Радость несказанная
(рассказ)
Анна Дмитриевна поступила в наш интернат пару лет назад. И я помню, как радовалась её появлению. А как было не радоваться! Землячка! Одна единственная из всех проживающих, кто родился, и жизнь прожил здесь, в нашем родном посёлке. И хотя лично мы не были знакомы, да и старше она меня лет на десять, всё же, подружились мы быстро. Мне очень грело душу то, что Анна Дмитриевна хорошо знала моих покойных родителей и кое-кого из родни. К тому же на моей улице жила её сестра, которая часто ей звонила, сообщала всякие новости. В общем, теперь мне было с кем проводить долгие тоскливые вечера, и темы для разговоров находились…. Однако, очень скоро я заметила, какая жестокая тоска изводит бедную женщину, оказавшуюся на старости лет бездомной и одинокой. Жизнь в подобных учреждениях, страшна, своею праздностью и бездельем. Лично меня спасало то, что я и здесь занималась своими привычными делами: что-то писала, что-то читала, или же «путешествовала» по просторам интернета. Потому-то и понимала, какую муку испытывает Анна Дмитриевна, ещё совсем недавно жившая в своём доме, занятая привычными хозяйскими делами, потом…. Ещё до её появления здесь шли разговоры о том, что сын выгнал мать из собственного дома. Как-то само собой получалось, что от разговора к разговору, я всё больше узнавала судьбу этой женщины. И судьба эта представала жестокой, беспросветной!.
Мать умерла, когда девочке было всего три года. Так что помнит она только мачеху. Говорит, что она была неплохая. А вот родной отец остался в памяти сущим зверем. За малейшую провинность так хлестал дочку ремнём, что она просто извивалась от боли…
- Потом родилась Наташа, - вспоминала она. – Её-то ласкали, баловали, любили. А мне одни побои доставались.
Замужество оказалось таким же горьким и безрадостным. Муж любил выпить. Пьяным же, как и отец, зверски избивал её. Одну только радость видела в подрастающем сыне. Но больше детей рожать не захотела. Работала почти всю жизнь поваром в школе. Радость и смысл жизни находила лишь в общении с людьми да в заботах о единственном сыночке. Думала, вырастит защитник, помощник. Потому-то, не жалея себя, работала, экономила, копила денежки, для сыночка. В этих заботах и старалась забыться, после очередной попойки нерадивого мужа и его побоев…. Радовалась, когда Миша окончил школу, выучился на шофёра, женился.
Муженёк к тому времени пропил своё здоровье, и в неполные шестьдесят лет, медленно угасал. А она… всё чаще радовалась, глядя на сына, на полюбившуюся невестку, на первого родившегося внучка. А ещё была другая, затаённая радость. Ведь за все эти долгие годы, Анна Дмитриевна умудрилась собрать приличные деньги, хотя собиралась ещё взять суду, и купить молодым давно уже приглядевшийся ей, выставленный на продажу, домик… То-то было радости, когда Миша с Леной перебрались туда!
Казалось бы, вот оно и пришло её счастье. Она даже за умирающим мужем ухаживала с той трепетной заботой, которой он вовсе и не заслужил. Измученная жизнью, она будто предвкушала тот благостный покой, который ждёт её впереди. Тишина, никто душу не терзает. Двое маленьких внуков. А больше ничего уже и не надо.
Поначалу так оно и было. Только очень быстро закончилась это благостное время. Сынок-то выпивать начал! И у неё, сердце тут же беду почуяло: «Господи! В отца пошёл! Такой же будет!» А спустя какое-то время, невестка к ней прибежала. Заплаканная, растрёпанная! Будто обезумевшая.
- Гуляет он, мама! – выкрикнула она не своим голосом. – Гуляет! Любовница у него! - Закрыв лицо руками, не замечая хватающих её за подол детей, бедная женщина горько и безутешно зарыдала…. В общем, это и стало продолжением всех мучений. Сначала отец мучил, потом муж мучил, а теперь вот и сынок подоспел.… А уж как она старалась сохранить семью! Сына лечить от пьянства возила, любовницам его окна била. Только чем всё кончилось? Бросил он жену с детьми, и перебрался жить в родительский дом.… За все эти долгое годы, не одну «суженую» приводил он туда, но долго, ни с одной не уживался. Так и менял их, чуть ли не каждые пару лет. Дети его между тем росли.… На данный момент, у сына, и у дочери уже свои семьи. Анна Дмитриевна любила внуков без памяти, чем могла, помогала им. Особенно внучке Алёнушке. Та ещё в школе училась, когда бабушка начала собирать ей приданое. Но если внук Саша часто приходил к бабушке, и общался с отцом, то Алёна о нём и слышать ничего не хотела.
- Прости меня, бабулечка, - говорила она. – Только я такого отца и знать не хочу! И не отец он мне вовсе!
Михаил, в свою очередь, зная такое к нему отношение, злился на мать:
- Опять ты на эту свинью деньги тратишь?! Думаешь, поблагодарит она тебя?!
Это было началом разлада. Хотя, мать никогда не мешалась в его дела, сына возмущало её тесное общение, и с его брошенной женой, и с дочерью, которая, попросту говоря, в упор его не видела. Однажды, заглянув в гардероб матери, Михаил увидел там кучу дорогих вещей, купленных явно для Алёны. Это привело его в бешенство, и он закатил дикий скандал, бросаясь на мать чуть ли не с кулаками. И вскоре после этого, он потребовал с матери «дарственную» на дом.
- С тобою что случится, так внучка твоя любимая и отсюда меня выгонит! – со всею прытью доказывал он…
Потрясённая Анна Дмитриевна была вынуждена отказаться от своих прав на дом. А вскоре после этого с нею случился микроинсульт. Здоровье сильно пошатнулось, и больше двух месяцев, она не могла подняться с постели. Тут-то и узнала она всю бесчеловечность своего единственного сына.
- Ну и что теперь? – слышала она почти каждое утро. – Кому ты теперь-то нужна?
Кормили её, чем зря, а чаще всего трёхдневными борщами. Хотя, из кухни часто доносился запах колбасы, свежезаваренного кофе, и других разных вкусностей. Уходя со своей подружкой на работу, сынок запирал её на десять замков.… Это было, пожалуй, самое страшное время в её жизни. Потому-то, едва оправившись от болезни, и благодаря за это бога, она решила определиться сюда, где доживали свой век самые несчастные, никому не нужные люди. Ночи напролёт, всё тосковала и плакала. Может, потому что сын за всё время ни разу не вспомнил о ней, ни разу не позвонил.
Однако же, был у неё повод и для радости. Постоянно звонила ей Алёна. Более того, вопреки, карантину и всем запретам, умудрялась передать ей что-то вкусненькое. Но самое главное, настойчиво уговаривала бабушку уйти из интерната, и жить с мамой. Шло время, и Анна Дмитриевна всё больше склонялась на уговоры внучки, к которым подключилась и невестка. И вот она решилась. И вот он настал этот день, когда внучка приехала на машине, чтобы забрать её домой.
Растерянная и смущённая, со слезами на глазах, старушка тихо промолвила:
- Ой, девочки! Радость-то, какая… несказанная!
И мне так захотелось, чтобы радость эта уже не покидала её.
© Copyright:
Галина Слёзкина, 2022
Свидетельство о публикации №222061600592