Счастье какое

 

      Больше не могла Марья Егоровна смотреть на  белый свет.  Глаза застилали слезы, в голове стучало,  тяжело было слышать  сердце, оно  больно трепыхалось в груди.  Будто издали  ей  слышались  глухие удары, как если бы кто-то, неизвестный и   ненавистный человек,  без устали  колотил тяжелым молотком по пустой железной   бочке.  Сидела, не  осознавая себя. С ней  говорили,  непонятно кто.   Слышала  она возле себя тихий  женский голос.  Не думая  отвечала и плакала, плакала,  а  одежда  женщины, сидевшей рядом и  утешавшей ее,  расплывалась светлым  пятном.   
     Невозможно понять, кто, где и о чем  говорит.  Не знает,  что сама  должна  сказать в ответ.  Голос приятный,  это, быть может,  святая Богородица  пришла ее утешить.  Она вдруг поняла,  что  с утра ничего еще  не ела, но тут же забыла про это. Люди толпятся кругом,   они  приходят  прощаться с Михаилом. Сегодня его опустят в землю,  и она останется одна-одинешенька на всем белом свете.
     Издалека к ней пришли воспоминания.  Вот так же она  не понимала ничего, когда  хоронили  сына. Давно было, два десятка  лет назад.  В тот печальный день муж  спросил, - и   она это хорошо помнит, – кто из них наперед увидит сыночка  там,  в небесах:   так вот,  Мишенька,  доведется  тебе его увидеть первым.   Скоро  будешь с  сыночком нашим  говорить.  Что спросишь-то у него? Что он скажет? Удастся ли тебе, Миша,  его там отыскать?
     Бабушка Маша  подняла иссохшую руку и перекрестилась.  Матово блеснуло золотое кольцо  на ней. Вечное напоминание о длинной их совместной жизни. Муж дошел до  небесной обители первым.   Она  хотела было взглянуть на икону в углу, но глаза отказывались видеть, и  уши как бы и не слышали ничего.
      Она понимала все.  Что   сидит в старом своем доме, что это последние часы у нее с Михаилом -  не выйдет он больше  на крыльцо,   в огород, не сядут они  больше на скамейку,  посидеть перед домом. И  что такое же, как у  него,  золотое кольцо у нее на руке: -  Вот по нему   и отыщу  тебя, Мишенька,  родной  мой,  на небесах.  Ты  пока еще не отыскал нашего Андрея,  скоро вы  вдвоем подойдете  ко мне.    Скоро мы   будем опять  все вместе.  Встречусь с вами, покой будет на сердце.
   Никогда жизнь у нее не была такой горькой.  Она  не плакала.  Слезы сами текли из усталых глаз.

    А стук в голове то ослабевал, то усиливался. Подошла машина,  пора готовиться к выносу.  Радует теплое летечко.  А что она? - она готова, она уже как  надо одета, она пойдет следом.
    Хорошо, что все заботы  взяли на себя соседи. Добрые люди,  многодетная семья, и живут    со всеми дружно. Еще раз  обвела глазами всех. Еще когда дети  у соседей были маленькие, они прибегали сюда,   как к родным  к деду с бабушкой. Баба Маша  угощала их,  то куском пирога,  то стаканом молока, то просто за стол усаживала - кусок хлеба да тарелка горячего супу, похлебать. Здесь  они.  Как-то незаметно подросли  сын и дочь соседские, и  они им с Мишей стали даже вроде  и свои.
    Но дело не такое простое. У них с Михаилом  был  родной  сын,  он умер давно, вот так же летом,  уже два десятка минуло. Да, это так. Не повезло парню в жизни,  не брал мир с женой, и маленький сынишка не скрепил  семью, не спас Андрюшу и Лиду от   развода. Она  тогда настояла на регистрацции. Жена тогда сразу  уехала жить в город и порвала с ним все связи.  Только фамилию мужа оставила, ничего не взяла себе.
      Кто виноват?   Что было не так?   Андрей и попивал, и  гулеванил, на сторону  хаживал, широкая у парня  душа была. 

