Мяч

 
 Я мяч. Я родом из Англии, из старинной фамилии DUNLOP, которую знают во всем мире. Не то чтобы я хвастаюсь, просто рассказываю о себе. Я спортивный, подкачанный, у меня белая матовая кожа (я же англичанин...) и ярко-красный оттиск моей фамилии DUNLOP, которую я с гордостью ношу на груди. Сочетание белого с красным смотрится очень эффектно. Я очень прыгучий, люблю подвижные игры на свежем воздухе, вообще, по жизни, люблю крутиться, а сидеть в четырех стенах без дела мне очень скучно.
Хоть я и англичанин, но волею судьбы меня занесло в Россию, где я и живу вот уже несколько лет.
Она подобрала меня на улице...
Раньше у меня были другие хозяева. Я нравился им своей красотой и прыгучестью. Мы собирались большой компанией и весело проводили время на свежем воздухе, играя в подвижные игры с моим участием. Я служил им не жалея живота своего, развлекал как мог, и все было просто отлично. Но вот прошел год и мои хозяева вдруг решили что я состарился, вернее устарел, хотя сам я считаю, что мог бы радовать их еще лет десять. Однажды, они принесли домой какого-то безродного проходимца, круглого, самодовольно раздутого молодого нахала, кричаще-яркой дикой расцветки, с никому не известной фамилией NIKE на боку. А меня выкинули на улицу... Было очень обидно, что меня так подло надули, слелали из меня круглого дурака и дали пинка под круглый зад, бросив на произвол судьбы.
 Она подобрала меня на улице и принесла домой. В ванной она долго мыла меня под водой и терла мои бока жесткой губкой. Я не люблю воду, от нее моя кожа становится сухой и стянутой, и я чувствую, что как бы уменьшаюсь в размере, а изнутри меня начинает что-то распирать. Но все равно я был ей очень благодарен за то, что она меня подобрала и приютила у себя дома. Наверное я ей понравился. Она мне тоже очень понравилась своей добротой и легким, веселым характером.
Мы стали проводить много времени вместе, гуляли, играли, занимались спортом. Она меня подбрасывала в воздух, тискала в своих объятиях, перекатывала с ладони на ладонь, а однажды даже поцеловала, оставив след своей ярко-красной губной помады рядом с моей ярко-красной фамилией DUNLOP. Я просто-таки летал от счастья и позволял ей вертеть собой как ей вздумается. В солнечные дни мы часто ездили отдыхать на пляж, в дождливые дни вместе весело шлепали по мокрому асфальту, я прибывал домой весь изгвазданный и она опять отмывала меня под водой, и терла мои бока губкой. Не люблю я воду...
На пляже к ней обычно присоединялись ребята и девчонки, и они весело перебрасывали меня друг другу через сетку, натянутую между двух столбов. Она загорала на подстилке, а я лежал рядом, на песке, ощущая всей кожей жар песка снизу и жар солнца сверху. Один раз, она, несмотря на мои протесты, понесла меня в воду, зашла на глубину полтора метра и вдруг принялась меня топить, навалившись на меня руками и грудью. Я конечно не испугался, ведь я отлично держусь на воде. Можно даже сказать, что я непотопляемый. Оказалось, что она, в отличии от меня, совершенно не умела плавать и с моей помощью пыталась научиться держаться на воде. Она обхватила меня руками и стала судорожно махать под водой ногами, медленно продвигаясь вперёд. Да, плавать она абсолютно не умела. Немного побарахтавшись таким образом, она наконец-то выбралась на берег и положила меня на подстилку рядом с собой, чтобы я просушился на солнышке.
Как же я не люблю воду...
К концу лета ее кожа сильно загорела, а моя наоборот, немного выгорела, и моя ярко-красная фамилия слегка поблекла. Меня это не особо обеспокоило, я был все такой же красивый и яркий.
 Так мы с ней и жили, весело и счастливо, пока однажды вдруг не случилось нечто ужасное...
