Ляля Аронова (слева), Вера Котоусова,
Алексей Краюшкин, Ваня Галкин
ЛЯЛЯ АРОНОВА, АЛЕКСЕЙ КРАЮШКИН И ИХ ОДНОПОЛЧАНЕ
Четыре снимка, сделанных во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, я объединила в фотоколлаж.
ЛЯЛЯ АРОНОВА, АЛЕКСЕЙ КРАЮШКИН, ВЕРА КОТОУСОВА, ВАНЯ ГАЛКИН - они служили в сортировочном эвакуационном госпитале (СЭГ) №290 – основной медицинской базе Западного, а с 1944 года – 3 Белорусского фронтов. Однако о них мало что известно.
Расскажу о фронтовиках то, что знаю. Публикую эти фотографии с надеждой, а вдруг их увидят кто-то из родных, друзей. И тогда из их рассказов можно будет узнать больше об этих мужественных людях.
ЛЯЛЯ АРОНОВА
Именно под этим именем её знали. Врач. Все, кто её видел, говорили, что это была очень красивая женщина. Фотография подтверждает миловидность и артистизм.
Когда доктор начала работать в СЭГе 290, пока не известно. Возможно, с его московского периода. Госпиталь формировался с 11 июля 1941 года в тогда ещё прифронтовом городе Вязьма (Смоленская область). Принимал раненых, оказывал им медицинскую помощь и эвакуировал в разные другие госпитали до начала октября того года.
Фашисты рвались к Москве; госпиталь мог оказаться в окружении. А потому был в октябре 1941 года перебазирован в столицу, где работал до марта 1943 года. СЭГ 290 принимал раненых (обожжённых, обмороженных, контуженных и больных) не только с Западного, но и с других фронтов, которые отражали натиск фашистов.
Почти всё это время госпиталь располагался в корпусах эвакуированного в тыл военного госпиталя (его предок- детище русского императора Петра Первого) в старинном районе Москвы – Лефортово. Там работает Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко. А на одном из корпусов есть Мемориальная доска в честь фронтового СЭГа 290.
В зависимости от ситуации на фронтах, в сутки раненых поступало несколько тысяч (в воспоминаниях ветеранов госпиталя есть цифры: 6 и 10 тысяч). Нужен был персонал разного профиля. Военкоматы направляли в госпиталь врачей, медицинских сестёр, санитарных дружинниц, поваров, водителей, электриков (список длинный). Немало приходило добровольцев, которые готовы были выполнять любую работу. Среди врачей могла быть и Ляля Аронова.
Зато точно известно, что доктор Аронова была среди тех, кто в марте-апреле 1943 года в Пыжовском лесу (чуть больше десяти километров от Вязьмы) построил подземный медицинский городок. Возможно, в годы войны такого масштаба и отличного благоустройства тот «Пыжград», как называли его свои, был единственным на всей арене битвы с фашистами.
Л. Аронова отлично знала английский язык (по другой информации – французский). 11-12 июля 1943 года в госпиталь приехала англо-американско-канадская хирургическая миссия - шесть иностранных коллег. Доктор Аронова была среди переводчиков.
Есть несколько любительских фотографий, показывающих пребывание гостей в СЭГе 290. На одной из них: по «Берёзовой аллее» (так в шутку называли «сэговцы» деревянные мостки над топкими местами леса) идёт группа мужчин в военной форме. Впереди начальник госпиталя, военврач 1-го ранга Вильям Ефимович Гиллер. С ними, также в военной форме, Ляля Аронова. Что-то говорит и улыбается.
Иностранные коллеги оставили вот такой отзыв:
«Члены Англо-Американско-Канадской Хирургической Миссии получили глубокое впечатление от хирургической работы 290 Сортировочного Госпиталя.
Они восхищены организацией этого важного медицинского учреждения; они с удивлением отмечают высокое качество маскировки госпиталя; они в восторге от чудесных бодрости духа и чувства товарищества, пронизывающих весь госпиталь, и, несомненно, вдохновлённых его способным начальником, а также от выдающейся работы ухаживающего персонала».
Ещё некоторые подробности о той миссии и фамилии, должности, медицинский профиль иностранцев есть в опубликованном здесь же материале «Визит иностранных коллег и отзыв».
Кое-что я знаю о личной жизни Ляли Ароновой. Но в личную жизнь дверь закрыта. Известно, что у неё была дочь. Наверное, за истёкшее время появились и внуки. Было бы замечательно, если бы кто-то из родных фронтовички откликнулся. Всегда есть надежда на продолжение летописи каждого человека. А фронтовики заслужили особого внимания последующих поколений.
