… Вы знаете, то, что я сейчас собираюсь сказать, - оно не кощунственно ни разу. Хотя некоторым крикунам (именно так: крикунам) наверняка взбредет в голову именно так (кощунственно! бесчеловечно!) мои слова и охарактеризовать. Ведь крикуны – они что? Дальше носа не видят, глубже бородавки не копают. Их дело – истошно выкрикнуть в толпу: «Пожар! Горим!» - и самоустраниться. Они ж не собираются ни тушить, ни предотвращать…
Я мама двоих сыновей. Поэтому каждую гибель наших солдат сейчас я воспринимаю крайне остро и безусловно лично. Каждую потерю я волей-неволей примеряю на себя и пропускаю через себя.
И вот что я имею сказать. Все эти выкрики: «Нет войне! Матери отпускают своих сыновей на смерть!» - они в корне лживы. Нет, не на смерть. Ни одна нормальная мать не отпустит своего сына на смерть ради смерти. Эти Матери – с большой буквы Матери – отпускают своих сыновей на Бой. Тот самый Бой, кроме которого – больше ничего. Бой, без которого – никак.
Конечно, больно. Конечно, горько. Больно и горько Матерям погибших воинов. Но им – НЕ стыдно. Им (да и всем нам) стыдно за тех мамулек, чьи детишки наворовались, предали, струсили и убежали. Но суть в том, что эти детишки-то и есть главные проигравшие.
И если кто-то из крикунов вдруг может высказаться о незавидной судьбе Матери погибшего солдата, то сколь незавидна тогда, в моем понимании, должна быть судьба мамульки труса и предателя. Пожалуй, единственным утешением таких тетенек может быть их невежественность. Хотя… не верю. Вы знаете, не верю. Уж больно громко такие мамульки кричат о «пушечном мясе», о «напрасных жертвах». Как тут не вспомнить чудесную, идеальную мать Тамару Эйдельман идеально сбежавшего сына Мити Алешковского! Вот уж, право слово, есть чем гордиться-то… «героюшка» сынок… Да уж… А знаете, почему так сильно и злобно кричат такие мамульки? Да ведь себя хотят перекричать. Остатки своей совести. Свой же внутренний голос и перекрикивают. Тот голос, который немилосердно выдает правду о том, какие они мамульки и как им теперь с этим жить, да и стОит ли жить-то вовсе. Поэтому – да, кричат. Громко. До себя докричаться хотят. Потому что жизнь без сына – это безумно сложно. Но жизнь с сыном-трусом и сыном-предателем – это физически НЕПЕРЕНОСИМО.
Есть сомнения? Сомневающимся рекомендуем поговорить с мамулькой битцевского маньяка, например. Спросите ее, сладка ли ее жизнь. Греет ли ее душу то, что сын ее жив и здоров, и даже, вполне себе может быть, прилично упитан.
Конечно, горе Матери погибшего воина – рана незаживающая. Но это рана чистая. А жизнь матерей трусов и предателей – это рана гнойная. Она не саднит – она отравляет и выжирает душу изнутри.