Иппон

   
       — Шадрин! Никанорова!

        Негодуя, учительница прервала урок.

      — Забыли, где находитесь? - обращаясь к нарушителям порядка, спросила она.
- Перемены мало? Думаете, что мы не слышим ваш шёпот? Устроили себе здесь свидание.

       Казалось, одного замечания было достаточно. Тишина воцарилась в классе.
Учительница выдержала долгую паузу, хотела было уже переключиться и вернуться к
изложению учебного материала, как вдруг проштрафившаяся пара вновь оказалась в
центре её внимания.

       Изображая жертву, он и она отрекались от публичного общения. В угоду
тайному. Скрепляя немоту замком переплетённых пальцев рук.

       Реакция не замедлила себя ждать.

       — Играть со мной вздумали? - голос учительницы зазвучал громче прежнего. -Маскируетесь? Опять за своё?

       Она хлопнула ладонью по столу.

      — Шадрин! Оставь девушку в покое. Поднимайся, иди к доске. Расскажешь нам,
чем занят твой ум в учебное время.

Начало восьмидесятых. Ленинградская средняя школа. Урок литературы.
Направляясь к доске, Саша шёл и думал о том, что было у него на уме. Много
чего.

Она была одной из новеньких, пришедших в их девятый по окончании соседней
восьмилетки.

Уроки напролёт, тая дыхание, он не сводил с неё глаз. Искал истоки
притяжения. Неброской, ничем не выделяющейся красоты.

Однажды, чувствуя, что теряет время зря, решился сделать шаг навстречу. Взял да и устроил маленький переполох - отправил в плавание по рядам одну из самых своих лучших фотографий. Не беда, что по пути к адресату — в плату за транзит — портрет подвергся чужой правке. Усы, борода, фингал… Нетронутой осталась подпись. Саша Шадрин.
 
Она могла бы присоединиться к весёлому большинству, внести свою посильную лепту, продолжить забаву. Но вместо этого, в противоположность всем, вдруг взяла ластик, склонилась над фотографией и начала стирать лишнее. С таким усердием,словно то был не чужой, а её собственный портрет. Полюбовавшись плодами своего труда, оглянулась, нашла Сашу, окинула пытливым взглядом. И, объявляя конец эстафете, а с ней и общему празднику, спрятала фотографию в учебник.

Дело оставалось за малым. Идти проторенным путём. Лезть из кожи вон —
вслед за копией добиваясь признания оригинала.
 
Он не жалел себя.

Старался.

И одним прекрасным днём достиг желаемого. Среди ухажёров Оля увидела его. Своего будущего принца. Сашу Шадрина.

Яркую перемену мог не заметить лишь слепой. Пламя занялось в
противоположных концах класса. Вспыхнули чувства.

Устои школы затрепетали. Педагогический актив пришёл в смятение. Иного
выхода, как защититься, признав и усадив влюблённых за одну парту, не было...

— Долго идёшь, - встречая появление Саши у доски, заметила учительница. - Такое впечатление, словно у тебя не пол под ногами, а целина. Трудна дорога к
знаниям?

Ответ напрашивался сам собой, но Саша счёл за лучшее промолчать.

— Хорошо, - продолжила учительница. - Озвучь тему урока. И назови героя, о котором мы сегодня ведём речь.

Саша покосился на педагога, пробежался беглым взглядом по классу,
    остановился на Оле. Она прятала глаза, уставившись в парту. Но он чувствовал, что слух её обострён. 

    — Тема урока - «Поднятая целина», - сказал он. - А герой… Егор… Кузьма… Нет, Кондрат Майданников. 

    — Чем славен этот персонаж?

    — Первым отдал свою лошадь в колхоз.

    — И?

    — Добровольно отрёкся от частной собственности в пользу общественной. Стал на сторону советской власти.

    Он говорил ещё с минуту. Затем остановился. Дальше шла пустота. Нить, связывающая его с творческим наследием Шолохова, обрывалась.

    Перехватив его растерянный взгляд и поняв, что имеет дело с концом истории, учительница посмотрела в сторону Оли. 

    — Никанорова, есть что добавить?

    Оля встала из-за парты.

    — Кондрат Майданников — «середняк», - сказала она.

    — И что это значит? - спросила учительница.

    — Он сам по себе, - ответила Оля. - Ни за белых, ни за красных.