      Деревенская жизнь полна неожиданностей. Молодой парнишка еще  перед армией завел себе любовь и ушел служить, так и не сыграв свадьбу. Хорошая девчонка Лида пришла в семью, тогда,  когда все признаки любви были уже налицо. Письмо прислал сын родителям  из армии,  что Лидочка – его жена.  Чтобы она жила с  ними,  с его отцом и матерью  здесь,  в их доме.    Даже   телеграмма с поздравлением и словом «люблю»  не пришла жене.  Война шла. Сына назвали Дмитрием, а Лидочка ждала мужа как законная жена, пока еще  с мужем не расписанная, и потому сыну дали материнскую фамилию и   отчество по папе  Андреевич. 
      В тяжелое время  сын вернулся  с фронта боевых действий,  с ранением и медалью. Не носил он эту медаль. Но и без медали знали его в деревне.  Дебошир и правдолюбец. Ссорился со всеми, с начальством,  с друзьями,  с папой, мамой и с собственной женой.  Другим человеком пришел, неуравновешенным. Как порох взрывался.  Приехал, Андрей и Лида зарегистрировались, скромно отметили это событие, но в свидетельство о  рождении ребенка отец так  и не был   вписан, надо было в ЗАГСе  подтвердить факт отцовства,  но  Андрей посчитал это ненужной формадьностью. Почему, непонятно, но отцу и матери убедить сына не удалось. 
      Не клеилась у  молодых  совместная жизнь. Страшно нервным вернулся он домой. Нельзя парню было слово сказать, и  стал  он  пить, стал совсем невменяемым. Мог до синяков любого  избить, тихих  упреков жены не выносил,  все грозился на себя руки наложить, и никакие уговоры на него  не действовали.  Прошел тяжелый год, прежде как он немного опомнился, остепенился, на работу пошел. Там его  терпели и даже жалели. Ранение давало о себе знать, он валялся по военным госпиталям, и все это не прибавляло  семье счастья. Тяжелые приступы,  постоянные крики,  жизни спокойной нет. 
     Внука скоро забрали  в город родители  жены,     они  там уже долгое время жили. В город   за год  смерти  отца Лидия с сыном   ушла,  перебралась к матери. Приезжал Андрей  туда    как-то раз,  но совсем не ужился  с тещей, и там ему  покоя не  было. Больше сноху  Марья Егоровна   не   видела.  Лида одна мальчонку   на ноги поднимала.  Оказались без внука   дед  и бабка.  Старались о том не думать.   Андрей,  единственный их сын,  так и остался незабываемым  вечным горем  семьи.  Даже  в последние свои дни  больной отец   вспоминал о нем.

       Как  ушла от них Лидия,  захирел мужик, никого, кроме  прежней жены, не надо.  Да и какая дура его подберет, коль  в избе от него покою нет. Опомнился скоро,  понял, что потерял.   
       Совсем  заболел он,  выгорел буквально за год,  и  о жене  ни слуху, ни духу. Да и зачем он ей, спрашивали  себя  Марья и  Михаил.   Неудачник был сын, и  капризный как ребенок, все ему вынь да положь, чтобы  по нему все было.  Во всем, говорил,  быть должна  армейская дисциплина.
       После  смерти сына  стали им милы соседские ребятишки, и вот теперь и  для них смерть деда Миши стала таким же  большим ударом.
    Что делать-то? Это  уж как Всевышний решит. Придется, верно, скоро и ей отправляться на божий суд.  Не хотелось бы  теперь кроме  Бога  видеть никого.
 
     Провожать Михаила в последний путь народу пошло немного. Все подходили к бабушке Маше, и она всем говорила одно, всех просила запомнить дорожку к месту, где  будет лежать ее Михаил.  Боюсь, говорила, потерять печальное местечко, где крест над  мужем стоит.   Память, мол,  слабой стала, едва  носят ноженьки,  а коль забуду, авось  какой  добрый человек  доведет меня   до заветного бугорка.
       Она все время искала глазами  женщину в светлой  одежде со знакомым голосом.   Знакомым, таким близким. Непорядок это, прийти на похороны в таком платье.
      И вдруг ее взгляд уловил знакомое родимое пятнышко  на ее щеке.
      Пронзительное чувство:   - Кто она?  Господи, да что со мной? Ведь это Лида,   жена Андрея, из города приехала. Не поняла, не распознала  ее через столько лет. Она, она!
   -   Лидочка, родненькая, на меня затмение нашло, не узнала я тебя. Ты успела, приехала. А я в горе моем никого не узнаю. Голова болит, не работает.
  -   Мама,  потом поговорим, все тебе расскажу. Я не одна приехала. Вон внук, Димочка, здесь - гляди, каким огромным он вымахал.  Подойди! -  окликнула она сына.
     Парень отделился от группы людей, и у  бабы Мани  вновь хлынули слезы ручьем. Уже не от горя, а от неожиданной удачи, что довелось увидеть внука.
  -  За что мне такое счастье бог послал!. Слышишь, Михаил, как к живому обратилась она к покойному мужу,  кровиночка-то  наша, наш Димочка рядом со мной стоит на земле. Вот ведь как жизнь поворачивается! Будет еще  кому вспомнить про нас на земле.   Скоро  расскажу я тебе, какой внук   красавец. Какой сын у Андрея моего вырос. Господи, господи, не измерена  никем доброта  твоя!

