АЛЕКСАНДР САПШУРИК - http://proza.ru/avtor/sapshurik - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "ГЕРОЯМ ВОВ И ИХ НАСЛЕДНИКАМ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Петух с упоением горланил свою незамысловатую утреннюю песню. Баба Маня вздрогнула и проснулась. Прислушалась. Такое пронзительное, самозабвенное пение она не слышала уже давно. С тех самых, довоенных времён.
Только ведь нет в деревне петухов. Не до них теперь. Вот и ей едва удаётся содержать четырёх курочек. И только потому, что скучает без животных во дворе. А ещё они исправно несутся. И частично кормятся сами, отыскивая в траве любую живность и не живность, пригодную для глотания.
Её уже упрекали за то, что держит кошку, и даже собаку. Но ведь только из-за них её лицо стало постепенно оживляться.
- Смотрю я на тебя, - выговаривала ей соседка, Васильевна. - Сама голодаешь, а собака и кошка в доме. Как в большой семье, с мужиками.
- А куда я их дену? - возражала женщина. - Мы с Муркой всю войну вместе. Она мне птиц ловила. Утром встану, а на пороге птичка мёртвая лежит. Я потом варить их стала. Может, и не пережила бы зиму без её подарков. Ещё и согревала меня в холода. Нет, не брошу её никогда.
- А собаку?
- Тоже не брошу. Подруги это моей, Семёновны, пёс. Когда бомба попала в её дом, только он один и уцелел. Во дворе был, вот и спасся. Когда её, ещё живую вытащили, уговорила она меня взять его. Шептала, что сын её погибший очень его любил. Как за человека просила. Тоже не брошу. За счёт его и память о ней сберегу. Сколько мне или им наконовано, столько вместе и будем.
Погорились тогда с Васильевной, и разошлись. Больше соседушка разговоров этих не заводила. И другим объяснила, видать. Никто больше не укорял её за лохматых нахлебников.
А петух ей просто приснился. Даже не петух, а его пение. К чему этот сон? Она встала с кровати, оделась. Перекрестилась на икону в углу под потолком. Во дворе умыла лицо под недавно чищенным, но вечно ржавым рукомойником. Окинула взглядом хмурое небо, притихшие дома соседей. В тёмном отверстии будки показался собачий нос. Волчок. Ласково окликнула его, пошла в хлев.
Когда отпирала тяжёлую дверь бывшего коровника, приглушённая тоска снова поднялась к сердцу. Тот петух из сна пробудил воспоминания о временах, когда ей было тепло на душе от нетерпеливого фырканья коровы, капризного повизгивания поросёнка, доверчивого мычания телёнка. А пока она поселила сюда свою немногочисленную куриную стайку.
С волнением заглянула в бывшие ясли. На самом дне, на жёлтой слежавшейся соломе, звёздочкой белели пять яиц.
- Спасибо, милые, - она громко, словно обращаясь к людям, поблагодарила насторожившихся хохлаток.
Бережно сложила четыре яйца в передник, вышла во двор. Дверь оставила открытой. Пускай курочки попасутся, попьют водички.
- Смотри за ними, Волчок, - попросила вышедшего из будки, лениво потягивающегося пса. - А мне на работу надо.
Пёс, услышав своё имя, забил хвостом. Почесал задней лапой в районе уха, искоса поглядывая на подол хозяйки, где по его разумению уже должны были лежать вожделенные куриные яйца.
Она выложила в печи маленькую горку из поленьев и щепочек - чтобы только сварить яйца и несколько картофелин. Налила в низенькое корытце воды для кур, со вздохом зачерпнула из пустеющего мешка пшеничных зёрен. Посыпала рядом с поилкой.
Сваренные яйца выстроила в ряд. Оценила по размеру. Вот это побольше - Волчку. Поменьше - Мурке. Хотя, скоро придётся Волчка обделять. Или себя. И где только умудрилась кошка нагулять живот? Только котят им не хватало! Казалось, уже и котов в деревне нет. Но вот ведь, нашёлся. Хорошо что за всю войну такого не было.
Волчку почистила яйцо, отрезала полкартофелины и кусочек хлеба. Кошкино спрятала в стол. Её всё равно с утра не видно. Ничего, пусть мышей поищет. Или птичек половит. Теперь с хозяйкой делиться не нужно, всё самой достанется.
Стараясь поскорее отрешиться от тяжёлых мыслей, она накинула старенький жакет и зашагала к сельсовету. Туда собирались на распределение колхозных работ. На площади перед зданием сельсовета стояло несколько подвод, толпились люди.