    — Да? - изобразила удивление учительница. - А твой друг
утверждает, что он советской власти присягнул. Лошадь отдал.

    Пришла очередь замолчать Оле.

    Надолго.

    Учительница покачала головой.

    — Так не пойдёт, ребята, - сказала она. - Материал знаете по вершкам. А хотелось бы увидеть глубину. - Она сняла очки и прищурилась. - Думаю, сегодня нам не обойтись без влажной уборки класса. Жду вас обоих после уроков здесь. Швабры, тряпки, вёдра — в шкафу.  

    Перемена дала возможность перевести дух и придти в себя.

    — Не слишком ли часто мы моем полы в последнее время? - спросила у него Оля.

    — Неделю назад мыли, - ответил Саша. - Военруку. 

    Оля поморщилась.

           — Этому солдафону мерещится всякое. Мы примерно себя вели.

    — Зато сегодня сорвались. Могли схлопотать по колу за поведение.

    Оля вздохнула.

    — Шадрин, запомни. Училка не враг себе. В нашем лице она имела дело с коллективом. На кону общая успеваемость. Два кола — это слишком.  

    — Да? А я и не подумал.

    — Думай. Один ум хорошо, а два — лучше.

    Кто-то из подруг, стоящих неподалёку, позвал её. Откликаясь, она пошла навстречу. Саша остался один. Повёл рассеянным взглядом вокруг. Увидел резвящуюся малышню. А среди неё — знакомое лицо. Родион. Знакомый третьеклассник. Маленький меняла с большими связями.

    Он поманил его.

    Здороваясь как со взрослым — за руку, спросил:

    — Есть что на продажу?

    — Есть, - ответил Родин. - Сигареты и мыло.

    — Покажи.

    Шик и блеск. Товары массового растления буржуинов. Мыло манило ароматом, сигареты — глотком дыма заграницы. Остаться равнодушным было невозможно.

    Делая выбор, Саша предложил Родиону все деньги, что были при себе в карманах. Для полного расчёта обещал солдатский ремень, три «золотые» пуговицы от офицерского кителя и разную мелочь на выбор.

    Довольные друг другом они ударили по рукам.

    Пока Саша прятал товар по карманам, Родион осматривался. Внимание привлекли старшеклассницы. Уставившись на них, он замер.

    Вскоре к одному соглядатаю присоединился другой.

    — Твоя девушка? - спросил Родион, кивая на Олю.

    — Моя, - ответил Саша.

    — Любишь её? - спросил Родион.

    — Конечно.

    Родион посмотрел на Сашу.

    — А голой видел?

    Тишина повисла в воздухе. 

    Что мог старший ответить младшему? Похоже, они были одержимы одним и тем же желанием. Грех было солгать.

    Саша покосился в сторону Оли, убедился, что она не слышит, обхватил Родиона за шею и, наклонившись к уху, прошептал:

    — В мечтах…

    Уроки пролетели незаметно. Прозвенел последний звонок. К счастью, обошлось без особых происшествий. Пришло время идти отрабатывать наказание. По пути Саша решил порадовать Олю.

    — Тебе, - сказал он, протягивая ей мыло.

    Она приняла подарок. Кивая в знак благодарности, уставилась на яркую обёртку, повертела брикет в руках, поднесла к носу.

    — Как пахнет! 

    — Земляникой?

    — Я бы сказала, не только земляникой. Этот запах богаче. Есть что-то неуловимое ещё.

    — Рад, что понравилось.

    — Ну конечно!

    Она заметила оттопыренный карман его пиджака. 

    — А что там?

    — Пустяк.

    — Шадрин! 

    — Сигареты, - нехотя признался он.

    Оля округлила глаза.

    — С каких пор ты стал курить? 

    — Я не курю.

    — Зачем они тогда тебе? Табак — это яд. Ты же борец. Проиграешь все свои соревнования.

    — Мы покурим с товарищами после соревнований. По одной. За победу.

    — Нет, Шадрин! - решительно заявила она. - Пока мы вместе, ты курить не будешь. Давай их сюда.

    — Что ты хочешь с ними делать?

    — Это моё дело. Давай. 

    Устраивать скандал на пустом месте не хотелось.

    — Сама не закуришь? - спросил он, передавая сигареты ей.

    — Что я — дура?