   Лида решила не тянуть с разговором:
-  За тобой я приехала.  Поедешь со мной.
-  Нет, уж прости, доченька, навязываться тебе я не буду. Ко мне в любой момент приезжайте,  а жить от мужниной могилки   вдалеке, какая мне жизнь?  Бог не поймет. Придется одной здесь век коротать. Сколько жива.   И беспомощную добрые  люди в   беде не оставят. Люди, они все добрые. Вот  мы через столько лет друг у друга прощения попросим. Прости ты меня,   сношенька,  ради  Христа, прости, не таи зла.
  - Не бросим мы тебя, и Дима говорит, нельзя бабушку бросать. Как ты меня всегда защищала!..
 -  Лидонька, доченька, родненькая моя, много ли мне надо, на  пенсию проживу. А с огородом и дровами на зиму соседские дети помогают. Вон, видела, у сарайки поленница дров наколотых стоит.  Санечка постарался. Эту зиму с дедом легко пережили, и с  огородом соседи помогли,   не по силам нам  одним был такой огород... Мешок картошки  на зиму всегда  дадут, не откажут.    Хватит, небось, сил жить. 
   
     Лида хотя и убеждалась в здравом уме Марьи Егоровны, но понимала, что силы старой женщины на исходе. Да  и у нее на земле от  прежней жизни теперь   осталась одна свекровь-старуха.  Годы подбирают всех.  Коротка человеческая жизнь,  Нет уже  у нее  родных отца и матери.    Димка пока не понимает этого. но надо вместе держаться.

    Люди  разошлись с похорон. Соседка Анна и  сноха  стали прибираться в  доме. Занесли с улицы перевернутые табуретки.  Завтра вымоют пол,  сегодня это не положено делать.
    Баба Маша   безучастно сидела,  вслушиваясь в  тихий разговор, который вели женщины. Съела кусок рыбного пирога,  покормила кота, вышла дать еды собачонке. Зачем-то  выглянула в огород, посмотрела на пролетающих птиц. Димка был все время рядом. Глядела на него, насмотреться не могла. На сердце горело – внук был рядом. Вот оно зачем, у  человека сердце.  Обнять бы его, да как обнимешь, он всех перерос. Словно только теперь она стала понимать большой  мир, любить всех людей. Все вокруг, и эти травинки, и этих бессловесных тварей. Теперь  ей уж не придется много говорить.
   - С кем? – спросила себя. -  Да ни с кем. Не с кем.
      И перехватывает сердце. И слезы. которые вроде вышли все,  вновь навернулись на подслеповатые глаза Марьи Егоровны.
   -  Димочка,  глянь, как птицы летают.  Вольные  души,  одна из них - душа деда твоего к божьему престолу летит. Нельзя ни птиц, ни кошек, никого не надо обижать. Божье это зверье, божья скотинка.
    Димка улыбнулся и кивнул головой. Схитрил. Закончить надо  разговор. Не верил он в бога:   – Ты, бабушка, к нам переезжай. Тебе у нас хорошо будет. 
- Сколько теперь ему?  за двадцать уже. По уму женить парня надо...
 
