8 У каждого человека есть друзья на разных
этапах жизни. Но только у счастливчиков
есть друг на протяжении всей жизни.
автор неизвестен.
В СССР, в начале 60-х, городские дети, в крупных городах лето проводили обычно в пионерлагерях, куда родители имели возможность отправлять их хоть в три смены, то есть в начале каждого летнего месяца. Причем смена длилась дней 25. Каждое крупное предприятие, или организация, как правило, имело свой пионерлагерь и, если он находился за городом, выезд туда организовывали торжественно в автобусных колоннах под звуки оркестра от проходной этого предприятия или организации.
Мой папа служил в Киеве, в Особом отделе Киевского военного округа, дети сотрудников которого имели возможность отдыхать в пионерлагерях КГБ Украины, их было два- в Ворзеле под Киевом и в Одессе.
В то время в столице республики, не знаю, как в других городах Союза, у КГБ и МВД были общие лечебные учреждения, которые хоть и назывались в народе поликлиника и больница КГБ, обслуживали ещё и сотрудников МВД. Тоже относилось и к пионерлагерям, в которых, в Ворзеле и в Одессе, отдыхали летом дети не только чекистов, но и милиционеров. Хотя я и мои ровесники об этом даже не знали, поскольку совершенно не интересовались местами работы наших родителей и их должностями. Это никогда даже не обсуждалось.
Хотя я бывал один, или два раза у папы на работе, в центре Киева.
А память об этом у меня сохранилась надолго. Спустя лет 50, оказавшись в Киеве на очередной годовщине Киевского СВУ, после ресторана, где мы отмечали нашу встречу однокашников, я оказался в гостях у друга кадетского детства Валеры Г., с которым мы сидели вместе за одной партой с 5 класса. Поднимаясь по лестнице на второй этаж старинного дома, несмотря на то, что был навеселе, а, может быть как раз благодаря этому, я вдруг явственно ощутил, что здесь уже когда-то бывал. Валера, когда я спросил его, что это за особняк, сказал, что в нём располагался при советской власти Особый отдел КВО, да и адрес, который он назвал, был мне знаком по ежегодным поздравительным открыткам, которые папина контора присылала ему регулярно к государственным праздникам все годы после его отставки.
Так вот, пионерлагерь КГБ в Одессе, куда я попал первый раз в 10 лет, располагался на небольшой территории у самого моря, как сейчас говорят, на «первой линии». . Детей там было не очень много: наверное не больше 200 -250 всех возрастов.
Как и в ворзельском пионерлагере, в одесском вся смена была очень насыщена всевозможными мероприятиями. На доске объявлений при входе в столовую там висел план работы лагеря на месяц. Мы ездили на экскурсию к военным морякам на боевые катера, смотрели «Лебединое озеро» в театре оперы и балета, у нас организовывали всевозможные развлечения и игры, проводили спортивные состязания, конкурс художественной самодеятельности, на котором наш, один из младших отрядов, тоже исполнял пионерские песни.
Разумеется, постоянно, несколько раз в неделю по вечерам показывали детские фильмы в открытом кинозале на свежем воздухе, а до обеда мы ходили на пляж, где загорали и купались в море.
Скучать было некогда, но было у нас и свое личное время, когда можно было почитать книгу- в лагере была большая детская библиотека, или поучаствовать в работе кружков: лепки, рисования, выпиливания, выжигания и других.
Наиболее насыщенными были конечно дни открытия и закрытия смены.Тогда в столовой были праздничные обеды, угощали сладостями, пирогами. Помимо концертов, вечером весь лагерь: и пионеры, и вожатые собирались у огромного пионерского костра. Под руководством массовика-затейника слушали выступления самодеятельных артистов, пели пионерские песни, обязательно
популярную "Пионерскую картошку":
Ну, споемте-ка ребята-бята-бята-бята-бята,
Жили в лагере мы как, как, как,
И на солнце как котята-тята-тята-тята
Грелись эдак, грелись так, так, так.
