Глава 10
Сокровища офицерского общака
Вывоз сокровищ — погоня — «- Ах вы, паразиты этакие…» — клуб «Волна» — сокровища офицерского общака – я еду в ДТТ
Вывоз сокровищ
Дойдя до Жориного колодца, я с ужасом заметил идущих в мою сторону людей, которые меня заметили и поспешили в мою сторону. Это были дружинники. Я отступил назад и сошёл с тропы в сторону. Спрятав рюкзак, я стал следить из зарослей тростника за дружинниками, которые, растянувшись цепью стали прижимать меня к открытому болоту.
И тогда я решился на отчаянный шаг, отойдя к самому краю болота, где вода была мне по колено, я закричал диким голосом и ломанулся навстречу дружинникам.
— Ааа, — закричал я.
Ближайшие ко мне мужики, увидев меня бегущего в их сторону, удивлённо насторожились.
— Что случилось, — крикнул один из них.
Я, пробегая мимо них, обронил на ходу всего лишь одно слово «крокодил», услыхав которое вся эта гвардия развернулась и наперегонки со мной кинулась наутёк.
Мужики с криками, не разбирая пути, разбежались в разные стороны, а я, прихватив свой рюкзак, подался к своему дереву, где у меня была устроена засидка. Отсидевшись часа два и убедившись, что дружинники ушли их этого места, я отправился к колодцу.
Залив в термосы, воду из колодца и опустив в каждый из них шланг с распылителем, я включил компрессор, чтобы обогатить воду повышенным содержанием кислорода. Потом вынул из чехла капроновую сетку с ячеей на десять миллиметров и четыре металлических прутка.
Это была ловушка, для пираний собрав которую я намеревался выловить опасных рыб из колодца, прежде чем, опустившись под воду достать Жорины сокровища на поверхность.
Приготовив кусочки мяса, я опустил рыбацкий паук, который применяют для ловли живцов в воду, и стал ждать. Через минуту появились пираньи привлечённые всплеском от паука.
Бросив несколько кусочков мяса в воду, я увидел, как рыбы стали заплывать в середину паука. Подождав, когда их соберётся побольше, я поднял паук, а с ним и свою добычу.
Опуская под воду, паук в несколько приёмов я поймал в итоге 18 рыб разного размера. У каждой из рыбин в жаберной крышке было вдето по золотому колечку. По словам Жоры, это были индивидуальные клейма с номерами. Оказалось, что рыб должно было быть, судя по номерам в три раза больше. Вероятно, не все вернулись обратно из своего путешествия из Верх-Исетского пруда, а некоторые просто погибли по разным причинам. Теперь только остаётся ждать, пока наступит глубокая осень и все пираньи подохнут, в пруду в результате переохлаждения до зимы. Но мне ждать было не когда, да и вода будет холодная. Надо было доставать сокровища сейчас, пока меня не опередила рыскающая в округе милиция, там ребята намного поумнее, чем эти трусы дружинники.
Выловив, на мой взгляд, всех рыб я, перекрестившись, надел маску и ласты, после чего трясясь от страха, намазался вонючим керосином, чтобы отбить от себя всякий запах вкусной человечины и пошёл под воду. На дне я обнаружил металлический ящик с кольцом на крышке. Поднявшись на поверхность и отдышавшись, пошёл обратно с концом верёвки, вода на дне была очень холодной и грязной. Привязав к кольцу веревку, я с ужасом увидел при свете фонаря проклятые силуэты пираний. Как можно спокойнее я стал подниматься наверх, пираньи поплыли за мной. Они постоянно тыкались мордами в мой фонарь и пробовали его на зуб, это я чувствовал по лёгкому скрежету по металлу от острых зубов. Возле самой поверхности я привязал к фонарю верёвку, отпустил его и он, падая вниз, увлёк за собой остаток зубастой банды которую я не смог выловить.
— Насрал он в него что ли, — кряхтел я, от напряжения вытаскивая тяжёлый металлический ящик.
Тут я услышал далёкие голоса и потащил ящик быстрее. Когда он появился у поверхности, я чуть было не выпустил верёвку, потому что из зарослей тростника вылез грязный пёс с длинными ушами. Увидев меня, он добродушно букнул в свои длинные брыла и исчез.
Едва не порвав связки на руках, я с большим трудом выволок металлический ящик на край колодца, и долго сидел рядом с ним, отдыхая от напряжения. Осматривая термоса и ящик, я прикидывал, как мне это всё увезти на велосипеде.
Конечно, сам ящик мне был не нужен, а только содержимое, которое, однако, наверное, было намного легче громоздкого ящика.
Спрятав термоса рядом с засидкой, я вернулся обратно с рюкзаком, чтобы в него переложить содержимое ящика. Открыв ключом, который ранее нашёл в коричневом чемодане, замок я поднял тяжёлую крышку ящика.
— Ну, а это что ещё за фокус, — удивился я, увидев вставленный в ящик второй такой же металлический ящик.
Перевернув основной ящик, я буквально вытряхнул из него второй, а первый аккуратно утопил в колодце. Несмотря на то что он был жутко грязен оставалось только постараться запихать его в рюкзак, что у меня с успехом и получилось.
Попробовав взвалить его на спину, я отметил, что на этот раз ноша не так тяжела для меня, и можно спокойно отсюда уйти, прихватив термоса.
— Вот блин нагрузочка-то, — отдувался я, пройдя несколько десятков метров гружённый под завязку.