      Марья Егоровна так и  отказалась  переезжать   в город. Давно поутихла непонятная обида,  которая развела Людмилу и Андрея.  Мать раньше  втайне думала,  что этот  развод и свел сына в могилу. И не пыталась восстановить отношения со снохой после смерти сына,  а та так и не вышла замуж во второй раз.   Но как могла  она  тогда признать Лиду своей? - не лежала душа. Заставила она Андрея страдать. Теперь странным  показалось ей это светлое платье,  и сама Лида вроде бы привезла собой то напряжение, которое было когда-то давно забыто. Не смогла она тогда увести  мужа в город,  одна рванулась туда, а чего добилась?  Может быть, выжил бы с ней Андрей.   Эти  тяжелые  мысли раньше  не раз приходили ей в голову.
       Но вину она  потом  стала возлагать и на сына. Почему он счастье свое не нашел, оставалось загадкой.  Не так она с Михаилом  сына воспитала  .   
        Вот ведь,ее  Михаил не пил, не курил. А сын Андрей пример с него не взял. Осталось за Димочку Бога молить, чтоб не сошел с пути истинного. Вот хотела бы  с ним поговорить, да внук теперь много умнее бабушки,  своим умом живет.

    На следующий  день надо было провожать  Лиду и внука. Уедут вечерним поездом. Опять   тяжело  расставаться.  Но на  душе легче, она и Лидия простили друг другу, как на исповеди, все грехи.  Хоть и не в деревне, не рядом живут, а  будут видеться   еще не раз.  Дима обещал приезжать.

      Провожать сноху и внука вместе с ней двинулись и  ребята Анны.   Они шли отдельной кучкой – Сашка, Ирина и Димка, - болтали, шутили, видно было, что молодость в них берет верх.  Даже Лидия заметила ту симпатию, с которой общались Димка и Иришка. 
   У каждого свое в голове:
    - Неужели  как отец, сын  ко всем девчонкам липнуть будет? Такой красавец любой девчонке голову задурит. Не дай  бог! – вот про что думала Лида.
    - Дай ты бог, понравились бы они друг другу, - думала Марья Егоровна, невольно любуясь молодыми ребятишками. – Вон он какой!
      Пешком  возвращались долго,  шли тихо.  Что будет? - жизнь  на месте не стоит.

***

     Соседка   стала замечать за бабкой Марьей разные странности. Придет она и вдруг спросит, когда  Димочка обещает к Ирине приехать. Так и говорит:  к Ирине, а не к ней, бабке родной. Попросит Сашу воды в дом наносить  и старается разузнать, нет ли у его сестры  кавалера.    И впрямь,  Димка уже несколько приезжал к бабушке, вроде  неспроста это.  Понимает она, не бабушка, другой магнит у него теперь  есть.

      Стала Марья Егоровна  рассказывать Анне свои сны.   
      И вот однажды рассказала непонятное. Как увидела, вроде как бы даже не во сне это было, идет по улице старик с палочкою,  остановился возле дома, смотрит в окошко и рукою машет.  Она спряталась за занавеской, а потом   за ворота вышла, разузнать кто такой. А старик  уже далеко ушел, обернулся, махнул  рукой  и скрылся за поворотом.  Ни на  кого не похож, а знакомый,  кто такой, непонятно...
     Во второй раз кто-то стукнул в дверь в сенях. Открыла, нет никого, а в дальнем углу во дворе, видит,  палка стоит. Ровная, без сучков, сухая. Не помнит,  вроде, в доме не было никогда  такой палки.  Выставила ее за ворота, а палка пропала куда-то, как  пить дать пропала..

    Все что-нибудь да случается. То среди ночи свет в доме погаснет, то какой-то голос  ей почудится. Анна, женщина умная, слушает,  удивляется, но всему объяснение находит.
    Хочется Марье  во сне Михаила увидеть, но нет, не приходит такого сна.

