Зачастую, изучая наследие великих людей прошлого, мы допускаем два больших искажения. Во-первых, мы прикладываем к ним инструменты современного мира – от объема информации, доступного нам сегодня, до методик, терминов и инструментов научного исследования, которыми мы легко оперируем благодаря полученному образованию (обучению). Современному мозгу сложно осознать, что были времена, когда исходных данных не было или было ничтожно мало, и фактически человек находился в позиции первооткрывателя, родоначальника, основоположника, или того, с кого все начиналось и далее уже разрасталось и множилось…
Во-вторых, нам довольно сложно понять ту цельность, в которой жили люди в прошлом. Имея сегодня очень пластичные, практически размытые рамки самого разного порядка (социальные, политические, культурные и даже, например, гендерные), мы не можем понять то тотальное посвящение, которым жили наши предки, ту иерархию, в которой они находились, то служение, которому подчинялась вся их жизнь.
Долгое время многие знания имели эмпирический характер и передавались исключительно от старшего (по возрасту, иерархии и т.д.) к младшему. Безусловно, опыт обобщался и систематизировался, но иногда выпадение даже одного-единственного звена приводило к утрате бесценных наблюдений и умений. Ситуация изменилась коренным образом, когда люди научились фиксировать информацию в письменных источниках и сохранять их. Последующие поколения получали поистине бесценное наследие, которое они могли уже брать за основу, соглашаться и развивать или, наоборот, спорить и выдвигать новые идеи, ведь мысли всегда легче раскрываться, когда ей есть от чего оттолкнуться.
Но кто же стоял у истоков самых первых трудов, систематизаций и регламентов? Что позволило этим людям осмыслить, структурировать и обобщить огромный опыт своих предшественников? Ясно однозначно, что сделать это они могли исключительно через личный опыт взращивания и практикования того, о чем они рассуждали. Это была не компиляций мыслей, к которой мы часто прибегаем в современном мире, а фактически путь длиною в жизнь, затраченный на постоянное познание и совершенствование какого-либо аспекта знания.
Вэй Бо-ян (;;;, Wei Boyang) – один из тех столпов, чьи труды легли в основу учений различных даосских школ Китая. Это философ, ученый, исследователь, алхимик, живший во втором веке н. э. (ок. 100 – ок. 170 гг.). Сегодня он считается одним из основателей даосской алхимии, а также тем, кто благодаря практике сумел обрести бессмертие.
В соответствии с первоисточниками, Вэй Бо-ян родился в аристократической семье из рода Гаомэнь (Южный Китай). В то время как по всем канонам ему был уготован довольно почетный и обеспеченный образ жизни чиновника при дворе, он в возрасте 21-го года отказался от службы ради познания даосской науки. Известно, что молодой человек много путешествовал в поиске мастеров, которые могли бы передать ему даосские знания. Такие люди в культуре Китая назывались чжэнь жэнь (настоящий человек). При этом они обучали не только глубокой теории секретных знаний, но и ми цзюэ (соответствующим навыкам).
Считается, что основу своих знаний Вэй Бо-ян получил в районе Лунхушань (;;;, горы Дракона и Тигра), на родине даосизма, в школе Небесных наставников, известной позже как Школа Истинного Единства (;;;).
По возвращении домой Вэй Бо-ян вел затворнический образ жизни, постоянно совершенствуясь в даосском искусстве. Скорее всего, образование, полученное благодаря рождению в семье аристократов, а также уникальные природные способности способствовали тому, что Вэй Бо-ян обладал пытливым и любознательным умом, способным к постижению и систематизации различных знаний. Например, есть свидетельства, что он первым в истории описал химический процесс производства пороха. Однако больше всего его интерес проявлялся в области, если так можно сказать, «больших систем».
Труд «Цаньтунци» (;;;) (написан в 142-ом году) стал одним из первых и самых авторитетных сочинений по внутренней алхимии, на который позже опирались многие другие мастера, совершенствуясь в даосской практике и создавая свои работы. Кроме того, идеи Вэй Бо-яна легли в основу ряда других традиционных форм китайской науки в последующие столетия.
И даже если у современных исследователей есть предположения о том, что данный трактат мог дописываться и расширяться позже другими даосскими последователями, сам факт создания столь фундаментальной работы ставит Вэй Бо-яна в один ряд с такими историческими личностями, как Лао-цзы, Чжуан-цзы и т.д.
В «(Чжоу И) Цаньтунци» («Единение Триады» или «Совмещение трех (техник на основе) чжоуских перемен») впервые в истории была сделана попытка рассмотреть принципы даосской алхимии через призму триграмм и гексаграмм (гуа). Символика алхимической науки и трактата «Ицзина» была воспринята как описание соответствующих процессов внутри человека и, соответственно, как практическое руководство проведения тела через определенные реакции (смена гексаграмм), которые подчинялись бы законам цикличности и гармонии (в законах естественных природных циклов, фаз Луны, сезонности и внутренних процессов самого человека). Достижение состояния бессмертия рассматривалось как непрерывная практика, соединяющая в единое целое естественность внешних превращений макрокосмоса с внутренними трансформациями человека (микрокосмосом) по определенным законам и последовательностям.
В трактате «Цаньтунци» сказано: Действуя, небо и земля (Инь и Ян) трансформируются в чистую энергию усилия (цзин, семя). Солнце и Луна, взаимно заменяясь по порядку (Инь и Ян, сменяя друг друга, трансформируясь), ответственны за поддержание баланса (следуя периодам смены Ян и Инь, сохраняется баланс, поддерживая равновесие).
«Единение Трех» также можно рассматривать как сведение в единую теоретическую и методологическую базу знаний трактата «Ицзин», основ внутренней даосской алхимии и положений натурфилософского даосизма.
В трактате «Цаньтунци» сказано: Каждый будет уникальным, когда Единство (общность) триграмм (осознанное комбинирование ситуаций) будет использоваться в соответственном порядке (периодичности) последовательностей. Это и есть – ПРОЯВЛЕНИЕ (осознанная генерация реальности).
В возрасте 50-лет Вэй Бо-ян ушел в горы для формирования эликсира бессмертия. По свидетельствам, сохранившимся в источниках, он достиг остановки внешнего дыхания, после чего достиг высшего состояния трансформации и реализовал законы бессмертия, навсегда войдя в историю традиции.
В последующие века труд Вэй Бо-яна получил широкое распространение и развитие, став каноническим трудом китайского даосизма наряду с «Дао дэ цзин» («Книгой пути и достоинства»), «Хуан тин цзин» («Каноном Желтого двора»), «У чжэнь пянь» («Главами о постижении [истинной] реальности») и т.д.