Елена Петрова, гештальттерапевт, Санкт-Петербург, ( июнь 2005)
Парадоксы сюжета сказки Андерсена «Русалочка» в практике психологического консультирования и психотерапии
Сюжет сказки Андерсена «Русалочка» активно функционирует в массовом сознании российского образованного городского жителя, он легко вспоминается и по воспоминаниям детства о прочитанной или услышанной сказке, и по экранизациям. Его легко пересказывают целиком или фрагментами, почти всегда присоединяя сообщение о «сильном, завораживающем, беспокоящем» эмоциональном впечатлении. Эта же тенденция находит себе место в ситуации психологического консультирования. Отдельные эпизоды этого сюжета вспоминаются клиентами по принципу метафорической аналогии для рассказа о психологических сложностях или проблемах. С другой стороны, эпизоды сюжета часто выбираются самими психологами-консультантами как источник эмоционально насыщенных метафор и аналогий во время разговора с клиентами на проблемные темы, чаще всего по проблематике неудачи в любовных отношениях.
В плане выбора сюжета сказки в ситуациях психологического консультирования видится, что есть гендерная и тематическая специфичность в предпочтениях сюжета. Гендерная специфика заметна в том, что в качестве аналогии с содержанием психологических проблем чаще эпизоды из сюжета сказки «Русалочка» выбирают женщины. Это не удивительно, так как сюжет сказки содержит много художественных эпизодов, которые дают повод к ассоциациям, отражающим трагизм женского пути поиска любви и конфликты женской души. В опыте моей личной терапевтической практики и по ссылкам в печати мне не удалось обнаружить случая, в котором свои затруднения в области отношения с партнершей или собственные переживания описывал клиент-мужчина. Тематическая специфика в психологическом консультировании связана с эмоциональным фоном проблемы. Клиентки выбирают аналогии из сюжета сказки к своим проблемам только на некоторых этапах консультирования. Кратко можно указать, что сюжет уместен на этапе фокусировки личностных проблем и мало уместен для этапа проектирования выхода из затруднительной ситуации.
Ассоциации, которые вызываются сюжетом «Русалочки», уместны и привлекательны для клиенток на этапе поиска слов и формы рассказа о смутных чувствах, для описания эмоционально напряженной жизненной ситуации и формулирования проблемы для психологического консультирования. Многие эпизоды сказки уместны на этапе формулирования и обобщения в метафорическом виде опыта эмоциональных и когнитивных затруднений клиента. Это первый этап психокоррекционной работы. Значительно реже (или почти никогда) элементы сюжета могут быть предпочтены консультантом на завершающих фазах психологического консультирования, в которых ставится задача выхода из депрессивного состояния, интеграции и поддержки позитивного эмоционального настроя клиента.
Терапевтический потенциал использования сказки ( и народной, и литературной) основан на ассоциациях с образами и на динамических компонентах сюжета. Специфика психологического консультирования такова, что не всякие выразительные в образном и художественном выражении тексты могут дать достаточные по силе провокации поводы для фокусирования психологических проблем. Сюжет «Русалочки» богат как источник ассоциаций для терапии благодаря большому выбору полярностей и заострению проблемы выбора и ответственности. Композиция сюжета, как будет указано ниже, наоборот, проблематична в плане использования в терапии.
Полярности сюжета «Русалочки» лежат в разных уровнях. Прежде всего, это конфликт мечты и реальности, обиды и любви, естественного (органичного, стихийного, морского) и культурного (организованного, светского, городского, связанного нормами и ограничениями ), интенсивности уровня душевности (мир, в который уходит Русалочка) и мир банальности материального (дворец принца), душевной боли и физической боли, мужского и женского, слова и безмолвия (молчание), «нижнего»(море, стихия, тяжесть, заполненность) и «верхнего»(воздух, духовность, легкость) миров.
Дополняют картину темы и ценности, которые предлагаются героине в сюжете. Эти темы легко включаются в терапевтический контекст и служат проективным материалом для разговора о внутреннем мире человека. Этические выборы сюжета лежат в таких важных для человеческой души областях, как самопожертвование или личное благо, стабильность или риск (сохранение голоса и телесности юной Русалочки или следование стремлению души к неизвестности и любви), любовь сексуальная и любовь «детская», надежда и разочарование, боль как плата за любовь, красота, любовь, любовный треугольник. Таким образом, сюжет новеллы создает удобную канву для легализации чувств, связанных с разочарованием на пути поиска партнера и поиска любви, для рассказа об одиночестве и разочаровании, опыт переживания обиды, протест против отвергнутого подарка любви. Вот небольшая цитата для иллюстрации атмосферы разговора на психотерапевтической сессии, которая отражает эти чувства. Клиентка говорит о своем опыте расставания, делает аналогию между судьбой Русалочки и своей судьбы. «Я страдаю, и хочу, чтобы он понял, как мне сейчас плохо без него, и обида, которая есть в моей душе, не пройдет и не будет искуплена никогда, и хотя я оставила ему жизнь, пусть отвернутая им моя любовь будет отомщена!»
