Они уже тут.
“А мне теперь, когда я стал старше, уже непонятно, зачем я говорил те слова, для чего шутил…(А.П. Чехов "Шуточка")
"Командир, выйди-ка на трап, только не забудь принять озабоченный вид, будто тебе надо самолёт осмотреть, или по какой другой служебной необходимости; картину увидишь - в жизнь не забыть, но постарайся сильно не ржать", - шепнул, смиряя свой иерихонский бас, Андреич, прогревая аппаратуру и устраиваясь на рабочем месте; всегдашняя бронзовая тяжесть взгляда штурмана, расплываясь янтарём по приборной доске, предательски выдавала его собственные, неимоверные усилия "не заржать", - давай, иди, иди быстрее, пока представление не закончилось!"
Утреннее солнышко едва начинало ласкать плоскости самолёта; обманчивая тишина аэродрома ещё не замутилась обычной рабочей суетой. Только звонкие трели жаворонков под бескрайним небесным куполом, только отдалённый шум и дымка города вдали. И, над всеми этим, - только взгляд, его взгляд, обращённый туда где они только что расстались, расстались, может быть - навсегда, где ещё полчаса назад стояли на крылечке плохонькой гостишки, не в силах ни разнять рук, ни оторвать взоров друг от друга. Я никогда, ни до, и ни после этого, не видел такой смеси тоски, любви и надежды, выраженной в одном взгляде. Бортпроводник, скорее всего, даже не заметил моего появления на трапе, моей деланной суеты и смущённого, неизвестно к кому обращённого, кое-как выдавленного "работаем?!". В его глазах стояли слёзы, он, как утопающий соломинку, в отчаянии и тщетной надежде сжимал перила, костяшки его пальцев побелели. Меня же душили спазмы хохота…
… те же самые, которые ещё пару часов назад не отпускали наших девчонок - проводниц, наблюдавших из окон автобуса трогательную картину их прощания. Они отводили глаза, и, не боясь испортить помаду, кусали губы, изо всех сил стираясь, "не заржать". Влюблённые, как известно, часов не наблюдают; что для них, единственных на этой планете, тесно прижавшихся друг к другу на крыльце гостиницы, было наше расписание? Его руки, руки атлета, украшенные, как и лицо, наилучшим для мужчины образом - шрамами спаррингов, не могли выпустить изящных пальчиков любовника. Их взгляды проникали в души друг друга, хотя они оба прекрасно понимали, что их счастье не вечно, и "искатель разлук - самолёт" уже расправил свои крылья, и вредный командир, закипая и подпрыгивая в кресле, всё чаще и чаще поглядывает на часы. Невероятно изящный в своём облегающем кожаном камзоле и облаке духов, седовласый танцор, держал в руке букет роз, принесённый в дар близкому другу. Экспрессия чувств бурлила и клокотала.
До сих пор не понимаю - и зачем я это сделал, зачем так глупо пошутил? Уже перед самым возвращением "на базу", возьми, да и ляпни ( ох уж этот юргинский юмор, замешанный на АВЛУГовской закваске ): "Радиограмма из компании пришла, нам предписано вернуться к месту командировки и проложить работу ещё в течении недели"… и осёкся, ошеломлённый порывом счастья и восторга нашего проводничка, чуть не упавшего в обморок от перспектив нового воссоединения с любимым.
Как я тогда "отыграл назад" - за давностью лет и не вспомню, но до сих пор за ту шуточку бывает иногда стыдно. Ну дружат ребята, как-то там балуются друг с дружкой, мне-то какое до них дело? Что мне до них, до их простого человеческого счастья? Зачем было так зло шутить?
Отчества и Отечества.
— Как тебя зовут?;
— Буч.
— Что это означает?
— Я американец, дорогуша, наши имена ни хрена не означают.
