Запах. Запах молока и запах сырости - это первое, что он запомнил. Потому что глаза еще не могли видеть, они открылись позже, когда ему исполнилась неделя. А пока, ежась от холода, они теснее прижимались друг к другу, так было теплее.
Запах материнского молока перебивал все другие запахи в тесном волчьем логове, и они, тыкаясь носами, находили по запаху вымя, сосали и сосали молоко, вбирая в себя вместе с ним все волчьи инстинкты.
Когда у него окрылись глаза, в полумраке логова, что волчица вырыла в распадке ключа, где ветром когда-то повалило несколько сухих деревьев, их было четверо. Четыре маленьких пушистых темно-серых комочка, с тонкими, как проволока, хвостиками и серо-желтыми холодными глазами. Они по-прежнему, когда волчица-мать убегала рано поутру на охоту, тесно жались друг к дружке – это тоже он помнил.
И когда волчица вывела их на охоту, еще глупых, не знающих всех опасностей, которые будут подстерегать на каждом шагу в их нелегкой волчьей жизни, она, в первую очередь, стала учить их по запаху познавать окружающий мир, чувствовать приближение опасности. Опасность всегда имеет запах, который наполняет окружающий воздух и растворяется в нем. Надо только правильно уметь распознать его, почуяв неладное.
«Запах – вот что должно стать вашим главным оружием в этой жизни, познайте его. Ноги вы примените, когда учуете добычу, клыки – когда её настигните. А распознавать запахи вы должны уметь всегда, даже когда спите. – Так наставляла их волчица-мать. – С его помощью вы сможете определять засады и обходить выставленные на вас капканы. Держите всегда нос по ве;тру. Вот мой вам наказ, и пусть волчья удача всегда будет с вами». Такими были её пожелания, когда поздней осенью в ночи раздался вой вожака, и им пришла пора вступать в стаю.
Запах. Сколько запахов в своей волчьей жизни он помнил. Запах свежей крови добычи, все запахи леса в разные времена года, да мало ли еще какие запахи он помнил, что встречались на его пути – пути вожака волчьей стаи.
Он мог легко определить по запаху оставленного сохатым или изюбром следа, больной зверь или нет. Стоит с ним связываться, или лучше оставить в покое здорового и сильного зверя, зная, что такой будет биться насмерть, и еще не известно, кто выйдет из этой схватки победителем. А потратить свои последние силы на такое животное и остаться в зимнее голодное время без добычи, значит, обречь стаю на смерть. Совсем другое дело, когда зверь старый или больной, с таким долго возиться не приходилось, и после «пира» можно было продержаться еще недели три-четыре. А за это время найти в тайге какую-нибудь следующую добычу…
Запах. Почему запахи вдруг все перемешались, и ему вспомнился запах материнского молока и сырости логова?
Ах, да! Эта большая «птица», без запаха, но от неё почему-то шла сильная вибрация воздуха, и земля загудела под лапами от её шума, когда она внезапно вылетела из-за макушек высоких елей, росших на вершине сопки.
Он сразу почуял в ней угрозу и, спасая свою стаю, повел её в сторону око;лка1 посреди большой мари. До него было не так уж далеко, но путь лежал через заснеженную марь, и, утопая в глубоком снегу, они мчались во весь волчий дух, но никак не могли оторваться от огромной «птицы». Она все время была рядом, и ветер от её «крыльев» поднимал столбы снега, который слепил им глаза.
Первым взвизгнул и закрутился волчком старый волк, потом затих, вытянувшись на снегу. Вторым подскочил вверх и тут же рухнул в снег его друг, волк с оторванным ухом, он первым принял его как вожака стаи и с тех пор всегда оставался преданным во всем. И вот теперь он остался лежать там, позади, уткнувшись носом в снег, а стая, продолжая утопать в глубоком снегу, стремительно мчалась к спасительной чаще леса.
Вожака начал обгонять его брат, из одного с ним помета, он всегда был самым быстрым в стае и стремился занять место вожака. Но в схватке не мог устоять против него и всегда отступал, затаив злобу, выжидая удобного случая. И вот, казалось, этот случай настал. Вожак отстал, и теперь получалось, что брат ведет стаю, несясь впереди. Но внезапно споткнулся, попытался встать, но задние ноги повисли плетьми, и вот он уже остался далеко позади всех.
