Над землёй лениво растянулся знойный июльский полдень. Солнце , устало прищурившись , лило на землю свои горячие лучи шедрой , широкой волной. Оно само изнемогало от собственного жара и поэтому старалось избавиться хоть от некотрого количества жестких , колючих лучей. Воздух нагрелся до такой степени , что дрожал прозрачным маревом над берегом пруда. Пруд - это было слишком яркое слово для этого небольшого водоёмчика в центре старого , заросшего парка. Берега его , полого спускавшиеся к зеленоватой воде , густо поросли травой , в которой там и здесь виднелись какие - то невзрачные цветочки , около которых гудели жёлтые пушистые пчёлы и огромные мохнатые шмели и неторопливо порхали большие яркие бабочки. Около берега , на мелководье , плескались серебристые рыбёшки и чуднЫе головастики. Деревья обступали пруд с трёх сторон , а с четвёртой были вкопаны две покосившиеся от времени скамейки. На одной из них и сидел Андрей.
Он любил бродить по городу просто так , без цели. Он заходил во дворы , небольшие улочки , парки и скверы. Он садился в автобус и ехал до конечной остановки , бродя часами среди небольших домишек частного сектора. Он приходил к небольшим церквушкам , и часами сидел , разглядывая выщербленные неумолимым временем кирпичи , пытаясь представить , ЧТО видели на своём веку эти серые , покрытые мхом камни. Он прикладывал к ним ладонь , пытаясь почувствовать бег времени и не мог , потому что время текло сквозь его пальцы , связывая его с этими серыми камнями и старыми деревьями прочной нитью , разорвать которую нет никакой возможности , разве что разрушить этот вечный камень , либо отрубить себе руку... Он бродил по кладбищу , разглядывая надгробия и стараясь представить всех этих людей живыми , как они пьют , едят , спят , рисуют и пишут стихи , улыбаются и плачут , а они смотрели на него со своих портретов и укоризненно качали головами - вот чудак человек , как можно представить МЁРТВОГО - ЖИВЫМ ? - и вздыхали , не понимая его... И вот сегодня - этот старый парк на окраине , и этот пруд , больше похожий на большую лужу... Правда , на прогулки в последнее время у него оставалось всё меньше и меньше времени. Андрей вздохнул. Он вытянул ладошку , подставляя её солнечным лучам. И вдруг... на неё уселась , трепеща крылышками , огромная , ярко - синяя стрекоза. Она уставилась на Андрея огромными , выпуклыми , разноцветными глазами. Её тонкое брюшко едва подрагивало от напряжения. Вся она была такая неземная , прозрачная , воздушная , что Андрею сразу вспомнилась Алина...
Да , она была очень похожа на стрекозу. Хрупкая , тонкая , как старинный китайский фарфор. Огромные зелёные глаза за круглыми очками. Каштановые кудри... Мечта любого мужчины. И она это знала. И знала себе цену . И цена эта была достаточно высока . Она признавала букеты исключительно из роз. Ну , те , которые " сто плюс одна роза " , украшения - из золота , крупные и броские , с большими камнями... Если ресторан - то дорогой , а отпуск - то на островах с белым песком и стройными пальмами... И если её мужчина не мог ей этого дать , она безжалостно выбрасывала его и тут же находила другого... А Андрей влюбился. Как мальчишка. Имея хорошую работу с достаточно большой зарплатой , он не жалея сил и времени брал на себя всё больше и больше обязаностей , зарабатывая те самые хрустящие бумажки , чтобы купить на них ещё один день собственного счастья... Вот и вырваться на прогулку становилось всё сложнее и сложнее. А он задыхался. В суматохе дел , встречь и переговоров , смотря покрасневшими глазами в экран ноутбука до утра , он всё чаще оттягивал вниз галстук , мечтая дотронуться до ствола старого вяза или причудливого надгробия восемнадцатого века... Работа , работа , работа - торопливый бег лошади по круговой дорожке манежа под хлёсткими ударами хлыста...Для неё - стрекозы... Ведь он счастлив , пока она сидит на его ладошке , и он будет терпеть , не смотря на сводящую ладонь судорогу боли и усталости , лишь бы она не улетала... Андрей сидел , как зачарованный , под лучами палящего солнца , любуясь чудесной стрекозой на своей ладони , а над прудом носились сотни таких голубых красавиц , хватая на лету пчёл , мух и бабочек и безжалостно перемалывая их своими железными челюстями.