Глава XVII
В двенадцати километрах южнее Петропавловска, на той же сбросовой гриве, находится бесконечное плоское поле, часть его занята огромными ангарами, гостиницами, пассажирским терминалом и памятником из настоящего ИЛ-18.
Мухаметшин подкатил к аэропорту как раз когда из него выходили всегда эффектная Лаврова и маленький худенький человек в финской дубленке и норковой шапке. День был тихий и тёплый, и это явно не нравилось гостю.
Кроме этого, Владимир Рахимьянович сразу понял, что этот человек ему хорошо знаком, но чем?
- Меня пригласили в Северный Казахстан. Я ждал степи, верблюдов, много снега, - он придержал ладонь Мухаметшина, явно рассматривая собеседника. - Викентий Адамович Иванов.
- А я предупреждала, что вам будет жарко! – улыбнулась Лаврова, пожимая руку Мухаметшину и Донцову.
- В моём возрасте жар костей не ломит, уважаемая Зоя Семёновна, - произнёс гость, протискиваясь на заднее сиденье. – Хотя, конечно, тяжеловато, - и он снял свою норковую шапку.
Сыщиков парализовал ступор.
Перед ними сидел в дублёнке тот, кого они видели перед глазами всю жизнь! На плакатах, портретах, октябрьских открытках. Только старость окрасила его в бело-пушистый тон.
- Да. Вот как-то так, - загадочно улыбнулась милиционерам Лаврова, - ну что же, Саша, поехали. Донцов закрыл отвисшую челюсть и завел мотор.
Молча пролетели половину пути, и когда, не въезжая в город, направились по объездной дороге, Мухаметшин обернулся и спросил:
- Викентий Адамович, что вы думаете о наших делах?
- Да-да, Зоя Семёновна всё что знала - рассказала, это грандиозно, просто чудо!
- Не знаю, грандиозно или нет, но «это» в бегах, в количестве трёх экземпляров, и оно убивает.
- Да-да, это печально, я помогу чем смогу. Кто бы мог подумать, что это не легенда? Покажите мне скорее, я должен всё видеть сам.
- Я бы тоже хотел их видеть, но они как в воду канули.
- Ну что вы, товарищ майор, ваша специальность, я думаю, не позволяет вам использовать подобные эпитеты. Я уверен, что вы делаете всё, что нужно, но надо во всём хорошенько разобраться. Я вот всю жизнь в этом разбираюсь и не считаю, что всё понимаю, а вы всего лишь вторую неделю. Торопитесь, батенька! А на торопливых, как известно, воду возят. А почему через город не поехали?
- Вот хочу вам показать, где они были двенадцать часов назад. Это последнее место, где они наследили. Саша, помедленней!
Донцов притормозил, и они увидели на обочине КАМАЗ - фуру с фруктами, а рядом медицинский уазик, порядочно сплющенный.
- Оба водителя отравлены. Внешних повреждений тел нет, значит, дышали чем-то, а вот содержимое уазика исчезло.
- Да, всё это грязно и кроваво, вот не предполагал, что это можно так использовать.
- Что это?
- Я, батенька, всю жизнь занимаюсь вопросами омоложения и вечной жизни, и немало пострадал за это, но я всё делал и делаю во имя счастья и спасения.
- Может, и «оно» во имя своего спасения?
- Я думаю, молодой человек, надо всё-таки искать исполнителя. Какую-то лабораторию, что ли, или хотя бы место. Исполнителей должно быть много, оживлять трупы - это очень хлопотно, а потом поддерживать их состояние. Если, конечно, кто-то не придумал что-нибудь другое.
- Так вы, что же, оживляли?
- Конечно. Только ненадолго, максимум на пять часов.
- А как вы думаете, какая у него должна быть специальность, образование медицинское обязательно?
- Не обязательно, но в группе должен быть кто-то, знающий анатомию профессионально. А что, батенька, есть след?
- Да. Некто Иванцов Евгений Михайлович, сорок седьмого года рождения, кандидат исторических наук.
- Подозрения серьёзные?
- У него на даче видели «этих», пока проверяем.
На этот раз у знакомого дворика третьей городской было довольно много народу. Опытным взглядом Мухаметшин понял, что это не родственники умерших, что же ещё за проблема?
Генерал сразу увёл Лаврову и профессора Иванова в здание, а к нему подошёл Зырянов.
- Владимир Рахимьянович, я этому гаду хотел морду набить сразу.