"Криминальное чтиво"
Карибское контральто, вознесясь из-за океана, взбудоражив ночной эфир и низвергнувшись с небес, отозвалось сладкими вибрациями в области солнечного сплетения. Рука непроизвольно потянулась к бутылке ямайского рома, в голове запульсировал Боб Марли: "Ай шат зэ шериф…". Ранний вылет, сонный авиагородок, соседские дети за стенкой, обломись, Шурик, с регги и алкоголем. Полуночный звонок. Южанка, слова артикулирует, звуки не глотает, хвала Всевышнему, не Бруклин или Бронкс какой с их извечной раскалённой картошкой во рту; явно благодушна и не спешит; вестимо - что же ей волноваться-то, сидит, небось в кондиционированном офисе с гамбургером и "Кока-Колой"; перед ней ведь не маячит грустная перспектива опоздать на экзамен из-за каких-то тупых бюрократических проволочек её же конторы.
Прикидывая, как же это Карибскую Жемчужину занесло в далёкую Вирджинию, обьясняю сущность мондая ( "Тяжёлая, неразрешимая задача" яп.- прим. авт.). Мондай ( через “О”, гусары!) заключался в том, что к тому времени почти весь мой путь до до обладания заветной пластиковой карточкой, что позволила бы мне управлять аэропланами с литерой “N”( коих, как известно, в мире - подавляющее большинство), карточкой, украшенной дагерротипом двух братьев, запечатленных под бескрайним небом Северной Каролины… короче - этот путь был успешно подготовлен, вымощен и вычищен. Несколько томов задач и вопросов ( почти назубок ) - выучены, тренажёры с инструкторами и экзаменаторами - заказаны, отели - проплачены, билеты - куплены, визы - получены, в общем, всё было готово, но вот разрешения от Самой Главной Конторы ( как у нас говорят “Того Сами Знаете Кого”) так и не поступало…а время неумолимо тикало, и время было - деньги ( в данном случае - не фигура речи!).
…"О, Алэгзендаа, что же вы нам так давно не звоните, мы уж и волноваться начали! - чувственные грудные вибрации в аккомпанементе нежных придыханий, казалось, вот-вот расплавят динамик телефона,- Федеральное Агенство Транспортной Безопасности не может обеспечить вам допуск, по причине недостоверности предоставленных вами данных…"
Сердце пропустило удар и остановилось.
- Вхат?
- Вы ведь русский?
- А что, быть русским - это смертный грех, типа, как мешать "Пепси-Колу" с "Кока-Колой"? Это что, у вас там такой повод для отказа в допуске?
- Да что вы, Sasha, (я правильно произношу?) Эврибади лавс Раша! Просто у вас, как у настоящего русского, должно быть третье имя, связанное с вашим отцом, а вы указали только два. Вы утаили ваше отчество; система расценила это как признак недостоверности и приостановила процесс выдачи вашего разрешения; с какой целью вы скрыли ваше третье имя?
Спросонья и с перепугу сбиваясь на фарси, путая английские слова с давно позабытыми немецкими, и, пробиваясь через трансокеанское эхо, пытаюсь растолковать, что отчество у меня записано только во внутреннем паспорте, а во все остальные паспорта, сертификаты, свидетельства и справки занесено только имя и фамилия; и я скрыл отчество не из злодейских побуждений, а всего лишь для того, чтобы избежать разночтений и сохранить целостность подачи информации…
- О, Саша, донт ю ворри, укажите всё как есть, дабы система убрала метку недостоверности с вашего файла, - медовый голос заливал пространство тесной комнатки, - не беспокойтесь за целостность данных, дайте приоритет достоверности, плиз!
"Интересно, как она выглядит, наверное, как Лиз Митчелл из "Бони М", - проносится по краю моего сознания, озабоченного дефицитом времени и еле справляющегося с тремором пальцев, занятых поиском и вбиванием в клавиатуру логинов, паролей, и транскрибированием русского "…вич" в латиницу, а, может, как Рианна, нет, Шаде…судя по глубине голоса и чудеснейшему британскому "шваа", точно - Шаде…"
…уже окончательно опаздывая на вылет, путаясь в рукавах кителя, и, вспоминая тихим незлым словом советских кадровиков и паспортистов, старательно убедивших меня в своё время, что отчество - это такое, отсталое, расейское, и нигде в мире не применяющееся, кроме, как у нас, сирых да убогих, выскакиваю к машине. Не выехать бы на встречку ночью, да впопыхах…Розенбаум из динамиков: "Mon cher ami, мы здесь с тобой Мишели! Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет!" А вот как вышло, есть, оказывается, и отчества, и Отечество! Сам не знал - супостаты просвятили!
