Горбатые ловчие субмарин. Военно-морское эссе. I
Для каждого вновь испечённого военного моряка, будь он простой матрос или офицер наступает момент, когда он впервые видит корабль, на котором ему предстоит служить и служить, быть может, годы. Первый взгляд, первое впечатление «Ух-ты, вот это да!» или нечто противоположное.
Молодые офицеры получившие назначение на тот или иной корабль, конечно же, знают многое об этом корабле, вернее, о таких кораблях. Они уже прошли корабельную практику, да и в училище их сполна снабдили военно-морскими доктринами, классами, типами и рангами современных и ушедших в историю кораблей. Если им и не представилась возможность видеть воочию какие-то типы кораблей, то заочно они уже знакомы, и остаётся при первой встрече только убедиться в точности виртуального образа, хранящегося в памяти.
Совсем другое дело - молодые матросы срочной службы, имеющие самое общее, весьма бытовое представление о флоте, о кораблях, морской службе. Кинофильмы, книги, телевидение, сосед, отслуживший на флоте, и не расстающийся с тельняшкой – вот, пожалуй, главные источники, формирующие, конечно же, не вполне достоверное понятие о флоте. Впрочем, книги, стоит всё-таки исключить из этого перечня. Если человек открыл и потрудился дочитать до конца хорошую книгу о флоте, то он получит в результате более - менее реальную образ флота и флотской службы. Хотя, хороших книг о флоте не так много. Прежде, чем написать что-то стоящее о флоте, надо не один день повариться в самой гуще флотского котла и хлебнуть сполна его крутого варева. Сторонний наблюдатель флотской жизни, каким бы литературным даром не был бы наделён, вряд ли сможет проникнуться её сутью.
Взять к примеру двух замечательных русских писателей Ивана Гончарова и Константина Станюковича, рассказавших о своих удивительных дальних плаваниях на русских военных парусных кораблях, в очень похожих книгах«Фрегат Паллада» и «Вокруг света на «Коршуне». Гончаров, являясь, по сути, пассажиром и превосходно описав своё двухлетнее путешествие на фрегате «Паллада», так и не стал маринистом, потому что не был моряком. Станюкович, окончивший морской корпус, три года провёл в кругосветном плавании, но уже в составе экипажа парусного корвета «Калевала». Нёс корабельные вахты, не отлёживался в каюте во время штормов, а вместе с простыми матросами и офицерами боролся за живучесть своего корвета. Его «Вокруг света на «Коршуне» – это уже морская повесть, по ней можно изучать жизнь парусного флота середины девятнадцатого столетия. Всего лишь три года Станюкович провёл на борту корвета, и ему хватило впечатлений, образов, сюжетов, чтобы создать множество замечательных повестей и рассказов о русском флоте и о его людях.
При этом бесспорно «Фрегат «Паллада» Гончарова русский литературный феномен, занимающий особое место в русской классической литературе. Пусть Иван Гончаров не стал писателем маринистом, но, назвав свои очерки путешествия именем корабля, он увековечил этот корабль в русской истории. Ведь у фрегата «Паллада» были ещё два брата - фрегата, носящие также имена древнегреческих богинь. Героический русский фрегат «Аврора» из Кронштадта пересёк Атлантику, обогнул мыс Горн, в Тихом океане ускользнул от англо-французкой эскадры и прорвался в уже осаждённый русский форпост на Тихом океане Петропавловск- Камчатский, чтобы принять решающее участие в его обороне.
Третий фрегат «Диана», последний парусный корабль российского флота, практически повторил путь «Авроры» от Кронштадта на русский Дальний Восток. Там в Императорской гавани истрёпанный, требующий капитального ремонта фрегат «Паллада» передал на «Диану», как эстафету незаконченной дипломатической миссии, часть экипажа, орудия и шкиперские запасы. Правда, исполнить в Японии эту миссию до конца «Диане» также было не суждено. Во время жесточайшего землетрясения и цунами фрегат потерпел крушение и затонул 7января 1855 года в бухте Симода у берегов Японии. Из трёх русских фрегатов, спустя более 150 лет на слуху остался только фрегат «Паллада», благодаря блистательным «Очеркам путешествия» Ивана Гончарова. Русская литература в следующем двадцатом столетии не обошла стороной и оба других фрегата. Подвиг фрегата «Аврора» описан в захватывающем романе Александра Борщаговского «Русский флаг».