Итак, сюжет новеллы «затрагивает и бередит» проблемы, но не предлагает выхода (переход в мир духов воздуха в современной атеистической аудитории скорее читается как уход в мир смерти). Это эффект побуждает человека задуматься о жизни и более глубоко взглянуть на себя, дает основу для личностного роста. Такой результат достаточно предсказуем в терапии.
А дальше речь пойдет о парадоксальном эффекте, который создает основу для осторожного отношения к сюжету в практике терапии. При углублении ассоциаций не с отдельными образами, а с с сюжетом, если он выбран женщиной в качестве ассоциации с душевными проблемами, имеет место углубление депрессивных переживаний и «зависание» на проблеме, затруднение в плане самостоятельного, без помощи терапевта, выхода из круга печальных размышлений. Это побуждает героиню отказываться от поисков контакта с миром, отказываться от поиска помощи. Понимание одиночества женской души становится дополнительным поводом для развития негативных чувств. Размышления, в круге которых остается человек, оставляют ему опыт безнадежности и отчаяния
Этот эффект воздействия новеллы кажется странным на фоне детского и волшебного фона сюжета. «разве может что то плохое происходить в волшебной сказке», думает читатель. И остается в недоумении. Так как ожидание современного читателя от детской сказки создает ожидание тепла, творчества и позитивных чувств, читатель не может предположить такого подвоха. От сюжета сказки читатель ожидает как минимум хорошего финала и поддержки в поисках душевных сил. Атмосфера фантазии и волшебства должна была бы дать основу для творчества, и читатель интуитивно ищет, но не находит, опоры для выхода из депрессии. Великолепие художественной формы обманывает его. Но смутное ощущение парадокса сюжета не оставляет читающего.
Чем же может быть объясним такой парадокс, и чем может быть объясним пессимизм в восприятии сюжета? Один из путей анализа этого парадокса состоит в сравнении сюжета «Русалочки» и композиции традиционной волшебной сказки. По выбору композиционных ходов сюжет сказки «Русалочка» на первый взгляд очень похож на традиционные сказочные народные сюжеты. Героиня спасает героя из «чужого мира» морской стихии, замена героини на «подменную» жену, ошибка героя, испытания – все это атрибуты волшебной сказки. Но разница в развитии сюжета «Русалочки» и развитием сюжета традиционной волшебной сказки достаточно велика.
Прежде всего, спросим себя о том, кто главный герой в этом сюжете? Ответ не так уж и прост, потому что сказка явственно делится на три части. Первая часть это выбор Русалочки и встреча с принцем на земле. Вторая часть женитьба принца. Третья часть это спасение Русалочки сестрами и ее встреча с духами воздуха. В первой части героиней является Русалочка, она мечтает о любви, спасает Принца, и по закону композиции мы следим за ее судьбой. Читатель ожидает, что ее пути встанут испытания, которые она волшебным образом преодолеет. Боль в ногах как плата за способность быть человеком чудесно пройдет. Свадьба с Принцем по закону жанра будет позитивным завершением этого пути. Сюжетный ход «ложная жена» при таком развитии композиции был бы просто временным препятствием на пути к счастливому завершению.
Но в середине развития сюжета, в описании жизни на суше, во дворце Принца, автор прихотливой волей меняет фокус внимания читателей. Теперь главным героем, за судьбу которого может волноваться читатель, по сути, становится Принц. И для него выбор брачного партнера из «чужого мира» является не таким уж позитивным исходом. Представьте себе, какой будет судьба Принца и всего его царства, если он будет женат на превращенном существе, которое по рождению было морским чудищем, и каков будет судьба их детей? Композиция такого типа сюжета может подсказать трагические нотки.
Иными словами, развитие сюжетного хода второй половины сказки «Русалочка» начинает напоминать известную группу сюжетов волшебных сказок, которые объединены темой «брак с существом из иного мира». Это сюжеты, в которых неосторожный брачный союз с «чужаком» заканчивается гибелью либо для героя, либо для всего его рода. ( для примера напомним сюжет народной сказки «Ледяная дева», которая послужила прообразом сюжета «Снегурочки» Островскому). Заметим, что сюжет о браке с существом из другого мира может иметь три принципиально разных исхода. Это может быть приобретение дополнительных ресурсов для главного героя, если он приводит существо иного мира в свой мир (сюжет по типу Сказка о Коньке-Горбунке), либо герой переселяется в Другой мир и приобретает там возможности и ресурсы, или итогом будет разрушение жизни главного героя. Такая амбивалентность данного типа сюжетов имеет глубокие корни, и встречается не только в Европейской сказочной традиции. Аналогом такой амбивалентности в другом культурном пространстве является группа сюжетов о «лисах-оборотнях» в китайском фольклоре.
Мы не будем сейчас подробно останавливаться на психологических параллелях между драматизмом сюжета новеллы, драматизмом мужских и женских отношений в браке и амбивалентностью притяжения, отталкивания и борьбы полов. Но заметим лишь, что именно амбивалентность и конфликт движет сюжетом новеллы. Душа читающего бессознательно регистрирует парадоксальность сюжета, это раздражение заставляет искать ответ, и поиск становится поводом к размышлению о себе и своей жизни, о женско-мужских отношениях.