    Сигареты исчезли в складках школьной юбки.

    — Кстати, - вспомнил он. - Насчёт соревнований. Они будут в субботу. Придёшь?

    Оля вздохнула.

    — Мы уже говорили с тобой об этом. У Светки Младенич день рождения. Она приглашает всех наших в кафе. А я — её лучшая подруга. Как я могу отказать ей?

    — Соревнования важные.

    — А Светке шестнадцать исполняется. Такое бывает раз в жизни. Помнишь наше совершеннолетие? Как нам было важно отметить его в кругу близких друзей…

    Она помолчала и добавила:

    — Мне бы хотелось, чтобы ты в кафе был рядом со мной.

    — Я не могу подвести тренера, - сказал Саша. - Он надеется на меня. Говорит, я — главный фаворит. Надежда нашей команды.

    — Тебе твой тренер важнее меня?

    — Я такого не говорил.

    — Тогда думай. Время ещё есть. До субботы.

    Класс оказался полон первоклашками. Строгого вида дама, выглянув наружу, заявила, что ведёт группу продлённого дня и освободит помещение не раньше, чем последнего ребёнка заберут родители. 

    Уборка откладывалась на время. Надо было убить несколько часов. О том, чтобы воспользоваться моментом и разойтись по домам, речи не было.

    Они погуляли по верхним этажам школы, посидели на подоконниках, затем спустились в спортзал. Тот был пуст. Саша направился к пирамиде матов. Сбросил пару на пол, уселся на них.

    Оля присела на скамейку напротив.

    — Хорошо, что мы с физруком в ладах, - сказал Саша. - Спортзал не чета классу. Тут можно убираться несколько дней.

    Оля огляделась.

    — А я думала, что это твои родные стены.

    — Родные, - подтвердил Саша. - Но я борец, а не уборщик.

    — Разница небольшая. Уборщик с мусором борется, а ты — с себе подобным. Кому от этого радость?

    — Не понял.

    — Настоящий спорт — это игра. Зрелище для публики. Футбол или теннис, например. Их даже по телевизору показывают. А твоя борьба где?

    — Я в борьбе с девяти лет!

    — И чего добился?

    Вместо ответа Саша поднялся, сбросил пиджак. Сходу, не раздумывая, сделал перекат с одного мата на другой. Занял позицию. И начал исполнять серию падений, гася удары скоординированной чёткой работой тела, ног и рук.

    — Шадрин, прекрати это! - крикнула Оля. - Покалечиться хочешь?

    Саша остановился. Возбуждённо дыша, глянул на неё.

    — Не покалечусь. Я умею падать. Как говорит тренер, Александр Шадрин не гнётся, не мнётся и не ломается.

    Послышался посторонний звук. Дверь на улицу открылась. В спортзал вошёл физрук.

    — Александр Шадрин,- представился Саша, встречая его. - Силён и в стойке, и в партере.

    И бросился спиной на мат. Два хлопка рук сопроводили приземление. Гулкое эхо взлетело под потолок зала.

    Физрук оценил трюк. Двинулся навстречу. Подходя и протягивая руку, помог Саше подняться.

    — У вас брачная игра? - спросил он.

    И, не дожидаясь ответа, посоветовал:

    — Убери маты. О пол бейся. Так ей будет жальче тебя.

    Оля покраснела. Вскочила на ноги. И, не глядя ни на кого, устремилась вон из зала.

    Подхватывая пиджак, Саша поспешил за ней.

    Они закончили уборку в восьмом часу вечера. Когда вышли из школы, уже смеркалось. Домой шли молча. Усталость давала знать о себе.

    Следующие два дня прошли в перепалках. Яблоком раздора была предстоящая суббота. Никто не хотел уступать. Судя по всему, их отношениям грозили серьёзные испытания.

    Вечером в пятницу тренер давал последние наставления перед соревнованиями. Слушая, Саша был мыслями далеко. Однако суть уловить сумел. 

    — Наша цель, - говорил тренер, - это чистая победа. Иппон. Мало положить противника на лопатки. Надо отбить у него охоту сопротивляться. Доказать, что превосходство в тактике, технике и силе — за нами...

    Утро субботы встретило неожиданным сюрпризом. Вместо Оли  за их партой сидела чужая. Одноклассница Таня Лихобедова. 

