Великие россияне-духовидцы о русскости России.
Часть. 2
Гончаров И. А.
Гончаров пошел по пути художественного сравнения русского и немца = Обломова и Штольца. Немец с девизом «Сейчас или никогда!» готов в трудоголизме свернуть горы, а Илья Обломов, этот новый Онегин, не снимая халата и не вставая с дивана, зашел в эволюционный тупик. Нечаенко Д. А. Назвал обломовщину русских Миф ом о сновиденности русской жизни в художественной интерпретации ...
«Обломов» — роман писался более 12 лет (будто Гончаров и сам боролся в себе с обломовщиной) в период с 1847 по 1859 г и в первые был опубликован в 1859 г. Роман входит в трилогию вместе с произведениями « Обыкновенная история » и « Обрыв », являясь её второй частью. Обрыв даже говорящим названием символичен: падение спящего парализованного русского с обрыв а во мрак эволюционного тупика вдали от бутылочного горла выживания...
Чехов А. П.
***
Антон Чехов изобразил русских как массу «лишних» людей, массу никчемного ничтожества, копоша-щуюся в эволюционном тупике бытия. В 1897г Чехов, пообщавшись с Толстым Л.Н., выдал «мужицкую трилогию» = «Мужики», «Новая дача», «В овраге»
Глубоко уважавший Чехова Лев Толстой и подсказавший ему идею «мужиков» после прочтения повести : «его „Мужики“ ; это грех против народа, он не знает русского человека» (согласно дневника Виктора Миролюбова). «Ее читали, обсуждали, по поводу ее много спорили. Впечатление от нее было ошеломляющее. Как обухом по голове» (и з письма профессора Иванюкова Антону Чехова от 10 октября 1897 г)
Илл. Александра Апсита к повести Чехова, 1903
«В первой половине апрельской книжки „Русской мысли“ в цензурном отношении особенного внимания заслуживает статья А. П. Чехова „Мужики“. В ней слишком мрачными красками описывается положение крестьян, проживающих в деревнях. В течение лета они, не зная отдыха, работают с утра до поздней ночи с своими семьями, а между тем хлеба не заготовляют для своих семей и на половину года. Питаясь, поэтому, впроголодь, они тем не менее почти все поголовно пьянствуют. На пьянство они не жалеют ничего, даже одежды своей. Пьяные, они зверски обращаются с своими женами и, уродуя их всячески, всегда считают себя безнаказанными. И без того беспомощных, их особенно тяготят подати, которые всею тяжестью ложатся на семейства крестьян.
Илл. Илья Репина к французскому изданию повести Чехова 2
В чем же кроются причины такого печального положения крестьян, или вернее, их семейств? В невежестве. В бога большая часть мужиков, будто, не верит и к религии относится слепо. Крестьяне жаждут света и знания, но не могут сами по себе найти его, потому что грамоте из них редкие обучены. Большинство же будто и понятия о ней не имеют».
Из доклада цензора С.И. Соколова, 1897 год.
***
Горький А.М. (Пешков)
Пешков из пешек народных ун-тов горьких наук пошел в дамки: русский у Максима Горького = это человек «на Дне» цивилизации. В брошюре « О русском крестьянстве » -1922, Берлин) с горечью горькой правды-матки Горький вещает и завещает :
»... Люди, которыхъ я привыкъ уважать, спрашиваютъ: что я думаю о Россіи? Мн; очень тяжело все, что я думаю о моей стран;, точн;е говоря, о русскомъ народ;, о крестьянств;, большинств; его.
Атмосфера бесправия, в которой издревле привык жить народ, убеждает его в законности бесправия, в зоологической естественности анархизма. Это особенно плотно приложимо к массе русского крестьянства, испытавшего более грубый и длительный гнет рабства, чем другие народы Европы. В русском крестьянине как бы еще не изжит инстинкт кочевника, он смотрит на труд пахаря как на проклятие Божье и болеет «охотой к перемене мест». У него почти отсутствует — во всяком случае, очень слабо развито — боевое желание укрепиться на избранной точке и влиять на окружающую среду в своих интересах, если же он решается на это — его ждет тяжелая и бесплодная борьба. Психология (.р.н.) ... выражается в курьезном совете-пословице:
« От дела — не бегай, а дела — не делай» .