…шлагбаум при въезде в аэропорт, приветственный взмах руки из окна серебристой "Тойоты". "Надо же, - уважительно проносится в моём сознании, озабоченном поиском парковки, - а ведь Васильич всюду, везде и всегда оставался Васильичем…что значит - старая гвардия…"
…череда сообщений на телефоне, коротенькие, ноющие нотки: далёкий и мне неведомый, убрал метку недостоверности с моего файла, открыв зелёный коридор…
Коммандос.
Движения уверены, как глянут - сразу дрожь!
Глаза - как будтоть лезвия, и чо в них - не поймёшь…
Пострижены, побриты, и с виду не просты -
Скорей всего бандиты, а может быть … (В. Козырев “Бандиты и менты”)
Надо же, а ведь я "срисовал" их раньше, чем они - меня. Всё-таки юношеские увлечения Юлианом Семёновым, а, в более зрелом возрасте - творчеством не менее выдающихся личностей, посвящённых в тайны мира разведывательных сообществ, не могли пройти даром; след, оставляемый вдумчивым чтением в пытливом уме, иногда способен вывести его на уровень, вполне сопоставимый с тем, что достигается тренингами в Ленгли (штат Вирджиния).
В общем, я их зафиксировл практически сразу, а они меня - только минут через тридцать. А, зафиксировав, начали суетиться, причём настолько открыто и бездарно, что все их движения были видны как на ладони; с таким же успехом они могли подойти ко мне, и, с криками "бей коммуниста!" начать тыкать в меня пальцами.
Впрочем, и коммунистом я не был никогда, и никакой особой проницательности не требовалось, для того, чтобы выявить несоответствия в их обличье, одежде и поведении. Ну скажите - зачем четырём молодым крепким мужчинам сидеть, в полном одиночестве, у пустого выхода, за три часа до посадки на самолёт? И не где-нибудь, а в одном из самых оживлённейших аэропортов Юго-Восточной Азии, среди роскошных зон отдыха, ресторанов, бутиков, библиотек и массажных салонов? Зачем им, отправляясь в тропический рай, одевать тяжёлые берцы и крепкие нейлоновые куртки? И где их вещи? Ну хорошо, багаж уже оформлен, но портфельчики какие-никакие должны быть? И почему они сидят спинами друг к другу, непрестанно сканируя окружающее пространство? Белые, чуть за тридцать, все - около шести футов роста. Ни грамма жира, не "качки", но видно, что ребята крепкие. Кстати, всегда удивлялся, как удаётся "спецам" в тех краях сохранять, вопреки всеобщей тенденции, вполне достойную форму. Неужели - в других "Макдональдсах" питаются?
В общем, только минут через тридцать, до них дошло, что пузатенький лысоватый дядька в драных джинсах, отпустивший спутницу нанести урон местному "Дьюти - фри" и семейному бюджету, несмотря на внешнюю безалаберность - не так уж прост.
Уютно расположившись неподалёку, наслаждаясь компанией господ Глейма и Джеппсена, изо всех сил делая вид, что погружен в чтение и отгадывание каких-то головоломок , он, на самом деле, не отводил от группы "силовиков" ехидного взгляда. Не надо мне было так на них пялится, это я уж потом почувствовал дискомфорт, и сообразил, что мне по прибытию ещё придётся столкнуться с их коллегами, защищающими демократию под звёздно-полосатым флагом; с другой стороны - ну не виноват же я в том, что они так потешно выглядели, и что юность моя прошла в прекрасном городе Юрга, Кемеровской области, где непрестанное осмеяние всего и всея, считалось чуть ли не признаком хорошего тона.