    Саша поискал взглядом Олю. Нашёл. Её вид говорил сам за себя. Верх отчуждения. 

            Он сел за парту. 

    В поле зрения появилась Светка Младенич. 

    — Не приходи в кафе, - обронила она, шествуя мимо. - Тебя заменит другой Саша. Я его пригласила. 

    «Другой Саша». Чучело, ходящее за их парой тенью. Бывший выпускник школы, старше их на целых три года. Армия не спешила забирать его в свои ряды, мобилизация обходила переростка стороной. И он упивался этим, самоутверждаясь охотой за юными наивными девчонками. 

           Такому только дай волю. 

           Саша посмотрел Светке вслед. Покосился в сторону Лихобедовой. Свесил голову вниз. У женской солидарности было отнюдь не женское лицо. 

            Пробил час. Пришло время соревнований. Они могли бы отвлечь, спасти, стать отдушиной. Но что-то пошло не так. Самочувствие начало ухудшаться в раздевалке. Дальше с каждой минутой становилось всё хуже. К моменту выхода на татами он мог едва стоять на ногах. 

    Видя его состояние, схватку приостановили. Под руки увели в кабинет тренера. Вызвали врача. 

    — Что с ним? - спросил тренер после осмотра.

    — Обычное дело, - ответил врач. - Перенапрягся.

    — Я знаю его с девяти лет, - сказал тренер. - Такого с ним никогда не случалось. Он боец.

    Врач развёл руками.

    — У каждого бойца есть свой потолок. Не будем забывать и о возрасте. Шестнадцать лет. Гормоны.

    — Я могу бороться, - выдавил Саша.

    — Нет, - запротестовал врач. - Я снимаю тебя с соревнований. Сейчас тебе показан покой. Иди домой. Будет хуже, вызывай «скорую».

            Спорить было бесполезно. 

            Утешая, тренер посидел рядом, проводил до раздевалки, а затем к выходу. 

            Улица встретила падшего героя. Положение было незавидным. Но вряд ли сейчас ему было до покоя. Шестнадцать лет. Если не получился свой праздник, стоило пойти на чужой.

            Он добрался до кафе пешком. Сел на поребрик перед входом. Устремил взгляд на фасад.

            И, забываясь, дал волю чувствам. 

            Из окон лилась музыка. Плясали лучи света, Мелькали силуэты. Он сидел, слушал и смотрел. Отставной борец на обочине жизни.

            Впервые хотелось изменить своей мечте. Желание увидеть Олю голой меркло. Перед ним открывалось нечто большее… 

            Стемнело.

    Наружу вышла толпа. Среди знакомых лиц увидел Олю. Рядом находился другой Саша. Он вымахал ростом. Раздался в плечах. Отсрочка от армии явно шла ему на пользу.

    — Смотрите, Сашка Шадрин! - воскликнул кто-то. 

    Толпа приветственно загудела. 

    Саша поднялся. Сделал навстречу несколько неуверенных шагов. И пошатнулся. 

    — Пьяный что-ли?

    Он поймал Олин взгляд. Она была растеряна. Кажется,  переживала то же, что и он. Они были больны одним недугом.

            Замешательство было недолгим.

            Делая свой выбор, она вышла из толпы, подошла к нему, взяла его за руку и повела прочь от кафе.

    Вдогонку бросился другой Саша.

    — Оля, я хотел проводить тебя.

    — Не надо, - остановила его она. - Меня проводит Шадрин.

    Они отошли от кафе довольно далеко, когда она решилась заговорить.

           — Я отдала ему твои сигареты.

           — Зачем?

           — Пусть курит. 

           — Это вредно. 

    — Ему в самый раз. Он растёт как сорняк.

           — Это точно. 

    Она прильнула к нему. 

    — Зачем ты напился? 

    — Я не пил.

    — Ну конечно!

    — Правду говорю. Хочешь дыхну?

    — Не надо. Я же ничего не почувствую. Сама пригубила вина…

    Она вздохнула.

    — Я не ждала тебя. Даже в мыслях представить не могла, что ты придёшь. Ты был такой упёртый. Борец…

           Их взгляды встретились.

           Она ничего не смыслила в борьбе. Была неимоверно далеко от неё. Но разве это было важно сейчас?             

           Чистая победа венчала поединок. Любовь брала своё. Они лежали на лопатках оба.