А трагическая история фрегата «Диана» и его экипажа воспроизведена в трилогии замечательного советского писателя Николая Задорнова «Цунами», «Симода», «Хэда». Интересно, что фрегат «Диана» получил своё имя в наследство от знаменитого шлюпа «Диана», необыкновенная история которого в неменьшей степени заслуживает быть освещённой в литературе. И фрегат и шлюп объединяет то, что они служили России на Дальнем Востоке, дойти до которого из Санкт Петербурга под парусами уже означило совершить коллективный подвиг. Тогда выходит, что шлюп «Диана» на этом переходе совершил двойной подвиг. Попав под арест английской эскадры на мысе Доброй Надежды в апреле 1808 года, шлюп после годичного пребывания в плену в мае 1809 года сумел перехитрить англичан и, воспользовавшись темнотой и свежим норд-остом, совершить дерзкий побег из расположения английской эскадры. И затем, это утлое судёнышко водоизмещением 300 тонн, длиной 28 метров, ведомое экипажем в 60 человек во главе с капитан-лейтенантом В.М. Головниным, сторонясь проторенных океанских дорог, без захода в порты для отдыха, ремонта и пополнения запасов провианта, верное своему долгу, четыре месяца пробивалось к месту назначения Петропавловск- Камчатский. Разве это не подвиг?
И вот такой новобранец, выхваченный рулеткой призыва из российской глубинки шестидесятых годов, предстаёт перед кораблём, о котором не ведает ничегошеньки, порой, не знает даже типа этого корабля. Конечно, ещё с «гражданки» ему известно, что существуют военные корабли - линкоры, крейсера, эсминцы, подводные лодки, морские охотники. На них служат весёлые и счастливые, удалые матросы, которые все поголовно пляшут популярный в середине прошлого века матросский танец «яблочко», драят палубу и приезжают домой в отпуск, чтобы поважничать и пощеголять в морской форме перед местными красавицами и соседскими мальчишками. И нечего более. Абсолютный военно-морской нуль! Учебные отряды флота, в которых проходило подготовку большинство флотского пополнения, давали общее представление о флоте и флотских порядках. Даже изучение всего лишь одного корабельного устава давало минимальный набор необходимых сведений о службе на кораблях. После курса учебного отряда молодые матросы, пришедшие на корабли, уже понимали организацию службы на корабле и знали правила поведения. Но спецпризыв лета 1967 года был лишён даже этого начального флотского образования. Пришлось довольствоваться лубочными представлениями о флоте из гражданки и страшилками, подслушанными в матросских курилках флотского экипажа.
На палубу корабля, который примет меня в состав своей команды на три года, впервые пришлось ступить инкогнито. И в голову не могло прийти, что через какой-то месяц я вновь появлюсь на этом борту, чтобы влиться в его команду и нахлебаться с лихвой матросского компота.
Солнечным, сентябрьским воскресным утром взвод спецпризыва третьего флотского экипажа походным строем спускался по живописной асфальтированной дороге, ведущей к Пионерской базе океанического рыбфлота. Пионерская гавань открылась внезапно со всеми молами, причалами, сплошь уставленными большими и малыми рыболовными судами, лесистым обрывом, нависшем над небольшим кусочком суши, на котором, собственно, и теснились здания и сооружения базы.
Но мой взгляд, как магнитом, сразу пригвоздился к трём кораблям голубовато-серого цвета, стоящим у причала чуть в стороне от остальной массы судов. Это была цель нашего коллективного похода - боевые корабли, прибывшие из Балтийска. Ни разу в жизни мне не приходилось видеть, что называется в живую, настоящий военный корабль. Ещё на достаточном расстоянии стало ясно, что эти корабли далеко не чета тем, из кинофильмов, книг и журналов. Издалека они казались прекрасными новенькими игрушками, созданными с поразительной точностью руками неизвестного искусного мастера и выставленными на показ.
Уже на деревянном настиле причала, в ожидании развода по кораблям я, как завороженный, продолжал пожирать глазами это невиданное доселе чудо. На тщательно прибранной, металлической палубе множество предметов непонятного назначения. Хотя, ясно, что вот это пушка. Но какая! Двухствольная, ладная, изящная, ни добавить, ни отнять. А вот назначение шайбовидной головы, восседавшей на плечах невысокой надстройки, расположенной перед артиллерийской установкой, было весьма туманно, как, к слову говоря, и загадочного гребня, двумя рядами протянувшегося от борта к борту на приподнятой корме корабля, как на фрегате «Паллада», с детства знакомом и любимом паруснике. Назначение двух трубовидных устройств, расположенных под углом по левому и правому борту, тоже понятно по аналогии с классическими торпедными катерами. Похоже, что это торпедные аппараты. С той минуты, сам того не ведая, приступил к изучению устройства корабля, на котором мне предстояло продолжить службу.
С одного из кораблей к строю курсантов спустился по трапу старший лейтенант. Сам себя он и представил: «Старший лейтенант Антипов, старший помощник командира корабля». Вот он настоящий флотский офицер! И просветы на его погонах жёлтые, и выглядит он как-то по-другому в отличии от экипажных офицеров, и говорит с курсантами просто, без апломба и показной наставительности.
