Война и утрата иллюзий

ВОЙНА И УТРАТА ИЛЛЮЗИЙ

Борис Ихлов

Сегодня о Вове Жириновском СМИ, по своему обыкновению,  распространяют небылицы, дескать, он семи пядей во лбу, дескать, пророк и т.п. В народе этот наглый хам справедливо заслужил прозвища «е…нутый», «клоун» и «жополиз».
Вова возник как ставленник Кремля в избирательную кампанию Ельцина в качестве «торпеды», чтоб оккупировать часть недовольного электората.
Перевод власти в капитал, т.е. легализация привилегированного положения, сделал необходимой либерализацию цен, что соответствовало рекомендациям МВФ. Последующая гиперинфляция была остановлена невыплатой зарплаты, что дополнило кризис неплатежей и скачкообразный спад производства. В итоге правительство оказалось не в состоянии выплатить пенсии, а это уже обещало социальный взрыв, поскольку пенсии являются источником средств существования частично занятых, не получающих зарплату или уволенных, но ещё не окончательно маргинализованных рабочих, особенно градообразующих предприятий.

В 1993 году кремлевская карта сыграла. Население, ошалев от либеральных реформ, желало выразить своё «фи» власти, но массы еще не забыли либеральные россказни о кровавом Ленине и т.п., потому не голосовали за КПРФ, которую почему-то связывали с Лениным. Именно так ЛДПР победила на выборах. Московские политолухи ничего не могли понять и говорили: «Россия, ты сошла с ума!»
 Позже массы забыли, что им говорили либералы, и проголосовали за КПРФ. Когда выяснилось, что это ровным счетом ничего не меняет, КПРФ померкла, закатилась и звезда Жириновского. Позднее массы опять всё к черту забыли, потому возник Навальный, который стал пропихивать то же сааме, что и либерасты в начале 90-х. Многие, очень многие стали его поклонниками.
Итак, власть лишила массы иллюзий еще в 1993 году.
До журналистов доехало много позднее, но доехало гораздо раньше, чем наступил 2022 год.

Национальные интересы

И в противовес, и в дополнение к тезису о государственной измене СМИ подняли тему «утраты романтических иллюзий относительно Запада». Расширение НАТО на восток придало теме отчетливость. СМИ обвинили Вашингтон в двоедушии, подтасовке фактов (см., напр., статью члена президентского Совета Аллы Ярошинской, «Комсомольская правда», 21.12.1996) и уверяли в якобы твёрдой позиции Москвы по данному вопросу. Одновременно рекламироали обретение новых рынков вооружений, в частности, поставка Индии истребителей СУ-30МК и, соответственно, обеспечение работой Иркутского ИАПО, поставка на Кипр систем ПВО при негативной реакции США – точно так же, как недавно с восторгом приводили примеры продукции с конверсированных заводов, наконец-то нашедшей массового потребителя.

Незадолго до «утраты» (помним о люфте по времени) Комитет по вопросам геополитики Госдумы РФ разослал главам областных администраций письмо от 5.11.1996 следующего содержания: «…Направляем Вам рекомендации Парламентских слушаний по теме: «Русская идея на языке народов России (концепция геополитической и национальной безопасности), проведённых Комитетом Госдумы по вопросам геополитики 15 октября 1996 г. Участники Парламентских слушаний поддержали необходимость разработки национальной идеи, высказанной президентом России, а также создания правового поля, в рамках которого должны определяться права русского народа, который на сегодня является государственно-образующим». В приложении к письму говорилось о «явной дискриминации русских и правовой незащищённости», а также предлагалось Госдуме «принять Обращение (декларацию) к президенту, Совету Федерации и к республикам, ранее входившим в состав Союза ССР, с констатацией того, что русские стали разделённой нацией и, в соответствии с общепризнанными международно-правовыми принципами, имеют право на самоопределение, включая воссоединение». Предлагалоь также «разработать и законодательно закрепить национальные интересы и национальную идеологию как базовые категории российского общества» и отменить бюджетные и дотационные льготы для национальных субъектов РФ по сравнению с областями.