Его волчица бежала почти рядом с ним, отставая лишь на полкорпуса. И внезапно на бегу перекувыркнулась через голову, словно за что-то споткнулась, и затихла.
Он остановился на миг, посмотрел на струю алой крови, что сочилась из её прострелянной шеи; оскалил свои острые зубы в сторону этой железной огромной «птицы». Что-то тут же прожужжало возле его головы, и небольшой фонтанчик снега взметнулся вверх, невдалеке за ним.
Половину расстояния они уже преодолели, а маячивший впереди спасительный лес око;лка, казалось, нисколько не приблизился. Тогда вожак повернул в сторону, пытаясь увести опасность за собой и дать остальным волкам шанс добраться и укрыться в нем. Он Вожак! И пусть они сначала разберутся с ним, как это принято среди волков.
Но нет! Она, эта огромная «птица», видно, не знает их ЗАКОНОВ. И вот еще два волка остались на снегу. А он из последних сил бежал по кромке неглубокого оврага, пока впереди не зависла «птица». Тогда он повернул и побежал вправо – «птица», поднимая снежную пыль, снова оказалась впереди него. Он метнулся влево, и несколько фонтанчиков снега взвилось у его ног. Дрожь воздуха, поднятая огромной «птицей», передалась его телу, а может, то была дрожь от напряжения всех его мышц?
Бежать дальше не было смысла, вся его стая осталась лежать на этой мари, все его братья по крови замерли в снегу. А может, не все? Может, кто-то успел добежать и укрыться? Но это уже было неважно. Зимой, в глубокий снег, прокормиться волку в одиночку невозможно, рано или поздно его все равно ждет голодная смерть. Поэтому зимой они, волки, сбиваются в стаи и тогда становятся силой, способной прокормиться до весны.
Его волчица была мертва. А без волчицы нет потомства, без потомства – стаи. Поэтому волки всегда защищают своих волчиц, а если они их теряют, то им приходиться отвоевывать новую волчицу у другой стаи, и тогда идет нешуточная борьба, где проигравшему грозит неминуемое вымирание, а победителю достается самка и шанс на продолжение рода. Может, поэтому у них, волков, особое отношение к молодому потомству, и они никогда не трогают детенышей животных. Были даже случаи, когда они заботились о маленьких человеческих детях.
Каждое лето вожак был рядом с логовом волчицы, охранял маленьких волчат, пока те не окрепнут. Вместе с ней они все лето охотились на зайцев и дичь, подкармливая потомство. Только на следующий год, если переживут суровую и голодную дальневосточную зиму, волчата займут своё место в стае и будут помогать в охоте. Но теперь все они, один за другим, остались в глубоком снегу таёжной мари.
Он остановился, оскалил пасть, показывая всем видом, что, мол, идите, сразитесь с ним в честной схватке, и пусть он проиграет её и умрет, но умрет за свою стаю и вместе с ней, как и подобает настоящему ВОЖАКУ. Но «птица» висела на одном месте, продолжая издавать страшные звуки, ветром своих «крыльев» пытаясь прижать его к земле. И тогда он со всей силы подпрыгнул вверх, хотя знал, что до неё не допрыгнуть. Это был жест не отчаяния, нет. Он хотел показать, что не он – боится её, а она, эта трусливая «птица», которая убивала их исподтишка.
Но вот что-то сильно толкнуло его в грудь, и в один миг ноги перестали ему подчинятся. Он повалился на снег, тяжело дыша, темно-красная кровь потекла из его пасти на белый снег...
Исчезла куда-то огромная «птица», исчезли все звуки, словно замер весь мир. Как ни напрягал он свои мышцы, как ни старался подняться на лапы, это ему не удавалось, и в конце концов он смирился с этим. Боли не чувствовал, только холод, который всё глубже проникает в него, и запах.
Запах материнского молока и сырости логова. Почему именно этот запах, а не другой – запах победы, когда в схватке со старым вожаком он одержал верх и стал предводителем стаи? Почему не запах его волчицы, которую он познал на правах вожака? Почему не запах маленьких, пушистых, еще слепых волчат, своего первого потомства, которых он впервые увидел в логове его волчицы, когда принес ей пойманного рябчика?
В остывавших его глазах покрылся белой пеленой лесной око;лок, так и оставшийся недосягаемым укрытием для его стаи, и только ЗАПАХ еще долго умирал вместе с ним.
Око;лок – небольшой лес посреди мари.
Июль 2019 г.