Безграничная плоскость, на которой тесно сгрудились деревянные, крытые соломой деревни, имеет ядовитое свойство опустошать человека, высасывать его желания. Выйдет крестьянин за пределы деревни, посмотрит в пустоту вокруг него, и через некоторое время чувствует, что эта пустота влилась в душу ему. Нигде вокруг не видно прочных следов труда и творчества. Вокруг — бескрайняя равнина, а в центре ее — ничтожный, маленький человечек, брошенный на эту скучную землю для каторжного труда. И человек насыщается чувством безразличия, убивающим способность думать, помнить пережитое, вырабатывать из опыта своего идеи! Историк русской культуры, характеризуя крестьянство, сказал о нем: « Множество суеверий и никаких идей ».
Человек деяния, он создал для себя жизнь мучительно напряженную, порочную, но — прекрасную своей полнотой. Он возбудитель всех социальных болезней, извращений плоти и духа, творец лжи и социального лицемерия, но — это он создал микроскоп самокритики, который позволяет ему со страшной ясностью видеть все свои пороки и преступления, все вольные и невольные ошибки свои, малейшие движения своего всегда и навеки неудовлетворенного духа. Великий грешник перед ближ-ним и, может быть, еще больший перед самим собою, он — великомученик своих стремлений, кото-рые, искажая, разрушая его, родят все новые и новые муки и радости бытия. Дух его, как проклятый Агасфер, идет в безграничье будущего, куда-то к сердцу космоса или в холодную пустоту вселенной, которую он — может быть — заполнит эманацией своей психофизической энергии, создав — со вре-менем — нечто не доступное представлениям разума сегодня.
«Вы считаете себя самым праведным народом в Мире, а вы — развратны, злобны, мало любите ближнего и не расположены делать добро» - Самозванец бросил в лицо палачам.
Я думаю, что русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости , хладнокровной и как бы испытывающей пределы человеческого терпения к боли, как бы изучающей цепкость, стойкость жизни. В русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное. Это свойство едва ли можно объяснить словами «психоз», «садизм», словами, которые, в сущности, и вообще ничего не объясняют. Наследие алкоголизма? Не думаю, чтоб русский народ был отравлен ядом алкоголя более других народов Европы, хотя допустимо, что при плохом питании русского крестьянства яд алкоголя действует на психику сильнее в России, чем в других странах, где питание народа обильнее и разнообразнее.
Но где же — наконец — тот добродушный, вдумчивый русский крестьянин, неутомимый искатель правды и справедливости, о котором так убедительно и красиво рассказывала миру русская литера-тура XIX века?
По природе своей он не глуп и сам хорошо знает это. Он создал множество печальных песен, грубых и жестоких сказок, создал тысячи пословиц, в которых воплощен опыт его тяжелой жизни. Он знает, что «мужик не глуп, да — мир дурак» и что «мир силен, как вода, да глуп, как свинья». Он говорит: «Не бойся чертей, бойся людей». «Бей своих — чужие бояться будут». О правде он не очень высокого мнения: «Правдой сыт не будешь». «Что в том, что ложь, коли сыто живешь». «Правдивый, как дурак, так же вреден». Чувствуя себя человеком, способным на всякий труд, он говорит: «Бей русского, — часы сделает». А бить надо потому, что «каждый день есть не лень, а работать неохота». Таких и подобных афоризмов у него тысячи … на все случаи жизни …
Существует мнение, что русский крестьянин как-то особенно глубоко религиозен. Я никогда не чувствовал этого, хотя, кажется, достаточно внимательно наблюдал духовную жизнь народа. Я думаю, что человек безграмотный и не привыкший мыслить не может быть истинным теистом или атеистом и что путь к твердой, глубокой вере лежит через пустыню неверия. Беседуя с верующими крестьянами, присматриваясь к жизни различных сект, я видел прежде всего органическое, слепое недоверие к поискам мысли, к ее работе, наблюдал умонастроение, которое следует назвать скептицизмом невежества.
Великодушием русский крестьянин не отличается. Про него можно сказать, что он не злопамятен: он не помнит зла, творимого им самим, да, кстати, не помнит и добра, содеянного в его пользу другим.
Он не скоро задумается над теорией Эйнштейна и научится понимать значение Шекспира или Леонардо да Винчи, но, вероятно, он даст денег на опыты Штейнаха и, несомненно, очень скоро усвоит значение электрификации, ценность ученого агронома, полезность трактора, необходимость иметь в каждом селе хорошего доктора и пользу шоссе».
Из книги Горький Максим. О русском крестьянстве. Берлин. 1922