Правительство, как оно это умеет делать, перехватило у националистической оппозиции инициативу в деле словесной защиты национальных интересов. Министр иностранных дел РФ Евгений Примаков потребовал экономических санкций против стран Балтии, где ущемляются права русскоязычного населения. В этом плане можно по-разному интерпретировать обнародование выводов министра обороны России Игоря Родионова о том, что если правительство не имеет особо энергичных мер, то вооружённые силы в ближайшее время могут утратить способность выполнять стратегические задачи и защищать национальные интересы, суверенитет и безопасность России. Выводы Родионов предполагал довести до сведения президента, но президент в связи с состоянием здоровья не смог его принять. Не в том смысле, что Родионова не устраивает положение России на уровне Японии, Дании и Швеции, которые тоже, как известно, неспособны выполнять стратегические задачи или выстоять против США, защищая суверенитет. Или: «опоздал», или, напротив, «слишком резок». Но какой реальности отвечает то или иное заявление того или иного чиновника? К кому обращено, если Ельцин декламировал национальную идею и в то же время не нашел сил для встречи с Родионовым по поводу, непосредственно касающемуся декларации?

Ещё в 1995-м назад американские аналитики прогнозировали охлаждение отношений между Россией и США и тенденцию России к самоизоляции.
После исчезновения так называемой коммунистической угрозы США лицом к лицу столкнулись с собственными социальными и расовыми конфликтами. Попытка использовать новый образ врага, ислам, в качестве склеивающего нацию материала, камуфлирующего в виду внешней угрозы внутренние противоречия, к особым успехам не привела – угроза оказалась мифом. После наметившейся консолидации политических партий и профсоюзов, образования Партии трудящихся в США вновь замаячил призрак 60-х. совершенно естественно, что потребовалось реанимировать прежний источник национального единства – Россию, как образ внешнего врага, тем более, что она остаётся второй после США ядерной державой (та же газета «Труд» отмечала: «… несколько обнадёживает (надежды на что? Б.И.) состояние наших стратегических ядерных сил. Оттуда всё же доносятся иногда вести об успешной боевой работе. К примеру, сообщение об… успешном запуске межконтинентальной баллистической ракеты с борта атомного подводного крейсера типа «Кальмар» Северного флота».).

История унижения

В начале 80-х по оценкам некоторых специалистов появились признаки того, что очередной виток гонки вооружений может оставить СССР позади. Хотя по мнению иных специалистов обе стороны признавали, что новый этап в развитии вооружении (СОИ и аналогичных программ в СССР) не даёт ничего нового, кроме затрат. Тем не менее, отставание экономики СССР в целом, замедление темпов ее роста было очевидным и не могло не сказаться на военном балансе. Так или иначе, но с 1985 г. начинается сокращение численности занятых на оборонных предприятиях СССР, которое проходит незамеченным на фоне отказа в одностороннем порядке от ядерных испытаний в 1986-м. В массе публикаций нагнетали образ военно-промышленного спрута, поглотившего экономику. В 1993 году в одном из номеров газеты Московской федерации профсоюзов «Солидарность» дана следующая оценка: «Если США затрачивали на оборонный сектор в разные периоды 8-12% своего валового национального продукта, то для советского Союза аналогичный показатель составлял порядка 19%». Столь осторожная оценка появилась в противовес расхожим 90%. В 1994-м «Московские новости» (№4) удваивают цифру: «Уровень производства оборонки упал с 1991 года по вооружениям и военной технике на 48% и сегодня только 20% приходится на чисто военную продукцию». (Т.е. составляла около 40%; для сравнения: в 1987 г. сельхозпродукция составляла 16% ВНП СССР).