В один несчастный день мы как всегда пошли  гулять в парк. По дороге она весело перекидывала меня из одной руки в другую, катала между ладонями, подбрасывала вверх и радостно смеялась.    Когда мы проходили мимо детской площадки, то наткнулись на компанию пьяных подростков, которые нахлебавшись дешевого русского пива (мерзость...как это вообще пьют...то ли дело английское пиво...) прыгали по скамейкам, лазали по детским горкам и что-то неразборчиво орали. Когда они увидели нас, то одновременно издали дикий вой, затем один из них подбежал, вырвал меня из ее рук и вся компания понеслась в соседний двор, не переставая вопить и смеяться. Она что-то закричала им вслед, но след их уже простыл... Меня проволокли сквозь какую-то подворотню и мы оказались возле высокой голой стены, на которой не было ни одного окна. Сначала меня долго пинали ногами, потом лупили об эту пустую стену, а потом, один из этих уродов вдруг достал нож и воткнул его мне прямо в бок... После этого вся компания пьяных малолеток быстро скрылась в подворотне, оставив меня лежать на асфальте.
Не понимаю, куда смотрит русское правительство, почему оно разрешает продавать  сопливым подросткам алкоголь и холодное оружие?... Так эти мелкие засранцы черт знает что могут наделать...
Мне было очень плохо, я чувствовал себя так, как будто из меня выкачали воздух. Собственно это так и было, потому что я явственно слышал как воздух выходит с тихим свистом из раны в моем боку. Не знаю сколько времени я так пролежал, но тут в тусклом свете подворотни вдруг показался ее легкий силуэт. Она увидела меня, подбежала, взяла на руки и понесла домой. Дома, в ванной, она долго смывала с меня грязные следы нанесенные этими уродами, стараясь чтобы вода не попала в открытую рану.
Как же я ненавижу воду...
 Конечно я не умер от ножевого ранения, потому что, в отличии от людей, могу жить и без воздуха, но со мной случилось нечто более страшное чем смерть: теперь я стал никому не нужным инвалидом, не способным на полноценную жизнь, а главное - был теперь обузой для Нее. Конечно же она не смогла бы выкинуть меня на улицу, ведь у нее было доброе сердце, поэтому я лежал в ее комнате, в углу, весь сморщенный и скукоженный, будто постаревший сразу на сто лет. Я сдулся. Я лежал и единственным моим желанием было желание умереть. Я знал как это бывает у людей, когда несчастный случай делает из человека инвалида и потом его родные вынуждены ухаживать за ним до конца его дней, отдавая ему все свое время и силы, и ставя крест на своей собственной жизни. Со временем многие так выматываются морально и физически, что начинают ненавидеть того кто сломал им жизнь, и за кем они вынуждены ухаживать не смотря ни на что...
Я не хотел становиться такой обузой для нее. Конечно она ничего такого мне не говорила, наоборот, думая видимо, что вместе с воздухом из меня вышел и последний разум она прикинулась шлангом, и вместо воздуха накачала меня враньем, что, мол, я прекрасно выгляжу, и что она меня по-прежнему любит. Но я же видел как тяжело ей наблюдать мою немощь, как ей хочется поиграть со мной как раньше, как в те счастливые времена, когда я был круглым, упругим, красивым и сильным...
Так прошло несколько дней. Однажды она вдруг пришла в мой угол и села рядом со мной прямо на полу. Она долго смотрела на меня, поглаживала мою сморщенную кожу своей нежной рукой и по щекам ее текли слезы. В тот день она отнесла меня в одно сказочное место, где чародей с волшебными руками долго колдовал надо мной и наконец ему удалось зашить мою рану так, что она стала абсолютно незаметна, будто ее никогда и не было. Радостная, она принесла меня домой и занялась моей постоперационной реабилитацией. Вечером она откуда-то принесла тренажер для мячей под названием "насос"... С его помощью и при ее содействии мне очень быстро удалось восстановить утраченную форму, подкачаться, вернуть прежнюю округлость и упругость, моя морщинистая кожа разгладилась, и я вновь засиял,
 как раньше.
 Мы с ней снова стали вместе гулять и играть, мы почти никогда не расставались и были счастливы даже больше, чем до того трагического случая.
 Пусть так будет всегда...
 Мяч.