Никто из сотрудников СОБРа Левченко не знал. Впрочем, это было и неудивительно. Тот мог работать кем угодно: следователем, помощником прокурора, обвинителем. Да и различных подразделений прокуратуры в городе находилось немало. Помимо восемнадцати районных прокуратур имелись: прокуратура Санкт-Петербурга, прокуратура Ленинградской области, транспортная прокуратура, а так же прокуратура Северо-Западного региона. Попробуй, отыщи среди этого многообразия одного единственного человека. Это все равно, что иголку в стогу сена искать. Но удача все-таки улыбнулась...
Несмотря на прочно закрепившееся определение «Бандитский», город силами сотрудников правоохранительных органов пытался очиститься от криминала и снова стать безопасным. Таким, каким его помнили раньше, ещё со времен СССР – культурным, научным, промышленным, передовым... Где каждый житель или гость мог, абсолютно не опасаясь за собственную жизнь и имущество, спокойно бродить ночами и любоваться творениями великих зодчиев.
Аресты и задержания преступных элементов шли постоянно. Нередко такие операции сопровождались ожесточенным сопротивлением и перестрелками. Похоже, лидеры и участники преступных сообществ не до конца ещё поняли, что их время подходило к концу и того беспредела, который они устраивали в начале и середине девяностых годов больше не будет. Люди попросту устали жить в страхе и подчиниться блатным и уголовным понятиям. Впрочем, все происходило не так уж и гладко. На смену бандитским группировкам приходили ментовские. Коррумпированные сотрудники силовых ведомств, также как и те с кем они официально боролись, обкладывали бизнесменов данью, занимались вымогательством и возбуждением фальсифицированных уголовных дел. Война шла полным ходом, как снаружи, так и внутри милицейских структур. Это видел и Снегирев. Среди задерживаемых лиц, часто попадались забывшие про присягу и офицерскую честь коллеги в пагонах.
- Вот, уроды! – выругался как-то Илья, после очередного задержания. – Из-за таких вот «оборотней» люди думают, что все мы такие. Что каждого из нас можно за деньги купить!!!
Увидев прокурорского следака, который и заказывал поддержку СОБРа, Петров оторвался от своих товарищей, молчаливо ожидавших дальнейших указаний руководства, и подошел к нему. О чем они разговаривали, слышно не было, но через минуту, пожав собеседнику руку, он довольный вернулся назад.
- Кажется, нашёлся твой Левченко, - радостно сообщил он Сергею. – Есть в их районе такой. Помощником по надзору работает. Говорят, через месяц, другой заместителем районного прокурора стать может. Тянет его наверх кто-то...
Мысль о том, что Овчаренко может быть как-то причастен к смерти директора Заозерского комбината и его семьи, Щукина посетила и самого. Именно поэтому, пользуясь случаем, во время непростого и очень неприятного для себя телефонного разговора с заместителем генерального прокурора, он попросил надавить на провинциальных кадровиков и срочно выслать нарочным личное дело этого майора. Должна же быть и от большого руководства какая-то польза! Не всё ж время им стрелочников искать и грозить увольнениями подчиненным. Пусть, хоть немного и сами поработают. Глядишь, общими усилиями следствие и сдвинется с мертвой точки...
Что же касается вопроса о доверии к Снегиреву, то здесь было всё сложнее. Он был готов хоть сейчас его задержать и предъявить обвинение. Ему и его другу Звягинцеву. Слишком уж много в этом деле было совпадений, в случайность которых он, как профессионал с многолетним стажем, не верил.
- Тебя не удивило, что с самого начала к расследованию убийства Левченко, был прикреплен отдел УБОПа? – задал он встречный вопрос Быстровской.
- Удивило, - честно призналась она. – Я даже прокурора об этом спрашивала...
- А он ответил, что это было сделано по его просьбе, - закончил за неё Щукин.
- Ну, да... Так всё и было, - не стала отрицать Лена. – А что здесь не так?
