Девушка с жемчужной сережкой, великолепная работа, - одна из самых популярных портретов художника Вермеера.
Такой образ называется трони, от слова trongie (из средненидерландского языка), заимствовано из фр. яз. - trogne. Это некий обобщенный в данном случае женский образ.
Рембрандт Харменсзон , Якоб Баккер, Говерт Флинк, Хогстратен Самюэл, Карел Фабрициус писали трони, причем с огромной выразительностью, в необычных позах, с интересными характерами и особым выражением лица.
Известны трони Михаэля Свертса, художника из Брюсселя, который работал в Амстердаме с 1660 по 1661 год. Был такой фламандский художник Луи Кузен, известный в Италии как Луи Примо. В молодом возрасте он уехал учиться в Париж, далее более 30 лет жил и писал в Риме. Возможно, что благодаря именно ему, коллеге Луи Примо по Брюсселю, удалось обратить внимание Вермеера на трони Свертса. Это произошло в компании Луи и одного духовного лица Льва Маеса из Брюсселя, оба были связаны с королевским двором в Гааге.
И когда в Делфт приехал с визитом французский дипломат Бальтазар де Монкони, то посетив ателье 11 августа 1663 года, не нашел там ни одной картины. Тогда они оправился к булочнику, чтобы увидеть их. В своем дневнике де Монкони сделал запись, что купил картину Вермеера у булочника.
В XVII ом веке в Брюсселе вышла книга с рисунками Свертса, книга под названием “Разные лица”. Свертс одним из первых в нидерландской живописи стал писать портреты простых людей. Он писал на темном фоне, писал cо всей прямотой, с боку, с чувствительной светообработкой. Он написал портрет молодой служанки несколько раньше Вермеера. Свертс писал своих персонажей в восточных костюмах. Возможно, это оказало влияние на портрет девушки. Некое вдохновение.
На картине Вермеера мы видим лицо юной девушки, по-моему, даже подростка, нет никаких лишних предметов, отвлекающих нас от созерцания “чистейшей прелести чистейшего образца”. Несомненно, писалась с живой модели. Изображена очень точно, но черты лица довольно упрощены. Но от этого портрет не становятся менее ярким. Образ запоминается навсегда. А может ты с ним родился?
Некоторые известные для вас факты. В 2003 году снят фильм. Несколькими годами раньше написана книга «Девушка с жемчужной серёжкой» американской писательницей Трейси Шевалье.
Вермееру (1632-1675) в то время, когда он писал девушку, было чуть более тридцати лет.
Есть что-то в этом образе от античности. Идеальный контур лица, тонкая линия подбородка. Линия белого воротника, сережка на темном фоне, которая служит точкой опоры между лицом девушки и свободным концом головного убора. Чувство пространства дает сережка. Так пишут искусствоведы. Я согласна. Знаете, когда я рассматривала в крупном плане этот портрет, то я прикрыла пальцем эту сережку. Ее очень не хватает. Без нее просто невозможно дышать. Она создает совсем другой образ девушки.
Есть такое имя в искусстве. Лауренс Гоуинг. Жил в XX веке. Он написал монографию про Вермеера. Он также делал технический анализ картины. Делал рентгеновский снимок, чтобы понять в какой последовательности наносились краски, какие мазки и какие краски использовал Вермеер.
Фон портрета нейтрально-темный, написан по светлому, в некоторых местах мазки коричнево-черного, коричневого цвета. Местами Вермеер наносил желтую охру.
Надо сказать, что Вермеер использовал органические пигменты, готовил сам краски, смешивал синий ультрамарин с желтой охрой, использовал красный и белые свинцовые белила, менял смесь пигментов, шаг за шагом более углубляясь в картину. В художественном центре Делфта, бывшем здании гильдии святого Луки, можно узнать всю историю органических пигментов, их происхождение.
Зрелая простота. Так писали искусствоведы про этот образ.
На темном фоне изображена юная девушка со светлым лицом, в три четверти оборота смотрит на зрителя. Темный фон был в моде. Вспоминаем картины портрет мужчины Яна ван Эйка или Тициановского Ариосто, а также многих других известных художников.
В трактате об искусстве, 232 фрагмент, Леонардо да Винчи пишет, что светлое смотрится светлее на темном фоне, и наоборот. Таков был его совет художникам.
Рот девушки немного приоткрыт. Голова слегка наклонена. Мечтательная легкомысленность в ее взгляде. Девушка смотрит на вас, и в то же время куда-то за вами.
