Предыдущая страница http://proza.ru/2022/06/16/460
На следующий день после прибытия «Двины» в Петропавловск к Бутакову приехал чиновник Филиппов. После обеда на транспорте они вдвоём долго гуляли по городу, и Филиппов рассказал Ивану Ивановичу подробности Петропавловского сражения, показал все памятные места.
Когда вражеская эскадра покинула Авачинскую бухту, гарнизон и жители Петропавловска не только укрепили разрушенные батареи, но и построили новые.
Готовились дать бой в случае нового появления союзников, но доставили приказ генерал-губернатора Восточной Сибири всем перейти в устье Амура. Пришлось всё оставить и срочно уходить в плавание к устью Амура.
Чтобы гость по достоинству оценил труд петропавловцев, укреплявших город, чиновник сказал Бутакову, что когда союзная эскадра вернулась в Петропавловск, уже покинутый гарнизоном и жителями, команды четырнадцати судов работали две недели, уничтожая построенные батареи.
Матросы и солдаты англо-французской эскадры занимались вандализмом: выбили окна, сломали печи в домах, обокрали церковь, бесчинствовали на кладбище.
Иван Иванович удивился увиденным кошкам. Филиппов объяснил, что их привозили из Америки. Кошки спасали от многочисленных мышей и крыс. Завойко добился у финансистов в Петербурге внести в бюджет статью для содержания этих животных.
В Петербурге решили, что петропавловским Муркам и Васькам хватит ежегодно пять рублей, семь и три седьмых копейки серебром.
4 ноября выдалась прекрасная погода, день был тёплый и тихий. Бутаков, несмотря на необходимость проведения судовых работ, решил не упускать время, а дать матросам и офицерам отдохнуть перед долгим плаванием на берегу.
Нет, не зря матросы любили Ивана Ивановича! Была в нём глубокая порядочность и человечность. У местных мужичков выменяли на муку быков и баранов, чтобы экипаж питался свежим мясом, оставляя солонину на поздние времена.
Основной пищей местных жителей была медвежатина и рыба. Выращивали они и огородные овощи, правда, в отношении урожая год на год не приходился.
Помнится, мой камчатский друг однажды собрал картошки меньше, чем посадил.
«Молодые женщины и девки, - как написал в дневнике Бутаков, - разошлись по матросам, которые их прикармливали и давали из экономии (имеется в виду сэкономленное матросами продовольствие - прим. автора) в семью».
Об офицерах и о себе Бутаков не пишет, но святыми никто из них не был, в плавании находились уже несколько лет.
Губарев рассказал Бутакову, что был замысел переселить из южных губерний России 5000 семейств для заселения Камчатки. На что Иван Иванович отозвался: «Хорошо, что этого не сделали, а то кладбища потеснились бы изрядно».
Как и Завойко, он был родом из южной Украины. Имение Бутаковых находилось рядом с селом Остаповкой. В письмах братьев Бутаковых, хранящихся в ЦГА ВМФ, нередко проскальзывают украинские слова.
Не случайно и Тарас Григорьевич Шевченко сблизился с Алексеем Ивановичем Бутаковым во время своей солдатской службы в Центральной Азии.
Иван Иванович Бутаков по совету местных жителей несколько раз ездил на лошадях на Паратунские ключи, чтобы полечить больную ногу. Он отметил в своих записках, что вода горячая, до 40 градусов, и не было примера, чтобы кто-либо простудился.
Могу это подтвердить, потому что и автору во время командировок на Камчатку повезло купаться на Паратунке. Тогда там был военный санаторий и лечебное заведение для гражданских рыбаков.
Зрелище зимой фантастическое: пар от горячей воды оседает в виде льдинок и хлопьев снега на деревьях, нависших над открытым бассейном.
Филиппов пригласил к себе Бутакова. Его дом был построен неподалёку от ключей, он сказал Ивану Ивановичу, что купается в них по пять раз в день.
Расставшись с гостеприимным семейством Филипповых, Бутаков посетил больницу на обратном пути и дом, в котором жили прокажённые. Они находились в карантине:
матрос, казак и девушка, которая, как говорили, недавно была ещё очень хороша, но сейчас на неё было страшно смотреть. Они пользовались отдельным горячим источником.
Кроме ванн, их ничем не лечили, питались они только рыбой.
Селение на горячих ключах называлось Николаевка. Оно было образовано из двух деревушек, Тихой и Орловки, по названию притоков реки Паратунки, где они находились.
Посёлок в 1856 году представлял собой пятнадцать ветхих домишек, которые лепились друг к другу, а вокруг на десятки вёрст простиралась тайга.
Обитатели жили охотой и рыбной ловлей. Скупщики беспощадно их обманывали. Изредка жители Николаевки выбирались в Петропавловск, чтобы запастись продуктами и охотничьими припасами.
Дороги до города не было. Зимой они ездили на нартах, а летом добирались до Петропавловска на плотах и лодках. Дорога занимала от трёх до пяти суток. В селе мог читать и писать только один человек, писарь у старосты.
Многие болели проказой, но лечить их было нечем и некому. Проказа была не только у аборигенов, но и у матросов из Кронштадта, которые долго служили на Камчатке.
Бутаков сделал вывод, что этому заболеванию способствовала рыбная пища. Он отметил, что «…ловят камчадалы только чёрную рыбу на середине реки, навалив полную лодку, юколу, а иначе и рук марать не станут. Хлеб не прорастает.
Медведей много – основная пища, дикие бараны, на них самая опасная охота, на скалах они цепляются, как кошки, вес до 6 пудов».
Он уехал с ключей на собаках, «щедро раздавал табак и чай, поэтому прокатили на славу, лучшие собаки и каюр». В Николаевском селении Иван Иванович ночевал у чиновника Губарева.
Пора было продолжать плавание. Бутаков с горечью отметил, что «все казённые здания» в Петропавловске были сожжены неприятелем.
1 декабря простились с Петропавловском и вышли в океан. 20-го декабря «Двина» пришла в Сан-Франциско. К 3 часам подъехал лоцман. Несмотря на свежий ветер и огромную зыбь, благополучно прошли в гавань и стали на якорь.
В Сан-Франциско был лес мачт, множество судов, в том числе и брошенные экипажами. Увидели барк под флагом Российско-Американской компании. Это судно, купленное Российско-Американской компанией в США, раньше называлось «Syane» и плавало под американским флагом, чтобы его не взяли в качестве военного приза союзники.
После войны американскую команду сменили российской. Командиром назначили российского морского офицера, а команду укомплектовали военными матросами. Барк переименовали в «Нахимова».
Бутаков пригласил командира «Нахимова» пообедать у него на «Двине». Во время беседы тот предупредил Ивана Ивановича о том, что с трёх компанейских кораблей, «Камчатки», «Николая I» и «Нахимова» иностранные шкиперы похитили несколько матросов.
Их напоили в кабаках, подлив снотворное, и доставили к себе на суда, уходившие в Шанхай за чаем. Дело в том, что во время золотой лихорадки с коммерческих судов дезертировали целые команды, людей постоянно не хватало до полного комплекта, и шкиперы воровали матросов друг у друга.
Поэтому в Сан-Франциско с компанейских судов старались не отпускать команду на берег.
Продолжение http://proza.ru/2022/06/18/862
На рисунке: Паратунка