Тем не менее, Антипов приветствовал строй по уставу, на что курсанты, вышколенные ежедневным разводом в экипаже, немного переусердствовали, и «Здравия желааа таарищ старший лейтенант!» раскатилось по всему причалу и даже отозвалось эхом от высокого берега. За эхом последовал ожесточённый лай потревоженных собак, доносившийся из-за длинных цейхгаузов рыбопромысловой базы. На кораблях из люков и дверей, как по команде, высунулись озабоченные физиономии,- Ни пожаловало ли неожиданно на корабли высокое начальство? С них станет… в выходной то день!
Не по чину рьяное приветствие нисколько не смутило старлея, и он, приняв наш шутливый вызов, ответил на него тонким ходом, объявив о том, что все сведения о кораблях, стоящих у причала, являются секретными. Однако, ввиду того, что по имеющееся у него информации курсанты несколько дней назад приняли воинскую присягу, он согласен кое-что довести до нашего сведения. Сказано было это с еле заметной хитроватой улыбкой на симпатичном лице старлея. Ясно, что никаких по-настоящему секретных данных он сообщать не собирается, но мы перегнули с приветствием и получили пусть ассиметричный, но достойный ответ.
Как ни в чём не бывало Антипов приступил к рассказу о кораблях, стоящих у причала. «Перед вами корабли класса малых противолодочных самого последнего проекта. Предназначены для борьбы с дизельными подводными лодками в прибрежных акваториях, а также районах развёртывания основных сил флота. Хоть и называются малыми, но как видите, они не такие уж малые. Длина корабля более пятидесяти метров, водоизмещение около пятисот тонн. Максимальная скорость, которую способны развить эти корабли, превышает 38 узлов, что позволяет догнать практически любую современную подводную лодку нашего вероятного противника. Имеет мощное противолодочное вооружение- два реактивных двенадцатиствольных бомбомёта, не имеющих аналогов в мире и, как вы наверное заметили – четыре однотрубных торпедных аппарата для стрельбы самонаводящимися противолодочными торпедами. Оборону же самого корабля с воздуха и с моря обеспечивает вот это орудие». При этом Антипов кивком головы обратил внимание курсантов на корабельную пушку. Однако, он мог этого не делать. Все и без того уставились на орудие. Оно, довольно грозного вида, массивное, занимало центральную часть палубы корабля со сдвигом к корме. Форма пушки показалась немного странной, по крайней мере, ни в кинофильмах, ни в книгах и журналах видеть такой не приходилось. Башня орудия с двумя стволами была сферической, как мяч.
Впоследствии, стало известно, что на новейший МПК проекта204 устанавливалась новейшая советская разработка – первая полностью автоматизированная артустановка АК-725 калибра 57 мм. На вооружение она была принята в 1964 году и устанавливалась также на советских вертолётоносцах проекта 1123 «Москва», на ракетных крейсерах проекта 1134 типа «Адмирал Зозуля», «Владивосток» и на МПК следующего поколения проекта 1124 знаменитых «Альбатросах». Позже АК-725 входила в состав вооружения ракетных катеров проекта 1234, торпедных катеров проекта 206 и больших десантных кораблей проекта 775. Последнее орудие было установлено в 1985 году, то есть почти двадцать лет эта разработка пятидесятых годов советского военпрома применялась на новых кораблях различного класса, от авианосных кораблей и ракетных крейсеров до торпедных катеров.
Из уст старшего лейтенанта и прозвучало впервые для меня слово «противолодочный». Малый противолодочный корабль – так назвал он стоящие у причала пионерской базы океанического рыбфлота военные корабли. Вспомнился из детских книг «морской охотник», охотник за подводными лодками. Быть может, эти корабли и есть морские охотники? Этот вопрос занозой засел в моей голове. При первом удобном моменте я его задал старшему лейтенанту. Наступил этот момент часом позже.
После вводной информации, полученной на дощатом причале, взвод наш разделили на три группы, по числу кораблей и мы взошли по небольшому трапу на борт корабля. Итак, 12 сентября 1967 года я впервые откозырял флагу своего корабля, будущего своего. И вообще, впервые в жизни ступил на палубу военного корабля.
Первое, что поразило и запомнилось, был вкуснейший, почти домашний запах приготовляемой пищи, который, конечно же, распространялся из корабельного камбуза. Таких головокружительных гастрономических ароматов в пищеблоке флотского экипаже не было и в помине. Знать кормёжка на корабле не чета экипажной. Мы, с показным видом прищуривая глаза, с удовольствием втягивали носами кухонные ароматы и понимающе переглядывались. Броня, еврейский парень из Одессы, уже приписанный к морской авиации и носящий голубые погончики, шепнул мне на ухо, что, мол, он уже не против того, чтобы поменять авиацию на плавсостав. Правда, в матросском кубрике, пространство которого в два этажа было сплошь заполнено койками и рундуками, он в той же шутливой форме отказался переходить в плавсостав, сославшись на то, что в небе немного просторнее.