Наши бедные желудки-лудки-лудки-лудки-лудки
Были вечно голодны-ны-ны
И считали мы минутки-нутки-нутки-нутки-нутки
До обеденной поры-ры-ры!
Ах, картошка, объеденье-денье-денье-денье-денье
Пионеров идеал-ал-ал!
Тот не знает наслажденья-денья-денья-денья,
Кто картошки не едал-дал-дал!
Ну и, естественно, мы развлекали себя сами, играя в разные варианты казаков-разбойников.
Так получилось, что в нашем отряде оказалось еще двое моих ровесников из Киева и мы сразу подружились. Наши интересы совпадали и все свободное время мы проводили вместе. У нас к тому же были одинаковые имена, все, даже вожатые, называли нашу троицу «Трое Саш». В те годы у мальчиков нашего возраста были безумно популярны герои романа А. Дюма и поэтому мы сами назвали себя ещё и тремя мушкетёрами.
В поезде «Одесса- Киев», по дороге домой после окончания смены мы решили не терять друг друга из вида и договорились через несколько месяцев встретиться возле памятника Ватутину в Мариинском парке, разумеется, в Киеве. С самым высоким из нас Сашей мы жили почти рядом: я в начале улицы Январского восстания, напротив входа в метро Арсенальная, а он в районе улицы Розы Люксембург, недалеко от парка.
На киевском вокзале тех детей, которых по какой-то причине не встретили родственники, служебный автобус развозил по домам. К моему удивлению на вокзале меня отчего-то тоже никто не встречал и я назвал сопровождающему свой домашний адрес, а когда мы подъехали к моему дому, тот, высадив меня, поехал дальше.
С чемоданом в руке, подойдя к входной двери, я вдруг увидел, что она закрыта. С недоумением уставился на висящий на ней большой амбарный замок, которого там раньше никогда не было, и даже зачем-то подёргал за входную ручку.
- Ты что хотел, мальчик? Здесь никто уже не живёт, - заметил проходивший мимо, видимо живущий где-то рядом, прохожий.
Удивленный и расстроенный, я объяснил, что приехал домой из пионерского лагеря, родители меня на вокзале не встретили и теперь совершенно не знаю, куда идти.
- Ну тогда нужно обратиться к милиционеру, вон там в метро есть пост. Он найдёт твоих родителей.
Прохожий проводил меня через дорогу в вестибюль станции Арсенальная и объяснил дежурившему сержанту ситуацию. Но не успел ещё тот позвонить и навести справки, как дверь в дежурку открылась и в нее влетел мой папа. Оказалось, что он в тот вечер задержался на работе, а приехал на вокзал, когда автобус с нами уже уехал.
Действительно, оказалось, что пока я был в пионерлагере, нам дали новую квартиру в новостройке на левом берегу Днепра, в Дарнице. Добираться оттуда до Печерска было очень далеко и неудобно. Метро в то время на левый берег ещё не ходило: мост был построен только лишь через 3 года после нашего переселения. И ехать нужно было на трамвае в объезд через мост Патона. Вся поездка занимала минут 40 и, разумеется, родители на встречу в Сашами на целый день меня никогда бы одного не отпустили. Поэтому наша встреча с друзьями не состоялась и мы потеряли друг друга из вида.
В 63 году я поступил в суворовское военное училище, где в старших классах мы дружили с Виктором Улиско, отец которого, герой Югославии, военный лётчик, погиб при выполнении правительственного задания в начале 50-х. Жил Витя с мамой и старшим на 7 лет братом тоже на Печерске, на улице Кирова, первые 4 года учился в школе и, естественно, хорошо знал местных ребят.
После окончания СВУ мы с ним поступили в разные высшие военные училища, но дружить не перестали, созваниваясь и встречаясь на каникулах и в увольнениях.
И вот перед Новым годом, уже на втором курсе, мы созвонились.
