(Фото автора)
Пятилетний Дениска в душе ликовал от счастья. Папа везёт его в деревню к любимой бабушке Тоне
и впервые оставит одного погостить.
Мальчиком занималась другая, городская бабушка Гертруда, пока родители были на работе.
Но у Гертруды случился обширный инсульт…
За окном автобуса остались утренние огни большого города и замелькали панорамные картинки:
берёзовая лесополоса сменилась бескрайним пшеничным полем. Впереди показался бетонный мост,
нависший над бурлящей глубокой рекой, которая резко поворачивая в сторону, срывалась вниз
по течению и стремительно неслась дальше, подтачивая границы бабушкиного огорода…
Конечная остановка автобуса находилась километрах в трёх от домика бабы Тони, сиротливо стоявшего
за овражком. Спрыгнув с подножки пазика, малыш побежал впереди отца по широкой ухабистой дороге,
поддевая ногами пушистую пыль. Виктор, широко улыбаясь, наблюдал, как из городского чистюли
его сын на глазах превращается в чумазого сорванца. Невольно вспомнилось своё босоногое детство,
последний школьный звонок, проводы в армию, возвращение, слёзы матери, провожавшей
единственного сына в город, где Виктор намеревался остаться жить навсегда.
Устроился он работать на завод, там встретил Эмму из бухгалтерского отдела.
Полюбил, стал ухаживать, через месяц замуж позвал, а спустя год родился Дениска.
- Радость то какая, Денисок, воробушек сладенький, дай обниму, - восторженно запричитала старушка.
- Будет время намиловаться, - перебил Виктор, - мам, Денис у тебя поживёт. Тёща в больнице.
Эмма от неё не отходит. Ты с Дениски глаз не спускай: река рядом, колодец у порога.
- Не волнуйся, сыночек, тебя уберегла, неужто за внучком не догляжу, - успокоила Виктора мать.
Оставшись наедине, бабушка с внуком не могли наговориться.
- Бабечка, расскажи про ту картинку. Почему мама называет её плохим словом? - вытаращив глаза
на иконку, тихо попросил мальчик.
Образ Богородицы, изображённый на дереве, висел у изголовья кровати старушки.
Потрескавшаяся основа, потускневшие краски указывали на то, что икона очень старинная.
- Маленький мой, - прикрыв ладонью рот, зашептала Антонина, - да как же я супротив твоей мамки пойду.
Не велено мне с тобою такие речи вести.
- Ну, пожалуйста, бабечка, я маме ничего не скажу, - не унимался Денис.
Эмма с Гертрудой были отъявленными атеистками. И однажды невестка строго предупредила свекровь:
«Хоть раз Денис услышит твою проповедь, считай внука у тебя нет! И не вздумай Виктора подключать».
«Бабечка, миленькая…», - в глазах малыша блеснули слёзы.
- Это, Денисок, Богородица, а на ручках – её Сынок – Спаситель мира нашего, - лицо старушки
покрылось испариной, - давай, родненький, мы с тобой завтра ещё побеседуем, а сейчас отдохнуть
с дороги надобно, время позднее.
- Ладно, - зевнул мальчик и послушно улёгся в постель.
- Так-то лучше, - успокоилась бабка Тоня, - Господь Вседержитель, уведи за ночь мыслишки внучка
от запретного разговора. Боялась она, что невестка лишит её последней радости жизни.
Но мальчик не заспал интересующее его познание. Продрав спросонок глазки, он пролепетал:
«Бабечка, а Богородица всё, всё может?»
Ответа не последовало. Почтальонка, принесшая газету, объявила: «Тёть Тонь, керосин привезли,
народ отовсюду вереницами стекается, очередь я тебе заняла за Лёнкой Глушаковой, поспеши, а то черёд пропустишь».
-Жавороночек, - ласково пошутила она с Дениской, - ты со мной ноженьки бить? Или домок покараулишь?
- Домок покараулю, - деловито отозвался мальчик, только закрой меня под замок, чтобы никто не вошёл.
- Добренько, добренько, - засуетилась старушка, складывая в сумку ножи, спички и другие опасные предметы,
приговаривая: «В сарае вам самое место покуда не возвернусь…»
Едва она добрела до пункта розлива керосина, как небо вдруг заволокли свинцовые тучи, раздался оглушительный
раскат грома. Народ попрятался кто – куда, и только бабка Тоня заторопилась назад.
Она знала, что внук до смерти боится грозы.
Дениска в страхе потянулся за иконой, и с божницы к нему под ноги упал коробок со спичками, про него бабушка
и не вспомнила. Давно она не зажигала лампаду, масло закончилось.
Денис суетно положил спички в карман, снял с крюка икону и, крепко прижав к груди, с истошным криком
вылетел в сени, надеясь, что его кто-то услышит и выпустит наружу.
Не знал малец – улица в такие моменты – не союзник.
В головке моментально зародился план выхода из «заточения». Мальчик надумал поджечь входную дверь,
веря, что она прогорит в первую очередь и он с Боженькой окажутся на воле.
Положив под дверь газету, Дениска чиркнул спичку. В эту секунду шальной ветер, резко сменив направление,
«вонзился» в расщелины «худой» двери и задул «искорку надежды». Дениска лихорадочно зажигал одну спичку за другой,
ветер мгновенно задувал искру. Истратив всё содержимое коробка, рыдающий Дениска вернулся в избу и, не выпуская из рук
икону, лёг на кровать. Через секунду зарёванного малыша пленил радужный сон.
На смену вихрю по окнам зашуршал благодатный дождь.
Чуть живая вошла в сени Бабка Тонька. Как глянула на разбросанные жжёные спички, чуть умом не лишилась.
В страшной панике отворив избяную дверь, она увидела спящего внука в обнимку с Казанской иконой Божией Матери.
Облегчённо выдохнув, старушка прослезилась:«Благодарю тебя, Матерь Божия, Заступница Милосердная пред
Отцом Небесным, взяла под Свой Покров мою жалкую кровиночку…»