Она одета в желто-коричневый кафтан-платье, сделанный из шерсти, из под платья видим сияюще-белый воротник. Экзотический головной убор, тюрбан, состоящий из двух кусков шелковой ткани или шарфа. Часть шарфика спускается на плечи. Ультрамариновый и лимонно-желтый притягивают наше внимание, часть головного убора спадает на плечи. Тон ультрамарина на шарфе меняется при передаче тени. Вермеер работает широкими мазками кисти. Комбинация ультрамарина и лимонно-желтого являются часто ключевыми моментами в произведениях Вермеера. Голубой цвет тюрбана отсвечивает дневной цвет. Вермеер использует простые чистые цвета и ограниченный диапазон оттенков.
Вермеер использовал ультрамарин самого высоко качества, мелко перемолотый, очищенный, который стоил очень дорого. Он сам смешивал цвета, чтобы получить сложные и яркие оттенки., так как цвет всегда является чувственным элементом искусства.
Несколько слов о экзотическом головном уборе. Тюрбаны в Европе были модным аксессуаром. Во время турецких войн был большой интерес к заморскому образу жизни, экзотической одежде “врагов Христианства”, все это привлекало необычайно.
Большая жемчужина в форме капли, даже с отражением золота, выделяется на фоне тени на шее.
Жемчужины как часть украшений Вермеер часто изображал на своих портретах. Искусствоведы пишут, что это была вовсе не жемчужина, а поддельная копия из стекла. Некоторые говорят, что жемчужину такого размера было невозможно купить из-за дороговизны, она почти бесценна. И ее могли купить только очень богатые.
Астроном и художник Висент Ицке пытался понять, настоящая ли жемчужина изображена на картине. Он писал, что отражение не может вызвать жемчужина. Жемчужина состоит из слоев кальцита , так что свет рассеивается в неподражаемом сиянии. А жемчужина отражает спадающий на плечи шелковый шарф. Он предполагает, что сделана она или из серебра, или из полированного олова. В самом музее, где находится картина, говорят, что это дутое венецианское стекло. Еще один искусствовед пишет, что это рыбья чешуя. А рецепт этой техники был опубликован впервые в 1440 году и до сих пор используется.
Как и в прошлом, так и в наше время, женщина носит жемчужину ради красоты и удовольствия. А вы знаете, что Плиний писал про жемчуг. Он утверждал, что чувство удовольствия происходит от соприкосновения с жемчужиной.
Да, и еще одна история библейская. Исаак отправил Ребекке сережки, как знак его любви. В духовном плане это значит, что мужчина должен ее охотно видеть и желать, а женщина должна быть верной, никакой посторонний язык и звук не должны проникнуть в ее ухо, как только целомудренные слова, которые есть восточные жемчужины Евангелия. Так писал Франциск Сальский в его книге “Руководство к благочестивой жизни”.
Восточное выражено также через тюрбан. Отсылка к помолвке Исаака и Ребекки дает нам понять, что портрет девушки написан по поводу ее свадьбы.
Достоверно, что жемчужины у Вермеера - это символы чистоты и целомудрия, борьба порока с добродетелью.
А кто же все-таки изображен на портрете? Возможно, дочка Вермеера. Старшей дочери Марии, которая вероятно родилась в 1654 году, было 12 или 13 лет, когда появилась картина. Возможно, Вермеер придал чертам Марии некую взрослость. И написан он по поводу свадьбы.
Кто писал про Вермеера? Barend Blankert, Lawrence Gowing, 1952, John Nash и Arthur K. Wheelock, John Michael Montias и многие другие.
Работы Вермеера со временем забыли. О нем снова заговорили в середине 60ых годов XIX века, после того, как его открыл Торе-Бюргер, публицист-искусствовед. В середине XIX века из-за политической ситуации он уехал в Брюссель и там погрузился в изучение голландского искусства. В 1866 опубликовал своё исследование о нем.
А к началу XX века Вермеер стоял на одном уровне с Рембрандтом.
И давайте послушаем саму девушку с портрета.
“Я встала со стула и зашла ему за спину. Он не повернул головы и сидел не шелохнувшись. Мне было слышно его медленное ровное дыхание. Портрет не был похож ни на одну из его прежних картин. На нем была только я — голова и плечи, — и не было ни стола, ни штор, ни окон, ни пуховок — ничего, что могло бы отвлечь внимание. Глаза у меня были широко раскрыты. Лицо — освещено, кроме левой стороны, которая оставалась в тени. На мне было коричневое платье и желтый с голубым головной убор, который делал меня непохожей на себя. Это как будто была какая-то другая Грета — из другого города или даже из другой страны. Фон картины был черный, и оттого я выглядела какой-то одинокой, хотя я явно на кого-то смотрела. Казалось, что я чего-то жду, зная одновременно, что этого не случится”.