Ищите вывески на русском языке…Когда тебе становится немного грустно, и тебе просто необходимо почувствовать себя здесь, за границей, хоть немного среди своих… ступай в квартал, где тебе все знакомо. Хотя, дело даже не в вывесках, а в людях, у которых на лицах написана тоска. Они реже улыбаются, чем местные. Ступай туда, где продавец CD-дисков с мудрыми глазами эмигранта предлагает тебе купить альбом Высоцкого, Мулермана или Магомаева, а в это время у него из колонок звучит Joe Dassin. Здесь продаются книги А. Дюма, А. Пушкина, И.Ильфа и Е. Петрова. При чем не новые издания, а книги в тех, еще советских переплетах детства.
Такие улицы есть в каждом городе, где живут большое количество эмигрантов из других стран. В Хайфе это улица Герцеля. Здесь самый бестолковый вопрос: «Do you speak Russian?» На тебя практически любой продавец посмотрит удивленно и ответит: «Всмысле, А на каком языке я еще могу говорить, если не на русском?».
Здесь, на небольшом металлическом ларьке есть вывеска «Ремонт обуви, сумок, зонтиков». А чуть дальше баннер на здании: «Кавказский ресторан». Надо сказать, что название – это самое помпезное, что есть в этом, с позволения сказать, ресторане. Скорее, это придорожное кафе на пять столиков. И там, среди старых скатертей и салфетниц, в которых никогда нет салфеток, очень неулыбчивый хозяин вас встречает простым кивком головы. В этом кафе, которое работает по всем законам советского общепита есть…пельмени! Только человек, который лишен счастья видеть каждый день этот товар за границей может с придыханием сказать «пель-ме-ни»Не равиоли, а именно наши, которые петрушкой посыпаны, сметаной заправлены. Они пахнут не мясом, они пахнут домом. И этот уют ты запиваешь белорусским вином. В Израильском городе Хайфа в кавказском ресторане кушать пельмени и запивать белорусским вином. Пожалуй, большего культурного многообразия себе представить нельзя.
Пообедав, ты идешь дальше по Герцеля и проходишь мимо русского магазина (магазин, где в основном товары из стран СНГ). И ты, вроде, уже поел, и тебе не нужно ничего в покупать, но ноги сами тебя несут. А внутри играют нехитрые мотивы радио «Шансон», которые звучат откуда-то сверху, а ты проходишь мимо рыбного отдела, колбасного, отдела солений. И огурчики на прилавке лежат, и капуста квашеная.
В местных магазинах все есть. И тоже вкусно, но варенье, ряженку, пельмени или соленые помидоры вы не найдете. Не принято, не понимают израильтяне особого шарма поедания этих продуктов.
А здесь на прилавке есть колбаса докторская и сосиски охотничьи. И ты, несмотря на то, что уже сыт, выходишь из магазина с полной сумкой чего-то не важного, но очень знакомого с детства и идешь на остановку автобуса, а где-то позади, наискосок, играет аккордеон. Ты прислушиваешься и не веришь ушам. Мужчина на небольшой площади играет «Спят курганы темные»… ты идешь к нему, а он уже завершил. А ты просишь повторить, и кладешь в небольшой ящик купюру. Он играет, а ты стоишь и улыбаешься… Он еще не закончил композицию, а ты разворачиваешься и уходишь, чтобы знакомые мотивы еще немного в ушах отголоском позвенели, спускаешься к остановке.
И уезжаешь…с полной сумкой чего-то неважного, с мыслями какими-то неважными, с несколько рассеянным уставшим взглядом, но с радостью в душе от того, что ты только что разговаривал на родном языке, и аккордеониста ты понимаешь без слов, и охотничьи сосиски в твоей сумке Донецком пахнут. Так тревоги прошлого превращаются в спокойствие будущего, а наблюдения превращаются в опыт, а участие в созерцание происходящего, а обыденность – в надежду.