Второе, что бросилось в глаза, так это поразительный порядок и чистота на корабле. Идеально чистая палуба играет зайчиками множества отполированных до зеркального блеска бронзовых деталей. Всё выкрашено, аккуратно свёрнуто, уложено. Вот он, пресловутый морской порядок! Матросы и старшины, в чистых застиранных до голубизны робах и синих беретах со звёздами, спокойные и полные собственного достоинства – настоящий плавсостав - так не похожи на нас, забитых муштрой, неуклюжих и неповоротливых. Они легко, даже с некой бравадой спускаются и поднимаются по корабельным трапам, а, спускаясь на причал и поднимаясь на борт, изящно козыряют флагу корабля. Даже наши сержанты, при виде настоящих матросов, как-то потускнели и старались не выделяться из нашей неотёсанной массы.
Старший лейтенант Антипов, представлял корабль, показывал и рассказывал, терпеливо выслушивал наши вопросы, порой наивные и возможно смешные, и давал обстоятельные пояснения. Впечатление произвело также обилие всяческих непонятных причудливых штуковин, щитков, металлических ящичков, которых даже в матросских кубриках было изрядно, и всё кругом, все помещения, которые мы осмотрели, были переплетены жгутами из электрических кабелей.
Казалось, что этот замысловатый конгломерат металла и проводов невозможно изучить и, тем более, эксплуатировать, управлять им. Я ещё с большим уважением начал смотреть на этих опрятных парней в застиранных робах, которые старше меня на максимум на три года, но для них все эти штучки не китайская грамота. Моментом меня охватывало сомнение в том, что сумею ли я стать таким же, как они. И сколько времени потребуется, чтобы узнать назначение каждого кабеля в великом множестве пучков, выходящих неизвестно откуда и уходящих неизвестно куда.
Особый интерес у курсантов естественно вызвала установка по запуску реактивных глубинных бомб. Ещё полчаса назад, когда мы с причала пялились на корабли, мы и представить не могли , что это за две странные штуковины установлены в носовой части корабля. Одна из них возвышалась на нижней части рубки, другая впереди на палубе. Теперь мы обступили это непонятное устройство и даже смогли потрогать нагретые сентябрьским солнцем бока стволов . Старлей, не мешкая, внёс ясность в наши домыслы и вопросы по-военному лаконичной фразой,- Установка для стрельбы реактивными глубинными бомбами – главное противолодочное оружие корабля РБУ -6000. Обход корабля закончен, более половины визитёров уже на причале сбились в группки, дымят сигаретами и делятся впечатлениями.
Несколько курсантов, окружив старшего лейтенанта на шкафуте возле артиллерийского орудия, ещё задают вопросы. Старший лейтенант всем своим видом и речью располагает к себе, лет тридцати, чуть выше среднего роста, крепкого, но не атлетического сложения, правильные черты славянского лица. Ведёт себя с лёгким еле заметным превосходством, но уважительно. Речь спокойная, неспешная, непринуждённая, сопровождается нечастыми короткими паузами, служащими для поиска слов для более понятного и простого объяснения. Положительная аура старшего лейтенанта и, как бы уже факультативный характер беседы подвигли меня на вопрос, засевший в голове с того момента, как я узнал, что предо мной находится противолодочный корабль. Бесспорно, слово противолодочный звучит внушительно и однозначно определяет назначение корабля. Но название, «морской охотник» пусть не так опредёлённо, но с детства знакомо и несёт в себе дух морской романтики, тем более, с детства было известно, что охотится «морской охотник» за вражескими подводными лодками. Так не одно ли и тоже «морской охотник» и малый противолодочный корабль, на палубе которого мы стоим?
* * *
Вопрос курсанта экипажа из разряда нестандартных или попросту дурацких слегка озадачил старлея. Ведь большие морские охотники совсем недавно в в 1964-65 годах покинули причал на стрелке Крепостного канала и канала внутренней гавани, когда им на смену начали поступать первые малые противолодочные корабли нового проекта. Антипов помнил, как отслужившие свой век легендарные большие морские охотники по одному тихо и незаметно передислоцировались во внутреннюю гавань, пополнив состав дивизиона консервации. Получалось по сути, малые противолодочные корабли и есть большие морские охотники, вернее их развитие. Вопрос корректен, но ответ не казался очевидным.
