Одной винтовкой три танка не подобьёшь! Ещё как подобьёшь! — не согласился Прохор
Немецкий танк надвигался на наш окоп в лобовую. Он был всего в полусотне метров, приближаясь неминуемо, словно злой неумолимый рок. Грохотал мотором, звенел железом, гаркал пушкой и пулемётами, рассылая во все стороны смертоносные подарки из свинца и стали.
Ещё два немецких танка двигались в нашу сторону чуть медленней первого, отставая от него примерно на сотню метров. Не менее устрашающие и несокрушимые.
Мы с Прохором засели на дне окопа и решали, как будем выкручиваться из передряги. Умирать без хорошей драки казалось нам делом зазорным, если не сказать постыдным. Не хотелось даже думать о смерти, тем более, что умирать по возрасту было нам рановато. Хотелось ещё пожить, домой вернуться, детишек понянчить, вырастить и воспитать. А то и внуков дождаться, чем чёрт не шутит! Вот только война считаться с нашими планами категорически не соглашалась.
Остальные бойцы нашего взвода погибли к этому времени смертью храбрых, уцелели только мы вдвоём — я и Прохор. А против нас — три немецких "Тигра" (окаянная железная нечисть с огромной свастикой вычерченной на броне!), которые нужно как-то остановить.
— Что будем делать? — спросил я у Прохора, перекрикивая канонаду взрывов. — Как будем бороться с танками? Противотанкового ружья нет, гранат нет, орудие раскурочено взрывом.
Мы прятали головы от разлетающихся осколков, пригибаясь как можно ниже к земле и решали казавшуюся неразрешимой задачу. Возможно последнюю в своей жизни.
— Зато у нас есть автомат! — Прохор кивнул на трофейный "шмайссер", взятый у убитого фрица. — И винтовка есть!
— Одной винтовкой три танка не подобьёшь! — хмыкнул я.
— Ещё как подобьёшь! — не согласился Прохор. — Бери автомат и обходи ближний к нам "Тигр" сбоку. А я из винтовки сниму пулемётчика. Того, что из башенного люка выглядывает и округу под прицелом держит. Второй пулемёт тебе не угроза, он спаренный с пушкой и стреляет только в ту сторону, куда и она.
Я кажется начал догадываться, что замыслил Прохор, и кивнул ему со значением. Мы поняли друг друга без лишних слов, от начала и до конца. Как земляки и как старые боевые товарищи.
Один из немецких танков тем временем был совсем уже близко, сокращая расстояние с каждой секундой. Я схватил автомат, наспех перекрестился, вскочил на ноги и, пригибая голову как можно ниже, со всех ног припустил вдоль окопа. Через десяток шагов я перекинулся через бруствер, перекатился кубарем по изрытой снарядами земле и юркнул в соседнюю траншею.
Пулемётчик на башне заметил мою перебежку, развернул пулемёт и дал по мне прицельную очередь. Я добивался именно этого, хотел его отвлечь и мне это удалось. Пули задеть меня не успели, зато я дал возможность высунуться Прохору из его укрытия и сделать прицельный выстрел из винтовки.
Секундочка та дорогого стоила! Пулемётчик после выстрела Прохора безжизненно повис на своём пулемёте.
Молодец Прохор! Ворошиловский стрелок, не иначе!
А вот теперь настала моя очередь!
Я выскочил из окопа и сиганул со всех ног в направлении "Тигра". С разбегу вскочил на броню, сунул дуло шмайссера, который прихватил с собой, в смотровую щель танка и дал очередь внутрь кабины.
Живых после свистопляски из пуль в кабине танка не могло остаться по факту. Многочисленные рикошеты внутри железной коробки сделали своё смертоносное дело.
Очередь была короткой, я опасался задеть пулями боеукладку. Случись такое и боекомплект танка мог запросто сдетонировать и забрать меня на тот свет в долю секунды. Но, слава богу, этого не случилось, а значит автоматные пули не пробили защитные шторки и не задели снаряды.
Пол дела таким образом было сделано, но дальше мне предстояло самое сложное. С этой секунды я должен был действовать предельно точно, быстро и очень расчётливо, не оплошав даже в самой незначительной на первый взгляд малости.
Взобравшись юркой мышью на поверженный мною танк, я спустился внутрь кабины через башенный люк. Мне очень хотелось надеяться, что наводчики двух других немецких танков, движущихся на наши окопы следом за первым, не заметили в приборы наблюдения как я это проделал.
Спихнув с рычагов управления мёртвого немца-водителя, я занял его место, наскоро сообразил что к чему, взялся за управление и дал газу, направив танк к тому окопу, где меня дожидался Прохор.