- Всё! Всё здесь не так, - начал заводиться следователь. – Соврал, тебе твой прокурор. Это не он, а его попросил милицейский генерал ввести в следственно-оперативную группу подразделение Звягинцева, который в свою очередь и попросил об этом генерала.
- Но, - замялась Быстровская. – Зачем? Зачем им это нужно было? На тот момент, все думали, что Лев Борисович ещё жив.
- Вот именно, зачем?! – удовлетворенно кивнул Щукин, видя, что коллега позабыла про свои чувства и начала размышлять логически. – Хороший вопрос! Зачем, нужно было прикомандировывать к тебе оперов из управления по борьбе с организованной преступностью, если Левченко жив? Может, быть потому, что они знали, что это не так?
- С чего вы взяли? – растерялась Лена. Еще минуту назад, она была абсолютно уверена в невиновности Сергея. Но теперь, такой уверенности больше не существовало.
- Но и это ещё не всё! – продолжил добивать её следователь, взяв со стола какие-то бумаги. – В момент нападения на Левченко, Снегирев, согласно местоположению его телефона, находился неподалеку. В соседнем квартале. Вот, посмотри сама. Мне эти распечатки оперативники из УСБ принесли.
- В соседнем, а не там же, - снова попыталась выгородить Сергея она.
- Телефон находился в соседнем квартале, - акцентировал внимание Щукин. – А вот, где был сам Снегирев, и что он делал в это время никому неизвестно. Трубку он мог специально оставить в машине, а не держать при себе...
- Если всё так, то почему вы его не арестуете? – задала резонный вопрос Быстровская. - Почему он до сих пор на свободе?
- Потому, что чую, что здесь, что-то не так. Хоть, это и непрофессионально... Да и потом, операция уже началась. Поздно, в неё вносить коррективы.
Левченко Льва Борисовича, Снегирев застал на его рабочем месте, в кабинете районной прокуратуры.
- Разрешите? – по военной привычке попросил разрешения он, прежде чем войти к помощнику по надзору.
Оторвавшись от каких-то бумаг, Лев Борисович вопросительно уставился на посетителя:
- Слушаю вас. Вы по какому вопросу?
- По личному, - честно признался Сергей. – Меня интересует расследование убийства семьи директора Заозёрского комбината. Если не ошибаюсь, вы вели тогда уголовное дело?
Судя по реакции, Лев Борисович был не готов к разговору на эту тему. Куча эмоций моментально пронеслись по его лицу: от удивления и растерянности, до банального страха.
- Я давно не работаю следователем, - с трудом, овладев собой, выдавил он. - Вам стоит обратиться в Заозёрскую прокуратуру. Там все материалы хранятся. Да, и потом, вы собственно кто, что бы я с вами делился служебной информацией?
- Я сын Одинцовой Марии Ивановны, от первого брака. Мы как-то общались с вами тогда, в девяносто четвертом...
- А... , - начал припоминать бывший следователь. – Если не ошибаюсь, вы Снегирев Сергей Павлович, офицер ВДВ?
- Да, совершенно верно. Память у вас хорошая.
- И что вы хотите знать?
Кроме трясущихся пальцев рук, ничего не выдавало в Левченко беспокойства. Похоже, он окончательно пришёл в себя и начал контролировать ситуацию.
- Я ознакомился с делом, но так и не понял, кто убийца, – пояснил цель своего визита Снегирев. - Там и намека на это нет! Может, вы хоть что-то скажите, кто мог это сделать?
- Всё, что удалось выяснить, имеется в материалах дела. Поверьте, я сделал всё, что возможно.
- Томов много, но всё не о чём. Складывается такое впечатление, что вы намерено всё запутали.
Обвинение в должностном преступлении вновь вывело Льва Борисовича из себя.
- Что?! – привстав с места, повысил он голос. - Немедленно покиньте мой кабинет! Иначе, я милицию вызову!