Старший помощник командира малого противолодочного корабля МПК-85 любил корабли и в меру наличия свободного времени и источников информации интересовался всем тем, что было связано с ними. Свой МПК он знал досконально, но как любой моряк в душе мечтал о службе на эсминцах и был осведомлён о развитии этого класса быть может поболее, чем о происхождении вида под названием малый противолодочный корабль. Ему вспомнилось, что в пору его учёбы в училище на рубеже 50-60 годов основная масса курсантов бредила эсминцами и мечтала бороздить моря и океаны на этих замечательных кораблях. Мечты их были вполне осуществимы, ведь в начале шестидесятых годов в боевом составе всех флотов страны находилось 68 эсминцев проекта 30- бис, «тридцаток бис», немного устаревших, но ещё молодых и грозных середнячков. А также запоздавший на десяток лет писк русской миноносной моды - эсминцы 56 проекта, двадцать семь единиц которых было передано флоту с 1956 по 1958 год. Мало кто на флоте, не говоря про училище, знал, что в те же нелёгкие годы в центральном конструкторском бюро № 51 г. Ленинграда параллельно создавались два принципиально новых корабля, которые единым махом преодолеют наше отставание от западных морских держав и положат начало созданию высокотехнологичного, могучего флота, который будет на равных противостоять флотам всех западных стран вкупе. Одним из них будет эсминец УРО проекта 58, простыми словами – ракетный эсминец.
Интересно, что если строго придерживаться классификации, то окажется, что головной корабль 58 проекта «Грозный» станет первым русским специально спроектированным ракетным эсминцем в ранге которого он будет пребывать недолго. Через год после закладки его определят в новый класс ракетных крейсеров, и он станет первым русским ракетным крейсером. За ним последуют его «систершипы» «Адмирал Фокин», «Адмирал Головко», «Варяг» и ракетные крейсера последующих замечательных проектов 1164 и 1144. А вот второго ракетного эсминца придётся ждать долго, эсминцы и классические и ракетные надолго выйдут из моды. Только двадцать лет спустя, в 1980 году на флот придёт второй ракетный а точнее ракетно-артиллерийский эсминец, если первым считать «Грозный». Эсминец «Современный», головной корабль очень даже неплохого проекта 956, вступит в ряды Северного флота.
Конечно, стремительная и яркая история рождения и развития класса эскадренных миноносцев сама по себе была захватывающей. Какого–то хитреца, судя по историческим материалам – русского морского лейтенанта Макарова , осенила идея топить большие неуклюжие корабли с помощью взрывного устройства, укреплённого на длинном шесте, установленном на небольшом паровом катере. Дёшево и сердито, впрочем, на Руси говорят, что голь на выдумки хитра. Катер подкрадывался к противнику, как мышь к неповоротливому слону, и таранил неприятеля шестом с миной на конце. При этом, сам катер, совершив коварный акт подрыва и оставшись невредимым от взрыва собственной мины, резко давал задний ход и спасался, как мог, от возмездия бегством.
Первым русским заводским воплощением этой идеи стала миноноска, так стали называть минные катера, «Бычок». Кто мог тогда в 1877 году предугадать, что эта миноноска водоизмещением всего лишь 16 тонн и скоростью около 12 узлов станет первым звеном цепи развития класса миноносных кораблей с блестящим будущем. Шестнадцатитонная мышь к середине следующего века породит вооружённых до зубов монстров -эсминцев водоизмещением в несколько тысяч тонн. Эволюция минных кораблей чем –то напоминает жёсткую и бескомпромиссную эволюцию хищных динозавров. На каждый размерный вид динозавра природа создавала более крупного, кровожадного и сильного хищника, который не упускал возможность полакомиться своим меньшим собратом, но остерегался большего. Для борьбы с миноносками были созданы более крупные и лучше вооружённые миноносцы. Причём, они, выполняя функцию санитаров миноносок, брали на себя ещё обязанности самих миноносок.
Правда, мины у них были уже не шестовые, а самодвижущиеся-торпеды Противоядием против миноносцев становятся контрминоносцы. В России первым контрминоносцем стал в 1895 году «Сокол», водоизмещение уже 240 тонн, с вполне современной скоростью 29 узлов. Оружием нейтрализации миноносок и миноносцев служила корабельная артиллерия главного калибра 75 мм и вспомогательного 47 мм. Два торпедных ствола – оружие минной атаки контрминоносца против транспортов и крупных кораблей неприятеля. Образно говоря, управа нашлась и на контрминоносцы в лице минных крейсеров, боевые возможности которых уже в разы превосходили силу своих потенциальных жертв.
Старший лейтенант Антипов вспомнил, что на последних курсах училища между курсантами частенько разгорались споры об эсминцах, вернее об их происхождении, как класса боевых кораблей. Спорили, являются миноносцы и эсминцы одним классом. Одни яростно доказывали, что это один класс, объясняя разницу в них только техническим и стратегическим прогрессом флота. Даже название говорило само за себя – эскадренный миноносец. Иными словами миноносец адаптированный к боевым действиям в составе эскадры. Оппоненты, опровергали аргументы первых, тем, что крупные миноносцы, так называемые контрминоносцы, также входили в состав эскадр и даже принимали участие в боевых действиях, например в печально известном Цусимском морском сражении.