    На днях пришлось ей в магазин пойти. Вышла за ворота, огляделась, а та палка возле куста стоит. Не помнит, туда ли ее она поставила, запамятовала.   Взяла ее в руку.  Палочка тонкая,   легонькая и  крепкая. . Вроде и спина с ней в дугу не гнется, и идти легко. Чудо, из орешника вроде палка. Откуда такая?  Так теперь палочка в сенях стоит.
    Стали  бабушку разного рода мелочи преследовать. Раньше споткнулась бы да дальше   пошла, а теперь во всем стала видеть божью волю.   
    А    сны пошли вовсе невероятные. Будто видит     того старика,  идет он   и к ее дому  заворачивает. Стучит в дверь. Открывает она дверь и стоит перед ней   вроде кто-то  знакомый и незнакомый. Не узнала, говорит? Я от Михаила. Он еще полного совершенства не достиг, чтоб за тобой явиться, и попросил меня, чтоб я к тебе зашел. Покорми меня, за столом поговорим. Видит бабушка, как зашел, а на икону не перекрестился. Баба Мария крестится: свят. свят, свят.
- А чего испугалась-то? Я недолго побуду, поговорю да пойду.   
- А отчего лба-то не перекрестил?
- Святым людям молитвы не надобны. Они  святые, сами как молитва..
- А коль не святые придут да не перекрестятся, как их от святых отличить тогда?
- Ничего, все святые те, кто  плохого не делает.
- А ты кто?
- Кого ждала, тот и пришел.
   Палочку в дом не заносит, а перед дверью оставил.  Захотела  Марья  палочку  в руки взять, а   та  и в правду ореховая.   Редкое дерево, не везде растет. Перестала   Марья  понимать,  где  правда,  а  где  сон наяву. Блазнит, что ли...   
     И вот раз долгой ночью увидала  она своего Михаила.  Бодрый, по тропке идет   знакомой.  К  дому идет. Она идет ему навстречу. И так легко,  светло,  красиво все.
    Улыбнулся, подходит  и спрашивает: -  Не забыла ли про меня?
-   Что ты, Мишенька, о тебе только думаю. Не за мной ли пришел?
-   Нет, ты еще другим здесь нужна.  Внуку, детям Анниным.    Пусть Димка о доме нашем заботится. Понравится ему в деревне. Радость, когда  птичка на дереве гнездышко вьет.  Птичка завсегда  в свое гнездо  вернется.  Родился он  здесь, тут свое счастье найдет.
   
      Анна с пониманием слушала бабку.
    - Вот ведь беда,  Марья Егоровна,  что детки мои в город глядят. И  Димка уж разговор заводит, их к себе переманивает. 

                ***

       И вот  внук  приехал,  дорогой подарок бабке привез.  Марья  с дедом все  собирались  эту самую коробку купить, телевизор,  да не  купили. И не то, чтоб уж совсем не смогли, Денег  нашли бы, но зачем?  У соседей стоит, без умолку молотит. Спать будет мешать только.

       Включил внук звук, бабку на стул усадил и сам смотрит.
       И видит бабка Маша, в телевизоре вроде тот старик, который во сне был,  о чем-то говорит. Удивилась, ждет, но нет, больше не появляется.
-  Кто это был?- спрашивает. 
 - Диктор телевидения.
-  Откуда это  я его знаю? А-а-а, вот в чем дело-то, Я же, как  у соседей, бываю, у  них телевизор смотрю. Вот почему мужик этот мне  привиделся. Вот и отгадка у загадки.

Прошло немножко времени.  Старик  снова во сне   пришел.За стол сел, разговаривает.
 - Приворожила парня Иринка, - говорит.
- Ну и слава богу.
- Только  ты к ним с советами не лезь,  Так Михаил сказал, Не наше это дело.

    Стала Марья Егоровна телевизор из-за этого старика смотреть. Мало что понимает, а все  ждет, когда тот придет.

  Димка на лето приехал. Спрашивает:
- Смотришь, бабушка,  телек? Нравится?
- Смотрю. Знаешь, вот что я тебе скажу, глупая она  у вас, эта жизнь городская.   За двери человек не выходит. В каменной клетке сидит,  никого   не видят. Все  за закрытой дверью,  все на диване сидит да в коробку эту  пялятся.
-  Не нравится?
-  Есть и хорошее. Песни, бывает, поют. Кино показывают.  Бывает, и всплакнешь.  Только мельтешат,  суеты много.
-  Сходи-ка, воды в дом   принеси,  да  в баньку натаскай. Пора  баню истопить, Помоешься с дороги, с березовым веничком. Дед Михаил березовый дух  сильно любил. Надо к жизни привыкать.   Пойдешь с  Иринкой гулять, от тебя березкой напахнет. Любой девчушке это понравится.
   
      Дельное от бабушки Марьи предложение поступило. Ведра в руки, да мимо соседского дома, где Иришка живет.  В  поле за деревню пойдем гулять.