Бывший зампред Госкомитета РФ по вопросам обороны В. Шлыков в журнале «CPEDA», №12, 1996, приводит список оценщиков доли средств советского ВНП, направляемого на военные цели: ЦРУ – 12-15%, Пентагон – 25-30%, американский профессор Игорь Бирман – 25%, Михаил Горбачёв (апрель 1990) – 18-20%. Естественно, что не только в пропаганде, но и в массовом сознании определённые надежды на рост экономики связывались с сокращением расходов на армию и ВПК. «Если оборонная нагрузка на экономику, - цитирует Шлыков Е. Гайдара, работавшего в то время редактором журнала «Коммунист», - выраженная как доля совокупных военных расходов в валовом национальном продукте, многократно превышает соответствующий показатель в Японии, то бессмысленно закладывать в планы повторения японского экономического чуда. Конверсия оборонного сектора может стать важнейшим фактором… роста доходов государства, насыщения рынка новыми поколениями потребительских товаров, катализатором структурной перестройки хозяйства…»

В начале 90-х ползучая перестроечная конверсия сменилась обвальной. Однако ожидаемого экономического роста не произошло. Шлыков полагал, что дело в мобилизационном предписании, в силу которого вся гражданская экономика была устроена таким образом, чтобы в случае войны мгновенно перейти на военный лад (например, выпуск тракторов без запчастей). А потому независимо от состояния ВПК она оставалась милитаризованной. Не будем обсуждать эту точку зрения военного, нежели экономиста, хотя в плане экономики Шлыков вводит особую, структурную милитаризацию экономики, отличающуюся от милитаризации в США или Германии, что нетривиально. Отметим лишь, что никакое мобпредписание не обязывает эксплуатировать станки 1913 г. выпуска, производить спортивные лодки без весел, осуществлять встречные перевозки или просто халтурить. Проамериканский либерал Гайдар, пожелавший перевести безработицу из неявной формы в явную, здесь на две головы выше Шлыкова. Другое дело, что произошло не преформирование, а резкое увеличение армии безработных, да ещё за счёт квалифицированных кадров, что привело закономерным образом не к увеличению производительности труда или повышению качества продукции, а к атрофии интереса к труду. Что касается квалификации, то именно в оборонном комплексе высококвалифицированные мастера и рабочие составляли 20% их общего числа, что в 1,5 раза выше, чем в обрабатывающей промышленности (Вяч. Борисовский, «МН», №5, 1996).

По данным западногерманских и экономических журналов 1988 года военные заказы гражданскому производству составляли в СССР 45%, в США – 37% (по американской статистике – 2-4%). То есть, структурная или не структурная, но милитаризация экономки налицо.
Однако Гайдар в своих надеждах, а Шлыков в своём анализе его надежд, не учитывали совершенно иное:
1) Японское экономическое чудо оказалось возможным в том числе вследствие военного баланса сверхдержав, который позволили Японии выйти из под опеки США.
2) По данным Исследовательской службы Конгресса США в 1984-89 гг. СССР экспортировал оружия на Средний и Ближний Восток 27,3% общего экспорта вооружений в эти регионы, США – 26,7%. А в 1989-93 гг. всего 10%, в то время как США – 40%. Уход с рынков вооружений не мог не отразиться на экономике СССР-России в целом.
3) По данным американских военных и экономических журналов 1980 г. число занятых на военном производстве превышало в США 2 млн. человек (2,3% от общего числа занятых). Плюс 2,5 млн. учёных и инженеров. Доктор экономических наук Вяч. Борисовский в «Московских новостях» №5 за январь-февраль 1994 г. приводит подсчёты числа занятых изготовлением военной продукции в России – 3 млн. чел. В 4-м номере той же газеты за февраль 1994 г. сообщается, что российская оборонка – «это 2 тысячи крупных и очень крупных предприятий, на которых трудится 4,5 млн. человек. Из них в сфере науки – примерно 800 тыс. чел. Двое их трёх работников заняты в ВПК. Более 70 заводов-городов…» Скорее всего, цифры не совсем верны. Например, из слов «крупных и очень крупных» можно приблизительно подсчитать общее число занятых: от 10 до 25 млн. чел., но никак не 4,5 млн. С другой стороны, неясно, что означает «двое из трёх». Для сравнения: в горнодобывающей отрасли СССР в 1989 г. было занято около 2,5 млн. чел. Непосредственно видно (хотя бы по оборонным предприятиям Челябинска, Перми, Свердловска и др., а это предприятия с числом работников от 10 до 70 тыс. чел.) только то, что численность занятых на заводах ВПК сократилась с 1991 по 1995 гг. в 2-3 раза (хотя «МН» №4, 1994, сообщают о 30% за 1991-93 гг.).