- Милиция уже здесь, - предъявил своё служебное удостоверение Сергей. – Я сейчас уйду, но мне кажется, что вы знаете намного больше, чем отображено в официальном расследовании.
Поняв, что откровенный разговор не состоится, Снегирев подошел к письменному столу и без спроса взял чистый лист бумаги и ручку.
- Вот, мои контакты, - записал он номера телефонов. – Мне передадут, что вы меня искали.
- Зачем мне это? – удивился Левченко такой наглости посетителя.
- На всякий случай, - произнес Сергей. – Мне кажется, что вы чего-то или кого-то боитесь. И я единственный, кто может вас защитить...
В том, что операция уже началась, и менять уже было что-то поздно, Щукин не врал. Ориентировки об объявлении Снегирева в федеральный розыск были разосланы по всей стране. Пришла такая ориентировка и в Заозёрск.
- Странно... Всё очень, очень странно... – нервно барабаня кончиками пальцев по столу и пристально смотря на стоящего рядом дежурного по отделу, произнес начальник местного ОВД. – Вы не находите майор?
- Что именно? – не понял его Овчаренко. – Обычная ориентировка, что здесь такого?
- Ориентировка-то обычная, - согласился подполковник. – Но вот, события вокруг нашего городка и, в частности, вокруг нашего отдела закручиваются неординарные... Сначала, к нам из Петербурга приезжает опер, который раскапывает старую и уже, толком, подзабытую всеми историю об убийстве директора комбината и его семьи. А затем, этого опера убивают в поезде, когда он возвращается к себе обратно ...
- Ну, да... – согласился майор. – Есть во всём этом странность... Но мы-то здесь при чём? Убийство, насколько известно, произошло на объекте железной дороги, пусть линейщики и разбираются. Их территория, им и «глухаря» получать.
- Насчет линейщиков ты зря! Дело передано оперативно-следственной группе под руководством старшего советника юстиции Щукина. И эта группа имеет самые широкие полномочия, если ты не в курсе!
- И что? - снова не понял своего начальника Овчаренко.
- А, то! – не выдержал подполковник. – Сегодня утром из Москвы пришла шифротелеграмма с указанием срочно нарочным доставить твое личное дело этому Щукину в Питер. Причём, так чтобы никто об этом не знал!
- Моё дело? Но за чем?
- Вот и я спрашиваю, за чем? Чего следует ожидать дальше? К чему ты причастен?
- Да, ни к чему я не причастен! – начал возмущаться майор. – Это какое-то недоразумение. Они там думают, что это я убил этого Чернова? Так у меня алиби, меня пол отдела видело...
Лицо Овчаренко выражало недовольство, но не озабоченность. Это немного успокаивало, но не меняло ситуацию в корне. В случаи, если выяснится, что майор действительно причастен к каким-то преступлениям, то вслед за его арестом полетят головы и пагоны его непосредственных начальников. Практику личной ответственности за своих подчиненных никто в МВД не отменял. И совершенно не важно, когда эти преступления были совершены, был ли ты в тот момент руководителем или нет, крайний все равно будет найден. Не министра же с должности снимать, в самом деле! Единственное, что могло хоть как-то смягчить ситуацию, так это изменение статуса подозреваемого. Если бы, к примеру, Овчаренко перестал быть действующим сотрудником органов внутренних дел. Заставить написать подчиненного рапорт на пенсию, он не мог. Но и сидеть просто так, и ждать когда всё разрешится само собой, тоже было неправильным. Именно поэтому, несмотря на секретность указанную в телеграмме, он донес данную информацию до майора.
- Я всё понял, - произнёс спокойно Овчаренко, догадавшись, к чему и куда клонит подполковник. – Может, вы и правы! Стар я уже, в эти игры играть. Наверное, и впрямь пора на заслуженный отдых. Рапорт сейчас писать?
- Сейчас, - с чувством какого-то облегчения, пояснил тот. – Садись, пиши заявление...