
Лёд и пламень
Итак, потомственный дворянин, продолжатель исконно русского рода – цвета Государства Российского – был моим родственником, родственником еврея, внука синагогального служителя. А все потому, что был он мужем моей двоюродной сестры Симочки-ленинградки, блокадницы, фронтовички. Предшествовала этому следующая романтическая история.
Андрей Раевский, профессиональный русский актер, закончил театр-студию МХАТа в классе Николая Хмелева и был одним из любимых учеников мэтра. Фотографию Н.Хмелева Андрей Петрович показывал с особой нежностью и гордостью. Более того, Андрей Петрович был занят эпизодической ролью в том самом роковом спектакле, во время действия которого артист умер на сцене.
Затем Андрей Раевский до начала Отечественной войны работал в труппе театра имени Ермоловой. Еще будучи слушателем театра-студии Раевский приглашается в кино на роль Виссариона Белинского в довоенном фильме "М.Ю.Лермонтов". Несомненный успех молодого актера в этой роли – удивительное внешнее сходство с героем (тогда этому придавалось важнейшее значение) в сочетании с высоким достоинством и благородством самого исполнителя. Перед молодым актером открываются большие перспективы, которые тут же и закрываются: за окном тридцатые годы и перед выходцем из "буржуев" ставится плотный заслон – слава богу, не репрессия.
Параллельно этой судьбе со значительным смещением во времени (моя сестричка на 14 лет младше А.П.) развивается судьба Симочки, внучки того же синагогального служителя, детдомовки и отчаянной хулиганки. Упустим живописные подробности голодного и босоногого детства и застанем Симу в уже блокадном Ленинграде в 1941 году, когда она добровольно ушла на фронт, на оборону города. Так оно и было: голодавшие все детство и юность, не знавшие житейских радостей и человеческой ласки, юноши и девушки тем не менее поднимались на защиту Отечества, родного города, готовые принести на алтарь победы свои молодые жизни. Фанатизм? Одурманенность идеей? Наверное. Но не только.
Три года на Ленинградском фронте, два ранения; в результате одного из них Симочка не сможет иметь детей... Красивую и бойкую девушку замечают организаторы фронтового театра, Сима попадает в кордебалет, а потом становится солисткой хореографической группы театра оперетты. Здесь у нее завязался грандиозный роман с известным в то время писателем, вскоре она становится его женой. Ленинградская блокада прорвана, худшие дни позади, Симочка с упоением работает в театре.
В результате слияния фронтов театр оперетты попадает в ведение маршала Константина Константиновича Рокоссовского, большого любителя искусств и мецената актеров и спортсменов. Именно благодаря ему в годы военной разрухи был сохранен цвет советского спорта, в дальнейшем составивший костяк славного клуба ЦДКА. В одном подразделении с Симой служила Александра Чудина, феноменальная спортсменка послевоенных лет. Надо ли говорить о том, что и актеры, и спортсмены при всем при этом несли воинскую службу по полной программе...
Андрей Петрович служит здесь же, работая в труппе фронтового драматического театра. Пути моих героев пересекаются раз и навсегда. Выдержанный и спокойный, предельно деликатный рафинированный интеллигент Андрей и импульсивная, взрывная, порой непредсказуемая в своих поступках Сима – лед и пламень слились воедино. Их любовь стремительна и неудержима: Сима оставляет знаменитого и влюбленного по уши мужа, Андрей разводится с женой, фронтовая семья Раевских начинает свою полувековую историю.
«Наука умеет много гитик».
...Жаркое третье послевоенное лето 1948 года. Люди понемногу оживают после страшного голода в Молдавии и на Украине в 1946 – 1947г.г. В наш поселок на юге плодородной и относительно благополучной в продовольственном отношении Винниччины начинают съезжаться дачники, преимущественно ленинградцы и москвичи, но и одесситы тоже.