- Ты здорова, Павловна? - вглядываясь в худенькую фигуру, спросил вышедший бригадир, Воронов.
- Да жива ещё,- бодрясь ответила она. - А что?
- Сегодня рожь сортировать будем. Мешки там тяжёлые...
Воронов был одет в старую гимнастёрку с подвёрнутым и аккуратно подшитым рукавом на правой руке. При необходимости его можно было отпороть, и тогда одежду мог ещё носить здоровый человек - с двумя руками. Правильное решение его жены, учитывая, что у него подрастает трое сыновей.
Баба Маня скользнула взглядом по орденским планкам на его гимнастёрке и тяжело вздохнула. Воронов глянул понимающе, спросил.
- Ничего про Алёшку твоего не слышно? Так и числится без вести пропавшим?
- Ничего пока, - отвернулась она, поднося к лицу кончик платка.
- Трудно тебе одной. А тут ещё говорят на трудодни меньше будет, чем в прошлом году. Неурожай.
- Баба Маня, давай к нам,- послышался с телеги, стоящей недалеко, голос молодой соседки, дочери Васильевны.
Она ещё раз печально глянула на бригадира, до боли напоминающего ей одновременно и мужа, погибшего под Москвой в первый же год войны, и сына, пропавшего без вести. Направилась к женщинам, усевшимся в телеге на пустые мешки для зерна. Те негромко обсуждали трудодни и деликатно не тронули её разговорами, видя как расстроена она беседой с бригадиром.
К вечеру небо очистилось от туч. Подул свежий ветерок, стало легче дышать. Она вернулась с работы, и первое что услышала в своём пустом доме - дружный писк котят. Заглянув за печку, увидела озабоченную кошку и шесть шерстяных комочков, сгрудившихся вокруг неё. "Целых шесть штук! Не прокормить мне их и не раздать"- тревожно забилось в голове.
Нужно сразу принимать решение.
Сердце сжималось от горя, когда клала их в кошёлку, отбирая у обезумевший матери. Сунула её, отчаянно упирающуюся, в подполье и, перевернув маленькую скамейку, закрыла отверстие в полу.
- Посиди тут, подумай, - с обидой сказала кошке, не вовремя принесшей потомство. - Будешь знать, как гулять в такое тяжёлое время.
Взяла лопату, кошёлку с пищащими котятами. Стараясь уйти как можно дальше от дома, она дошла почти до самого леса. Тщетно пыталась переложить часть греха на Мурку. Не сильно помогало. С тяжёлым сердцем вырыла в овраге яму, вздыхая и заливаясь слезами. Закопала всех шестерых.
Домой шла с трудом. Налипшие на сапогах комья глины тянули к земле, напоминали о страшном месте.
Войдя в дом, она почувствовала такую глубокую тоску, словно похоронила не котят, а саму кошку, свою недавнюю кормилицу. А та ещё больше усиливала тревожность.
Мяукала из-под пола, словно из глубокой могилы.
Весь вечер она переживала из-за своего поступка. И ночь прошла неспокойно. Мерещится писк котят. Почти физически мучал грех, так скоро и осознанно взятый на душу. Долго не могла заснуть, несмотря на усталость от работы с тяжёлыми мешками. Несколько раз вставала, молилась, просила у Бога прощения. Даже кошка уже притихла под полом. А писк мёртвых котят слышался и слышался где-то в стороне. Всё сильнее и явственнее.
Чтобы отвлечься и скоротать время до утра, стала мысленно раздавать сельчанам шестерых убитых ею котят. Размышляла, кто мог бы взять каждого из них. Горячо уговаривала несогласных. Объясняла, что пора уже оттаивать душой после тёмного лихолетья войны. Может в этом и помогли бы эти тёплые комочки, эти живые осколки довоенной мирной жизни. К утру она уже почти рыдала от невозможности исправления своей ошибки.
Едва расцвело, как её жалкое подобие сна прервалось отчаянным мяуканьем кошки. Пришлось вставать. "Подожди, сейчас выпущу. Только сначала сама глотну свежего воздуха".
Пошатываясь, она вышла во двор, и первое, что услышала, это жалобный писк котят из домика Волчка. Только теперь стало ясно, откуда все эти звуки. Поняла, что пёс по её следам нашёл котят. Откопал, перетаскал к себе в будку. И дал ей возможность искупить вынужденный грех. Впервые за всё время с начала войны она была по-настоящему счастлива.
На Конкурс "Героям ВОВ и их наследникам" http://proza.ru/2022/02/23/1545 Международного Фонда Великий Странник Молодым