Итак, в своей новелле (а «Русалочка» это не волшебная сказка, а именно новелла, сделанная с использованием композиционных элементов волшебной сказки) автор объединил в одном сюжете композиционные компоненты нескольких вариантов. И создал принципиально новый тип сюжета, только отдаленно напоминающий традицию.
Таким образом, новелла «Русалочка» в контексте психотерапии имеет позитивные и негативные аспекты. Сюжет представляет ценность как источник ассоциаций к отдельным образам сюжетов и опасна в ситуациях, когда клиент берет в качестве ассоциации сюжет целиком. Опасна метафора «каждый шаг на пути к любви будет причинять боль». Парадоксы безответной любви как ценности привлекательны только для взрослых людей. И в целом новелла производит разное впечатление на детей и взрослых.
Об особой проблемности понимания сюжета детьми стоит говорить подробнее. Позитивный терапевтический эффект может быть достигнут благодаря легализации внутренних конфликтов. Используя текст сказки, используя язык персонажей и перипетии их отношений по аналогии клиент может найти слова для выражения своего внутреннего эмоционального опыта. Негативный эффект достигается тем, что этот сюжет, к сожалению, никак не может дать ответа о том, каков путь выхода из депрессии. И негативный эффект начинает сказываться, если сказку читает и проживает своей душой ребенок. Мы можем сделать рискованное утверждение, что для людей, по возрасту не прошедших пубертатный кризис, сюжет сказки «Русалочка» служит в большой степени провокацией для начала процессов неприятного самоанализа, саморазрушения души, чем путем к гармоничной настройке душевной жизни.
Негативное программирование сюжета в отношении детей особенно заметно как феномен влияния сказки, прочитанной в совсем юном, дошкольном возрасте. Мы берем на себя смелость утверждать, что «Русалочка» это сказка только для взрослых. Если мы сравним, как воздействует этот сюжет на девочку-подростка в пубертатном периоде, и на девочку в возрасте 5-9 лет, то мы увидим много различий. Для подростка или для молодого взрослого разнообразия этот сюжет станет поводом для выражения чувств. Он отразит внутреннюю конфликтность пубертатного кризиса, полярность любви и смерти, страх и притягательность сексуальности, притяжение и отталкивание мира взрослых сексуальных, социальных и любовных отношений. Художественная форма сюжета сказки позволяет назвать, опредметить эти внутренние конфликты. Наоборот, в душевном мире ребенка мы можем обнаружить совсем другие ответы. Сюжет обращается к структурам чувств и опыта, которые еще не развиты в полном объеме во внутреннем психическом мире ребенка, сюжет вызывает ассоциации, которые еще не имеют опоры внутренней основы в области чувственной сферы или любовной игры. И ребенок подбирает бессознательно свои собственные инфантильные компоненты внутреннего опыта, соединяя их с сюжетом сказки. Ребенок воспринимает эти компоненты либо как опыт безнадежности, либо программирование страха и боли, которая будет способствовать любви, соседствовать с любовью. Девочка получает жизненную программу по типу: «любовь к мужчине – это то, что причинит тебе боль, страдание и одиночество!»
В плане воздействия на душу ребенка особенно показательно сравнение с народной волшебной сказкой. Народная сказка говорит о том, как жить «по простым правилам» внутреннего циклического мира. И дает программу о том, что «после всех испытаний ты придешь к счастью!». Это что-то вроде народной мудрости. Литературный сюжет отражает внутренний конфликт и уникальность личности автора. Литературная сказка предлагает читателю отнестись дистанцированно и личностно к сюжету, опереться на свой собственный жизненный опыт и оттолкнуться, вступить в диалог с автором. В конфликте с предлагаемым сюжетом и в осознании личностью своего пути, уникальности и отличности от судьбы и взглядов автора предлагается путь личностного совершенствования и развития. В опыте контакта с волшебной сказкой человек следуют сюжету, в контакте с литературной сказкой человек как личность вступает в диалог с сюжетом, в поиске себя самого.
Итак, с точки зрения психолога-консультанта, использование сюжета сказки «Русалочка» содержит в себе некоторые заранее предсказуемые парадоксы и предпосылки, особенно в отношении психики детей дошкольного и младшего школьного возраста. Особенности композиции сюжета сказки однозначно предопределяют некоторые феномены, которые можно наблюдать во время психологического консультирования. И мы берем на себя смелость предположить, что в некоторых ситуациях использование клиентом этого сюжета как метафоры внутренней жизни ведет к усилению проблематизации и депрессивных проявлений. Поэтому мы можем сделать предположение, что психолог-консультант может более свободно использовать аналогии с данным сюжетом на начальной фазе терапии, на фазе конкретизации проблемы и быть более осторожным в плане использования данного сюжета на завершающих, интегративных фазах психокоррекционной работы.
(2005)