С управлением удалось совладать без труда. До войны я работал в колхозе трактористом на гусеничном тракторе, а значит танковая механика не была для меня чем-то непостижимым. А Прохор, в свою очередь, перед тем как попасть в пехоту успел повоевать в расчёте артиллерийского орудия, а стало быть о том как стреляет танк имел достаточное представление. Я знал об этом факте его фронтовой биографии и строил на этом расчёт.
Доехав до упомянутого окопа, я отворил нижний люк, называемый танкистами "люком мехвода" и жестом пригласил Прохора залезать в танк.
Прохор молча кивнул, резво вынырнул из окопа, быстро забрался в танк, захлопнул за собой люк и наскоро огляделся в новой для себя обстановке. Он быстро сориентировался, откупорил боеукладку, ловко достал снаряд и со знанием дела зарядил орудие.
Мы действовали слаженно, как давно сложившаяся команда, не тратя впустую слов и отлично понимая друг друга. Взрослые мужчины, как же иначе, состоявшиеся и повидавшие много всякого нам своём веку.
Я не стал пока разворачивать танк, решив проехаться на всякий случай в прежнем направлении. Наводчики двух оставшихся немецких танков, надвигавшихся на наши окопы вслед за передовым, который я захватил, могли обратить внимание на две его кратковременных остановки и заподозрить неладное. А значит я должен был действовать, как действовал бы на моём месте немец, не вызывая дополнительных подозрений. Чрезмерная спешка была в данном случае самым опасным нашим врагом.
Я показательно проехался вдоль траншеи, раздавив гусеницами и без того развороченное взрывами советское противотанковое орудие и старательно разравнял окоп, где в живых, разумеется, давно уже никого не осталось.
— Пора! — подал голос Прохор.
И кивнул ему понимающе и начал медленно разворачивать танк. Прохор тем временем аккуратно наводил прицел, глядя в прицельную оптику. Наш танк не спеша развернулся и в следующую секунду ахнул выстрел, а следом раздался взрыв. Я видел в смотровую щель как полыхнул один из немецких "Тигров", полыхнул и разорвался вдребезги. Башню танка разнесло в клочья, а металлические останки разбросало в стороны. Это значило, что от взрыва внутри кабины сдетонировал боекомплект танка.
Наводчик последнего, третьего немецкого танка среагировал на случившееся в ту же секунду, начав разворачивать танковое орудие в нашу сторону. Немец выстрелит, без сомнения, раньше нас, учитывая, что Прохор только-только подносил снаряд к казённику, чтобы зарядить орудие для следующего выстрела.
И тут я резко дал газу.
Наводчик "Тигра" немедленно среагировал, повернув дуло соответственно движению нашего танка. И не просто повернул, а с поправкой на стремительное движение.
"Опытный гад!" — подумалось мне, и в ту же секунду я резко затормозил. Наш танк встал как вкопанный.
"Опытный... Но и я не разиня!"
Из орудия "Тигра" вырвалось пламя, прогрохотал выстрел. Выпущенный "Тигром" снаряд просвистел очень близко, пройдя мимо лобовой брони нашего танка и лишь самую малость зацепив нас по касательной, чиркнув о металл металлом. А через долю секунды где-то в стороне прогрохотал взрыв. Поправка, сделанная немцем-наводчиком, оказалась в данном случае слишком большой.
"Подвела тебя твоя опытность!" — усмехнулся я, глядя как Прохор наводит прицел. Грянул выстрел, снаряд угодил точнёхонько в башню немецкий танка и подорвал его.
На этом бой был окончен. Я вылез из тесной кабины на свежий воздух и по-хозяйски уселся на броне освоенного мною "Тигра". Достал кисет и принялся крутить самокрутку.
— Табачком не угостишь, земляк? — поинтересовался Прохор, вылезая из танка следом.
— Отчего же не угостить, угощу! — улыбнулся я и протянул кисет.
— Ты прирождённый механик-водитель! — склеивая самокрутку, похвалил Прохор.
— А ты первоклассный наводчик! — отозвался я, чиркнул спичкой и дал ему подкурить.
— Может сразу на Берлин рванём, не будем дожидаться когда подтянутся наши? — внёс предложение Прохор, толи в шутку толи всерьёз. — Техника у нас что надо! — он от души улыбнулся и показал почерневший от копоти большой палец.
— Почему не рвануть, рванём! — поддержал я, затягиваясь табачком и выпуская дым. — Вот только заправится надо, горючее почти на нулях. Перельём из подбитого только что "Тигра", бензобак которого уцелел, в бензобак нашего танка, и немедленно на Берлин!