Поездка в Верх-Катунское
(фэнтези)
Введение
Все мои друзья уже не молодые литераторы. Старшему из нас девяносто три года, чуть помладше - восемьдесят семь лет. И так по нисходящей: восемьдесят один год, двум исполнилось на днях по семьдесят восемь лет... Самые молодые в этой дружной творческой компании мы с Колей. Николаю семьдесят два, мне шестьдесят два. Но несмотря на то, что я самый младший, в душе считаю всех своих великовозрастных друзей-литераторов "пацанами". А дело в том, что мой дед Бажантай - муж моей тётки Эсимы (Васили, как мы её называли) в детстве мне целенаправленно передавал весь свой жизненный опыт.
А опыт был до такой степени серьёзный и глубокий, что хватил мне на всю оставшуюся жизнь, с детства уже сделав меня всё понимающим и принимающим в жизни. Дед Бажантай больше сорока лет работал боцманом в Иртышском пароходстве, ходил на Севера до самой Обской губы. И за безаварийную работу был награждён Орденом Ленина. При выходе на пенсию, его уже в преклонном возрасте выбрали муллой. А это очень уважаемо и духовно.
К сожалению я не учил в детстве казахский (тюркский) язык, говорил и думал только на русском языке. Поэтому, весь свой непростой дореволюционный (1917 год), а особенно послереволюционный опыт (Советское время до 1989 года - года своей кончины) Бажантай передавал мне свои знания и опыт на русском языке. Почему именно меня он выбрал для обучения и передачи своего (и не только) жизненного опыта, я не знаю, но догадываюсь, хотя у самого Бажантая были собственные дети (сыновья), внуки и правнуки.
И вот общаясь со своими, вышеперечисленными более взрослыми литераторами, я всё же воспринимаю их как больших детей, хотя за их плечами война, где, кто из них был юным четырнадцати летним партизаном-разведчиком, кто родился и жил в Иране и знает множество языков, а кто просто были "детьми войны" с почти поголовно репрессированными родными и близкими.
России (а ранее СССР) всегда достаётся по полной. И единственно, кого я ставлю по опыту выживания выше чем старшее поколение, которое я описываю - это молодёжь лихих, бандитских криминальных-воровских девяностых и нулевых годов, у которых выкрали не только государство (большой и счастливый СССР), а вместе с ним и их счастливую жизнь, но в массе своей они просто погибли (без счёту), так ничего и не поняв в жизни, и не разобравшись что к чему.
Старшее же поколение старается сохранить историческую память. Создаёт мемориальные комплексы жертвам политических репрессий и всемерно пытается сохранить историческую память, в том числе и о Великой Отечественной Войне (ВОВ) участниками которой прямо или косвенно они были.
Семидесяти восьми летние грузчики (и не только)
Итак, мемориальный комплекс на частные пожертвования в городе создан. Но в том загвоздка, что он не стоит на балансе городской администрации, а значит как-бы "ничей". Холод, лёд, дожди и ветер делают своё дело. И вот уже и трещины в фундаменте часовни, отваливается облицовочная фасадная плитка и многое другое, за чем непрерывно надо следить, подправлять и ремонтировать.
И вот семидесяти восьмилетние Михаил и Василий где-то договорились по тротуарной плитке для ремонта мемориала. И как я писал выше, пригласили меня и семидесяти двух летнего Николая, поехать на автобусе номер сто три в село Верх-Катунское, чтобы отобрать эту плитку, заштабелевать на деревянные поддоны, для последующего их вывоза на мемориал. Встретились все вчетвером у Михаила во дворе и дружно пошли на остановку автобуса. Денёк обещал быть очень жарким, не только по отношению к работе (что так и произошло), но и сам по себе. Припекало, температура воздуха неотвратимо повышалась. Что незамедлительно сказалось на здоровье Николая, перенёсшего недавно злополучный ковид, да ещё умудрившегося сломать руку в уличной драке с местной шпаной у своего дома. "Подагра" и огромный букет сопутствующих заболеваний сделали своё дело и Николай "поплыл", стал себя плохо чувствовать. Пришлось его отпустить домой отлёживаться, не работник он сегодня оказался, а просто "паровозик", тащить которого с собой дальше не было никакого смысла.
Далее до Верх-Катунского и предприятия по производству стройматериалов, добрались без происшествий. Вот только одно, теперь у меня кружилась голова от свежайшего утреннего деревенского воздуха, которым я наверно не дышал вот уж лет тридцать, с тех пор как перестали нас, инженерно-технических работников (ИТР), регулярно посылать в помощь селу: на хлебоуборку, уборку и сушку хмеля, работу на току, заготовку сена и силоса, сенокос травы литовками в неудобицах, строительство коровников и подсобных помещений и многое другое.
Чем хороша деревня - это её жителями. Деревенские дети поголовно здороваются с нами, а взрослые с неподдельным интересом "наблюдают" нас. Тоже на строительном предприятии, всё по деловому, без суеты и без обмана. Видно, что работники предприятия максимально желают помочь нам. И когда после долгих часов работы мы уже не в состоянии были двигать ни руками, ни ногами, последний десяток пятидесяти сантиметрового бордюрного камня на поддоны уложила Наталья, с которой мы и взаимодействовали весь день: где, что брать, куда класть, как укладывать...
К концу рабочего дня мы отправились обратно на остановку. По дороге попалась местная кофейня и Михаил щедро махнул рукой: "Айда! Угощаю в честь недавно прошедшего моего дня рождения!" Что оказалось очень кстати, молодежи в кафе ещё было мало (они в основном здесь "тусуются" по вечерам), были свободные столики, за один из которых мы и присели. И я опять поймал себя на мысли: "Двери раскрыты на распашку. В кафе прохладно и легко дышится свежим деревенским воздухом". Два часа в кафе для нас пролетели как одна минута.
...И уже дома в городе укладываясь вечером спать, я видел манящий женский взгляд барменши, среднего возраста, с красивыми формами и прекрасным одухотворённым женским лицом, подобного которому я уже давно не встречаю в городской суете и толкотне.
10 июня 2022