В одном из милицейских уазиков из окна выглядывала красная рожа Демченко.
- Свидетель Стариков исчез. Этот ему всю ночь про свои подвиги рассказывал. А что, водки-то много, почему бы не потрепаться?
- Быстро у нас новости распространяются, - поморщился Мухаметшин. - Тут, наверное, надолго. Так что давай к бывшей жене Старикова. Пусть охранники в гражданское переоденутся, а то нервируют, - он показал на увеличившуюся толпу любопытных.
- А куда им инструменты девать?
- Пусть плащи наденут, что ли, и часа через три в контору подгребай.
- Может, им пистолетов достаточно?
- Нет, этим их не остановить.
В смотровой аудитории народу на этот раз было больше. Много незнакомых из Алма-Аты. Профессора уже переодели, и он с лупой рассматривал труп водителя из семьдесят второго года, через марлевую повязку безостановочно восхищаясь увиденным.
- С головой-то у него в порядке? - тихо спросил у Мухаметшина генерал.
- Лаврова говорит в порядке, но не удивлюсь, если он его попробует на вкус.
- Ладно, занимайся своими делами, а к восемнадцати ко мне, со всеми орлами, будем слушать светило. Никак не могу привыкнуть, - вздохнул генерал Зотов.
- К запаху?
- Нет, к внешности профессора. Знаешь ли, немного шокирует, чуть сразу не перекрестился.
- Я с ним разговаривал, интонация точь-в-точь.
- Слушай, нам удивляться надо, наверное, прекращать, для пользы дела.
Генерал махнул рукой, заканчивая разговор.
К восемнадцати собрались все. Когда постепенно разговоры утихли, генерал произнес:
- Сегодня девятые сутки, а ничего конкретного мы не нашли, жертвы только увеличиваются, кто он и где, мы не знаем. Вы можете представить, как напряжены все службы области, а предполагаемые свидетели – испаряются, а может, они не свидетели? Давайте уже определимся. Полковник Марков, что вы думаете, а главное - делаете?
- Виктор Андреевич, на сегодня на восемнадцать ноль-ноль определился основной подозреваемый, это Иванцов Евгений Михайлович, сорок седьмого года рождения, кандидат исторических наук, работает в пединституте на кафедре всемирной истории. Проживает по адресу: Интернациональная, дом шестьдесят два, квартира восемь. Квартира однокомнатная. В данное время живёт один. Жена и двое детей проживают постоянно в Омске, они не разведены, но вместе не живут уже четыре года. Сегодня на работу не вышел, но в девять тридцать звонил на кафедру и просил подменить его. Завтра у него две пары - лекции, будем ждать встречи. В квартире, на даче и у гаража - он не появлялся.
- Может, он сидит дома?
- Проверяли, его в квартире нет, это точно.
- Каким образом? – заинтересовался генерал.
- Всё в рамках закона. Лейтенант Малыгин подогнал вышку и под видом спиливания сучьев заглянул, в зале и на кухне его нет.
- Сейчас, после совещания, возьмите свидетелей и без шума войдите в квартиру. Может, он в ванной висит? От этих существ всего можно ожидать. Прокурор даст ордер, если всё в порядке, оставьте как было, и ждать его снаружи.
- На мой взгляд, я бы его просто задержал, улик достаточно. По фотографии его опознала соседка из частного дома по Таштитова, потом, свидетель Мерников прямо указывает на Иванцова, опять же, стаканчики и вилки из подвала больницы и частного дома по Таштитова из одной упаковки. Сама упаковка найдена там же, в доме.
- Отпечатки Иванцова есть?
- Нет, потому что нет образца. Разрешите изъять из квартиры, тем более что он живёт один?
- Всё равно брать не будем, пусть покажет сообщников. Такое дело одному не провернуть, тем более, как доложил капитан Зырянов, на даче у него был некто, мужчина-врач, и была машина, серая, «скорая помощь».
- Да, которая разбита на Омской объездной. По нашим данным, принадлежит Смирновской районной больнице. Номера кузова и двигателя показывают, что машина списана три года назад и разобрана на запчасти, вот акты на списание и разбор, а вот на установку двигателя на другую машину, есть заявление в ГАИ и регистрация с новым кузовом. Все документы в порядке.
- Ничего не пойму, в чём тогда дело? Ну-ка, сегодня же тряхните больничное начальство, по-моему, они там мухлюют. Так, что ещё? Теперь майор Мухаметшин.