Когда Антипов внимательно изучил материалы о Цусиме, ему стало ясно, что миноносцы в сражении почти никак себя не проявили. Более того, неприспособленные к дальним переходам и ведению боевых действий в открытом море против тяжёлых кораблей они реально оказались лишь обузой и могли выполнять только роль посыльных и спасательных судов. Даже атака тяжёлого корабля в составе стаи практически не оставляла шансов на спех. Девять миноносцев в составе русской эскадры присутствовали на театре Цусимского сражения Бедовый, Буйный, Быстрый, Бравый, Блестящий, Безупречный, Бодрый, Громкий и Грозный. Все они были построены в спешном порядке специально для Дальнего Востока, где Япония, проснувшись от столетней спячки, пыталась наверстать упущенное.
Прошло каких-то сорок лет, как русские моряки разбитого сильнейшим цунами в японской бухте Симода парусного фрегата «Диана» передавали феодальной, изолированной от мировой цивилизации, Японии искусство строительства мореходного парусного судна. К концу века это уже молодая, амбициозная империя, вступившая в отчаянную борьбу с мировыми грандами за раздел мира. Интересы Японии и России столкнулись в Китае, который стал яблоком раздора двух дальневосточных империй. Запахло большой войной. Россия с удивлением и, как обычно, с опозданием почувствовала опасность на своём полудиком Дальнем Востоке от на глазах растущей военной мощи Японии. Военно-морской флот беспокойного соседа усиленно пополнялся суперсовременными боевыми кораблями, построенными на лучших верфях мира.
Российское Морское министерство, пытаясь сохранить военное равновесие с Японией, начало экстренно усиливать морские силы на Дальнем Востоке. В этой спешке на Петербургских заводах для нужд Дальнего Востока были построены девять горемычных миноносцев типа «Бурный». Впервые их спроектировали на основании "Программы для составления проектов эскадренного миноносца до 350 тонн". Здесь авторы программы, пытаясь подчеркнуть особый тип миноносца, впервые, быть может, не придавая особое значение этому, назвали миноносец эскадренным. Такого класса кораблей ещё не было в российском флоте и будет официально узаконен только в 1907 году.
Построенные миноносцы, хотя по размерам и вооружению и мореходности значительно превосходили своих предшественников, первых контрминоносцев типа «Сокол» водоизмещением 240 тонн, но оказались мало пригодны для боевых действий в составе эскадры. Более того, проект оказался «сырым», добавилось и низкое качество строительства. Первая же попытка перегнать новые миноносцы на Тихий Океан оказалась безуспешной. Миноносцы не выдерживали штормов, постоянно ломались и отказывали системы живучести корабля. Вторая попытка, в составе эскадры Рожественского закончилась, как известно, плачевно для всех кораблей эскадры.
Но сам переход по южным морям явно показал, что миноносцы типа «Буйный» не годятся для таких походов и не приспособлены вести боевые действия в составе эскадры в открытом море. Так описывает условия жизни команды на миноносцах типа «Буйный» участник Цусимского сражения писатель Новиков-Прибой. «При небольшом сравнительно волнении, мало отражавшемся на крупных кораблях, миноносцы так качались, что нельзя было приготовить горячую пищу... Еще больше ухудшалась жизнь во время шторма. Все люки наглухо закрывались, и все же во внутренние помещения проникала вода. От мокрого платья шло испарение. Нечем было дышать. Миноносцы уже не качались, а прыгали и колотились среди разъяренных волн...». Помимо всего, в Главном штабе флота сложилось вполне определённое мнение, похожее на истину, что техническая неготовность миноносцев к переходу на Дальний Восток задержала своевременную переброску ударных русских кораблей на дальневосточный театр военных действий и, во многом предрешило исход войны на море и, как следствие, на суше.
Опыт использования миноносцев, приобретённый в ходе как предшествующих этапов, так и пунктир событий русско-японской войны, поставил вопрос об острой необходимости нового миноносца. Миноносца, который не был бы обузой эскадры, а стал бы полноправной её боевой единицей, выполнял бы специфические функции, свойственные только этому типу кораблей. Так в 1903-5 годах начали строиться такие миноносцы. Их водоизмещение возросло в два - три раза, увеличился артиллерийский калибр до 102 мм, торпедный до 450мм. Характерен пример русских миноносцев типа «Финн» заложенных в 1904 году. Водоизмещение 720 тонн, 2 артиллерийских орудия калибром 102 мм, три однотрубных торпедных аппарата калибром 450. Уже в следующем 1905 году был сделан ещё один шаг к созданию нового класса кораблей, эскадренных миноносцев. Были заложены миноносцы типа «Охотник» полным водоизмещением 840 тонн при таком же вооружении, как и на «Финнах». Сегодня миноносцы, как класс боевых кораблей, просуществовав с учётом переходных проектов типа «Деятельный», «Лейтенант Бураков» и «Инженер-механик Зверев» около двадцати лет, стали историей.
