- Напрасно я вам всё это рассказал, – Бреальдьеге нахмурился, на его лице отразилась сложная борьба чувств, главными из которых были раскаяние и сильнейшие угрызения совести. (Потому что – поняла Грёза с отчётливой ясностью – князь в глубине души ненавидел того, о ком они сейчас говорили, и неоднократно желал ему смерти. Это само по себе уже было странно и нехарактерно для Бреальдьеге, и заставляло серьёзно задуматься: «Почему?..»)
Грёза мрачно уставилась на князя: это очередное непонимание, и всегдашняя скрытность Бреальдьеге касательно интересующих её вещей начинали выводить из терпения.
- Не нужно ничего говорить Убитому Поэту… не стоит, – закончил Бреальдьеге.
В следующий момент Грёза бесцеремонно схватила его за руки – так, что князь не смог сдержать гримасу боли, и припечатала к стене – легко, словно князь ничего не весил:
- Опять тайны, Бреальдьеге? – с ледяной непреклонностью осведомилась она. – Не слишком ли их много между нами? Это начинает раздражать! Кто он, этот Убитый Поэт? И только попробуйте мне не ответить!
Изящные белые пальчики сжали запястья Бреальдьеге стальными капканами. Сверхъестественная сила демонического существа была такова, что князь почувствовал, если его прелестная супруга не ослабит хватку – она переломает ему кости. Он сдался:
- Один мой друг, – быстро сказал Бреальдьеге.
- Имя, – с недоброй полуулыбкой велела Грёза, и её глаза почернели, как антрацит.
- Авраам… Альфийский.
- Великий Инквизитор – Убитый Поэт?! – удивление Грёзы было безграничным. – Что за шутки, Бреальдьеге? – с угрозой произнесла она, тем не менее, отпустив князя тотчас, отступая на шаг назад, сознавая, что князь говорит чистую правду, и правда эта отчего-то казалась ей просто невыносимой!
- Увы, это правда, – поморщился Бреальдьге, не веря, что остался цел и невредим. – Кому ещё знать, как не мне? Лорд был моим лучшим другом, когда-то, в юности… Он был поэтом, талантливым, кстати – трубадуром рыцарей Святого Ордена. К сожалению, потом мы поссорились… Теперь мой лучший друг – мой главный враг.
- Из-за чего?
Бреальдьег помрачнел:
- Лорд был в плену у демонов, – неохотно сказал он. – Я как-то неудачно пошутил на эту тему… С тех пор Авраам на меня и смотреть не хочет.
- Из-за такой мелочи?
- Для него это была не мелочь. Тем более, он такой принципиальный! А потом ещё это наше роковое соперничество… Долго рассказывать.
- Каким чудом лорд остался жив? – недоверчиво перебила князя Грёза. – Насколько мне известно – из демонского плена никто никогда не возвращался.
- Правду об этом, я думаю, знает лишь сам лорд Альфийский, – угрюмо отозвался Бреальдьеге. – И он не скажет.
А слухи – разные ходят… Говорят, когда его нашли, он и не был живым… Он был заблудшим трупом, зомби. Его с трудом вернули к жизни с помощью руссийской белой магии. Доподлинно я знаю только одно: чародей, впоследствии ставший его хранителем, рискнул жизнью ради него. И… об их непонятных взаимоотношениях слухи тоже разные ходят...
Ещё болтают, что в плену лорд был гаремным мальчиком, и настолько вскружил голову кому-то из ближайшего окружения императора, что тот выкрал его у своего повелителя, и впоследствии – помог бежать, после чего впал в немилость.
- Лорд Альфийский такой красивый? – заинтересованно спросила Грёза.
- Лорд до сих пор считается первым придворным красавцем, – довольно неприязненно отвечал Бреальдьеге. – Хотя… он совсем не тот с тех пор, – добавил князь с некоторым сожалением. – Такое ощущение, что большей частью он так и остался мёртв, большая часть его личности – безвозвратно погибла. Живёт – пустая оболочка, красивая кукла… и всё… Вернее, даже, не живёт, а – существует.
Того Авраама, которого я знал и любил, который был моим другом – больше нет. Так же, как и его любимой собаки… Вы знаете, у него была собака – белая, смешная и маленькая, похожая на крысу и поросёнка, – сказал Бреальдьеге, весь во власти прошлых воспоминаний. – Пожалуй, это было единственное существо, к которому он был по-настоящему привязан.
Мне иногда кажется, что если большая часть его погибшей души на том свете сейчас вместе с ней, он должно быть счастлив!
Слова Бреальдьеге заставили Грёзу погрузиться в мрачное раздумье.
- Нет, – уверенно возразила она. – Его душа молит об отмщении, и мечтает обрести целостность!
Бреальдьеге взглянул на супругу с суеверным ужасом:
- Им нельзя встречаться! – в отчаянии воскликнул он. – Ни в коем случае!