С другой стороны, если посмотреть на мир с их точки зрения - а с чего бы молодящемуся дедку сидеть в полном одиночестве у пустого выхода за три часа до посадки на самолёт? И не где-нибудь, а в одном из самых оживлённых аэропортов Юго-Восточной Азии, среди роскошных зон отдыха, ресторанов, бутиков, баров, библиотек и массажных салонов? Сидеть, пялиться вполглаза в свои бумажки и планшеты, а, на самом деле - нагло и не скрываясь, с ехидным видом изучать (и, скорее всего - фиксировать ) личности Воинов Демократии, один из которых, вон уже, бросая на деда настороженные взгляды, начинает резво так кому-то названивать.
Местная группа поддержки появилась немедленно. Они ту все, как на подбор - бежевые брючки, чёрные поло, нейлоновые куртки. Солнцезащитные очки - стиль заокеанских Больших Братьев. Всегда удивлялся - зачем им, в сумраке аэровокзала, солнцезащитные очки? Чтобы подозреваемый не заподозрил наблюдения? Дань моде? Скорее всего, просто, - дополненная реальность; двадцать первый, тудыть его в качель, век на дворе, господа! Процедура стандартна, двое, изо всех сил меня не замечающие - впереди, двое - сзади. Они всегда окружают тихо и незаметно, их появление способен определить далеко не каждый.
Никогда не забуду, как однажды, совершенно случайно, оказался в толпе, встречающей Императора. Император ехал в открытом авто, ободряюще махал подданным, подданые салютовали ему в ответ; уровень церемониальности мог бы удивить своей скромностью любого, кто родился и вырос на шестой части суши ( суши в смысле земли, а не японского блюда ). Я тоже, само собой, поклонился и помахал Его Величеству, на свою беду забыв о продолговатом круглом свёртке со шторами, который тащил домой их ближайшего хозмага. Аж неудобно стало, когда почувствовал переполох в среде моментально активизировавшихся, и этим разом "засветивших" себя местных "спецов". И вовсе я не собирался я их выявлять, всё вышло совершенно случайно; всегда нужно помнить, что подобное выступления иногда могут быть чреваты, даже в странах с не столь жёсткими порядками, как на шестой части суши ( не японское блюдо!).
Возвращаясь в наш терминал: мягкая сила, уважаемые дамы и господа, майлд форс, это вам не охрана торгово-развлекательного центра ( мущщина-вас-тут-не-стояло- проходите ). Двое, в охотничьей стойке впереди, двое - сзади; ожидаемый, едва слышный зум камеры. Пожалел служивых, не стал интриговать, будто бы случайно подвинувшись, предоставил возможность лицезреть свои конспекты. Не отстанут ведь, да и на службе мужики, чего их нервировать. Оборачиваюсь. Ускользающие взгляды, невнятные полуулыбки, ребята исчезают так же незаметно, как и появились. Очевидно, что сакральные секреты пилотирования тяжёлых транспортных самолётов достигли Ленгли и, вернувшись в виде "зелёного" кода, или что там у них сигнализирует безопасный уровень, сняли напряжённость в стане борцов за демократию и общечеловеческих ценностей. Итак, по закону жанра - сцена была готова к его появлению; и Он, словно Вий в классическом фильме, наконец-то появился.
Гражданский костюм не давал возможности определить его звание и должность , но, судя по тому, как подскочили с мест и вытянулись "во фрунт" объекты моего ехидного наблюдения - в чинах, да и летах, он был немаленьких. Может быть, даже встречался с Кожедубом, который, как известно, также неплохо потрудился в этих краях. Интересно - они были по одну сторону фронта или по разные?