Обвальное сокращение, продолжающееся до сих пор, явилось результатом договорённости между Россией и США о свёртывании российских ВПК в обмен на займы. С 1989 г. японские и американские военные эксперты посещали закрытые военные объекты для оценки, во всяком случае, официально, возможностей конверсии. Так, барак Обама лично инспектировал пермское НПО им. Кирова, где проводилась утилизация МБР. Однако если в Англии, например, конверсия одного среднего предприятия происходит в течение 10 лет, то в России заводы были остановлены фактически за год-два, и на каком трудоустройстве уволенных не могло быть и речи. В 1997-м на предприятиях была введена однодневная рабочая неделя с месячным пособием в 70-80 тыс. р., рабочие приходили в цех только для поддержания оборудования в надлежащем состоянии, однако государство не спешило ликвидировать или объявить предприятия банкротами и изредка дотировало.
С традиционным лифтом по времени с момента массовых увольнений последовал шквал публикаций, немыслимый в период строгой секретности, причём в основном с патриотической окраской (т.е. без анализа движения армии труда ВПК), о гибели российских флота, ПВО, стратегических войск и пр. (Любопытно, что не появилось не единой статьи о структурной гибели в связи с распадом СССР, хотя её последствия должны были быть более значительны, чем в производстве: всё равно, что разобрать трактор по винтику и каждый приватизировать, проблема украинских Южмаша и КБ «Южное» заставит в 2005-м начать производство «Булавы», а в 2013-м встанет в полный рост). Им возражали редкие замечания о том, что за словами о гибели того или иного рода войск стоит желание оттянуть бюджетные средства. Замечания прошли незамеченными – уж слишком очевидны размеры потерь ВПК и вооружённых сил.

Уже в 1993 г. оппозиционеры выдвинули идею об использовании предприятий ВПК с высокими технологиями и квалифицированной рабочей силой в качестве локомотивов для разгона поезда экономики. В том же году Ельцин издал Указ (№1850 от 06.11.1993) «О стабилизации экономического положения предприятий и организаций оборонной промышленности и мерах по обеспечению государственного оборонного заказа». Однако и оппозиция, и сторонники ускоренного вооружения, и правительство не учитывали, в частности, такую деталь, как бесследное исчезновение государственных средств и долы займов, выделенных на конверсию, в срочном порядке созданных региональных и центральном фондах конверсии, не подлежащих какой-либо проверке со стороны трудовых коллективов. Что и послужило одной из причин однодневной рабочей недели.
Подобной «конверсией» в 1992-94 гг. было охвачено свыше 1500 предприятий и организаций, уничтожены научно-исследовательские институты, готовые «с ходу» работать в гражданской промышленности. Было высвобождено свыше 2 млн. работников. Указ же послужил в очередной раз прикрытием коррупции центра и местных управленцев. В 1993-м конверсионные предприятия получили 67% предусмотренных средств, а в 1994-м – лишь 13%. Недостаток по конверсионным программам 1994 года составил 262,1 млрд. р. Так, подпрограмма «Конверсия – экологии» предусматривала выделение 66,1 млрд. р. кредита, фактически было получено 33,7 млрд. р. Для реализации подпрограммы конверсии предприятий Минатома было выделено 820,5 млрд. р., получено 230,1 млрд. р., и т.д.. (Здесь имеется в виду системное понятие коррупции, т.е. не только расхищение имеющихся средств, но и общую стагнацию вследствие погони за сверхприбылями). В целом снижение объёма военного производства официальные источники оценивали на 24,3% больше по сравнению с прогнозируемым.