К старшей сестре моего отца тете Поле приезжает дочь Сима с мужем, Сима-ленинградка, но приезжает она на побывку из Красной Армии, где вместе со своим мужем Андреем служит в оккупационных войсках в Польше, а точнее говоря, она работает в театре военного округа.
Так в мою жизнь вошел и продолжает в ней оставаться уже более 60 лет Андрей Петрович Раевский.
Супруги поселились на окраине поселка за школой на улице, которая так и называется "Дачная", в сельском домике с тенистым садом. Тишь да благодать, свежий воздух, фрукты, парное молоко с медом – все, о чем мечтали Сима и Андрей все эти долгие военные и послевоенные годы, все это было здесь в нашем захолустье.
По случаю приезда гостей моя мама устроила "прием" с сытным обедом, включавшим в себя даже бульон из курицы. Муж Симочки понравился всей родне. Он был непривычно для провинциалов непринужден и весел, успевал оказывать внимание всем дамам, переговорить с мужчинами, провозглашал тосты и показывал фокусы. Делал он все это незаметно, не давлея над провинциальной публикой и ни в коем случае не демонстрируя своего превосходства.
Я был покорен с первой минуты, тем более, что Андрей Петрович оказывал повышенное внимание рыжему веснущатому мальчишке, который ему пришелся по душе. Рано поутру я просыпаюсь и мою душу греет мысль о том, что через часок-другой я увижу А.П (так любовно за глаза называли Раевского артисты театра). Спешу к Раевским через весь поселок и вовсе не потому, что меня снова угостят краковской колбасой, изготовленной, как это ни странно, в Кракове. Такой вкусной колбасы я не ел прежде, не пробовал позже и уж наверняка не буду есть в будущем. Запасливая Сима привезла десятки кружков этой лучезарной колбаски и в том, что эти запасы вскоре иссякли, была и моя заслуга. Но повторяю, бежал я к Раевским с утра пораньше в трепетном ожидании очередной встречи с Андреем Петровичем.
38-летний аристократ, проживший уже к тому времени большую жизнь в стране НКВД и ГУЛАГА, прошедший от звонка до звонка войну, разговаривал со мною, 11-летним пацаном, на равных, без снисходительности и сюсюканья. Значительно позже я понял, что может быть именно в эти дни я ощутил себя Человеком и это ощущение собственной значимости сохранилось на многие годы – не значительности как фигуры или как личности (это еще нужно доказывать людям и не всегда доказуемо), но значимости миссии каждого живущего на земле – принадлежностью к роду человеческому.
Часами я слушал Андрея Петровича, впитывал как губка все им сказанное, будь то рассказы о театре или правила хорошего тона, жизненные истории о выдающихся людях, как правило, не обласканных вниманием советского общества, или фокусы и трюки, которые в его исполнении выглядели чудесами наяву.
"Наука умеет много гитик" – эта довольно бессмысленная фраза из старого карточного фокуса в устах А.П. казалась мне волшебной...
Уроки этикета, в любом другом случае показались бы скукотищей, но у Андрея Петровича они были захватывающе интересными: как держать нож, вилку, брать хлеб, поднимать бокал, как есть суп, ухаживать за соседкой справа, не забывая соседку слева (ну очень важное правило), и снова же истории из жизни.
...Генерала Игнатьева (царского генерала перешедшего на сторону большевиков, аристократа и эстета) А.П. знал лично. Генералу принадлежит шутка в ответ на вопрос, как подбирать остатки супа из тарелки – повернув тарелку к себе или от себя. "Все зависит от того, хотите ли Вы опрокинуть суп на скатерть или на себя..."
А.П. рассказал мне версию о том, почему принято чокаться, когда пьют вино: "Когда мы пьем, мы видим что пьем, мы чувствуем бокал, мы осязаем и обоняем его содержимое – остается слух, который и услаждает звон хрусталя."