Однако, в конце девятнадцатого века в русском флоте существовал ещё один класс боевых кораблей, который исчез вместе с миноносцами – минные крейсера, основным назначением которых было уничтожение миноносцев и контрминоносцев. При этом они сами должны были выполнять функцию миноносцев, то есть осуществлять торпедные атаки более крупных кораблей и судов противника. Первый минный крейсер был заложен в апогей миноносной эйфории в 1896 году «Лейтенант Ильин», водоизмещением 600 тонн. До русско-японской войны в русском флоте их было девять. В 1904 году были заложены ещё 4 минных крейсера типа «Всадник» водоизмещением 930 тонн. Но оказалось, что миноносцы (правильнее назвать - контрминоносцы) типа «Финн», заложенные в том же году, практически ничем не отличались от минного крейсера. Два класса боевых кораблей фактически совпали. Поэтому, минные крейсера типа «Всадник» перевели в класс миноносцев. А после 1907 года и те, и другие официально вошли в класс эскадренных миноносцев, потому что в том году реально образовавшийся класс боевых кораблей был узаконен.
А что же минные крейсера? Была ещё одна замечательная попытка сохранить и продолжить развитие класса минных крейсеров. На Путиловской верфи 1 августа 1910 года состоялась закладка корпуса необычного корабля. Строительство его финансировалось не из казны, а за счёт добровольных пожертвований народа и даже на остатки собранной суммы. Получалось так, что, построив корабли за государственный счёт и истратив пожертвования, на оставшуюся мелочь народ решил построить что-то для собственного удовольствия, для души. Это как кузнец, отковав по заказу лемех плуга, из оставшегося и непригодного не для чего кусочка металла выковал изящную розу, за которую заказчик лемеха сам назначает цену, соизмеримую с ценой лемеха.
«Новик», так назвали народный корабль, был задуман судостроительной технической конторой Путиловского завода как минный крейсер. Да и кому в голову могло бы прийти назвать корабль водоизмещением полторы тысячи тонн миноносцем, пусть даже эскадренным, имеющем в своём распоряжении четыре полуавтоматических 102 мм орудия; восемь торпедных стволов. И всё-таки уже на стапеле «Новик» был окончательно определён в класс эскадренных миноносцев, став первым эсминцем русского флота по образу и подобию которого будут строиться эсминцы несколько будущих десятилетий. А класс минных крейсеров с того момента перестал существовать, не смотря на то, что сами русские минные крейсера будут ещё долго служить флотам так или иначе четырёх государств - России, СССР, Финляндии и Японии, и положат начало другим классам кораблей. Они станут первыми сторожевыми кораблями, первыми минными заградителями, тральщиками, и, наконец, первыми охотниками за подводными лодками. То есть, минные крейсера будут стоять в основании некого, образно говоря, ветвистого генеалогического древа, под названием надводные противолодочные корабли.
Эсминец «Новик» же по своей конструкции, по вооружению и системам управления огнём, по развиваемой скорости на голову превзошёл свои зарубежные аналоги. Русские инженеры стали законодателями миноносных мод, впервые применив на «Новике» паровые турбины. Впервые за всю историю развития русского флота Россия спроектировала и построила корабль, который стал самым лучшим и быстроходным в мире эсминцем. «Новик» стал русским асимметричным ответом на появление английского суперкорабля «Дредноута». К сожалению, этот прорыв остался единственным, и только более полувека спустя Россия вновь начнёт строить лучшие в мире боевые корабли.
Старший лейтенант Антипов и сейчас не терял надежды послужить на сегодняшних кораблях второго ранга, -Какие наши годы? Получилось так, что новоиспечённого лейтенанта Антипова направили не на новые эсминцы 56 проекта и даже на устаревшую тридцатку «бис», а в бригаду охраны водного района Балтийской ВМБ, в дивизион больших охотников. Прощай дальние походы. Конечно, большой охотник - известный корабль. Громадное их количество, более 250 единиц, построенных с 1939 по 1955год, находилось на всех флотах и флотилиях. Но в 1962 году, когда Антипов молоденьким лейтенантом пришёл в балтийский дивизион большие охотники за подводными лодками даже последней модификации проект 122-бис морально устарели. Задачи, возлагаемые на этот корабль ещё двадцать лет назад в 1940 году, когда были определены основные технические требования большого охотника, остались прежними- дозорная и охранная служба в ближней зоне военных баз и районов развёртывания главных сил флота. Но к даже в середине 50-десятых годов охотники проекта122 уже не могли противостоять новым проектам подводных лодок, поступающим на вооружение западных стран. Опыт второй мировой войны ярко продемонстрировал, насколько грозной силой является подводная лодка.