В старших классах, когда родители стали отпускать нас отмечать праздники самостоятельно, а на Новый год и на всю ночь, наша компания : Виктор Улиско, Саша К., Сережа Т. и я, стремились отмечать праздники вместе, в любом возможном месте, даже и в незнакомом коллективе. Для этого накануне узнавали, у кого из нас есть свободная, как тогда говорили, «хата». Была надежда, что чьих-то родителей пригласят в гости и они уедут, предоставив нам возможность воспользоваться квартирой. Но этого ни разу к сожалению не произошло, поэтому со временем мы всё больше рассчитывали, что удастся попасть в компанию кого-то из многочисленных знакомых и друзей Саши, или Вити на Печерске. Они все жили, как правило, в дореволюционной постройки домах с огромными квартирами и часто в отсутствие родителей, устраивали у себя вечеринки, приглашая к себе и нас.
В тот раз Виктор как раз сказал, что предлагает встретить Новый год в кругу его друга детства, Саши Савчука. Тот живёт на Розы Люксембург и даже, оказывается меня знает, мол, мы с ним вместе были в детстве в пионерском лагере. Приглашается и моя девушка.
С собой взять он просил только бобины с магнитофонными записями. Мой старший брат тогда имел возможность записывать самые модные в то время зарубежные рок-группы, так как учился в киевском институте Гражданской авиации, где студенты –иностранцы постоянно привозили из-за рубежа последние пластинки.
В назначенное время, прихватив с собой шампанское и торт, хотя, Витя сказал, что брать было ничего не нужно, я с подругой позвонил в высоченную дверь старинной квартиры на Розы Люксембург. Открыла пожилая женщина, как потом оказалось горничная, а когда мы разделись, провела нас в комнату Саши.
К тому времени я уже вспомнил наше пионерскую дружбу и обещание встретится, А сейчас даже узнал друга детства. Конечно, это был уже не долговязый мальчик-пионер, а статный, высокий симпатичный молодой человек.
Мы вспомнили детство и наши клятвы. Оказалось, Саша тогда очень обиделся, что я не приехал на встречу и ещё долго вспоминал об этом. С другим Сашей они действительно встречались, но со временем их пути тоже разошлись. А я рассказал ему почему не пришёл на встречу. Ведь тогда у нас дома ещё не было даже городского телефона, сообщить друзьям о переезде, я не мог. Да и адресами и номерами телефонов мы ведь не обменялись.
Узнать их позже было тем более не у кого, поскольку я учился в суворовском училище и дома бывал лишь по выходным.
Саша был уже студентом третьего курса Киевского государственного университета (школы тогда уже перешли на 10 летнее обучение, а мы СВУ заканчивали по программе 11-ти классов). Учился на дипломата на факультете международных отношений. Папа у него был генералом внутренних войск, а в тогда высокопоставленные гражданские и военные начальники тогда жили на Печерске, который считался престижным районом. Там даже у многих домов стояли на посту милиционеры.