Сопровождаемый тесной группкой обманчиво худеньких ребят с цепкими взглядами, он вышел очень тихо, из-за двери, которую я сначала даже и не заметил. Неброские гражданские костюмы, не слишком мешковатые, дабы не портить стиля, но достаточно свободные, чтобы не стеснять движений, и не выдавать взгляду внимательного наблюдателя неких металлических изделий, закреплённых в легкодоступных местах; едва различимые проводки, проходящие от воротников к микронаушникам; неуклюже пресекаемые попытки обеих групп обменяться воинскими приветствиями - весь Голливудский набор был к моим услугам, я бы не удивился, услышав сзади возглас:"Мотор!".
В дальнейшем, не демонстрируя ко мне никакого интереса ( видимо, как потенциально опасный субъект, я окончательно был списан со счетов ), оба подразделения выстроились неподалёку у стеклянных окон. Взаимные хлопки по плечам, пожимания рук, понимающие взгляды, указующие взмахи рук, то куда-то то на перрон, то ли в сторону окружающих гор. О чём они беседовали? Прощались, вспоминая удачно выполненную операцию? Стоили планы на будущее? Определяли потенциально опасных противников? Суровые воинские прощания длились недолго, и завершились торжественно открытым коридором бизнес-класса, выстланным красной ковровой дорожкой.
Некоммерческие организации всего мира экономят на командировочных, красный ковёр на выходе - штука хоть и впечатляющая, но, с точки зрения завхозов, для бюджета не очень обременительная; миновав пустые места салона бизнес-класса, я с удовлетворением обнаружил героев моего наблюдения, уютно расположившихся на последнем, расположенном между кухней и туалетами, ряду кресел с неоткидывающимися спинками.
В течение всего долгого перелёта мои поднадзорные так и не сомкнули глаз. Может быть, они урывками и спали поодиночке, но каждый раз, проходя мимо них, я натыкался на чей-то насторожённый взгляд. Скорее всего, благодаря моему ехидному виду, я так и не был окончательно списан со счетов как источник потенциальной угрозы. А как по - другому, скажите, мог я на них смотреть? Среди салона, набитого "на расслабоне" дредами, гавайками, бикини , заполненного парами рома и мартини, они, четверо, выглядели как солдатские сапоги, зачем-то водружённые на рояль.
"Добро пожаловать в наш тропический рай, Сэр; цель вашего прибытия, Сэр?" - Марк Дакаскос в ожерелье из раковин, напяленным поверх униформы, расплылся в белозубой улыбке. Краем глаза ловлю шествие коммандос, устремляющихся, через отдельный выход, в незаметный, с зарешеченными окошками, автобусик. Перехватив раздосадованные взгляды ( они так и не смогли меня идентифицировать, некоммерческие организации, экономя на командировочных расходах, не одобряют использования дорогого полётного интернета) , ожидая подвоха, вываливаю на прилавок все свои документы. "О, что вы, что вы, Сэр, - Марк Дакаскос полон спокойствия и благодушия, как и все в этих краях, - пожалуйста, всего лишь несколько вопросов для верификации…”
…традиционное "алоха"; оливкового цвета автобус с решётками на окнах проезжает мимо меня на стоянке такси ; некоммерческие организации не очень-то щедры на транспортные расходы…
Весёлые экзамены.
"Тереза, май диа, это же просто восторг, ты видела когда-нибудь настоящие русские, простите, Сэр, конечно, же советские, документы: пилотское, лётную книжку, Тереза, иди сюда быстрее, это же риэл стафф, это - крутейшон, это не то, что наше электронное, пластиковое барахло, ты только глянь на это, это же Легенда! А вы коммунист? (пришлось соврать). Вот это да, настоящий коммунист! Тереза, беги сюда быстрее!”