Сразу же после окончания войны продолжалась подводная гонка, начатая ещё в первые годы войны Карлом Деницем, немецким злым гением подводной войны. Новые лодки становились более быстрыми, более глубоководными и бесшумными. Дичь для русских больших охотников становилась недосягаемой, а значит неуловимой. Главным противолодочным оружием охотников были глубинные бомбы, сбрасываемые и даже первые реактивные. Дистанция поражения была так мала, что требовало постоянно держать лодку на коротком поводке, но с годами это стало почти невозможным. Новые подводные лодки на большой дистанции слышали и распознавали охотников и, конечно, обладая большей скоростью и маневренностью, не допускали их на опасную для себя дистанцию. Прошли времена бомбовых атак, что называется под себя.
Когда Антипов пришёл в дивизион БО, большие охотники уже перестали быть охотниками, как таковыми. И здесь старший лейтенант Антипов вспомнил курьёзный момент. Впрочем, курьёзным он показался ему только теперь, а не тогда, в начале шестидесятых. Тогда большие охотники проекта 122 «бис» были переклассифицированы в новый дотоле не существующий класс малых противолодочных кораблей, сокращённо МПК. Корабли, по причине морального старения потерявшие способность вести эффективную борьбу с субмаринами, лишились права именоваться гордым именем «большой охотник» и вдруг стали противолодочными. Стало быть, первым малым противолодочным кораблём имел честь именоваться большой охотник, с него пошёл род российских МПК. Вот и ответ на вопрос любознательного курсанта.
Вслед за последними посетителями Антипов сошёл по трапу на причал, чтобы попрощаться со старшим лейтенантом, возглавлявшим отряд курсантов, прибывшим с экскурсией на корабли. До начала посещения кораблей они уже познакомились, и офицер флотского экипажа пояснил статус курсантов – все дипломированные техники и через месяц, минуя обучение в учебных отрядов, они придут в части, возможно, и в дивизион МПК. Курсанты разбились на группки и в ожидании построения и убытия докуривали сигареты, оживлённо обмениваясь впечатлениями о посещение боевых кораблей.
Когда офицеры уже пожимали друг другу руки, Антипов вдруг в общей курсантской травле у себя за спиной невольно услышал фразу, которая была произнесена на тон громче и сразу привлекла его внимание. Оглянувшись, увидел стоящих почти в ряд пятерых курсантов, которые продолжали рассматривать корабль, комментируя при этом свои наблюдения. Антипов сразу определил того, кто произнёс эту фразу. Грузноватый курсант с голубыми авиаторскими погончиками на синей суконке, стоящий рядом с курсантом, который интересовался большими охотниками, оценивая общий вид корабля вдруг сказал,- Посмотрите! Какой-то он горбатый с кормы, а с носа, если присмотреться, горбоносый.
Да, это был одессит по взводной кличке Броня и по звучной и знаменитой фамилии Бронштейн, который своим древним иудейским взглядом неожиданно подметил и озвучил эту характерную черту в стремительном облике малого противолодочного корабля. Только пристально вглядевшись в линию палубы, я убедился в правоте слов Брони.
Действительно, на три четверти пятидесятиметровой длины палуба корабля имела слегка выпуклую поверхность, этакую акулью отрицательную седловатость. Только в районе второго шкафута появляются намёки на классическую седловатость, которая так и не развилась, упёршись в громоздкий и выпадающий из общей гармонии линий полуют. Однако, это горбинка нисколько не портила вид и общее впечатление от профиля корабля. Совсем наоборот, подчёркивала его стремительность и охотничью агрессивность. Какой же он горбатый! Кому в голову придёт назвать горбатым профессионального боксёра, имеющего специфичную боксёрскую сутулинку, не предвещающую ничего хорошего для соперников?
А вот два ряда непонятных устройств, расположенных в корме корабля действительно напоминали два горба корабля пустынь. Много лет спустя, эти два «горба» на юте старому бойцу не простили и наградили его обидной и насмешливой кличкой «горбатый МПК». Не последнюю роль в этом сыграла и экстравагантная горбинка в носовой части, бывшая некогда, в пору нашей флотской молодости, моей и моего корабля, писком военно-морского дизайна. Ведь такие же «горбы» носил на своей корме и сторожевой корабль проекта 35, ровесник создания МПК проекта 204, тем не менее, острый на язык и падкий на выдумывание кличек флотский народ не посчитал его «горбатым СКРом».