Нашу компанию , в которой кроме меня, Виктора и Саши, были моя и Сашина девушки, взрослые совсем не беспокоили. Родители принимали своих, видимо, тоже высокопоставленных гостей в других комнатах и мы их даже не видели и не слышали. Старинные высокие плотные двери не пропускали звуков. Под магнитофонные модные записи мы танцевали п пили вино, провожая старый год. Но за десять минут до двенадцати к нам зашёл Сашин папа и пригласил в общий зал. Я было подумал, что нас хотят все-таки посадить за общий стол, оказалось же, что все старшие гости окружили и смотрели на стоящий в углу на ножках большой цветной телевизор. Это тоже по тем временам была редкость, они только появились в продаже в магазинах и стоили довольно дорого. Всем предложили взять бокалы. Мы конечно еще не знали, что год назад, 31 декабря 71 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев впервые открыл новогоднюю традицию - обращение к народу с экранов телевизоров с поздравлениями. И вот теперь все замерли перед экраном с бокалами в руках, слушая речь вождя об успехах советского народа в старом году. Тогда мы уже настолько привыкли к тому, что с каждым годом жить становится только лучше, а какие-то потрясения в СССР просто невозможны. Это считалось само собой разумеющимся. Разве кто-то мог даже предположить, что через всего какие-то 20 лет нашу страну развалят предатели: в те годы мало кому известные Ельцин, тогда начальник отдела строительства в Свердловском обкоме КПСС, Горбачёв - первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС, Кравчук Л.М. – работник отдела агитации и пропаганды ЦК Компартии Украины. Все они были тогда убеждёнными, стойкими коммунистами и успешно делали свою карьеру. Мы не могли и в страшном сне предположить, что нашу Великую страну благодаря этим личностям ждут чудовищные испытания, кризисы и междоусобные войны, что через почти 50 лет на Украине власть захватят украинские националисты, что там запретят русский язык, а наше советское прошлое будут выжигать каленым железом. Что отменят День Победы и у ветеранов Великой отечественной войны будут срывать советские награды и запрещать возлагать цветы к могиле Неизвестного солдата в Киеве.
Мы, молодые люди, в этот момент беззаботно предвкушали предстоящую встречу Нового года за столом с друзьями и подругами, совсем не беспокоились ни о чём, уверенные в своём счастливом будущем. А после поздравления Ильича, выпив со всеми шампанского, вернувшись в свою комнату и действительно прекрасно провели время.
Недалеко от Сашиного дома, тогда как раз была остановка трамвая номер 27, которой шёл до Ленинградской площади, где мы с подругой тогда жили. Она была моей соседкой в доме через дорогу, как и я на третьем этаже, а наши окна были как раз напротив друг друга.
Трамваи ходили тогда почти всю новогоднюю ночь, и мы без проблем добрались домой.
На следующий день оказалось. что я забыл у Саши бобины с магнитофонной лентой и пришлось ехать к нему снова. Не помню уже, отчего он не встретил меня сам, расстались мы ведь по-дружески, а время провели без каких-либо замечаний от его родителей. Наверное уехал с ними на дачу, так как дверь открыла и передала мне бобины горничная.
Сашу я тогда не увидел.
Конечно, у нас были разные интересы. Я – курсант военного училища, ещё полтора года жил на казарменном положении в училище, в условиях ограниченной свободы, выбираясь домой даже не каждое воскресенье.
Он – дома, с родителями, - всегда полностью свободен и ни в чём не ограничен, в том числе и в материальном отношении. Его ждала карьера дипломата, жизнь за границей, Как я позже узнал, папа тогда у него занимал высокий пост заместителя министра внутренних дел Украинской ССР, что по тем временам предоставляло сыну самые широкие карьерные возможности.
У меня же не было высокопоставленных родственников, которые могли бы позаботиться о моей карьере. И судьба могла забросить меня в любую точку нашей огромной страны, от Магадана до Калининграда.
Так что, как говорил дедушка Маркс: "Бытие определяет сознание".
Очевидно я был Саше уже совсем не интересен, как в детстве. И он мне после той ночи ни разу не позвонил. Ну, а я навязываться не стал.
Много лет спустя, уже после развала СССР, от кого-то из киевских друзей, кажется от Саши Куриленко, я узнал, что карьера у Александра не сложилась и, несмотря на то, что Украина стала независимой страной со своим министерством иностранных дел, дипломатом он видимо не стал. Напротив, сильно злоупотреблял спиртными напитками и, судя по всему, спился. Так это было, или нет, узнать позже мне было уже не у кого, все, кто мог бы рассказать подробности, ушли из жизни слишком рано.
На фото - наш пионерский отряд (третьеклассники 10 лет), в первом ряду снизу, слева направо 4-й - Саша Савчук, затем я. Во втором ряду сверху в центре с баяном- массовик затейник, справа от него старший пионервожатый, одессит Яша.