Тереза нас уже не слышит, её внимание отвлёк заплутавший бедолага - турист, дефилирующий с банкой открытого пива, скорее всего, забывший, или просто не придающий значения законам штата, и не имеющий представления об уровне штрафа за демонстрацию открытого алкоголя ( проклятые республиканцы, они погубят эту страну); Тереза, теряя офисные шлёпанцы и путаясь в бусах, несётся вниз по лестнице, чтобы предупредить прохожего, пока не появились копы; через минуту - она же, предотвратив возможную несправедливость, напротив меня за столом - холодный взгляд стервы из-за отблесков очков…вам необходимо сдать телефон, часы, калькулятор и пишущие принадлежности, всё необходимое будет вам предоставлено…если вы дислексик, или слабослышащий (очень милый комментарий на лётном экзамене, но это же двадцать первый век и Великая Авиационная Держава, чему ж тут удивляться-то )… короткий взгляд в мои файлы…всё необходимое для сдачи экзамена будет вам предоставлено… ( еле сдерживаю нервный смешок, ей бы так подошло "вы имеете право хранить молчание…" под звон наручников ) …вот ваш компьютер, логин и пароль, карандаши, линейка, ветрочёт и калькулятор, бумага для записей…, время пошло, желаю удачи…
…волосатик с хайрами ниже плеч, работающий за соседним столом: лётная рубашка с погонами, шорты, сланцы, бинокуляры на минус...цать, не хватает только слухового аппарата ( Великая Авиационная Держава, 21й век, новые подходы, коллеги ) бусы…кокетливый розовый шнурочек, сбегающий с ремня вглубь кармана. Мой понимающий взгляд перехвачен, но интерпретирован превратно…Хай, хаварью? Ю лукинг грейт! Как тебя зовут? Вечерком встретимся? У меня в соседнем ангаре самолёт, полетаем…заодно?…
…недоумевающие взгляды пацанов из Юрги, Кемеровской области, прожигающие, через годы и километры, меня насквозь: "Саня, ты это с кем там связался?"...
... седовласый танцор в шлейфе духов и кожаном камзоле, с букетом роз на крыльце гостиницы, тщетно всматривающийся в облака в ожидании своего Сына Неба... чур меня, тьфу…не заржать бы, просил же Андрей Андреич!
Водочки налей!
“И курю теперь один “Беломор”, и, кроме “Русской” ничего не люблю…” ( С. Наговицын. “Прохор Митрич” )
- Сэр, Ваше шампанское, Сэр…
Джеймс Бонд, оставив спутницу в номере отеля, шёл по крыше, сжимая в руке свою непревзойдённую "Беретту". Карнавальная толпа внизу бесновалась и гудела, водка с мартини "смешать но не взбалтывать" осталась на столике в баре; враги ещё не знали, с кем имеют дело…
- Сэр, прошу прощения…
Остановить победное шествие Агента 007 вышло не сразу, кнопок на пульте кресла салона бизнес-класса оказалось чуть ли не больше, чем на приборной доске самолёта, и разбираться со всем этим хозяйством не было ни сил, ни желания …
- Сэр, ваше шампанское…
Поднос с бокалом в изящной руке, томный взгляд серны за лёгкой вуалью, фигура и походка лани…вот, оказывается, ты какая, Роза Пустыни…интересно, у них, в музыкалке есть Стинг? "О, дезерт роуз, ээй, ээй…"
- Не желаете ли чего покрепче к обеду; вот, вашему вниманию - карта вин нашей авиакомпании!
Карта вин авиакомпании по размеру, объёму и весу была не меньше "Руководства по лётной эксплуатации".
- Ты это…водочки налей, домой летим!
- Вам с соком, льдом или лимоном?
Пелена с глаз спала, очарование красотой томной лани испарилось. Ххоссподя, и кто таких куриц в бизнес-класс работать берёт? Вам же не брифинге про всех пассажиров рассказали, и на планшете у тебя все данные есть; вон, даже мне видно - имена и национальности клиентов; ну где же ты видела русского, который разбавляет водку чем-то другим, кроме водки?
Ни Наговицина, ни “Лесоповала” с “Амнистией” в бортовой системе развлечений не оказалось. Задымить “Беломор” в баре тоже не вышло: и курить нельзя, и я десять лет как бросил, и папирос на борту не было.
…под крыло медленно уходила Исландия; душу грела небольшая пластиковая карточка с дагерротипом двух братьев, запечатлённых под бескрайним небом Северной Каролины…