АЛЕКСЕЙ КРАЮШКИН
На обороте его фотографии такие слова:
«Москва. 1943 г. ЭП 125. На память любимому доктору, капитану м/с* тов. Брагиной В. В., которая сделала очень многое хорошее для моей жизни и моего семейства, буду долгое время ваше имя помнить.
Мой адрес. Москва, 57, ул. Врубеля, дом 1, кв. 7. Краюшкин Алексей Григорьевич. Санитар.
Сбоку приписка: «В дни Отечественной войны. Москва, август м-ц 1943 г.». И его роспись.
*м/с – медицинской службы.
Есть некая загадка. В марте 1943 года СЭГ 290 вновь вернулся туда, где формировался – в Вязьму. Но города не было; от бесконечных бомбардировок всё было разрушено и сожжено. Именно тогда, ради безопасности персонала и раненых, госпиталь спрятали под землю в Пыжовском лесу. С мая того года он уже принимал раненых. Работал госпиталь в лесу до лета 1944 года. Потом, свернув всё своё имущество, он двинулся за фронтом.
Уехал ли с госпиталем из Москвы санитар Краюшкин, не знаю. Военнослужащие служили там, куда их направлял военкомат или иное военное учреждение. Не понятно, почему на снимке дата – август 1943 г. Возможно, какие-то отделения госпиталя и после марта 1943 г. продолжали ещё работать в Лефортово.
Алексей Григорьевич на своей фотографии написал: «Москва. 1943. ЭП 125». ЭП – эвакуационный пункт. Эвакуационные отделения - самые горячие точки в структуре СЭГа 290.
Увидев ЭП 125, я вспомнила, что уже встречала этот эвакопункт. В госпитале с самого его начала работал врач Пётр Фёдорович Пчёлка. В архиве Совета ветеранов СЭГа 290 есть его анкета, которую он заполнил в 1966 году. Подробности его службы в годы Великой Отечественной войны и о послевоенной жизни есть в опубликованных здесь же воспоминаниях «Пётр Пчёлка. Не бывало мелочей».
На вопрос анкеты "Кем работал в СЭГе 290, в каком отделении, воинское звание" П.Ф.Пчёлка ответил так:
"Ординатором сортировочного и хирургического отделений; начальник эвакоприёмника № 125 и начальник эвакоотделения; майор медицинской службы".
По-другому; ЭП №125 – это «рампа»; на особой части железнодорожного полотна.
Из документальной повести В. Е. Гиллера "Во имя жизни" (книга посвящена однополчанам):
"Раненые поступали неравномерно: то придут на станцию один за другим семь-восемь эшелонов под разгрузку, то почти одновременно вдруг прибудут пять поездов под погрузку.
Одних принимай, осматривай, корми, оказывай необходимую помощь, распределяй по госпиталям, других готовь к отправке. Только успевай поворачиваться. Но и поворачиваться надо было с толком.
Безотказная работа и энтузиазм медицинского персонала, огромная напряжённость человеческих сил требовали разумной организации и чёткого ритма. А вот этого у нас в достаточной мере ещё не было.
Все мы, хотя и подстёгивали самих себя, сводили к минимуму часы отдыха, ели на ходу, всё же были по горло заняты».
Это рассказ о работе эвакоотделения на рампе в 1941 году на железнодорожной станции Новоторжская (Вязьма). Вместе со своим начальником П. Ф. Пчёлкой там персонал только набирался опыта. Когда СЭГ 290 перебазировался в Москву, Пётр Фёдорович работал также на рампе одного из столичных железнодорожных вокзалов.
Не все раненые могли выйти из вагонов, когда санитарный состав прибывал к пункту назначения, и не все могли зайти в вагон, когда формировались поезда, отправляющиеся в тыл.
Много было, как говорили, носилочных. Помогали таким раненым санитары. Среди которых был и Алексей Краюшкин.
Валентина Васильевна Брагина, которой на своей фотографии он написал тёплые слова, работала также в эвакуационном отделении. В своих воспоминаниях она не назвала номер. Эвакопунктов на всех этапах фронтовых дорог СЭГа 290, чаще было несколько.
Доктор Брагина в госпитале была хорошо известна; служила, как говорят, от и до. Она сама написала воспоминания о военном времени; они здесь опубликованы. А также стихи Валентины Васильевны, в которых много прекрасных слов об Отечестве, об однополчанах, о советских людях, которые защищали СССР от армий фашистской Германии и её многочисленных добровольных союзников – слуг.