                ***
      Поступила Ирина в медучилище и Димку как отрезало, перестал в деревню  приезжать. Учеба у  него. А на лето к бабушке приехал. Весело тут.
     Он  учится в лесотехническом институте, и  для него как и для любого из города, лес - особая стихия, полная тайн и загадок. Выбрал парень учебу по нраву.  Если геологов интересует, что в глубинах земных лежит, то лесников, что на ней  растет.    . 
     Деревня  не слишком далеко от города, и лес близко. Речка, поля, приволье. Живи да  радуйся. 
      Парнишка от Иринки не отстает. Всегда все  трое вместе. Саша любит рыбу ловить. На  рыбалку Дима с Сашей  далеко вдвоем ходят. Искупаться  все   бегают.
     Для Марьи Егоровны забота. Надо всех покормить. А Димочка беззаботный. «Я у  тетки Анны поел».
       Анна  его  прикармливает,  присматривается.  Хорош ли человек  вырос.  Тоже относительно парня планы строит. Ясно, чем дело кончится. В деревне каждый парень  на вес золота. Мало в деревне молодых.  А Димка – красавец, душа не нарадуется.
       
       Собрались Дима с Сашенькой на Бардым.  Край таежный, нехоженый. Собралось их пятеро, еще трое друзей, на три дня в поход отправились. Ирину в поход не взяли,  одни парни отправились. Санька за старшего,  так  сразу  условились. Маршрут известный, дорога есть. Поехали гурьбой на мотоциклах. Три машины, три «Урала».

    На второй же день Ирина не выдержала, в гости к бабушке забежала.  Давай, баба Маша, приберусь, да стекла вымою. Тебе это не под силу.
   К вечеру все в доме сверкало.  И машину стиральную успела запустить. Деловая девка, работящая. Не выдержала Марья Егоровна, завела разговор. Достала из комода фотографии и стала рассказывать про Андрея, какой он хороший был. Всплакнула опять. Детские фотографии, школьные, все  андрюшенькины. Парень хорошо учился, да не больно послушный был. Вот уже после школы вихрастый, перед армией. А это с Лидочкой,  они вместе учились. Ты ее видела, была она здесь. Вот и вся наша история. Совхоз, работа. Лидия, она учительница, работала и училась.  Вдвоем живут, квартира большая,  к себе зовет жить, да не поехала я.
   - Дима рассказывал. В гости зовет.
   - Хороший он парень. Дельный мужик будет. Опять же работа у него будет сельская. В леспромхозе где-нибудь. Поедешь с ним?
    - Да что ты, баба Маша. Мы ведь просто пока друзья с Димой. Нравится он конечно мне, да нам учиться еще.  Он скоро институт закончит, тогда все и решим.
   -  Так-то оно так,  да  Андрей мой смелей был.  Нас не спрашивая, жену себе нашел.
  -  Мне мама рассказывала, как оно вышло.
  -  Жена характером сильней мужика должна быть. Вот я с Михаилом соглашалась во всем, а он все делал как я хотела. Женщина  должна вроде как во всем ему помощница, да только надо мужу в голову исподволь мысль заложить. Застрянет она, мужик и сделает. Вот и дом построили, и  сына вырастили. Не война бы проклятая, жив был бы он, как твой отец.
     А Димка-то со мной о тебе мало разговаривает. А я порой и сама что спрошу.  Хочется мне, чтобы счастливые вы были. Об вас я  и мужу,  и сыну расскажу, порадуются на небесах.   Да и   Михаил-то мой не ожидал, что дело так повернется.
 -  Закачивайте учебу. А я пенсию  свою буду не на похороны, а на свадьбу вашу копить. Ведь скоро девятый десяток разочну,  так хочется счастливой на тот свет попасть.  Господь нам по делам воздает. Увидит, сердце у человека легкое да веселое,  и избавит его от мук адовых. Тело его земле оставит, а душу заберет.
-   А  ты, бабусь, в Христа веришь?
-   В мои годы все верят. Один был безгрешный, его встреча с господом не пугает, а у другого сердце тяжелое, черное, вот он и мучается из-за грехов своих. Из-за  этого Андрея жалела, все из-за войны,  как он в людей стрелял, а Михаила своего  за доброе сердце  любила.  Ведь какой он у меня красавец был. И  умник, наверно среди ангелов теперь обитает.


                ***

    Может, вам такая  мысль кому  не понравится, а по-моему, такие люди как Марья Егоровна двести  лет  должны жить. Тогда мир в равновесие придет, люди про войны забудут. Непонятно, почему  Господь добрым и злым один и тот же срок на земле отвел. Не получишь ответа на этот вопрос.