Далее кабинет министров принял программу конверсии оборонной промышленности на 1995-97 гг., которая предполагала предоставить дотации для переподготовки работников, на содержание социальной инфраструктуры и уникальной испытательной базы. Кроме того, предполагалось предоставить льготный кредит на перепрофилирование предприятия. Но 1995-96 гг. показывают, что и эта программа оказалась нереализуема. В конце концов, правительство решило приступить к отборочной поддержке перспективных производств и постепенному переносу акцента с инвестиционных методов государственной поддержки на косвенные (организационные и институциональные). 18.7.1996 правительство постановило, что Министерство оборонной промышленности 1) принимает участие в разработке оборонного заказа, 2) вносит предложения по назначению представителей государства в АО оборонки, 3) координирует и контролирует деятельность предприятий оборонного значения. На этом деятельность государства по обеспечению собственной безопасности была исчерпана.

Причём дело не только в коррупции высшего и среднего управленческого звена или неспособности обеспечить необходимые дотации, но и в явной тенденции. В частности, в 1995 г. главе Роскомоборонпрома Виктору Глухих поступило более 20 заявок из стран дальнего зарубежья на двигатели АО «Пермские моторы», однако ни одна из них не была удовлетворена, более того, последовал скандал с закупкой Черномырдиным зарубежных двигателей «Боинга».

Вооружённые силы РФ с 1991 г. - не в лучшем положении. «По существу прекращено перевооружение армии и флота на новую технику, - отмечала газета «Труд» за 18.01.1997, - … в 1994 г. наши ВВС закупили у промышленности, самолётов, в 1995-м – 1, в 1996-м – ни одного. При потребности, которая счисляется тысячами единиц». Офицеры всех уровней занялись бизнесом, включая распродажу военной техники. В довершении государство оказалось не в состоянии вообще выплачивать зарплату офицерскому составу.
Статус, обеспечение и реформирование ВС и ВПК должна была бы определить военная доктрина. Ельцин обещал её сформулировать к маю 1992-го. Что не было сделано и к маю 1993-го. Наконец, доктрина появилась в исключительно размытом виде. Свободный доступ иностранных специалистов, действия Бакатина и т.д. сделали затруднительной для правительства её определённую формулировку.

Вместе с тем, возник момент, который послужил отправным для демократического наступления на армию: в связи с её использование во внутренних конфликтах. Уже после начала войны в Чечне в январе 1995 г. Госдума РФ приняла задним числом предложенный Ельциным Закон «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ об обороне» 1992 года: «Использование ВС РФ для выполнения задач, не связанных с их предназначением, допускается только на основании указа Президента РФ, утверждаемого Советом Федерации…» (ст.10 часть 3).
Поскольку демократическая общественность поддерживала Ельцина, его действия в Чечне критике не подлежали, но руководство Чечни вследствие наступления демократов на российскую армию, оказалось более информировано, нежели Москва, не говоря уже о техническом оснащении. Что, в частности, и обусловило большие потери российской армии и, в конечном итоге, соглашение в Хасавюрте.

Разложение, которому подверглись ВПК и ВС РФ в ходе реформ, не требует особых документальных доказательств. Новые стереотипы – «Россия, родина, президент, православие, народ», - призванные заменить «социализм, родина, партия, народ», не прижилась. Масса офицеров отказалась принимать участие в боевых действиях в Чечне. Усилилось расслоение между старшим и младшим офицерским составом (что, между прочим, использовалось в избирательных кампаниях, например, Руцким, «поделившим» командный состав званием майора). Обострились противоречия между армией и МВД, особенно после октября 1993-го.
С одной стороны, Москва придержала «на всякий случай» оборонку от полного развала - так, в 1994-м ввод в действие производственных мощностей на предприятиях Роскомоборонпрома составил 1,9 трлн. р. – 37,5% от намеченного, Минатома – 278 млрд. р., сохранились и минимальные дотации на зарплату работников оставленных предприятий. С другой стороны, все, казалось, было поставлено в зависимость от займов и рекомендаций МВФ. В итоге националистическая оппозиция получила широкую возможность обвинять верховную власть в государственной измене.

