Однажды к старому Ли пришел его давний друг — поэт старый Ван. Они выпили сливового вина, съели немного риса с яйцом и заспорили о литературе.
Старый Ван, как персона, много знающая о творчестве и вообще, утверждал, что истинный художник всегда вкладывает всего себя в свои произведения. Старый Ли, совсем ничего не знающий о творчестве и вообще довольно невежественный в поэзии человек, утверждал, что, наоборот, истинный художник, обладая безграничным воображением, рисует (ну, просто обязан рисовать) фантастические картины и придумывает всяческих невозможных героев и невероятно прекрасных дев, каких, конечно, в природе никогда и не было. При этом сам художник вполне может быть человеком так себе, заурядным и непримечательным, о котором никто ничего знать не желает, и который никому ничего о себе рассказывать тем более не будет.
Старый Ван горячился, порывался оттаскать старого Ли за его жалкую бороденку, а старый Ли подливал ему то жасминового чая, то вина и довольно подхихикивал в засаленный рукав.
Под конец же приятели помирились и дружно спели несколько куньшаньских песен, путая слова и безбожно фальшивя. И Старый Ван ушел со своим мнением, а старый Ли остался со своим.
А ночью, когда оба они спали пьяным сном, им явился Ли Бо. Великий поэт древности взглянул на них, улыбнулся и каждому сказал, что тот был прав.
И, возможно, даже не солгал. Потому что подлинная поэзия — как совершенное зеркало: отражает каждого, кто к ней приходит.