А.П. подсказал мне идеальную формулу общения, формулу культуры любого диспута или спора:
«"Старайся не говорить собеседнику "Вы не правы", "Вы ошибаетесь" – в этом случае ты задеваешь его самолюбие с одной стороны, а с другой – сам претендуешь на истину в последней инстанции. Достаточно сказать: "Я с Вами не согласен..." и, утверждая свое мнение, ты не унижаешь оппонента.»
Пользуюсь этой формулой всю жизнь, постоянно убеждаясь в ее эффективности.
А.П. был невероятно деликатным и галантным – мою маму, которой Сима приходилась племянницей, он почтительно называл тетей Женей и оказывал ей почести сообразно статусу. А "тетя"-то была всего на 4 года старше "племянничка"!
Запах кулис.
Но самыми интересными, конечно же, были рассказы о театре, о людях, с которыми жизнь сводила Раевского. Андрей Петрович называл тогда неизвестные мне имена Хмелева, Немировича-Данченко, Качалова, Ольги Книппер и другие мною уже забытые. Много лет спустя я смог оценить о какого уровня актерах рассказывал Раевский, а тогда я воспринимал это как мифы о каком-то таинственном мире театра.
Больше всего меня потрясали рассказы о кино. Здесь я уже многих знал – Николая Баталова, Володина, Зельдина, Раневскую – эти люди царили как Боги на экране, а Андрей Петрович рассказывал о простых смертных, об их характерах, большом таланте и маленьких слабостях, об успехе и горестях, которыми так щедро была сдобрена жизнь каждого из них. Рассказы о театре, а правильнее говоря, театр Раевского сопровождал мою жизнь в течение десятков лет.
Впрочем, вернемся в послевоенную Вапнярку. В перерывах, когда Андрей Петрович отдыхает от своего настырного поклонника, воспитательную миссию на себя берет Симочка.
Подворовываем малину в соседском кустарнике, рвем начинающие уже дозревать ранние яблоки в хозяйском саду, стреляем из рогатки, которую ловко со знанием дела смастерила сестренка, по воробьям и диким голубям (без всякого успеха); слоняемся по деревенскому базару, пробуя у всех бабушек семечки, черешню и творог, при этом ничего не покупая...
Чуть позже ведем беглый огонь незрелыми яблоками по соседской жестяной крыше. Барабанным боем оглашается окрест. Соседка в панике выскакивает из дому и испуганно смотрит вверх. Мы затаились в кустах, задыхаясь от радостного смеха: я – по причине возраста, Симочка в свои 25 лет – вследствие неистребимой страсти к приключениям и озорству.
Андрей Петрович в ужасе:
- -Симочка, ты же пугаешь и огорчаешь бедную женщину!
А "бедная женщина" отказалась продавать дачникам молоко от собственной шкодливой козы Маньки. Поделом ей!
...Наступает август, лето идет к концу. Раевские уезжают. Таясь от родителей, я плачу вечерами в подушку: жаль расставаться со сказкой. На прощанье Андрей Петрович обещает мне писать письма и выполняет свое обещание в течение почти сорока лет...
Той же осенью месяца через два после отъезда Раевских в нашем железнодорожном клубе демонстрировался художественный фильм "М.Ю.Лермонтов". Картину крутили по два вечерних сеанса в день целую неделю. На всех этих сеансах присутствовали, сидя на самых почетных местах, моя тетушка Поля, Симочкина мама, и я. Менялись сеансы, менялись зрители вокруг нас. Каждым новым соседям тетушка говорила приблизительно следующее:
- -Это моя зять. Здесь его называют Былинский (был в местечке сапожник с такой фамилией), но на самим дели он Андрэй, муж моей Симочки...
Я сидел, глядя влюбленными глазами на Виссариона Григорьевича, ловил каждую его реплику и под конец просмотров мог повторить весь фильм слово в слово и в лицах. Я купался в лучах славы, мне завидовали все поселковые мальчишки. Надо ли говорить о том, что на все сеансы нас пропускали без билетов – такое тогда было доступно разве что начальнику станции и председателю поселкового совета.
