Моя еврейская бабушка приезжала к нам в Вологду всего пару-тройку раз: посетить могилы родных и повидать сына. Ее визит всегда был из ряда вон выходящим событием. Бабушка прибывала из какого-то чужеземного Минска и могла проделывать всякие волшебные штуки.
Например, одним движением языка вынуть все зубы, а утром, как ни в чем не бывало, опять ослепительно улыбаться.
Она постоянно гладила свои колени тонкими, сухими пальцами, словно заводила в них невидимые механизмы: несколько вращений в одну сторону, несколько оборотов в другую.
Она зажигала в спальне настольную лампу, которую нельзя было гасить целый день. Что это значило и зачем было нужно - мне никто не объяснял, только гасить ее было нельзя ни на секундочку до следующего вечера.
По утрам бабушка стояла у окна и разговаривала с небом.
Слов было не разобрать, только шепот и влажный звук смыкания и размыканная губ.
Ладони ее были сложены в виде открытой книги. Она подносила «страницы» к лицу и как бы умывалась ими. Папа сказал, что это бабушка за нас молится.
С 24 февраля каждый день я думаю о том, что очень хочу помолиться.
О себе, о детях, о родных, о любимых, о несчастной, оболганной, истерзанной и сражающейся Украине.
Наверное, теперь моя очередь поговорить с небом.
Вот только бы вспомнить слова.