- Ситуация с Мерниковым не прояснилась. На даче его нет, там наши люди ждут Иванцова и его в больнице с девяти утра, охранник видел его идущего в магазин «Универсамчик», где он обычно по утрам пьёт чай. Продавцы его хорошо знают, утром был, опохмелялся. Ругался, что беляши вчерашние. По-видимому, никуда не спешил, вёл себя спокойно. Так что Демченко здесь ни при чём. Бывшая жена ничего про него не знает с момента развода. С работы не отпрашивался, и раньше такого за ним не наблюдалось, вообще-то, врач говорит, что он добросовестный - только пьёт. С утра Малыгин займётся его прежней работой, а Донцов прямо с утра к его родителям съездит, он, оказывается, из Соколовского района, село Желяково. Это по показаниям свидетелей. А вот по частному дому только что звонили из картотеки. Из восьми заявок две опознаны как умершие три года назад, проходили неопознанными телами в восемьдесят девятом, найдены в городском парке. По розыску не проходили, до сих пор не востребованы. Вот сегодня отпечатки их совпали. Непонятно. Захоронение их было подконтрольно, похитить их невозможно.
- Ну, видимо, возможно, раз они в подполье посреди города.
- Разберёмся только завтра. Остальные девять тел: одна – Зыряновская знакомая, три женских тела и пять мужских, у всех возраст от тридцати до пятидесяти. Были, видимо, ещё, но разобраны на запчасти, думаю, ещё три человека.
Эксперты, конечно, понаписали, но ясно одно - они там давно и почти не подвержены тлению.
- Как давно? – перебил генерал.
- Эксперты ответят подробней, но думаю, где-то года четыре.
- Человек на кровати, что по нему?
- Молодой человек, лет девятнадцать, одежда современная и дорогая. Документов, естественно, нет, на кроссовках капли парафина, думаю, с кладбища, однако сильно позеленел, хотя положительных температур особо не было. В розыске никого похожего нет. Вот ещё.
Майор Мухаметшин вынул из кармана массивный золотой перстень с громадным фиолетовым камнем, который играл и притягивал взгляд.
- Он лежал под лестницей. Выпал изо рта твоей знакомой, - он посмотрел на Зырянова, - это, наверное, причина, по которой тебя охраняют.
Он протянул генералу перстень. Всем хотелось подержать эту штуку в руках, когда она попала к Маркову, тот посмотрел камень на просвет.
- Тряхну стариной, я когда-то проходил стажировку в Самарканде, там с такими штуками всякие истории случаются. Ох и любят же южане такие вещи. Так вот. Это сапфир карат пятьдесят.
- Берите больше, - улыбнулся Мухаметшин.
- Да ты что? Таких не бывает, я не помню в описаниях.
- Восемьдесят четыре карата!
- Стоп, тут что-то не так, - он взял в ладонь кольцо, подержал, - да нет, вроде настоящий. Только что-то с ним не так. А! Светит слишком строго.
- Да, вы правы, как всегда - это не сапфир. Экспертиза подтвердила, я ездил в скупку, есть там у них человек, «мхом оброс», приёмщик, он как камень увидел, даже «скорую» пришлось вызывать. Теперь, думаю, информация пойдёт. Раз камень видели, теперь, думаю, зашевелятся.
- Сколько?
- Думаю, миллиона три в долларах, сапфир был бы, естественно, раза в три дороже.
- Ну вот, а вы говорите мистика, - довольно откликнулся генерал, - а ларчик просто открывался, человеческая жадность и алчность неискоренимы.
- Ну а как ожившие трупы?
- И с этим разберёмся, наверняка, у нас есть специалист.
- Вот ещё, – остановил всеобщее оживление Мухаметшин, - золото перстня старое, очень старое, эксперт говорит, что нужна консультация историков. Во-первых, легирован он серебром в микроскопической пропорции, а так делали в древности. И ещё я что-то слышал о сапфире такой же величины, надо с этим получше разобраться. Предлагаю капитану Зырянову завтра с утра прогуляться в областной краеведческий музей, есть там специалист по таким ценностям. Записывай - Виктория Александровна Резникова. Она тебя ждёт, я уже созванивался.
- Мне ей показать кольцо?
- Про кольцо она уже знает. Покажешь вот это.
Улыбнувшись, майор высыпал на стол стопку цветных фотографий.
- После музея зайди к Томилину, очухался старик, по палате скачет, охрану уже достал, - подытожил Марков…