Илью выгнала жена. Странно, двадцать лет прожили, говорила, что любит, а тут раз и выгнала. Нет, уж если совсем честным быть, то последние два года отношения портились, она постоянно бурчала, что он надоел ей «до смерти», чтобы он «закрыл свой рот и помолчал». Но он рот не закрывал, а она, очевидно, предпочла не умирать от его бесконечного потока речей, а выгнала его из своей жизни. Возвращается мужчина домой, а супруга замки в дверях поменяла, его вещи на площадку выставила. И ничего ведь не поделать, квартира ее, от бабушки досталась, он даже и прописан там не был, хоть и прожили двадцать лет, сына родили, вырастили, на учебу в столицу отправили.
Часа полтора обиженный муж стоял перед дверью и призывал женщину одуматься. Весь подъезд был в курсе происходящего, ведь всем, кто проходил мимо, Илья рассказывал о коварном поступке своей жены. Но ничего не помогло. Пришлось собирать чемоданы и узлы, тащить их в машину, ехать к своим родителям.
Дома он долго и подробно описывал ситуацию родителям, сестре, которая после развода с собственным мужем, подхватив двух своих детей, незадолго до всего этого перебралась к старикам. Мать тихонько плакала, а отец горько вздыхал:
- Что ж вы у меня за дети такие, совсем непутевые, ни Оксанка со своим ужиться не смогла, ни ты. Как разместимся теперь –то.
Квартира была небольшая, всего две комнаты. В одной сейчас жила Оксанка и два ее сына подростка, в другой находились родители.
- Тесно нам будет, - сказала сестра, - ты или с женой мирись, или снимай себе жилье.
Илюха разразился длинной речью о том, что это и его квартира тоже, он вырос здесь с самого детства, прописан, значит, имеет права на законные метры. Права у него были, а вот свободных метров не наблюдалось. Жить придется, как в теремке, друг у друга на головах. Долго еще Илья выступал перед своими родными, описывал злодейства жены, разрабатывал планы мести за нанесенную обиду, плакался на загубленную жизнь.
- Тебе всего сорок, устроишь еще личную жизнь, - говорит Оксана, - мужчине всегда легче. Сын взрослый, алименты платить не нужно. Вот только болтал бы ты поменьше, голова болит от тебя. Уж очень ты шумный.
Илья возмутился и стал доказывать сестре, что никакой он не шумный, а справедливый, что он в словесном поединке никому не уступит, а выговориться человек должен, иначе у него сердце болеть будет.
Неделю он пытался с женой помириться, но узнал, что она подала на развод, объяснив свое поведение тем, что у нее уже больше сил нет жить с этим болтуном. Пусть в другом месте свой ораторский талант применяет, а с нее достаточно. Без сожаления отдала ему их совместно нажитый почти новый автомобиль и внесла его номер на телефоне в «черный список».
Дома жить было невозможно, снимать квартиру и платить свои денежки за чужое жилье не хотелось, поэтому Илья поселился на даче.
Все бы ничего, вот только поговорить там не с кем. Женщины стояли, согнувшись над грядками, а мужчины на даче бывали нечасто. Но он восполнял утраченное общение на работе и на заседаниях партийного объединения. Он же в партию вступил, не в ту, в которую все начальство стремится, чтобы свою преданность показать, а в другую, оппозиционную, где много говорят, спорят, часто ни с чем не соглашаются. Так и жил. Закончилась весна, пролетело лето, началась осень. Сначала погода была теплая, а затем полили бесконечные дожди, стало сыро и холодно.
Дачный домик был старенький, Илья промерз и простыл, в поликлинике назначили лечение: таблетки, полоскание и уколы. Но ездить через весь городок на процедуры не хотелось, тут-то ему соседки и подсказали: «А ты к Татьяне обратись, она фельдшерица славная, да и живет неподалеку».
Татьяна согласилась делать уколы, причем за символическую плату. Теперь Илья каждый день утром и вечером приезжал к Татьяне, приспускал штаны и лечился. По вечерам они пили чай, Илья истосковавшись по общению, говорил не останавливаясь. Татьяна молча слушала его, подливая кипяток в вружки. Это была худенькая женщина лет тридцати шести, с огромными карими глазами, стройными ногами. Все было бы хорошо, но был у женщины один недостаток: на ее спине был небольшой горбик, совсем небольшой, но он был, и она знала, что он виден окружающим, хоть и прятала его женщина под распущенным по плечам и спине длинным волосом. А как бы ей хотелось выйти замуж… Но кто ж ее возьмет с таким дефектом. Ладно, пусть уж не замуж, хоть бы ребеночка родить, чтобы совсем не быть одинокой. Она внимательно рассматривала Илью. Красивый, статный, сильный, вот только рот не закрывается ни на минуту. Но разве это можно назвать проблемой, с ее бедой и сравнивать не стоит.
Пролетели дни, закончились уколы. А Илья нет-нет, да и заедет к Татьяне. Чай пьют, он ей про политику разговоры заведет, про свое отношение к событиям, которые вокруг творятся. Она сидит, слушает, не перебивает. Смотрит на него и улыбается, чуть- чуть, не обидно совсем. Решил Илья предложение сделать. Сделал, она не отказала. Перебрался к Татьяне. По вечерам. Илюха политинформации проводит, рассказывает про события в мире, свои комментарии излагает. Иногда речь напишет, чтобы на заседании своей партийной ячейки высказать, так раза три - четыре перед Татьяной выступает. Это, чтобы запомнилось получше. Она молчит, слушает, улыбается. Илья порой в такой азарт войдет, что по часу остановиться не может. Татьяна молча моет посуду, готовит ужин, вяжет. Глаза блестят, на губах легкая улыбка. Волосы спадают вдоль лица, опускаясь на спину, прикрывают ее горбик. В ушах беспроводные наушники, в кармашке фартука телефон, женщина слушает радиоспектакль, уж очень она любит их. А сама думает: «Останется с ней или нет Илья – неизвестно, ей бы ребеночка родить».
13.06.22