Ноги мои буквально тонули в топкой тропе, и я с трудом передвигался, чтобы не завязнуть на месте. Через час с четвертью я еле выполз из болота на твёрдую тропу и, вспомнив про забытый фонарь в колодце вернулся, чтобы его забрать. Но там уже рыскали по кустам какие-то люди, а один стоял на коленках перед колодцем и всматривался в его глубину. Возможно, его привлёк далёкий свет фонаря, и он стал вытягивать за оставленную мной верёвку.
Поднимая фонарь, он и даже не помышлял, какой опасности он себя подвергает. Вот он сунул руку в воду за фонарём и, вскрикнув от резкой боли тот час, потеряв равновесие, свалился вводу колодца. Дальше пошла плескотня на поверхности воды и скоро всё стихло.
— Ну, вот это надеюсь, последняя жертва этих живодёров, — сказал я и отправился обратно.
— Странно, а куда ушли те, кто тут громко разговаривал и собака, наверное, была их, может быть это были дружинники или просто гуляющие собаководы, — рассуждал я перед выходом на дорогу.
Присматриваясь к находившимся рядом кустам, я подозревал, что за каждым из них может быть засада и, от этого мне было несколько жутковато.
В придорожной канаве я умылся и привёл себя в порядок, потом, оставив в приметном месте термоса и бутылку "Мартини" взвалил рюкзак на плечи быстро перебежал Ново-Московский тракт на другую сторону. Там я пробрался до Бобриного пруда бывшего накопительного водоёма для находившегося рядом коллективного сада. Там когда-то студенты медики ставили эксперименты, с бобрами выпустив в водоём пару животных.
Бобры построили маленькую плотину на сливе и несколько лет к ряду давали потомство, которое на опыты забирали медики. Выбрав среди высокой крапивы место поядрёнее, я спрятал там ящик, с сокровищами, выкопав предварительно приличную яму в рыхлой земле. После этого вернулся обратно к термосам и велосипеду. Где уже зигзагами рыскала всё та же собака, но уже с помытой черно-белой шерстью.
— Сеттер, — определил я, наконец, её породу.
Собака, увидев меня, трусливо заюлила глазами и, пригибаясь к траве, скрылась в зарослях тростника.
Уложив в велоштаны термоса, я отключил тарахтеющий компрессор и стал выводить из кустов велосипед.
Когда я уже проезжал мимо идущего вдоль дороги мужчины он вдруг посмотрел на меня и вдруг спросил.
— Эй, парень, а крокодил-то где!
— В Караганде! — ответил я ему и прибавил скорости.
— А ну стой, — крикнул мне вдогонку мужчина.
Тут на дорогу, на дорогу из кустов выскочила целая орава матерящихся мужиков с красными повязками дружинников.
— А ну стоять сюда! — ревел кто-то мне вслед.
Я оглянулся и увидел, что за мной побежали мужики, намереваясь видимо догнать меня. Я ещё прибавил в скорости и только после выстрела из газового револьвера стал набирать спринтерскую скорость, уходя от бегущей за мной погони.
Новый выстрел видимо снова предупредительный ещё больше подстегнул меня.
— Ого, охота началась раньше срока и надо отсюда срочно делать ноги!
И тут до моих ушей донеслась милицейская сирена, я оглянулся, в метрах трёхстах за мной нёсся милицейский УАЗик с мигающим фонарём.
— Ух, ты, — и у меня засвистел ветер в дырочках шлема.
— Так меня и догонят, — подумал я и свернул, не доезжая до стратегического моста, вправо, в сторону коллективных садов. Петляя между соснами, помчался в лес в сторону западных очистных сооружений, там было, где спрятаться.
Я поехал по верхней дороге, а УАЗик по нижней да свернул не туда и упёрся в тупик.
С верхней дороги было слышно, как громко орали менты в свою рацию, перекрывая воющую сирену.
У родника под клёнами была очередь за водой, и появление потного велосипедиста ни кого не удивило, была такая жара, а сюда шли пешком, и ехали на велосипедах за вкусной водицей.
— Что там случилось? — спросили у меня из очереди.
— Не знаю, милиция в сад приехала, кажется, они там пьяные гуляют, — ответил я.
Женщина, наливающая воду первой, согласилась со мной.
— Этим чуням теперь всё позволено, вот и гуляют на работе.
Немного отдохнув и умывшись, я поехал дальше. Ездить просто так по лесу не хотелось. Нужно было срочно ехать домой, чтобы пираньи не дай Бог не загнулись. Я несколько раз продувал воду воздухом, давая рыбам, надышатся в тёплой воде.
Я очень боялся, что начнут перекрывать дороги, в надежде поймать меня, и мне нужно было срочно переходить тракт, а там прорываться к дому. Поднявшись на гору, где находилась территория очистных, я потихоньку покатился по дороге до Биатлона. Потом доехав до просеки, прошёл по ней до самого тракта, где быстро пересёк его и скрылся в лесу.
Там быстро разобравшись в паутине тропинок, выехал на дорогу, которая вела на озеро Чусовское. Дальше по лесным тропам проехал до госпиталя ВОВ, где снова прокачал воду в термосах воздухом.
Рыбы тяжело дышали, но держались.
Такой компрессор мне привёз Коля Сорокин из Москвы, откуда он постоянно возил разную рыбу для наших аквариумистов, за что они его и прозвали Коля-Москвич. Минуя окружную дорогу, я въехал в жилые кварталы, где милиция меня уже достать не могла.
Дома я вытряхнул пираний в свободные аквариумы, где они сбились в стайки, держась в углах. За остальными я решил сгонять попозже, когда утрясётся весь этот ажиотаж.