... Симочка и Андрей закончили войну, будучи актерами того же фронтового театра, который в послевоенные годы базировался в польском городе Легница. В 1949 году после демобилизации Раевские переехали на Украину в Кировоград, где жила сестра Андрея Катенька.
Кстати сказать, для меня было чарующим откровением слышать имена близких только в ласкательных выражениях: седобородые Коленька, Васенька (братья Андрея), Катенька, Оленька, Кирюша и Николаша (племянники) – общение, создававшее атмосферу любви и нежности родных людей.
В Кировограде А.П. работает в местном театре, сначала актером, потом очередным режиссером. Симочка работает в балетной группе театра. Затхлая атмосфера послевоенных лет: выходец из дворян окружен стеной неприятия; к запаху сталинских чекистских застенков примешивается чесночный дух украинского национализма. Тут же поспела истерия, связанная с космополитами, провоцирующая всплеск антисемитизма. Над Раевскими нависает реальная угроза репрессий, что вынуждает их буквально бежать из города.
Месяц Раевские живут в нашем поселке как затворники, не показываясь на люди, избегая всякого общения. А.П. ведет интенсивную переписку с друзьями и театрами Москвы и Ленинграда, но туда въезд Раевским заказан. А.П. принимает приглашение провинциального театра в г.Могилеве в Белоруссии, поближе к Ленинграду, куда Раевские стремились всегда. Увы, судьбе было угодно, чтобы этот город стал последним в их мытарствах по стране.
Именно благодаря Раевским я полюбил Ленинград, в котором побывал бессчетное количество раз. Всякий раз, направляясь в Ленинград, я делал остановку в Могилеве.У меня навсегда сохранилось это детское радостное ожидание встречи с Андреем Петровичем, каждое общение с ним давало мне новые понятия о жизненных ценностях – преходящих и остающихся с тобою.
Мне уже мало было рассказов о театре, я посещал все спектакли Могилевского муздрамтеатра, более того, я высиживал часами один-одинешенек в партере театра, в то время как на сцене шли обычные репетиции. Мне жаль было терять время общения с А.П., я проводил с ним весь рабочий день в театре и, уверяю Вас, театральная рутина тогда казалась праздником.
...А первый визит в Могилев датируется январем 1960 года. Раевский поставил в театре (тогда еще на правах очередного режиссера) Чеховского "Дядю Ваню" и премьера спектакля пришлась на дни моего приезда. Постановка оказалась значительным событием в культурной жизни Беларуссии, на премьеру съехался цвет театрального истиблишмента республики: коллеги-режиссеры, актеры, столичное министерское начальство, театральные критики.
Спектакль прошел с большим успехом, на областной театр посыпались милости, как из рога изобилия: исполнитель главной роли был удостоен звания "Народный артист СССР", два других актера получили "народных республики", кое-кто стал "Заслуженным"... Кроме режиссера-постановщика А.П.Раевского, удостоенного милостью божьей "Почетной грамотой" Министерства культуры.
Свое первое (и последнее) звание "Заслуженный артист БССР" Андрей Петрович Раевский получил к своему 60-летию. В течение восьми лет был он режиссером Могилевского муздрамтеатра и в его труппе уже "выросли многие народные" Союза и республики, но "голубая кровь" Андрея Петровича явно не гармонировала с кумачем советской власти. Словно извиняясь за общество, один из маститых театральных критиков республики посвятил этому событию большую и добрую статью под заголовком "Агонь души и сэрца жар". Прекрасное выражение, хоть и в переводе!
Могилевский МДТ часто гастролировал на Украине. Раевский заранее сообщал место и время гастролей. Мне не составляло труда найти подходящий повод для командировки в этот город и устроить себе небольшой "праздник жизни": сидеть часами на спектаклях и репетициях, ловить редкие свободные минуты режиссера для общения с ним. В труппе театра за многие годы я стал своим человеком и меня здесь сопровождал отсвет любви и уважения актеров к своему "главному".