Класс-для-себя

Наконец, свершилось. Чтобы оправдать восьмилетнее молчание по поводу фашизма на Украине, СМИ вновь заговорили о неожиданной утрате иллюзий относительно Запада: якобы российские власти 8 лет всё надеялись, а Запад этих надежд не  оправдал. Вот и пришлось…
На самом деле причины происходящего в том, что коренным образом изменилась структура экономики РФ. За 2011-2016 годы вклад ВПК в ВВП РФ увеличился с приблизительно с 2% до 4%, что лишь вдвое меньше вклада в ВВП от добычи полезных ископаемых (9% в 2016-м).

В 2018 году военный бюджет РФ составил 3,9% ВВП, 61,4 млрд. долл., Китая – 1,9%, 250 млрд. долл., США – 3,2% ВВП, 649 млрд. долл., более трети мировых расходов.
С 2009 по 2018 г. Россия увеличила военный бюджет на 27%, Китай – на 83%, США сократили на 17%.
Что означают эти проценты? Что рабочие заводов ВПК (как и армия) - заложники политики правительства, полностью от него зависимы, собственной политики у рабочих в развитых странах нет.
Но сегодня и речи нет о противостоянии труда и капитала, речь идет о том процессе, который начался на порубежье тысячелетий, когда страны Латинской Америки одна за другой стали освобождаться от жарких объятий США. Аналогично поступает и Россия.

Дело не только в том, что созданы «Кинжал», «Авангард», «Сармат», новый танк Т-14 «Армата», хотя и это уже четко обозначило перспективы.
В 2012-м военные расходы РФ составили 1,8124 трлн. р., в 2014 они, разумеется, существенно возросли до 2,4791 трлн., в 2016-м – резкий скачок до 3,7753 трлн., в 2018-м – некоторое снижение,  2,827 трлн., в 2020-м – 3,1688 трлн., в 2021-м – 3,21 трлн., в 2022-м будет потрачено 3,2 трлн. р.
То есть, первой как класс-для-себя в России вызрела военно-промышленная буржуазия, которая хорошо помнит унижение 90-х и нулевых. Отделение ВПК Украины в 2014-м подтолкнуло ВПК РФ к самостоятельности.
Не забудем, что государство, как это объясняли Маркс, Энгельс, Ленин – тоже частный собственник. Распоряжение, управление есть отношение собственности. Следовательно, госчиновники, управляющие государственными заводами ВПК – тоже буржуазия.

Пока из России бегут Мордашев, Фридман и пр., пока «Россия истекает кровью миллионеров», – как выразился Эндрю Амойлс, глава исследовательского отдела New World Wealth, собирающего данные для Henley&Partners, внутри ВПК и стратегических отраслях происходят тектонические сдвиги.
В 2019-м экспорт вооружений превысил 15 млрд. долл., доля РФ на мировом рынке вооружений перешагнула планку 25%.
В 2021 году началась масштабная реформа Объединенной авиастроительной корпорации. В том же 2021-м  выпущен однодвигательный истребитель пятого поколения Checkmate, разработанный компанией «Сухой», модернизированы Ми-28Н «Ночной охотник», К-52, создан БПЛА средневысотным большой продолжительности полета «Орион», северодвинская верфь «Севмаш» передала головной атомный подводный крейсер проекта 885М «Казань» и первую серийную лодку «Новосибирск», стратегический ракетоносец проекта 955А «Князь Олег», был спущен на воду ракетоносец проекта 955А «Генералиссимус Суворов», С-550 и С-500 станут новой платформой системы ПВО и т.д.
В СССР заводы ВПК работали в 3 смены, еще в середине 10-х – лишь в одну смену. Ныне ВПК вновь переводят на трехсменку.

Сверх того: задержан директор конфискованного государством «Соликамского магниевого завода» Артур Уртаев, 7 июня в отношении Уртаева было возбуждено уголовное дело о пособничестве в совершении злоупотреблений полномочиями (ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 201 УК РФ).
Экс-главу «Росвооружения» Алексея Огарева нашли мертвым в коттедже в Подмосковье.

Очевидно, ВПК потянет за собой электронику, металлургию, лазерные технологии, нанотехнологии, IT-отрасль и т.д.

Июнь 2022