В. В. Брагина сибирячка; 1898 года рождения. Окончила медицинский факультет Томского университета. В Вязьму в 1941 году прибыла в военном эшелоне с мобилизованными солдатами, офицерами и медработниками.
После войны жила в г. Сочи, работала в клинических лабораториях Института курортологии и санатория «Искра». Бывала на встречах ветеранов СЭГа 290 в Москве в День Победы.
Это одно из её стихотворений.
1945 год
Новый, 1945 год, мы встречали
Уже на границе с Германией,
Палаточный городок мы организовали
В морозную ночь в Кибартае.
С января мы в пути по немецкой земле,
Чужая земля нас встретила цингой и голодом,
Раненых мы размещали в гаражах и на чердаке,
И оберегали их от голода и холода.
Как трудно было нам тогда…
Поток раненых шёл непрерывно,
Много суток мы находились без сна.
А хирурги работали круглосуточно.
Наконец, наступила долгожданная пора –
Штурм Кёнигсберга увенчался успехом.
А через несколько дней пал и Берлин.
Гитлеровская Германия капитулировала!
Война окончена!
Салют Победы!!!
(1975 год, г. Сочи)
Стихотворения врача В. В. Брагиной – свидетельства очевидца о войне. Именно этим они ценны.
ВЕРА КОТОУСОВА
На обороте своей фотографии она написала:
«На память дорогому доктору от Котоусовой Веры.
Если встретиться нам не придётся,
Если наша жестока судьба,
То пусть остаётся
Фотокарточка моя.
18/VII-43 года. Москва. Роспись: Котоусова».
Кто тот доктор, мужчина или женщина, не известно. Вера Котоусова была медицинской сестрой.
ВАНЯ ГАЛКИН
На его фотографии такие слова: «г. Москва. СЭГ-290. 14/I-1943 г. Ваня Галкин».
Видно, что Ваня ещё не совершеннолетний юноша. Дети в СЭГе 290 были. Попадали они в госпиталь по-разному. Кто-то был с родителями-врачами; кто-то – с мамой–фельдшером; с более старшими братьями-добровольцами. В Пыжовском лесу в госпиталь, как говорят, прибивались дети-сироты.
Дети не сидели, сложа руки, а выполняли разные работы, которые были им по силе. Некоторые работали в пошивочных и ремонтных мастерских. Раненые поступали в окровавленном, грязном, изрезанном обмундировании. Всё это тщательно чистилось, стиралось, ремонтировалось. И раненых мыли, брили, стригли, переодевали в чистое бельё.
В названии госпиталя есть слово «эвакуационный». Это значит, что задерживались в нём лишь те, кто нуждался ещё в экстренной операции, кто был без сознания, кто не смог бы перенести долгой дороги в тыл. Остальные эвакуировались в госпитали по профилю травмы.
После оказания медицинской помощи перед отправкой в другие госпитали раненых одевали в военную форму, соответствующую их званию. Какие-то запасы формы были, но они быстро использовались. Вот почему в структуре СЭГа были различные мастерские. Опубликованы воспоминания воспитанников госпиталя, которые работали в пошивочной мастерской. Их учили опытные мастера.
Конечно, чаще воспитанники помогали раненым в палатах. Медицинскому персоналу госпиталя очень нужны были такие помощники. Они могли дать попить, поправить подушку и одеяло; они читали раненым газеты и книги, писали под их диктовку письма в родные края.
Чем занимался Ваня Галкин, пока не известно. Как не известна и его дальнейшая судьба. В январе 1943 года СЭГ был в Москве. Известно, что дети школьного возраста обязательно учились в московских школах.
Этот госпиталь можно было назвать и учебным центром. Учились все! Врачи разного профиля повышали свою квалификацию в разных клиниках, накапливали материалы и защищали диссертации, писали статьи в научные журналы и в разные газеты.
Работали курсы для подготовки медицинских сестёр. Преподавали разные дисциплины свои же врачи. Сотни санитарных дружинниц – воспитанниц Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца (в СССР было и Общество Красного Полумесяца – в тех союзных республиках, где крест не соответствовал религиозной конфессии), окончив такие курсы, становились медицинскими сёстрами.
Возможно, Ваня Галкин вместе с персоналом госпиталя встретил Великую Победу над фашистами в Восточной Пруссии – в местечке Тапиау близ г. Кёнигсберга (с 1946 года г. Калининград).
15 июня 2022 года