Занавес...
Последняя встреча с ММДТ состоялась в 1986 году, когда Андрей Петрович уже не работал. Театр гастролировал в нашем городе и о Раевском напоминали только титры в афишах спектаклей, которые он поставил много лет назад и которые благополучно доигрывались в это время. Я разыскал двух актеров, которых знал в прежние времена. Мы сидели у меня на даче, пили водку, говорили об Андрее Петровиче и грустили...
...Телефонный звонок раздался вечером 25 мая 1994 года. Симочкин голос был глуше обычного:
- Андрей Петрович умер три часа назад...
Больше она не произнесла ни слова. Я сказал: "Выеду ленинградским ночью".
В полдень следующего дня я входил в чудесную квартиру Раевских с высокими потолками, паркетными полами, в квартиру, которую Андрей Петрович получил уже будучи главным режиссером. В комнатах было немного народу – в основном старые актеры театра и такие же пожилые немногие оставшиеся друзья.
Раевский был крещеным и верующим человеком. Сима хоронила супруга по православному обряду. Батюшка служил заупокойную, ему жалобно вторили плакальщицы: Андрей Петрович лежал со спокойным, умиротворенным лицом, величественный и красивый, каковым он был и при жизни. Стояли дни поминания усопших в Беларуси. В завершение службы священник сказал, что в сей день Господь призывает к себе только людей достойных и благообразных.
Поскольку дни эти признаны официально выходными, ЗАГС и похоронное бюро в этот день не работали. Но Сима не была бы Симой, если бы не преодолела это, казалось глухое, препятствие. На старом кладбище была вырыта могила рядом с надгробьем моей тетушки – место, которое Симочка берегла в течение 11 лет.
Небольшая заминка вышла, когда надо было вынести гроб с телом покойного из дому: "работоспособными" оказались лишь двое – незнакомый мне мужчина и я. Грустная ирония судьбы: для человека, который всю жизнь посвятил служению людям и искусству, некому было подставить плечо, чтобы проводить из родного дома.
Помогли чужие люди – два крепких мужичка подхватили вместе с нами гроб и донесли его до открытого борта машины...
...Все-таки существует в мире какая-то высшая справедливость! Поскольку похороны были фактически нелегальными, машина подъехала не к главному входу на кладбище, а к какому-то проему в заборе. Приняв тяжелую ношу на плечи, мы отправились в дальний путь по кладбищенской аллее.
На погосте было множество народу: казалось в этот день весь город переместился сюда. В каждой оградке за столиками, накрытыми нехитрой снедью, сидели семьи, поминавшие своих близких.
И тут произошло такое, о чем по прошествии лет вспоминаю с волнением. Все люди по пути нашего следования встали и провожали усопшего в последний путь. Крепкие руки подхватили гроб у изнывающей от его тяжести четверки и донесли до самой могилки.
Свой земной путь русский актер Андрей Петрович Раевский закончил в окружении людей, публики, для которой он без остатка отдавал себя в течение этой долгой и красивой жизни.
Это был последний выход артиста.
P.S. Сегодня род Раевских представлен сыновьями Сергея и Михаила (XVIII колено) – Кириллом и Петром.
Петр Михайлович холост, ему 72 года, детей у него нет.
Кирилл Сергеевич – академик, член-корреспондент Академии наук России. Ему 79 лет. У него два сына – Иван и Михаил (IXX колено). Род Раевских продолжает свою славную историю.
А вместе с продолжающимся родом хранится светлая память о гражданине и художнике, об удивительном человеке Андрее Петровиче Раевском.
От автора:
Считаю целесообразным сделать сноску следующего содержания:
«Историческая справка основана на материале, изложенном в труде историка Б.Л Мондзалевского «Род Раевских герба Лебедь (1908 год); Книги С.П. Раевского из серии «семейные хроники» - «Пять веков Раевских»(2005 год) и из устных рассказов Андрея Петровича Раевского»